Гамлет Шекспира - полный перевод

И обернувшись против — на их головы упал.

Всю правду вам могу об этом я открыть,

И камень знания с души свалить.

Фортинбрас.

Давайте ж поспешим услышать сей сюжет,

И также созовите слушать весь дворянства цвет.

Что до меня, — свою удачу с грустью принимаю:

Ведь я на королевство некоторым правом обладаю.

О чем теперь мне время заявить.

Горацио.

Об этом тоже повод есть поговорить.

(Показывает на Гамлета)

Его уста за вас, — и к вам склонят людей.

Но поспешите все ж тела представить поскорей.

Чтобы смущение унять, и вас правителем поставить.

Заранье бунт унять — все ж легче чем потом исправить.

Фортинбрас.

Позвать сюда четыре капитана!

С почетом тело Гамлета сия охрана,

Пусть на помост пред замком отнесет,

И королевским флагом сверху обоймет.

Будь наделен короной, вероятно он бы показал,

Что всем присущим королю с лихвою обладал.

Пусть — барабаны марш, и пусть военный весь обряд.

Чтоб был достойно провожаем мой дворянский брат.

Убрать тела! На поле битвы их всегда пойму,

Но дико видеть за столом в дому.

Войскам — отдать салют!

Конец.

Примечания.

Горацио делает честь очередность его вопросов. Сперва он спросил, может ли помочь духу. Затем — может ли тот предотвратить несчастья для страны. И наконец — не знает ли дух, где лежат сокровища, (которые помогут бедному Горацио разбогатеть). От своего последнего вопроса Горацио так воодушевился, что попросил товарища задержать призрака ударом копья.

В оригинале это звучит так: "I am glad to see you well: Horatio!— or I do forget myself". (Рад видеть, что ты в порядке. Горацио — иль я забудусь). Это "or I do forget myself"— можно толковать двояко. Первый вариант — как выражение удивления. Примерно, как наше "Вася! — чтоб меня черти взяли!". Другой вариант смысла "Горацио — или я уже начинаю забываться?" — тогда он встречался с Горацио в университете, но знаком неплотно, так что даже опасается перепутать имя. Я выбрал второй вариант, так как дальнейшее развитие сюжета, показывает, что Горацио и Гамлет не были близкими друзьями. После встречи с призраком Гамлет не доверяет Горацио суть открытой ему тайны. Доверие к Горацио возникает у Гамлета позже, (что он вынужден будет объяснить отдельным пространным монологом, чтобы зритель смог понять эту перемену). Не являются ли вообще эти пертурбации в отношении к Горацио, результатом того, что разные фрагменты писала разная рука? — Тогда это было нормой... (Так было у Джека Лондона с книгой "Сердца Трех", которую он писал в соавторстве, где каждый работал над своими главами. Когда соавторы подошли к последней главе, всплыл конфуз: — у каждого из соавторов девушка вышла замуж за разных людей. Чтоб сильно не править уже написанное, пришлось делать лихой поворот сюжета, который рокировкой поменял ее мужей). Но, — будем придерживаться презумпции невиновности. Сперва Гамлет не доверял Горацио. А потом разглядел, — и полюбил.

Это не слишком удачную отговорку, которой Гамлет не поверил, Горацио выдумал сходу. В самом деле, не признаваться же Гамлету, что (допустим) все обучение Горацио было затеяно королевским домом для негласного надзора за принцем, который учится вдали от дома. Уехал из Виттенберга объект наблюдения — уехал и Горацио.

Горацио скромно опускает, что приказал часовому тыкать в призрака отца Гамлета копьем. Как рациональный человек, он не заостряется на лишней для собеседника информации.

В оригинале "maid" — незамужняя дева. Но ко временам Шекспира также приобрело значение "служанка" (поскольку молодых девушек как правило в служанки и брали). Брат советует Офелии не стать девой, что глупо отдаст свою девственность. И одновременно, не быть как служанка — ведь она Гамлету не ровня, и известно, как высокородные пользуются служанками, без намерения на них жениться. Все это пересекается в одном слове.

В оригинале "The canker galls the infants of the spring, Too oft before their buttons be disclosed". (Язвы слишком часто поражают детей весны, прежде чем их бутоны будут раскрыты), "Сanker" — язва. Но это слово со специфическим историческим багажом. "ЧанкрэШанкрэШанкрКанкер", — в зависимости от места и диалекта, — это старое французское (и соответственно английское) название арбалета. Происходит от латинского "Кан(кс)ер" (Рак). Так называли арбалет, (потому что со снятой тетивой, его плечи часто выгибались вперед, и он становился похож на расставившего клешни рака). Со временем так стали называть и рану от арбалетного болта, которая имела характерный вид вздутой язвы. А затем, за сходство формы, так стали называть и язвы от сифилиса, (то что и в русском до сих пор известно, как "твердый шанкр"). Так же "Сanker Worm" — это вид червя, который проедает ходыязвы в цветочных бутонах. Таким образом, Шекспир нам в одной строке говорит сестре "слишком часто сердца юных поражает червь несчастной любви", и одновременно "слишком часто, тех кто рано начинает жить половой жизнью, поражают язвы сифилиса". И высоко и пошло. Перевести это на русский, сохранив весь спектр смысла, практически невозможно.

В оригинале "Running it thus — you'll tender me a fool" (Поступив так, — ты склонишь меня в дураки). Но одновременно, fool это младенец. То есть, "поступив так, — наградишь меня (незаконнорожденным) младенцем".

В этом неожиданном повороте мысли прорвалось отношение Гамлета к самому себе. Он тучен, и не считает себя красавцем. Это замечательный штрих, который объясняет многое в дальнейших отношениях Гамлета с Офелией. Возможно, в оригинальном спектакле Шекспира, он момент произнесения этой части монолога непроизвольно щупал свои бока и лицо, чтобы еще больше показать зрителю, о ком идет речь?

Добрый Горацио ведет себя довольно странно. Он уже понял, что дух видимо не может вредить людям физически. (Духу заступали дорогу, его тыкали копьем, но никто из совершивших такие возмутительные действия не пострадал). Горацио сам поведал Гамлету о духе, и месте его прогулок. Однако, когда Гамлет хочет следовать за духом, — Горацио пытается его не пустить. Горацио пытается предупредить Гамлета о возможной не-физической опасности, (мол, вдруг бестелесный дух сможет напугать Гамлета на берегу моря, и тот сам от ужаса упадет в воду). Когда Гамлет все же вырывается, — и бежит за духом, — спасать принца готов простодушный Марцелл, а не Горацио. Горацио бубнит, что Небеса как-нибудь там все сами управят. Все это кажется бессистемным. Но давайте попробуем выстроить логику. Горацио — беден. Чтоб поправить свои дела — ему нужны сильные мира сего. Доложить Гамлету о особом случае (призраке) — значит вступить с Гамлетом в особые отношения. Поэтому он рассказывает. Но если Гамлет погибнет на встрече с призраком, карта Гамлета будет потеряна — поэтому он оберегает и упреждает. Последовать за Гамлетом и Призраком — значит возможно услышать семейный разговор, свидетеля которого Гамлет может невзлюбить так, что можно впасть в немилость. Кроме того, — принц взвинчен и только что грозил им оружием. Поэтому Горацио не идет. Потом можно будет настырно расспросить принца, — но тот расскажет не больше, чем сам захочет. Горацио рационален. А уж насколько он хороший друг, — насколько позволяет ему его рациональная природа. Вспомните об этом, когда Гамлет, похваляясь своей новообретенной прозорливостью, будет петь дифирамбы Горацио. О Марцелле Гамлет больше ни разу не вспомнит.

Гамлет просит принести Горацио и Марцелла древнейшую клятву на оружии, известную еще с языческих времен, и видимо восходящую к индо-европейскй общности. При этом оружие было не просто проводником божественной силы (переводящим человека через границу жизнь-смерть), но и материальным воплощением самих богов. "На каждой такой насыпи водружается железный старинный меч, который и составляет кумир Ареса. Этому-то мечу ежегодно приносятся в жертву рогатый скот и лошади, как и прочим божествам"(С) Геродот, описание скифов. "Оружие; в их глазах это наиболее прочные узы, это — священные таинства, это — боги супружества"(С). Корнелий Тацит, о германцах. "Желаем... нерушимой присягою, клянясь своим оружием, подтвердить и укрепить эту дружбу, согласно нашей вере и обычаю "(С) — Договор Руси с Восточным Римом. И далее, далее, по очень долгому списку из разных мест и времен.

"Здесь и повсюду" (лат.) Гамлет говорит о призраке, и далее для проверки, несколько раз меняет место, но призрак своим голосом настигает его и караульных, куда бы они не переместились.

В оригинале "time is out of Joint" (время вышло из паза). "Тайм" можно перевести и как "время", и коннотационно как "часы". "Джойнт" это не только "паз" (в строении, например, под держащие балки), это и суставная сумка кости в организме. Таким образом Шекспир в одной фразе дает нам множество сильных трактовок: "разрушенное время", "сломанный механизм" (часов), "вывихнутое время", время-калека". Я использовал значение часов, чтобы Гамлет сравнил себя с часовщиком, которому предстоит починить механизм. Но в той же мере он сравнивает себя с врачом, которому предстоит вправить суставы и вылечить своей век-калеку.

В оригинале "his stockings foul'd, fouled: dirty. Ungarter'd, and down-gyved to his ankle" (Его чулки испорчены, грязны, неподвязаны, и съехали на его лодыжки). Нюанс в том, что, несмотря на изменчивую придворную моду, еще и в 16м веке европейские аристократы кроме привычных нам чулков, носили и т.н. "шоссы". Эти чулки в варианте "с хвостами" доходили до верха бедра, а в варианте "сшитые шоссы", имели почти форму полноценных штанов. Изначальный их смысл — одежда кавалериста, будучи сшиты из кожи, они защищали бедра и голени всадника от натирания при долгой езде, а с развитием доспеха — и от натирания ног элементами защиты. Поскольку дворянство выросло из конного рыцарства, — они носили этот заменитель штанов веками. В мирном придворном варианте, уже не обязательно было носить чулки из кожи, они могли быть и тканевые, и не служа уже реальной защитой более демонстрировали красоту ног. Если Гамлет вошел к Офелии не в коротких штанах и чулках чуть выше колена, а длинных чулках, которые собственно и были заменителем штанов — его появление становится куда более эпатажным.

Ключевая двусмысленность Шекспира, на которой он строит дальнейшее развитие сюжета, и которую невозможно сохранить в переводе. В оригинале "He took me by the wrist and held me hard. Then goes he to the length of all his arm... ...At last, a little shaking of mine arm, And thrice his head thus waving up and down, He raised a sigh so piteous and profound. As it did seem to shatter all his bulk. And end his being: that done, he lets me go" (Он взял меня за запястье и крепко сжал, затем двинулся на всю длину своей руки... Наконец, слегка потряся моей рукой, и трижды мотнув головой, он вздохнул так жалобно и глубоко, будто это сокрушило все его тело и положило конец его бытию. Сделав это — он отпустил меня.). Нюанс в том, что "arm" это не только рука, но еще и "рычаг", а также "оружие". А какой из пяти членов мужчины тысячелетиями во всех культурах сравнивают с рычагом, дубиной, оружием, мечом и т.д. — прекрасно известно. И в этом аспекте текст Шекспира читается так: (Он взял меня за запястье и крепко сжал, затем двинулся на всю длину своего рычага... Наконец, слегка потряся моей рукой, и трижды мотнув головой, он вздохнул так жалобно и глубоко, будто это сокрушило все его тело и положило конец его бытию). Вариант с "рычагоморужием" объясняет, почему Полоний сразу поверил в безумие Гамлета и сказал, что "любовь часто проявляет себя насилием". И почему в безумие Гамлета поверили все остальные. Но показать такой вариант на сцене, не переходя рамки приличий, весьма сложно. Поэтому в постановках придерживаются трактовки с "рукой". Но это ломает сюжет. Даже самым даровитым актером трудно сыграть такое — подержать девушку за руку и вздохнуть, чтобы она уверилась в его крайней странности. Но даже если титану-актеру это удается, то в пересказе Офелии другому человеку, который не присутствовал, — это начинает звучать неубедительно. Влюбленный вошел, подержал за руку, вздохнул и ушел. Да влюбленные только и занимаются, что печально глядят, и вздыхают. Неужто же это повод — чтобы все сразу признали его невменяемым?

В оригинале Гамлет короток: "Excellent well; you are a fishmonger". (Прекрасно (знаю), ты торговец рыбой). По контексту сцены, англоязычные редакторы часто объясняют, что это слово на жаргоне времен Шекспира могло означать сводника, сутенера". Таким образом, Гамлет объявляет, — он догадался, что за его разрывом с Офелией стоит Полоний, который хочет пристроить свою дочь, как можно более выгодно.

Ранее, Гамлет иносказательно намекал, что ему неприятно находится рядом с королем Клавдием "Пред солнцем слишком часто я бываю" (Солнце, — тысячелетний эвфемизм для обозначения царствующих особ). Теперь же Гамлет предостерегает Полония, чтобы Офелия не зачала от "Солнца"). Кажется, Гамлет подозревает свою невинную подругу в связи с Клавдием. Но в силу какого контекста постановки во времена Шекспира у него могли возникнуть такие мысли — неизвестно.

Здесь и далее, Гамлет с окружающими пускается в обсуждение конкретных театральных событий, в том числе и связанных с театром, где работал Шекспир, — то есть с тем самым театром, где в тот момент смотрели спектакль зрители. Это очень занятный выверт, — ведь зрители слушали о знакомых им лондонских событиях, от якобы героев-иностранцев. Сами же персонажи таким образом входили в реальный мир, как настоящие люди, которые обсуждают реальные события. Подобный эффект позже любил использовать Пушкин, помещая в свои произведения реальных современников, которые могли быть знакомы светскому столичному читателю. К сожалению, контекст большинства обсуждаемых событий нам незнаком, поэтому мы ничего не можем получить из этих сцен. Я с чистой совестью опустил их в переводе.

Квинт Ро́сций Галл — Известнейший древнеримский актер. От момента жизни Гамлета и Полония его отделяет больше чем 1700 лет. Так Гамлет трунит над "свежестью" новости Полония, которую ему уже рассказали.

Жужжание" означало перенос слухов и сплетен, (обсуждались, как и положено сплетням, постоянно новейшие. Но к таковым информация Полония, для Гамлета, уже не относится).

Иеффай, — легендарный иудей, известный во времена Шекспира. Перед важной битвой. он совершил архетипическую ошибку многих героев из разных времен и стран: За помощь Бога обещал отдать тому на жертвенное всесожжение "все что выйдет из дома моего, на встречу мою". Когда он вернулся домой с победой — его встретила единственная дочь. Далее в разговоре Гамлет цитирует Полонию несколько строк из популярной английской баллады, которая описывает это событие. Все это становится зловещим предзнаменованием к судьбе Офелии.

Эней — легендарный принц времен троянской войны. Наследник города Троя (он же Илион). После того как греки, с помощью троянского коня проникли в город, и разрушили его, — Эней убежал, и с небольшой командой пустился в странствия. На одной и остановок в своих скитаниях, он и рассказывает историю, которую дальше разыграет актер. Древние римляне верили, что Эней в конце концов осел в Италии, и стал их прародителем.