Кристиан Фэй: Угроза Теней

Немного выждав, Айвори открыл створку окна. Мотылек залетел внутрь, и на душе стало немного спокойнее. Нужно завести собаку, подумал фабрикант. Или кошку. Но тут же отбросил посетившую его идею — кошка! какая чушь! — и продолжил писать.

Вскоре мотылек опалил крылья о пламя свечи и рухнул на стол.

* * *

В тот день мадам Лейла не ждала клиентов. Ее салон с говорящей вывеской "Приворот" и в обычные дни редко кто посещал: стоял он на северной площади Кумкура, вдали от храмов, побережья и мест прогулок богачей. А после праздника Зимнего Солнцестояния у людей вообще оставались сущие гроши, слишком малые, чтобы тратить их на зелья и заговоры.

Поэтому в то утро мадам Лейла позволила себе раскинуться в кресле и неспешно щипать отросшие волоски из бородавки над губой. Даже бородавка у нее была настоящей, а не наскоро приклеенной, как у проходимки Эше, которая устроилась через дорогу и сманивала клиентов низкими ценами. Мадам Лейла была жрицей древней Богини, многогрудое изображение которой стояло за занавеской в углу салона. Имени Богини уже не помнил никто, но именно она даровала Лейле силы стать Самой Мадам Лейлой, могущественной и всевидящей ведуньей. Пускай и с мизерным месячным доходом.

Но не успела мадам Лейла приладить щипчики к жесткому пеньку волоска и ухватить его как следует, как колокольчики на двери зазвенели, и на пороге возник хорошо одетый мужчина средних лет. Его моложавое, чисто выбритое лицо блестело ровным светло-кофейным тоном, как у всех коренных жителей Южного Содружества, черные с проседью волосы зализаны набок, а жилистое тело даже в костюме походило на сжатую до отказа пружину.

Мужчина обвел убранство комнатушки взглядом, красноречиво говорящим о полном отвращении. Вдобавок он сморщил нос, словно от страшной вони. Мадам Лейла терпеть не могла подобных типов.

— Мне нужен... амулет,— проговорил он, неприязненно уставившись на сушеную голову обезьяны, висевшую на веревочке у двери.

— Амулет? — скорее по инерции переспросила мадам Лейла.

— Это же так у вас называется? Защита от...— он неопределенно развел руками, словно подбирая слова,— всяких сил.

— Каких именно сил?

— Откуда мне знать, каких?! Злых каких-нибудь!

— Но для создания амулета мне необходимо знать, от чего строить защиту. Разные материалы и травы обладают разными способностями, и...

Мужчина перебил ее с категоричностью человека, привыкшего получать свое немедленно и без возражений.

— Дайте мне то, что помогает от всего. Если не можете, я пойду к другой гадалке.

Мадам Лейла хотела величественно поправить его — хоть она и не оканчивала Кумкурской Академии, но все же являлась не какой-то там гадалкой, а потомственной колдуньей и жрицей. Но отпустить клиента к темнокожей мошеннице через дорогу она никак не могла. Потому она лишь кротко улыбнулась и указала мужчине на стул напротив.

— Присядьте.

Гость нехотя сел и принялся с подозрением следить, как колдунья расчищает стол. Но мадам Лейла раскусывала и не таких.

— Дайте мне ваши руки.

Она должна же была выяснить хоть что-нибудь о посетившем ее мужчине. Если клиента донимали проделки брошенной любовницы или жены, то с таким пустяком мадам Лейла могла справиться на раз-два. Работа профессионала грозила ритуалами посложнее, но она одолеет и это. В ее послужном списке не висело ни одного безнадежного случая, от которого она бы отказалась. Мадам Лейла была профессионалом своего дела и гордилась этим.

Горячие сухие ладони мужчины коснулись ее пальцев, и мадам Лейла закрыла глаза.

Ее опутала тьма.

А затем она почувствовала еще что-то. Темное, тяжелое, заряженное столь сильной энергией, что кончики пальцев закололо от пробежавших по ним искр.

И тень человека в котелке, какой носили к северу от Содружества. Он беспрестанно щелкал пальцами; щелчок выходил звонкий и хлесткий в царившей мраке. Пахло гнилью. Кедровым маслом. Опавшими листьями в раскисшей осенней грязи. И волчьей шкурой.

Мадам Лейла вскинула голову и жадно заглотнула воздух, подобно ныряльщику, долгое время пробывшему под водой.

— Уйдите, прошу,— хрипло произнесла она с дрожью ужаса.

Нужная вещица отыскалась на дне ящика стола. Колдунья торопливо сунула в ладонь мужчины амулет и отступила за баррикаду стола. Отголосок испытанного ею ужаса она заметила и в его испещренных красными нитями глазах, но поделать ничего не могла.

И она сомневалась, что амулет был способен его защитить.

— Уходите.

Молча швырнув пару золотых монет на стол, мужчина вышел из салона. К глубокому облегчению колдуньи, черные нити древней магии последовали за ним, извиваясь и клубясь, подобно дыму.

Лишь спустя некоторое время мадам Лейла позволила себе рухнуть обратно в кресло и расслабиться. Но настроение щипать волоски у нее пропало напрочь. Как и всякий раз, когда она видела приговоренных к смерти.

* * *

"Когда Нафаль взял первый заем, для него все выглядело безобидно. "Заработаю позже и отдам",— отмахивался он. Я предупреждал его об опасности, просил остановиться, но, каюсь, был недостаточно настойчив в своих уговорах. Этот человек не подходил на роль хозяина моего детища. Он в любом случае спустил бы все до последней монеты.

Прибыль от производства я возвращал в дело, совершенствуя оборудование, обновляя здания, расширяясь и открывая новые цеха в дальних уголках провинций. Нафалю же я подсовывал другие отчеты с более скромными данными, согласно которым вырученных денег едва хватало на покрытие придуманных мною затрат и долгов. К сожалению для Нафаля, он был слишком ограничен и ленив, чтобы проверять счета самому. Что говорить — ему казалось сложным даже навестить собственное предприятие чаще раза в год. Вздыхая, он подписывал нужные мне бумаги, после чего занимал очередную сумму и спускал ее на развлечения.

Думаю, причина его падения была в незнании той ямы, куда он скатывался. Представляй он хотя бы отдаленно все прелести бедности, он перестал бы играть навсегда.

Но он не представлял и вскоре зашел в тупик. Выбора у него не оставалось. Кредиторы осаждали, запугивали. Как-то раз они даже разбили стекло его особняка и устроили небольшой пожар. И именно тогда появился я со своими накоплениями. Почти все деньги, которые аль-Шафи получил за фабрики и особняк, ушли на погашение карточных долгов, а я стал счастливым обладателем разваливающейся империи..."

Айвори моргнул в попытке отогнать навалившийся сон. Затем отложил исписанный лист в сторону и продолжил уже на чистом. Что-то снова назойливо шелестело и скреблось внизу, на первом этаже.

"Он умер в нищете, два года спустя. Как я слышал, его последним пристанищем стала каморка в трущобах на берегу залива. Я вырос в одной из таких: серой, без окон, с щелями на стыках стен, в которые врывались вонь и жидкие лучи света.

Там и нашли его раздувшееся от жары тело, над которым кружили мухи. Я поручил своему помощнику устроить скромные, но достойные похороны последнего из рода магнатов аль-Шафи. Правда, лично присутствовать не смог. Работа, как и раньше, отняла все мое время..."

Его прервал настырный стук в дверь, прозвучавший барабанной дробью в царившей тишине.

Айвори вскинул голову, но остался на месте, отстраненно выжидая, пока незваный гость сам не развернет свои стопы и уйдет восвояси.

"...все мое время, и как бы я ни хотел..."

Новый залп стука заставил его в раздражении отложить перо. Похоже, ожидавший снаружи человек точно знал, что хозяин находится дома, и отступать не собирался. Хотя... Айвори сам настойчиво просил своих управляющих информировать его первым, если на фабриках что-нибудь случится.

Выскочив из кресла, Айвори помчался вниз по лестнице, по пути натягивая халат. У самой двери он обнаружил, что надел его наизнанку.

— Да?— отозвался он, суетливо путаясь в длинных рукавах.

— Это Кристиан Фэй, господин Айвори,— оповестили снаружи, и Айвори похолодел еще больше. С пятой фабрикой редко возникали проблемы, и он столько ставил на ее дальнейшее расширение...

— Кристиан, что стряслось?!— выдохнул он, распахнув дверь. Перед его мысленным взором уже пылали крыши, с треском обрушивались балки, и вопящие от ужаса люди выбирались из оранжевого марева...

Но управляющий за порогом безмятежно улыбался. Он пожал вялую руку фабриканта.

— Добрый вечер! Вы давно не появлялись, и я решил вас навестить.

Он бесцеремонно втиснулся между дверным косяком и Айвори. Прошагав по лишенному света холлу, Кристиан удивленно присвистнул. Его свист отразился эхом от высоких потолков и стен.

— Обычно такие громады любят строить на моей родине. Знаете, все эти пилястры и колонны... — натолкнувшись на взгляд Айвори, он умолк.— Простите, совсем забыл о цели моего визита. Вы в порядке?

— Несомненно. Я очень польщен, что вы беспокоитесь обо мне, но в настоящий момент меня ждет рукопись, и я хотел бы...

— Рукопись! О боги! — воскликнул Фэй, и в его глазах зажглось вселенское счастье. Фабрикант впервые видел столь широкую улыбку на этом юном лице.— Вы же пишете мемуары! Я не мог и мечтать о том, чтобы увидеть их первым. Для меня это такая честь!

Айвори откашлялся, все еще не теряя надежды выпроводить назойливого управляющего восвояси.

— Но я...

— Такая честь!

Кристиан оглушительно высморкался в белый кружевной платок, и на его глазах выступили слезы счастья.

— Вы с университета были моим кумиром, господин Айвори. Поверить не могу, что увижу ваше творение!

И Левиафан Айвори впервые в жизни сдался, не в силах придумать выход. Когда дело касалось его мемуаров, он становился жутко чувствительным и охочим до лести. Восторги Кристиана подобно бальзаму омыли его душу, и фабрикант полетел по ступенькам, радушно зазывая гостя в свою святая святых, рассказывая ему об украшавших стены портретах и истории имения, заботливо указывая на неровности паркета, где Кристиан мог споткнуться. Впервые Айвори чувствовал себя так... свободно. Обычно он не тратил время на пустую болтовню, но как можно было удержаться, когда тебя вот так слушали, благодарно впитывая каждое брошенное слово?

— Коньяку? — предложил он, указав на высокий закупоренный стеклянной пробкой графин на столике в углу.

— Нет, спасибо.

— Бросили пить? — понимающе хмыкнул Айвори. Точнее, он постарался изобразить понимание — сам он не пил никогда и о зависимости знал лишь понаслышке.

— Стараюсь делать это как можно реже. Алкоголь влияет на меня... с неожиданной стороны.

Заметив смятение, исказившее ровные черты лица Фэя, Айвори поспешил сменить тему. Тем более, ему самому не терпелось приступить к рассказу о захвативших его мемуарах.

Кристиану Фэю было интересно все. Он изучал рукопись, словно древний манускрипт, бережно перехватывая листы пальцами. Его вопросы сыпались на Айвори нескончаемым потоком, и тот еле успевал отвечать, втайне удивляясь, когда Фэй умудрился столько прочесть и узнать. Кристиан хохотал над совсем не смешной шуткой. Кристиан восхищался коллекцией картин. Кристиан расхваливал мастерство и вкус человека, меблировавшего дом, и страшно удивился, узнав, что это — дело рук самого Айвори. Веселый, глуповатый и легкий в общении, Фэй страшно импонировал фабриканту. Своей легкостью он даже напомнил Айвори... молодого Нафаля, еще не обремененного долгами и шрамами.

По дому разнеслось эхо отчаянного скрежета.

Сотни маленьких коготков громко драли деревянную обшивку на первом этаже, и, черт возьми, они не могли придумать худшего момента для очередного концерта.

— Вы это слышали? — насторожился Кристиан. Но Айвори лишь качнул головой, не отрываясь от записей. Его руки почти не дрожали, когда он поднес очередной лист к янтарному ореолу лампы.

— Мыши. Обычное дело.

Он спиной чуял сомнение и любопытство гостя. "Только не снова,— отчаянно думал он,— хватит на сегодня".

— Слышали? Опять повторилось, теперь сильнее.— Чертов управляющий обладал отличным слухом. — Не похоже это на мышей, серьезно вам говорю.

— А я говорю вам не обращать на звуки внимания,— как можно добродушнее ответил Айвори. Внутри он весь трепетал, чуя мертвое дыхание монстра кожей.

Но Кристиан не разделял спокойствия босса. Излишне напряженно, почти театрально вслушиваясь, он прошел к выходу из кабинета и даже заглянул во тьму коридора. Когда его голова вынырнула обратно в ламповый свет, пальцы Айвори уже отбивали чечетку на крышке стола.

— Вы слышали о серии необъяснимых происшествий в Петрополисе? С помощью магии убито несколько человек. Я читал, что полиции даже пришлось обратиться к ясновидящей, а это, поверьте, очень подозрительно.— Фэй выразительно повел глазами, словно проработал в полиции Петрополиса десятки лет и всякого навидался.— Вас в последнее время не беспокоили другие странные вещи, кроме шорохов?

Айвори оторвался от разложенных на столе бумаг, снял пенсне и раздраженно уставился на обеспокоенного юношу.

— Кристиан, то Петрополис, а мы с вами находимся в Южном Содружестве. Не думаю, что северные ведьмы, призраки или кто там еще, доберутся до Кумкура и примутся за наши грешные души. Поэтому, пожалуйста, успокойтесь и уделите наконец внимание моим записям. Вы же ради этого пришли?

— Конечно,— пробормотал Кристиан и, смущенно улыбнувшись, склонился над рукописью.

Шум в глубинах дома стих, и комнату наполнило стрекотание цикад за окном. Где-то вдалеке шуршал прибой, и чей-то пьяный баритон выводил рулады о потерянной любви.

Совпадение или нет

— Прошу всех собравшихся отнестись к моим словам с полной серьезностью. В настоящий момент наши подопечные находятся в опасности, и наша цель — не допустить еще одной трагедии.

Воздух в зале медленно вскипал. Собравшиеся дамы и господа обмахивались веерами и газетами, но их влажные от пота лица были слишком разгорячены, чтобы уловить хоть толику прохлады. Изредка в толпе раздавался утомленный вздох, многие неприкрыто зевали и с неприязнью поглядывали на сцену. Там, среди ваз с безвкусными, похожими на снопы букетами стоял молодой человек, нарочито расслабленно опершись о трибуну. Капли пота выступили и на его высоком, оттененном солнцем лбу, но охотничья куртка оставалась застегнутой на все пуговицы, словно в знак презрения к зверскому дискомфорту.

— Кто это вообще?— слишком громко в повисшей тишине осведомилась у соседки тугая на ухо госпожа Корь. Парень на сцене определенно расслышал ее слова и покрылся легким румянцем. Хотя, может, то было следствие духоты.

— Мое имя Анри Листен, многие из вас зовут меня Лисом. По назначению директора я расследую недавние убийства подопечных Отдела.

По залу пронесся возбужденный шепоток. Конечно, все слышали об ужасающих преступлениях, которые, по слухам, сотворил некто из работников. И каждый с внутренним содроганием следил за подопечными — разве можно было знать, кто приглянется убийце в следующий раз?

— Хочу сообщить, что мы с напарником уже близки к поимке преступника...

Из зала донеслось насмешливое "Да что ты?", но Лис не повел и глазом.