Дар

Я, абсолютно точно, вселилась в тело мулатки, но, судя по моим речам, не в одиночку. Меня никогда не интересовали вопросы о сверхъестественном, тем более о загробных жизнях. Но я так искренне, страстно, и со знанием дела произношу каждое слово, что сама по ходу дела начинаю верить в то, что говорю. По мере того как из меня выливается подобный поток слов, я имею счастье наблюдать, как Ния меняется в лице. На смену гневу приходит замешательство. Полную уверенность в единственно верном решении заменяет испуг. В мертвых глазах что-то шевельнулось, хотя тяжело судить, что именно.

Глаза женщины испуганно мечутся, дыхание участилось, как и удары сердца, которые слышны даже мне.

— Я никогда не размышляла над тем, что хочу с собой сделать, с этой стороны... Я просто хотела быть рядом со своей девочкой... — грозная с виду женщина растаяла. Из глаз покатились слезы. — Я не хочу так, как ты говоришь. Я не хочу так...

— ТАК — никто не хочет, просто мало кто о подобном думает.

Обнимаю Нию. Чувствую как под моими руками содрогается большая каменная глыба, которая постепенно превращается в мягкий податливый пластилин.

— Что же мне тогда делать?

— Жить. Просто жить, большего от тебя никто не требует.

— Но как жить без сердца?

— А с чего ты взяла, что его у тебя больше нет? По-моему, я четко слышу его удары. Оно сильно пострадало и работает с перебоями, но ждет подходящего момента, чтоб его запустили в полную мощь новые сильные эмоции, чувства, любовь. И это обязательно произойдет.

— А если нет? — Ния затаила дыхание.

— 'Если' — в твоей жизни не произойдет, верь мне.

Прикрываю глаза, мир тут же переворачивается.

Мои руки резко опускаются. В объятиях больше никого нет.

Я будто стою в стороне и вижу, как все та же Ния, прижимает к груди малыша. Ребенок довольно потягивает из маминой груди молоко. Женщина сидит на золотом песке знакомого мне побережья и со счастливой улыбкой на губах одновременно наблюдает за двумя необыкновенными и прекрасными процессами — закатом и кормлением частички себя.

— Милая, я заждался вас уже.

На песок рядом опускается темнокожий мужчина. Его огромная ладонь ложится на плечи Ние. Его впечатляющие губы, нежно касаются женской щеки, а затем опускаются на лоб младенца. Его волосы не густо усыпаны серебром лет, а возле глаз пучками собраны глубокие морщинки. Лицо круглое и добродушное, в глазах забота и любовь. Мужчина не очень молод, но искрится силой и мощью.

— Токи, прости, — женщина дарит в ответ очаровательную улыбку и целует мужчину в щеку, — но я так не хочу прерывать нашу Бахию. Только посмотри, как ей вкусно.

Мужчина с любопытством заглядывается на интимный процесс.

— Еще бы, — Токи многозначительно поднимает брови, — мне бы тоже было вкусно.

— Ну ты и... — Ния легонько толкает супруга плечом.

— Я тоже тебя люблю.

Мужчина притягивает мать своего ребенка к себе сильнее и в этот раз целует ее в сочные губы.

— И почему тебя не было в моей жизни раньше, много раньше... Мне бы хотелось, чтоб именно ты был отцом моей Дэйе. Она бы понравилась тебе.

Голос женщины пронизан тоской, но не пугающей. Она просто мать, которая не забывает о своем погибшем ребенке.

— Милая, я бы тоже хотел иметь такую дочь, как твоя Дэйя и с радостью был бы ей отцом, но... Так, наверное, было угодно господу, чтоб я появился в твоей жизни именно тогда, когда ты больше всего нуждалась в поддержке и заботе. Я не имел счастья быть отцом твоей девочки, но знаешь, она для меня всегда будет дочерью.

Мужчина и женщина снова целуются, а затем исчезают из моего поля зрения.

Я вновь оказываюсь глаза в глаза с Нией, той, которую пытаюсь уговорить не совершать огромную глупость; той, которой сейчас кажется, что жизнь закончена; той, которая даже не догадывается, что ее новое счастье и сердце, не за горами.

На собственных щеках чувствую слезы. Это слезы радости и облегчения, которое мне принесло такое доброе видение.

Говорю следующие слова на столько уверенно и возбужденно, что не поверить мне может только настоящий мертвец.

— Знаешь, а ведь если ты все же выберешь для себя Ад, ты ведь так никогда и не узнаешь, что совсем скоро здесь тебя ждет Рай.

Я вижу, что эта большая темнокожая женщина верит мне, как ребенок, у которого нет причин не доверять любым маминым словам.

Глава 32

Такого видеть мне еще не доводилось, но удивляться не приходится. Не знаю, наяву я помогла этой отчаявшейся женщине или просто подсознательно так сильно хотела помочь несчастному ребенку, что все это вылилось в подобное явление. Но теперь я знаю, я не только предвестник смерти, а и жизни, как оказалось. Похоже, я начинаю привыкать к паранормальному и, может быть, прадедушка не ошибся с лозунгом — принять, понять, развивать.

Раскрыть глаза меня заставляют звуки собственного возбужденно грохочущего сердца. Я все еще лежу на полу собственной квартиры и не могу понять — сон это был или явь только в каком-то параллельном измерении. Я все еще продолжаю слышать шум океана и чувствовать запах солнца. Что ж, если в этом высшие силы видят мое предназначение, я согласна. ДАР — значит ДАР. Если и в дальнейшем мои сны будут состоять не только из кошмаров, пожалуй, я смогу это принять.

Лежа в полумраке, начинаю вспоминать собственные слова произнесенные во сне, и только сейчас до меня самой доходит смысл всего, что мой голос передавал темнокожей женщине. Кто-то умирает — и это неизбежно, а кого-то можно спасти — вся суть того, что мне пытался объяснить прадедушка. И только что, в собственном сне, я смогла таки докопаться до этой истины, а не только донести ее до убитой горем матери.

Не смотря на темноту собственной квартиры спровоцированный затянутым черными тучами небом и дождем, чувствую, как в душу проскальзывает маленький лучик надежды что все еще может быть.

В сладостно-довольном состоянии я могла бы проваляться в любимой позе весь день, но в дверь постучали.

Позабыв обо всем, бегу. Широко распахиваю дверь, привычно надеясь никого там не увидеть, но...

— Сара, доброе утро, — за моим порогом стоит идеальная блондинка Алия и виновато прячет взгляд, и я понимаю почему — из одежды на мне только лифчик ну и джинсы, слава богу. — Простите, что так рано.

— Да нет, ничего. Проходи, пожалуйста, и прости за мой внешний вид. Если честно я никого не ждала. Сейчас только что-то наброшу...

Девушка принимает приглашение, но останавливается в коридоре, прямо у ведра с бензином, которое никуда не делось, а жаль. Пока она удивленно шмыгает носом, до меня доходит, что она заметила ведро, но не обратила никакого внимания на возродившиеся крылья.

Поворачиваюсь к Алие спиной и расправляю ИХ, будто потягиваясь. Наблюдаю за ее реакцией, ожидая чего-то восторженно-истеричного, но-о-о ничего не происходит. Девушка смущенно стоит у входа и никаких 'Ничего себе' или 'Что все это значит', даже самого обыденного 'Ах', не слышно.

— Я ведь говорила, что всегда буду рада тебе. Идем на кухню. Думаю, у меня где-то должен присутствовать чай, а если повезет и кофе. — Шагаю в сторону кухни, попутно заглянув в ванную за халатом, но Алия не сдвинулась с места.

— Нет-нет. Спасибо, но нет. — Девушка благодарно улыбается. — Я на самом деле ненадолго. Вы вчера так поспешно покидали нашу клинику, что даже забыли забрать свою выписку и договор о конфиденциальности. Эти документы еще могут пригодится в суде, если что. — Девушка открывает замок на свисающей с плеча сумке и ныряет в нее рукой. — Вот я и решила лично занести эти немаловажные бумаги. Сомневаюсь, что доктор Шульц, побеспокоился бы об их доставке.

Алия сжимает в руке прозрачную рыжеватую папку, но никак не может найти для нее подходящее место в моем коридоре.

— Алия, брось их в комнату, прямо на пол, а я потом разберусь. — Набрасываю халат и возвращаюсь к своей нежданной гостье. — Так ты точно не останешься на чай?

— Нет. Спасибо. Вижу, что у вас все в порядке. Правильно делаете, что не обращаете внимания на журналистов и их гадкие статьи. А на нашу клинику вы вполне можете подать в суд и выиграть. Думаю, вам заплатят приличную сумму, а доктор Шульц получит по заслугам и отправится кастрировать собак, как он всегда и 'мечтал'.

Алия коварно хихикнула.

— Признаться, у меня еще не было времени задуматься обо всем этом. Журналисты пока в дом не вломились, поэтому внимания я на них и не обращаю. Телевизор не смотрю, газет не покупаю, в интернет не выходила, а домашний телефон сломан. Мой дом — моя крепость. — Улыбаюсь в ответ. — Компенсация она, конечно, лишней не бывает, но не уверена, что готова посещать судовые заседания.

— Но, эта сволочь должна получить по заслугам. Он не может вот так просто сорвать куш за ваш счет и с улыбкой во все лицо шагать по жизни. — Возмущенно затараторила девушка.

— Я ему не судья. Думаю, он свое и без моего участия получит. Но давай не будем о плохом. Обещаю обдумать твое предложение более подробно, а сейчас хочу тебя кое о чем попросить. — Набрасывая в ванной халат, я краем глаза взглянула на свое отражение, вдруг мои крылья за ночь исчезли, это бы объясняло отсутствие на них хоть какой-то реакции у Алии, но нет, они были при мне. — Если ты уже здесь, можешь взглянуть на мою спину, как там все?

— А что, вас этой ночью что-то беспокоило? — прозвучало с нотками беспокойства.

— Не то чтобы... — Не хочу врать, но и правду выдавать тоже не горю желанием. — Просто чувствовала какой-то дискомфорт, вроде даже подергивания какие-то. У тебя найдется на это минутка?

— Да, конечно. — Девушка с готовностью ставит на пол сумку. — Можно только руки ополоснуть?

— Прошу, — протягиваю руку в сторону ванной.

Алия справляется с руками практически так же быстро, как я с халатом, который в считанные минуты полетел на мой зеленый ковер.

— Я готова. — Девушка с интересом смотрит по сторонам. — Где у вас больше всего света?

— В ванной, наверное. — На ответ мне понадобилось не больше секунды.

— Тогда пройдите сюда, пожалуйста.

Захожу в ванную, которая сейчас отчего-то кажется мне меньше обычного, а потому чувствую себя в ней тесно и некомфортно. Радует одно — после моего возвращения с клиники, крылья стали слушаться меня, а поэтому сейчас, они умиротворенно покоятся у меня за спиной, а не пытаются забить до смерти несчастную Алию, безобразно хлопая и неконтролируемо взмывая вверх.

Чувствую на спине теплые прикосновения пальцев и ничего более.

— Ничего себе! Кожа на вашей спине в идеальном состоянии. От операции не осталось и следа и это в буквальном смысле слов. Не осталось ни единого, даже самого незначительного шрамика! — Удивление и восторг, затем растерянное: — Но-о-о... так ведь не бывает... Хотя, о чем это я. — Руки девушки снова и снова скользят по лопаткам, позвоночнику. — Все у вас в порядке, даже более чем. Это, конечно, нереально, но в вашем случае объяснимого в принципе мало. Хочу заверить вас — ваша спина в полном порядке. Возможно, вас мучили фантомные судороги. Так иногда случается. Мозг выдает привычные реакции и ощущения, не успев обработать информацию о том, что этих ощущений больше быть не может.

Слышу каждое слово, но с трудом могу им верить. Как со мной может быть все 'в полном порядке', если операция, грубо говоря, не удалась?

Но ни на чем не настаиваю, в конце концов Алия не могла бы не заметить то, что отчетливо вижу в зеркале я. Значит со мной случился очередной необъяснимый факт — крылья как будто есть, но их вроде как и нет. Интересно.

Успешно осмотрев мою спину, Алия покидает мой дом, мне же требуется дополнительная проверка.

Иду в комнату, нахожу среди собственных вещей купальник, надеваю верхнюю его часть.

В джинсах и половине купальника выхожу в общий с соседкой по лестничной клетке коридор. Жму на принадлежавший ей звонок: раз, другой, третий.

Спросить прямо 'а вы видите мои крылья?', не могу. Приходится изловчаться и говорить откровенные глупости.

— Здравствуйте, — улыбаюсь, скорее всего, так же глупо и виновато, как совсем недавно Алия мне, поскольку с недовольным видом мне открыла дверь оторванная от подушки женщина в старенькой ночной рубашке. — Простите, ради Бога... — Пытаюсь вспомнить имя этой не очень милой, именно в этот момент, женщины, но зря. Я никогда не была близка с соседями, у меня попросту на это не было времени. — Я ваша соседка, если вы помните. Простите за наглость, но мне срочно нужна соль, а дома ни грамма. Выручите по-соседски, пожалуйста.

Губы разъезжаются в еще более дурацкой ухмылке, которая не делает добрее мою соседку.

— Ты чего, с головой поссорилась? Ты видала сколько времени на часах? Соль ей понадобилась. Я уж подумала с сыном что, не дай бог, не доброе приключилось, он сегодня в ночную смену, а тебе соли. — Соседка монотонно возмущается, но топает назад в квартиру, откуда я продолжаю слушать ее ворчание. — Годами от нее ни 'здрасьте', ни 'до свидания', а тут соли. Небось даже как звать-то меня не знаешь, а коль приспичило... На вот, держи. Если что Алиса Радионовна я.

Полная женщина лет пятидесяти протягивает мне запечатанную пачку соли. Беру, и готова представиться сама.

— А я...

— Знаю я, кто ты, Сара. Кто ж тебя не знает.

— Простите, Алиса Радионовна, даже не представляете, как выручили. Я сегодня же верну, честное слово.

— Да ладно. Можешь не возвращать. Вдруг мне приспичит среди ночи бисквит испечь, а в доме ни грамма сахара, ни единого яйца и муки полстакана. Тут-то я о тебе и вспомню.

— Договорились. — Женщина готова захлопнуть перед моим не совсем удовлетворенным носом дверь, но я успеваю с очередной своей просьбой. — Простите еще раз за наглость, но не будете вы так добры...

— Слушай, давай без этих всех 'простите', 'извините', 'очень жаль'. Ты подняла меня с кровати, так будь любезна сократить срок моего пребывание вне ее. Что еще?

— Взгляните на бретели моего купальника, не перестаралась ли я с ними. Мне кажется, я связала их в морской узел, как бы резать не пришлось.

Женщина недовольно выдыхает и откровенно делает мне одолжение.

— Все нормально. Ты, видимо, тоже еще не совсем проснулась и не поняла, что завязала бант, а не узел. И, похоже, вообще перепутала обычный лифчик с верхом от купальника, не у океана ведь живем. Резать ничего не придется. Это, надеюсь, все?

— Да. Это все. Еще раз спасибо за соль...

— Сегодня занесешь, я в курсе, спокойной ночи.

Дверь тут же закрылась.

Ускоренно возвращаюсь к себе.

Значит я не сошла окончательно с ума, просто свои новые конечности могу теперь видеть только я. Я спокойно могу ходить по магазинам, на пляж, в кино, в бассейн, я даже могу вернуться на лед, если кто-то захочет принять меня обратно. Я могу ЖИТЬ нормально!

Шок, восторг, благодарность — именно эти эмоции испытываю, именно они наполняют всю меня. Спасибо тому, кто сжалился надо мной и провернул подобную аферу, превратив мои крылья в невидимки, существенно облегчив жизнь, которой мне не избежать. Почему я не сделала этого раньше, тогда бы у меня было любви и счастья на целых три недели больше.