Поговори со мной

— Марина...

Голос получился грубый, а тон практически приказной, он и не хотел такого эффекта, только себя уже не контролировал. Марина открыла глаза, но голову не повернула, пришлось сделать шаг в сторону, чтобы заслонить свет, который падал на её лицо. Медленно повернувшись к нему лицом, девушка посмотрела ясным жалостливым взглядом, Марат даже не понял, как его воспринимать, да и не успел понять этого, глаза тут же закрылись, а из-под длинных густых ресниц покатились слёзы. Одна за другой. Не переставая.

— Я так понимаю, молодой человек, вы к пациентке Соловьёвой?

Усилием воли Марат оторвал взгляд от слёз не бледных щёках, перевёл его чуть в сторону и увидел перед собой невысокого, толстоватого, с узкими усиками над верхней губой, мужчину. Тот смотрел на него твёрдым взглядом, и не думал его отводить, даже когда Марат опомнился и ответил не менее уверенным взглядом ему.

— Я всё ещё жду ответа. — Напомнил мужчина и Марат высоко задрал голову.

Уголки его губ были опущены книзу, что делало лицо более жёстким и угрожающим, недобрый прищур на глазах, ровное размеренное дыхание. Широкие плечи распрямились, а упрямо сжатые губы чуть приоткрылись.

— Вы её лечащий врач? — Спросил чуть надменно, только мужчину это не смутило.

— Да. А так же, заведующий отделением, Евгений Васильевич Логинов. Если у вас есть ко мне вопросы, я готов дать на них ответ. Только не здесь.

— Есть разница?

— Мы с вами в палате, где женщины лежат после операций, а вы в грязной обуви и без халата. Пройдёмте! — Не громко, но достаточно настойчиво попросил доктор и Марат не смог отказаться. Здесь уже был главный — и это не он.

Молча следуя за заведующим, сверлил его затылок. Плавные, но чёткие движения выдавали во враче силу и уверенность в своих словах, действиях, поступках. Разговор будет на равных и Марата это более, чем устраивало. Они обязательно смогут найти общий язык. Небольшой светлый кабинет, стол, кресло, напротив пара стульев для посетителей. Тут же ему предложили сесть.

— Кофе?

— Считаете, я пришёл сюда, чтобы пить кофе?

— Нет, но двумя минутами наш с вами разговор не закончится, а вести беседу "на сухую", не имеет смысла.

Нехотя Марат кивнул, откинулся в кресле, немного вытянул вперёд ноги, сложил руки на животе, переплетая пальцы и принимая позу "Хозяин жизни слушает". Через пару минут ароматный напиток уже распускал вокруг себя влажный горячий пар, а врач внимательно посмотрел на Марата.

— Итак, молодой человек, с чем вы пришли?

— Меня зовут Марат Игнатьевич Юрченко, я председатель правления "Гарант Инвест Банк-а", — для лучшего понимания, Марат и визитку свою под нос заведующему подсунут, тот её изучил, — Марина моя девушка, я бы хотел узнать о её состоянии.

— Что же, Марат Игнатьевич, — хмыкнул врач, — я поделюсь с вами такой информацией, но не потому что вы председатель правления и всё такое, хотя, я понимаю, что вы хотели этим сказать, а лишь потому, что Марина Максимовна разрешила давать вам эту информацию. Знаете, ведь, мы всегда спрашиваем, кому и что говорить?

Марат кивнул, но был удивлён такой её предусмотрительностью, хотя, она, скорее всего, понимала, что едва ли удастся избежать его информированности.

— Итак, пациентка Соловьёва, — врач подвинул к себе медицинскую карту, просмотрел некоторые страницы, — одиннадцать-двенадцать недель беременности, отслойка плаценты, субхориальная гематома, жалобы на обильные кровянистые выделения и тянущую боль внизу живота. Что вы хотели сказать по этому поводу, Марат Игнатьевич?

— Лишь то, что я об этом не знал. Марина сказала... то есть мы договорились, что она выберет подходящий для себя метод контрацепции и я, в принципе, не был готов к подобному известию... Только... — Решительно глянув на врача исподлобья, Марат сам себе кивнул. — Вы должны сохранить беременность любым способом. Это ведь ещё возможно? Любые деньги, любые условия, любые лекарства, только Марина должна родить. Как вы будете её уговаривать для меня значения не имеет, важен результат.

— Х-м, знаете, а ведь Соловьёва уверена, что вы будете против.

— Против чего?

— Не далее как вчера, она заявила, что будет сохранять беременность, что бы вы не предлагали. Между собой разобраться не пробовали, молодые люди? — Скривился Логинов, изображая улыбку.

— То есть?

— То есть, об аборте речи не идёт, в принципе. Не смотря на ситуацию...

— Какую ситуацию?

— Ну, как же, в полости матки находится внутриматочная спираль.

— Как? Разве такое возможно? То есть, она действительно... А беременность? Это не опасно? Объясните, я ничего не понимаю! — Марат раздражённо вскинул руки и тут же пересел поближе, врач улыбнулся.

— Такое возможно при некоторых аномалиях развития матки.

— Аномалии?

— Не стоит пугаться этого слова. — Врач подтянул к себе лист белой бумаги, взял в руки карандаш, изобразил что-то странное и не совсем понятное. Указал на одну картинку. — Вот такой вид имеет обычная матка. — Ткнул карандашом в другой рисунок. — А такой вид имеет матка Соловьёвой. Называется она двурогая. При этом спираль, стала в одной её части, а плодное яйцо прикрепилось в другой.

— Это опасно для Марины? Если да, то...

— Это не опасно.

— А для ребёнка? — Чуть тише уточнил Марат. Само по себе слово ребёнок... это что-то неземное, невесомое, воздушное и очень нежное.

— Для ребёнка тоже. Плод будет спокойно развиваться в своей части матки.

— Хорошо. — Марат кивнул немного неуверенно. — Если опасности нет, то... то беременность вы сохраните, так?

— Не всё так просто. Спираль это не самое страшное. Сейчас меня беспокоит отслойка и её величина в частности.

— Что это такое?

— Это значит, что плодное яйцо отслоилось от стенки матки и на этом участке ему не поступает питание, так же велика вероятность самопроизвольного аборта.

На скулах заиграли желваки, кулаки сжались.

— Значит, вы сделаете всё возможное, чтобы этого не произошло. — Тон, не терпящий возражений.

— Да, конечно, но меня беспокоит эмоциональное состояние пациентки.

— У нас были некоторые проблемы, в плане отношений. — Согласился Марат, понимая, что любая мелочь важна. — Марина тогда ещё у врача наблюдалась, там с циклом не всё в порядке, но мы принимали витамины, я контролировал... Скажите, а она знала о своей беременности?

— Вы правы, не знала. Хотя это выглядит по крайней мере глупо, в её-то возрасте... и не знать... Но нерегулярный цикл и надежды на спираль вполне это оправдывают.

— Значит, она не догадывалась... — Проговорил сам себе.

— Допустим, но есть ещё кое-что, что я не могу исправить, — врач посмотрел прямо в глаза, — ваши отношения. Я давно практикую и кое-что в этом понимаю, особенно меня беспокоят причины отслойки. Гормональный фон в норме, а вот синяки на её запястьях, на бёдрах, сомнительного происхождения ссадина на груди, да и сам факт того, как пациентка настроена бороться за беременность. Бороться с вами, уважаемый... Всё это кое о чём говорит.

— Это была случайность. — Невозмутимо заметил Марат, однако уголки губ угрожающе поползли вниз. — Мы просто не поняли друг друга.

— Вполне это допускаю. Только ещё одна такая случайность и сохранять там будет нечего. Это вы хорошо понимаете?

— Более чем.

— Вот и замечательно. Ко мне ещё какие-нибудь вопросы имеются?

— Чем я могу помочь?

— Если вы намекаете на спонсорскую помощь, то состояние отделения вы видели сами, а если на помощь в вашем конкретном случае, то... Хорошо подумайте, прежде чем снова ворвётесь в палату. Стрессы сейчас Соловьёвой на пользу не пойдут. Объясните ей, что беременности, как и ей самой, ничего не угрожает, только не ставьте перед фактом, как меня сейчас, что ребёнок должен родиться. Эмоциональное спокойствие беременной женщины, это добрая половина дела. Так что всё в ваших руках, а что зависит от нас, мы выполним.

— Спасибо.

— Идите, Марат Игнатьевич, только обдумайте, что вы скажете, прежде чем...

— Я понял, спасибо. Сегодня вечером от меня придёт человек, вы сможете обсудить с ним необходимую помощь. И ещё. Я бы хотел отдельную палату.

— Двухместная. Больше ничего предложить не могу.

— До свидания.

— Удачи вам.

С тех пор, как ушёл Марат, я даже пошевелиться боялась. Сердце бешено стучит, как у кролика, и глаза открывать боюсь, вдруг он сейчас стоит напротив с таким же выражением лица. С обвинением в глазах, с угрозой. Каждый раз вздрагиваю, когда дверь скрипнет.

— Марина, это твой приходил, что ли?

Я обернулась на голос, женщина напротив грызла зелёное яблоко и с азартом смотрела на меня.

— Да.

— Представительный такой. Я сначала испугалась, когда он ворвался, а потом рассмотрела, ничего такой, бизнесом наверно занимается. Где подцепила?

— В банке.

— Везёт. А мой, автомеханик. Если что и приносит домой, так это мазуту. Зарплаты как не было так и нет, только ему на водку и хватает.

— Чего тогда рожать решила, если всё так плохо? — Вмешалась ещё одна, за моей спиной.

— А, дура наверно. Верю в то, что он поумнеет, ответственность почувствует, а если и нет, то хоть бы и для себя.

— А у тебя дети есть?

Воцарилось молчание. Я обернулась, женщина смотрела на меня.

— Вы это мне?

— Тебе, а кому ж ещё. Мы здесь уже недели по две, между собой наговорились. Так что?

— Есть.

— Мальчик, девочка?

— Сын.

— Не от этого хахаля, да?

Не смотря на внутреннее раздражение, которое назревало, я себя сдерживала.

— Не от Марата. — Ответила, скрипя зубами, соседки по палате это почувствовали, но не угомонились.

— А мне показалось, что он порвать тебя готов, вот, прям, на клочки порвать! — Давилась слюной та, первая, которая со мной заговорила, даже голову в плечи втянула, так ей нравилось наблюдать за чужой жизнью.

— Так может детей не хочет.

— А зачем таким дети? Им главное, чтобы ноги вовремя раздвигала, для того и выбирают. Помоложе и покрасивше. На сколько, лет на десять, наверно старше тебя будет? Выглядит ничего, не "Ах!", но такой, мужественный. А дети... пусть ещё благодарна будет, что с чужим отпрыском взял. Ты смотри, как скажет, так и делай. А-то красоты твоей на всех не хватит, а кому ты нужна будешь с двумя спиногрызами. Как решит, так и соглашайся.

— Я буду нужна своим детям. — Гордо и, отчасти, упрямо, ответила я.

В палате снова замолчали, я уже думала, что кривляются между собой, жестами меня обсуждая, но было всё равно. Только одеяло повыше натянула, так, чтобы даже не слышать ничего.

— Марин, к тебе.

Я не обернулась, я дышать перестала. Знала, что никто кроме Марата ещё не мог прийти. Глаза закрыла, ведь могу притвориться спящей. Просто сделаю вид и он уйдёт, слышала, как медленно переступает по полу, как склоняется и что-то кладёт мне на тумбочку, присаживается на корточки напротив и против своей воли, сильнее веки сжимала, выдавая себя с головой. Вздрогнула всем телом, когда тёплые пальцы коснулись щеки. Слёзы прорвались сквозь ресницы.

— Мариш, — позвал он меня тихо и тут же губами ко лбу прижался, по волосам гладил, успокаивающе, — пожалуйста, успокойся, всё хорошо. — Убеждал меня, а от страха уже всё тело колотилось, я боялась подать голос.

— Открой глазки, ну... хорошая моя...

Аккуратными движениями, Марат сам стирал мои слёзы, а их всё больше.

— Детка, я, конечно, слышал, что беременные женщины эмоциональны, но не настолько же.

Он мягко улыбнулся и этот голос, эта улыбка, которую я не видела, а только чувствовала... они как бальзам на душу и я пересилила свой страх, открыла глаза. Первое, что увидела перед собой, это букет цветов. Разных, красочных, похожих на полевые. Судорожно вздохнула, пытаясь сообразить, что к чему, но ничего не выходило.

— Я подумал, вдруг тебя тошнит. Продавец сказала, что они практически не пахнут, но очень красивые, правда?

Я перевела взгляд на Марата, сквозь пелену ещё не успевших высохнуть слёз, разглядела улыбку. Смотрела на него, пытаясь дыхание выровнять, сглатывала ком. Который, то и дело, возвращался на место.

— Ты красавица... — Шире улыбнулся и заложил мне волосы за ухо. — Тебе можно вставать?

— Зачем?

— Я хочу с тобой поговорить. — Прошептал мне в губы, так, чтобы больше никто не услышал.

— Вставать можно. Только голова болит, я...

— Тише, тише, только не нервничай. Скоро тебя переведут в другую палату, там будет спокойнее.

Я всхлипнула, а он снова мою голову к своему плечу прижал, лёгкими касаниями губ к виску прижимался, продолжал гладить волосы.

— Так, кто тут переводится? — Грозным басом проговорила санитарка, Марат поверх меня посмотрел.

— Мы переводимся. — Махнул он ей рукой и кивнул. — Надо встать, сама сможешь?

— Смогу. — Отозвалась я неуверенно, перед глазами всё плыло, но Марат не стал дожидаться разрешения. Ловким движениями поднял меня, помог обуться, за ладони немного потянул на себя и за талию обнял, прижимая кончики пальцев к моему животу. Так бережно, как никогда прежде.

— Не нужно, я сама.

Он улыбнулся, позволяя мне такую сомнительную самостоятельность, передал букет, в который я с удовольствием опустила лицо. Не правду сказала продавец, они пахнут мёдом. Пахнут свободой и простором. Не смогла сдержать улыбку, прижимаясь к такой красоте. Санитарка сгребла моё постельное, Марат подхватил один пакет и ещё какие-то, наверно сам принёс, пропустил меня вперёд. Новая палата была в разы лучше предыдущей, с отдельным душем и туалетом, и соседка культурная и спокойная, тихо поднялась при нашем появлении, с улыбкой посоветовала устраиваться и на коридор вышла, чтобы не мешать. Санитарка суетилась, застилая постель. Не передо мной, конечно, суетилась, перед Маратом, наверняка тот всему отделению уже премию пообещал и голову оторвать, если что не так, как он сказал будет. Я пока пребывала в счастливом неведении. Когда мы остались вдвоём, улыбка с его лица сползла и я снова запаниковала.

— Марин, ты только выслушай меня спокойно, хорошо?

Не смотря на то, что согласилась и в подтверждении этого кивнула, чувствовала, что вот-вот расплачусь. Снова.

— Мариш, когда я сказал, что мне всё равно, ты же помнишь тот разговор...

Я посмотрела на него внимательно, а Марат слов не находил, запинался на каждом.

— Какой разговор?

— Я сказал, что мне всё равно, что ты будешь делать, и какие таблетки пить, только...

— Я поняла тебя. И что? — Спросила строго. Сам удивилась твёрдости голоса.

— Я так не думаю. То, что я говорил, это не правда. Мне не всё равно и я был уверен, что ты не хочешь от меня детей и, естественно, вместо того, чтобы показать, что беспокоюсь, как всегда тебя обидел. Мне... для меня очень важно, что ты приняла именно такое решение, что ты хочешь родить, что...

— Ты...

Меня снова затрясло от такого поворота, я мысленно готовилась сказать ему своё твёрдое "нет" и настолько себя в этом убедила, что сейчас слышать его слова просто шок. Он, человек, который сказал, что ему важен процесс, а всё остальное только помехи, теперь заискивающе смотрит в мои глаза и благодарит за то, что я сохранила ребёнка. Полный абсурд.