Мертвый Легион

Спустя полчаса за мной пришли Видящие и увели к себе в палатку для выяснения подробностей ночного инцидента. Собственно, разъяснять ничего и не надо было. Все списал на печать и сбой в ее работе, а вот о частичном разрушении этой самой печати я умолчал. Пока незачем им знать такие подробности.

Уже возвращаясь к своему месту, я увидел всадника. Так получилось, что наш десяток располагался довольно близко к лесу и дороге, можно сказать, в углу лагеря. Впрочем, я заметил, что остальные три угла также были заняты. Несколько осторожных расспросов помогли понять, что в одном из них располагается "монструозный" десяток, в котором состояли Невозмутимый, Вилст и Герцог. Остальные два занимали десятки наподобие нашего, то есть тоже довольно сильные. С чем было связано такое обособленное размещение, я не совсем понимал, а из имеющихся предположений больше склонялся к мысли о "человеческом факторе". Просто подобрались такие люди, которые не любили быть среди большого скопления народа, а там, где расположился наш десяток, было относительно спокойно. Да и никто не шатался, как, например, непосредственно в центре лагеря. Именно из-за этой обособленности и близости к дороге, я первым заметил, что в сторону лагеря скачет всадник.

— Это кто? — спросил я, кивком головы показывая на дорогу, когда подошел к своим старшим товарищам.

Все находящиеся возле костра повернули голову в указанную мной сторону, а еще через секунду большинство принялось ругаться, кто-то начал плеваться, некоторые же просто, тяжко вздохнув, вернулись к своим делам.

— Так мне кто-нибудь скажет, что это за всадник? — поинтересовался я, усаживаясь на бревно.

— Посыльный, — буквально прошипел Лирт.

Я невольно почувствовал ощутимый укол страха. Посыльный мог означать только одно: скоро Легион сдвинется с места. Дальнейшие мои мысли были прерваны злорадным хохотом со стороны десятка. Опять посмотрев в сторону посыльного, который буквально замер на краю лагеря и растерянно осматривался, я сам невольно засмеялся. У молодого парня был настолько потешный вид, что не смеяться было просто невозможно, по мере нарастания хохота парень все больше и больше краснел, из-за чего хохот не только не проходил, а лишь усиливался.

— И так каждый раз, — все еще хихикая, признался Лирт, когда посыльного увели в палатку к Арварду. — Сначала все ругаются, а потом ржут, как ненормальные.

Если подумать, почти беспричинный смех в данном случае — нормальная реакция организма. Можно сказать, каждый из присутствующих получает подобие микростресса и тут же избавляется от него. Ведь прибытие посыльного автоматически означало конец отдыха и начало сражений, а до очередного периода спокойствия можно и не дожить.

Увидев, как посыльного, едва тот вышел от Арварда, перехватывают Искусники и буквально тащат бедного парня в свою палатку, я направился к своему месту. Нужно было подготовиться. Я успел точно к моменту прихода Карста, помылся, побрился, постирал грязные и надел чистые вещи. Собственно, у каждого есть лишь два одинаковых комплекта одежды, поэтому прежде чем надеть чистый, всегда приходилось стирать грязный.

— Готов, значит, — с непонятной даже для меня интонацией произнес Карст. — Неужели все люди настолько предсказуемы?

— Естественно, — пожал я плечами, глядя в задумчивые глаза капрала. — Поведение людей может резко измениться лишь под действием каких-либо факторов, которые просто нельзя просчитать. Даже если вдруг, скажем, именно ты... — оглянувшись на десяток, я тут же поправился, — вы, захотите сейчас меня прирезать, вы этого просто не сможете сделать. Для этого надо фактически сломать свою личность, изменить нынешнее психоповедение. Опять же, если появится причина меня убить, вы это сделаете в ту же секунду, и у вас не будет даже тени сомнения. Все зависит от обстоятельств, и если ты можешь их просчитывать... — не заканчивая предложения, я лишь пожал плечами. — Каждый человек может сам вершить свою судьбу, но не каждый это делает. Большинство предпочитает плыть по течению, склоняться перед чужой судьбой, идти за нею.

"Я предпочитаю идти своей дорогой", — закончил я уже про себя, некоторые мысли лучше не озвучивать. Особенно среди тех людей, с которыми может оказаться не по пути.

— Ладно, пошли, — кивнул головой Карст в сторону палатки Арварда.

Уже почти дойдя до палатки, я негромко произнес:

— Капрал, бывают такие случаи, когда одна судьба объединяет многих людей, и она становится одной на всех, тогда каждый делается ее неотъемлемой частичкой.

Карст остановился.

— Главное, понять, как ты сам к ней относишься, и хочешь ли ты идти только своей дорогой.

— А ты? — не оборачиваясь, спросил капрал.

"Иду своей дорогой", — хотелось мне сказать, но я промолчал и вместо этого произнес:

— Я ищу свой путь, и кто знает, где я его найду?

Капрал кивнул и вновь зашагал, я же остался стоять на месте. Слова, предназначенные для сокрытия настоящего ответа, как-то резко приобрели глубину для меня самого. А действительно? К чему я стремлюсь? Чего я хочу добиться в своей жизни? Стезя вора меня не прельстила. Воином я быть не хотел. Алхимия? Пожалуй, тоже нет. Искусник? А, собственно, зачем? Куда идти по этому пути, и куда он меня приведет? Где найти ту единственную и недостижимую цель, ради которой не жаль пожертвовать своей жизнью? Нет, не так. Вернее будет сказать: где найти цель, которая бы заставляла меня двигаться только вперед? Вором я был по необходимости, алхимиком сначала тоже, затем воспринимал это занятие чем-то вроде любимого хобби, а Искусником стал из чистого упрямства и любопытства. Это было сложно! Это было недостижимо! И именно из-за невозможности я и решил добиться поступления в Гильдию, и первое время мне там даже нравилось. Сначала эйфория от самого факта, что я оказался в Гильдии Видящих, затем ликование от обилия собранной там информации, а потом... я опять потерял смысл жизни. Наверное, пора себе признаться кое в чем, давно пора.

— Ты идешь? — окрикнул меня Карст, остановившись возле палатки Арварда.

Пришлось опять сворачивать все эти рассуждения и отложить их до вечера, когда появится время подумать, сейчас же мне предстоял довольно интересный разговор. Интересный не в обычном смысле этого слова, а в плане обновления психопортретов и увеличения или снижения количества Схем.

Едва войдя в палатку, я сразу увидел Арварда, сидящего во главе стола, и стоящих рядом капитанов, мужчину и женщину. Еще одним моментом, на который я обратил внимание, стала полная звукоизоляция, едва Карст опустил полог, и явное несоответствие внешних и внутренних пространств. Судя по всему, генерал пользовался возможностями Искусников в полной мере. Окинув взглядом помещение, я сосредоточил свой взгляд на Арварде и не смог сдержать улыбки. Генерал сидел, поставив локти на стол и сцепив руки в замок, его глаза следили за каждым моим движением. Я решил кое-что проверить. Если предположение окажется верным, разговор будет интересен и сам по себе, а не только в качестве обновления данных.

Два стола были составлены в виде буквы "Т", только, видимо, раньше эта "Т" была значительно больше, об этом говорили другие столы, стоящие возле стенок палатки. Очевидно, все было сделано для того, чтобы я оказался сидящим прямо перед Арвардом. Мне так было даже удобнее. Пройдя к стулу, я уселся напротив генерала и, положив перед собой крепко сжатые ладонями руки, упер свой взгляд в поверхность стола. Посидев буквально пару секунд в такой позе, я весело посмотрел в глаза Арварда. Несколько мгновений его взгляд отображал искреннее недоумение, затем сменившееся недолгим удивлением, переходящим в веселую бесшабашность. Глаза генерала блеснули в предвкушении, и он сменил свою позу. Откинувшись на спинку стула, он сложил руки на груди и не без доли ехидства посмотрел на меня. Я не стал его разочаровывать. Отодвинувшись от стола, закинул ногу на ногу и точно так же, как и генерал, откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. Невольные зрители всего этого спектакля недоуменно переводили взгляды с меня на Арварда и обратно.

Цокнув языком, генерал пододвинулся и вновь поставил локти на стол, только не сцепляя руки в замок, образовав пирамиду, вершина которой — кисти рук — расположенные прямо перед ртом. Негромко хмыкнув, я, пододвинувшись к столу, принял точно такую же позу. Глаза Арварда в ответ на мои действия опять блеснули, только теперь некой торжественностью.

Анализ. Обновление психопортретов. Увеличение количества Схем. Корректировка Схем. Итог.

"Вот, пожалуй, и все", — вздохнул я с некоторым облегчением. Главное решилось, остались мелкие детали.

— Откуда? — не скрывая интереса, спросил Арвард.

— Берк, Стард и немного Валиерса.

— А на Фарвалфа не натыкался?

— Отчего же? — откинувшись на спинку стула, сложил я руки на груди. — И на Фарвалфа и на Гедизиса, и еще на парочку довольно интересных авторов, но основные методики расписаны у Берка, Старда и Валиерса. Вдобавок, просто школа жизни и некоторые наставления от старших товарищей.

— И до какого цикла ты дошел?

— До шестого.

Запрокинув голову, Арвард громогласно расхохотался, после чего устроился на стуле подобно мне, при этом с нескрываемым интересом разглядывая мою не совсем скромную персону.

— От два жалких выродка васана! — довольно громко выдал Карст. — Значит, чего-то там без слов обсудили, чего-то там друг о друге поняли, а мы тут стой и соображай, чему это мы сейчас были свидетелями?

Раздолбайская натура капрала, едва он почувствовал себя забытым, немедленно вылезла наружу. Усевшись на один из стоявших у стенок палатки столов, он несколько враждебно смотрел на нас, впрочем, больше всего доставалось Арварду. Капитаны молчали. Мужик с выправкой потомственного дворецкого стоял за правым плечом генерала и, казалось, изображал из себя некий предмет интерьера. Его образ вышколенного слуги портила лишь повязка на левом глазу. Женщина... Довольно красивая женщина, невольно отметил я. Присев на краешек стола, скрестив ноги и сложив руки на груди, изучала меня своими темно-серыми глазами. Встретившись с ней взглядом, я несколько секунд "держал" его, после чего, миролюбиво улыбнувшись, вновь сосредоточил свое внимание на Арварде.

— Говорили мы о том, — наконец, произнес генерал под действием буквально сверлящего взгляда Карста, — что никто друг друга подставлять не будет, и пока Крису и Легиону по пути.

— Это вы жестами, что ли, общались? — лицо капрала даже вытянулось от удивления.

— Можно и так сказать.

— А если так не говорить? — заскрежетал зубами Карст.

— А если так не говорить, тогда мы вообще сидели и молчали, ничего не подразумевая под своими телодвижениями.

Хм... как минимум репетиторы, как максимум Академия... или ближайшее окружение.

— У меня мать была арландом Императорской Академии Знаний, — пояснил Арвард, успев отреагировать на мой изменившийся взгляд.

— Пятый цикл? — заинтересованно спроси я.

— Да нет, только четвертый, — покачал головой генерал.

— Вряд ли! — хмыкнул я. — У тебя уже пятый цикл.

— С чего ты взял?

— Человек, достигший только четвертого цикла, не смог бы так точно понять мои мысли. Перечитай как-нибудь на досуге Валиерса, он лучше всех сумел классифицировать циклы и возможности людей на каждом из них.

— Я вообще его не читал, — признался Арвард.

— Зря! Очень полезная вещь, хорошо задает направление на самосовершенствование и переход с цикла на цикл.

— Обязательно почитаю, вот только, сдается мне, что ты сильно отклонился в сторону от стандартных методик.

— Точно пятый цикл! — улыбнулся я. — Иначе бы нипочем не понял.

— И в чем отклонение?

— В психологии. Берк, Стард и все остальные делают упор на, скажем так, физическую составляющую, но она была хороша лишь в их время. Тогда Лрак`ар только зарождался, но сейчас многие владеют этими знаниями, хотя бы на первых двух уровнях, поэтому могут отлично контролировать некоторые параметры своего тела. Именно из-за этого приходится больше полагаться именно на глаза "читаемых" людей. Именно они отражают настоящие чувства. Физическую и психическую составляющую могут контролировать лишь немногие люди, а те, кто может контролировать свое тело, эмоции, и свою псионику, встречаются еще реже.

— Псионику?

— Да. Именно такой термин использовал Дарверг в своих трудах. Суть сводится к тому, что псионика является неким энергетическим отображением испытываемых эмоций. Скажем, человека что-то сильно потрясло, но благодаря Лрак`ару и идеальному контролю над своим состоянием, он внешне абсолютно ничем не выдал себя, но его псионика будет буквально сходить с ума. Умение контролировать свое тело и эмоции в данном случае представляют собой просто специфический вид одежды, а человек, умеющий видеть псионику, можно сказать, видит сквозь эту одежду.

— Интересно. И ты соединил методику циклов, Лрак`ар и труды по психологии?

— Соединил, — кивнул я. — Только не психологию, а психосенсорику с методикой циклов. Когда я сказал, что отклонение в психологии, я имел в виду определение эмоций по псионике человека.

— И как ты видишь псионику людей? — поинтересовался Арвард.

— В том-то и дело, что я еще не вижу ее целиком у других, только у себя. Я только в начале этого пути, но улавливаемых мною отголосков вполне хватает. Для этого мне приходится изменять свое зрение с помощью Лрак`ара, и вижу я их, скажем так, сполохами. И эти сполохи отображают испытываемые эмоции, которые я могу интерпретировать, а еще некоторые образы, являющиеся мыслями человека, вот с этим уже сложнее, намного сложнее. Фактически, я понимаю лишь несколько процентов из реально доступной информации, но и их зачастую хватает, чтобы оценивать своего собеседника несколько точнее, чем он сам того хочет. Очень, знаешь ли, сильно облегчает составление психопортретов, но мне еще учиться и учиться.

— Так-с, — произнес генерал, зашарив рукой в одной из столешниц, — говоришь, Валиерс и Дарверг?

Достав карандаш и сильно затасканный блокнот, он принялся записывать туда названные фамилии.

— Еще Фларв и Твирн. — добавил я. — Первый относится к психосенсорике, а второй просто рассуждает о психозондировании, но эту тему я потянул лишь частично, просто у него там есть небезынтересные идеи.

— Ладно, записал, — кивнул головой Арвард и, посмотрев на открытый блокнот, отодвинул его на край стола. — С этим мы разобрались, теперь не мешало бы уточнить детали по первому вопросу.

— Да я, собственно, не возражаю, — пожал я плечами.

— Сложилась следующая ситуация, — начал Арвард. — Наш всеми любимый капрал хочет тебя прирезать.

— Знаю.

— Товарищ, стоящий за моей спиной, капитан Рэнс, он против столь радикальных мер.

— Вернее будет сказать, он предполагает, что даже кратковременное сотрудничество принесет больше пользы, чем вреда, — несколько уточнил я слова Арварда. — Должен извиниться, но, господин Рэнс, — кивок оживившемуся капитану, — вы явно меня переоцениваете. Мои знания и умения вряд ли могут быть направлены на уничтожение людей, как и для сбора информации из-за специфики нашего Легиона. Я ведь не могу никуда отлучаться, да и это было бы весьма и весьма нежелательно, меня многие ищут. В качестве солдата я тоже посредствен, вряд ли мой уровень, на сегодняшний день, дотягивает даже до среднего. Вот и получается, что на этот данный момент я могу помочь только с варкой различных зелий в помощь нашим врачам и Искусникам. Больше от меня толку нигде не будет. Все мои умения направлены в строго определенное русло, мало приспособленное для войны и убийства в частности.