— Благодарю вас, — сдержанно кивнул Чезаре, пожимая протянутую руку, после чего протянул шкатулку:
— Эту вещь Белый Робин пытался использовать против меня. Насколько я могу судить с точки зрения своих невеликих знаний о сигмафинах, с ее помощью вызывались нашествия чертей в последнее время.
— Ещё десять тысяч, — усмехнулся майор, принимая шкатулку, — А вы полны сюрпризов, святой отец. Думаю, вам стоит уже сегодня посетить местное отделение Интерсигмы или, если нет желания ждать, можете отправиться вместе с нами.
Чезаре все сильнее уверялся, что что-то не так. Вроде бы, и с Белым Робином проблема решена: как только плащ отделят от тела-носителя, она будет решена окончательно; и для шкатулки он подобрал сравнительно безопасное место... Однако что-то его беспокоило. Не доппельгангер: как реальная угроза это даже не смешно; он может доставить некоторые неудобства, но они не будут и вполовину столь серьезны, как неуязвимая нежить или заговор церковников. Видимо, дело как раз в том, что все слишком хорошо: это значит, что где-то происходит полный... подобрать слово, подобающее духовному лицу, Чезаре не сумел. Слово 'неприятности' не передает и половины должной экспрессии...
— Благодарю вас, я непременно посещу отделение Интерсигмы. Однако сейчас у меня еще есть кое-какие срочные дела. Прошу меня простить.
Первым вероятным 'местом приложения' неприятностей была погоня Марии за Лилит. А значит, нужно было как можно быстрее выяснить, что там происходит...
Он очень вовремя ушел: не успел он пробежать и пятидесяти метров, как сзади раздался оглушительный взрыв. В спину кардиналу ударила сильно ослабленная взрывная волна, поднявшая пыль и каменное крошево, а в воздухе повис ощутимый аромат серы. Суисца. Сигмафин-бомба. Священник легко опознал ее по холодному цвету пламени, который невозможно получить без помощи магии. Оставалось взглянуть, насколько все плохо.
— О, боже! — прокричала какая-то женщина, буквально выпавшая из-за угла. Чезаре увидел, что у неё двойной открытый перелом ноги. Кардинал, однако, поспешил не к ней. Нужно было прийти на помощь группе захвата, чтобы не дать Робину снова улизнуть.
— Помогите, пожалуйста!— кричала женщина, протягивая руку к пробегающему мимо Чезаре.
А Белый Робин меж тем освободился, правда, остался при этом без кисти левой руки, из которой даже не капала кровь, а виновником взрыва была... смуглокожая женщина с пластырем на глазу и в одной белой перчатке, которая сейчас добивала из больверка одного из спецназовцев.
— Да помоги ты мне, чёртов ублюдок! — уже злобно прокричала та дама, которую так старательно игнорировал святой отец.
Чезаре был логиком, и потому предпочитал практический результат бессмысленному выражению доброты. Так что он поспешил вмешаться, пока еще не поздно, на ходу выхватывая пистолет и делая несколько выстрелов в руку с больверком. Ее просто оторвало, и одноглазая резко повернула голову в сторону Чезаре, лучезарно улыбнувшись.
— Рада тебя видеть, большой Че.
Неожиданно что-то сзади обхватило кардинала поперёк груди, прижав руки к телу. Насколько он мог судить, это был толстый кабель с кожаной изоляцией.
— Я тут подумал и решил, — продолжила уже фигура в белом, — А ведь ты, собственно, не враг мне. Да, большой Че. Ты просто не до конца понимаешь всю важность того, что Она делает.
— Так просвети меня! А еще лучше было бы просветить до того, как пытаться убить... — фыркнул в ответ Чезаре, кляня самого себя за совершенную ошибку. Если бы он знал, что простой 'Вектор' возымеет такое действие, он выстрелил бы в руку с перчаткой. Не учел размягчения тканей при разложении.
Как показал осмотр поля боя, сковывавший его кабель начинался... во рту женщины, которая еще недавно просила Чезаре помочь. Сейчас она стояла на обеих ногах, отклонившись назад, чтобы своим весом удерживать священника от рывков вперёд.
— Понимаешь, — продолжила уже одноглазая однорукая нежить, активно жестикулируя оставшейся рукой, — Мне просто не пришло в голову, что я могу это сделать. Честно.
Она остановилась у своей оторванной руки и подобрала её рукой в перчатке.
— У бедного Карлоса ведь был клеймитель душ, — продолжила фигура в плаще, извлекая из кармана небольшую трубку, похожую на сигару.
Вот это плохо. Редчайший сигмафин. Кажется, таких в мире всего пять штук. И вот, одна такая штука оказалась у сумасшедшего сигма-зомби. С помощью клеймителя душ можно было делать много всего интересного. Например, превращать человека в сигмафин безо всяких громоздких агрегатов, отключающих свет в районе.
— И несмотря на это, среди сигмафинов он слыл освободителем? — недоверчиво поинтересовался Чезаре. Он уже понял, что это означает лично для него, но до поры предпочел не подавать виду. До поры он собирался притворяться, что рассчитывает решить дело миром, и именно поэтому не пытался вырваться. Лишь едва заметно сдвинулся вниз относительно кабеля.
— Он был всего лишь человеком, — пожал плечами костюм, — Откуда ему знать, чего на самом деле хотят сигмафины? Как Она могла ему это объяснить, если сама не понимает, чего хотят люди?
Одноглазая подняла лежащую на земле шкатулку и переложила её на бетонный бордюр, чтобы было удобней открывать замки одной рукой.
— Но, я думаю, есть один способ объяснить тебе это, — продолжил Робин, ловко крутанув клеймитель душ в единственной руке.
— А у 'Нее' есть имя? — спросил Чезаре, внимательно следя за противником, — Потому как 'Она' — звучит как-то глупо...
'Ну же, подойти поближе...'
— Она... это Месть!!! — возопила Робин, вскидывая полторы своих руки в небо.
Шкатулка открылась. Грянул мощнейший взрыв, затягивая улицу клубами густого дыма. Лучший момент. С неудовольствием подумав, что такими темпами в его токсине скоро не останется не то что крови, а даже и вина, кардинал активировал 'форсаж'. Сгиб руки в локте. И выстрел в бесценный сигмафин в руках Робина.
Увы. Чезаре просто бездарно промахнулся. В обойме оставалось всего две пули. Леска тоже ушла в молоко, однако, казалось, в этом дыму никто, кроме его пленительницы, старательно удерживавшей кардинала кабелем, никто не заметил его попыток обезопасить тебя.
— Ты чувствуешь это?! Чувствуешь?! — кричала одноглазая, — А я это чувствую! Я! Я первый сделаю то, что она планировала! Я лучший из лучших! Я буду править в новом мире рядом с Принцессой!
Пока что Чезаре чувствовал лишь запах серы и боль в плечах.
— И чем же ты будешь править!? — крикнул в ответ он, — Как ты будешь править миром, когда его не станет!?
Он не собирался дожидаться ответа — просто, пользуясь прикрытием дыма, делал вид, что продолжает диалог. На самом же деле, выдвинув лезвие из правого предплечья, он начал торопливо резать кабель. Кабель толстый, поэтому потребует некоторое время... Но клинок, имплантированный в его руку, был отнюдь не кухонным ножом, так что это вполне реально.
— Это будет мир, — пояснил Робин, — Но мир не людей, а сигмафинов! В этом мире не останется ни единого свободного человека. Неужели вы не понимаете? Вы, люди, нужны нам только как носители. К сожалению, до последнего времени никто из нас не знал, как управлять телом человека напрямую.
— Однако теперь всё изменится! — продолжила речь одноглазая, выходя из-за спины фигуры в плаще, — И всё благодаря тебе. За это я хочу отблагодарить тебя. Я проверял. Твой метод работает. Не только на мне: удерживающая тебя красавица была довольно слабым сигмафином-плетью, но тоже справилась с этой задачкой.
— Интересно, а что ты собралось делать, когда тело-носитель разложится до такой степени, что потеряет устойчивость? — со смехом в голосе спросил Чезаре. После таких слов у него не осталось сомнений, что этот сигмафин просто пляшет под дудку кого-то, кто напудрил ему мозг или что там у него вместо этого...
Кардинал резко замолчал, прислушиваясь к шипению. Затем направил пистолет параллельно кабелю и выстрелил на звук, силясь попасть туда, где кабель соединяется с телом-носителем.
Снова мимо. Сколько это могло продолжаться? Удерживающая его красотка даже не дёрнулась. Слишком тяжело стрелять почти вслепую, когда рука прижата к поясу и гнётся только в локте.
— В мире победившей сигмы? — фыркнула одноглазая, — Шутишь, что ли?
Как будто этой феерии было мало, земля под седалищем кардинала задрожала.
— Ты это чувствуешь? — вновь спросила фигура в плаще, — Это оно. Вознесение! Веришь мне или нет, но весь Рим сейчас находится на спине огромного чёрта, который сейчас поднимается на четвереньки.
— То есть, у тебя нет ответа на мой вопрос? — педантично спросил Чезаре, корректируя прицел. Сквозь дым он не видел цель, но ориентировался не по зрению. Он стрелял туда, куда ведет кабель, — который можно найти и чисто на ощупь.
Отстреляв последний патрон, он на возвратном движении с размаху полоснул мечом по уже надрезанному участку кабеля, дорезая почти до конца...
Злобное шипение возвестило о попадании, но убойной силы миниатюрного пистолета не хватило, чтобы отделить кабель от тела.
— Для этого есть NI, — махнул рукой сигмафин.
— Ладно, — пожала плечами одноглазая, — Мне, конечно, было весело, но я начинаю походить на бондовского злодея.
— Да нет, продолжай, тебе идет, — усмехнулся Чезаре, нанося еще один удар по кабелю, — Итак, значит, ты отказалось плясать под дудку человека только для того, чтобы плясать под дудку NI? Весьма разумно с твоей стороны...
Ба-бах!
— Хэдшот! — услышал мужчина знакомый голос и буквально в эту же секунду почувствовал, что хватка резко ослабела.
'Он только начал мне все сливать!', — с неудовольствием подумал кардинал, но не стал озвучивать этого, предпочитая реализовать полученное преимущество.
— Так что, Робин, как ты собираешься обойти ту мелочь, что при NI ты снова будешь 'ведомым'? — спросил Чезаре, кидаясь влево и одновременно дорезая кабель.
— NI такие же сигмафины, как и я, — ответила одноглазая, делая большой прыжок куда-то в сторону, ходя из поля зрения, позволяя дальше действовать своему двойнику в плаще, который уже направил клеймитель душ... куда-то мимо священника.
Два выстрела слились в один. Тихо 'пшикнул' клеймитель — за мгновение до того, как распасться надвое под ударом маленькой пули.
Фигура в плаще уставилась на опустевшую ладонь.
— Ты только что уничтожил бесценную вещь, — недовольно проговорил он, — Мы ведь даже не квиты, ибо я не уничтожал.
Внутренне похолодев, Чезаре скосил глаза в ту сторону, где по его представлениям должна была находиться Мария.
По его представлениям. И только. На самом же деле... Марии не было. Совсем. Чезаре потребовалось некоторое время, чтобы среди мелко дрожащих обломков и невысоко поднявшейся пыли найти три сигмафина: больверк Карлоса, рукоятку невидимого одноручного калибура Марии и небольшую стильную гарнитуру в виде наушников с микрофоном.
Гарнитуру в виде наушников с микрофоном. Такого сигмафина у нее не было. И понять логику не составляло труда: дар коммуникации — предмет, связанный с коммуникацией. Марии больше не было. Только сигмафин с ее магической силой. Навсегда. Навсегда...
Чезаре показалось, что сердце пропустило удар. Оказывается, он привязался к этой беспокойной девчонке куда сильнее, чем ему казалось. Сейчас же... Ее больше не было. Он почувствовал, как по щеке катится слеза. А еще он почувствовал поднимающуюся дикую ярость. Даже не так: ЯРОСТЬ.
Чезаре обернулся к Робину и вдруг со скоростью, какой никогда не ожидал от себя даже под 'форсажем', метнулся в прямую, отчаянную атаку. Такая атака никогда не была в стиле хладнокровного и расчетливого кардинала: обычно он сперва думал, а лишь потом делал. Но не сейчас. Сейчас всю боль потери, неожиданную, непонятную боль он вкладывал в один стремительный бросок. Он не мог ранить мертвеца, но навалиться своей массой, сбить с ног, подмять под себя... Это было в его силах.
Поджав колени, Белый Робин выставил перед собой обе руки, а потому смог достойно встретить несущийся на него клубок безумной ярости. Он ушёл как можно ниже, обеспечивая себе преимущество в устойчивости там, где не мог позволить себе преимущество в весе. У Чезаре, однако, оставалось преимущество не только в весе, но и в количестве рук. Врезаясь в противника, кардинал перехватил левой рукой его уцелевшую руку, а правой выхватил пистолет...
— Сюрприз! — выкрикнул знакомый женский голос со спины, и Чезаре получил мощный удар по спине чем-то очень тяжёлым. В количестве рук? У Робина было преимущество в количестве тел!
Однако, Чезаре было все равно. Боль? Какая к демонам боль!? Боль почти полностью тонула в ярости, наполнявшей его. Осознав, что и фигура в белом, и одноглазая за его спиной — это одно и то же существо, сотворившее подобное с Марией, Чезаре выдвинул клинок из руки, уже сжимавшей пистолет, и почти вслепую ударил со всей силой, порожденной безумием. Лишь в последний момент остатки рассудка скорректировали прицел, напомнив, что главное — разорвать контакт тела и сигмафина. А значит, нужно отрубить руку чуть выше перчатки...
Лезвие прошло вдоль руки мертвеца, сжимавшего... гриф электрогитары, а затем Чезаре получил ощутимый удар культей в белом рукаве по лицу. Удар был достаточно мощным, чтобы сбить его с ног. В следующее мгновение одноглазая наступила на руку с мечом, закинув гитару на плечо, а фигура в плаще надавила коленом на плечо той руки кардинала, что сжимала свободную руку сигмафина.
— Зря ты так, дорогуша, — произнесла одноглазая, — Это было бы для тебя лучше, чем альтернатива.
Лучше? Хуже? Не ему было судить. Боль слегка отрезвила обезумевшего священника. Ярость все еще бушевала в нем, но теперь это была холодная ярость. Теперь он походил на смертельно раненного хищника. Дикого и яростного, но способного на примитивную животную хитрость.
Выпустив леску, Чезаре притянул к себе револьвер, лежавший рядом с тем, что осталось от милой и доброй девушки. Трюк очевидный и, учитывая положение, весьма заметный... Но цель его состояла не в этом. Всего лишь отвлекающий маневр.
Одноглазая отвлеклась на больверк, как и ожидалось, а фигура в плаще освободившейся рукой сняла со своей головы шляпу и небрежно нахлобучила её на голову Чезаре.
— Как же бездарно... — сказала было одноглазая, как тут же получила коленом по ноге, удерживавшей руку с мечом. Она опустилась на одно колено, и в следующую секунду точный удар кардинала отсёк руку мертвячки в районе локтя.
Одним меньше. Пожалуй, будь Чезаре сейчас в своем уме, он первым делом проверил бы, точно ли это единственный элемент сигмафина на этом носителе (по логике, в ином случае второй носитель потерял бы при взрыве не только руку, но по логике и люди с насквозь пробитой головой больше не встают). Но сейчас ему было не до того. Он хотел уничтожить эту мразь. Настолько, что ему пришлось напоминать себе, что пытки на сигмафин не возымеют действия...
Чуть приподнявшись, Чезаре приставил пистолет к лицу противника и выстрелил. И снова. И снова. Первый же выстрел снес голову, теперь не закрытую шляпой. Второй — ударил в обрубок шеи. Извернувшись, Робин ударил неизвестно откуда взявшейся опасной бритвой, выбив священнику глаз... Тот не обратил внимание. Глаз было жаль, но Марию ему было жаль куда больше. В сражении наметился перелом, и Чезаре не собирался давать своему противнику шанс уйти. Крепко уцепившись за культю, чтобы Робин внезапным ударом не смог сбросить его, Чезаре продолжил стрелять, разрушая тело через получившееся отверстие в совершенной защите.