После той встречи я осознала: то, что беглые не любят звона монет, не значит, что они не умеют торговаться; если хочешь остаться в живых и при своих — не стоит поворачиваться к ним спиной; если ты вынужден договариваться с беглыми, не показывай им своего страха, а если ты силён — не кичись своей силой.
Все это было легко на словах, и если соблюдать, могло и подействовать. Но беглые не соблюдали кодекса чести, редко держали своё слово, обожали чинить препоны, перепродавать одну информацию десятки раз... и были убийцами. Теми самыми, выходившими на дело тогда, когда мы, змеиные проводники, от заказа отказывались.
Естественно, я не была святой. Более того, после того, как из-за меня и призванных мной змей погибли все из аула Летучих Голландцев, меня можно было назвать скорее монстром, чудовищем, но я была логична. Я не атаковала без причины, пыталась всегда вначале урегулировать вопрос миром. Что же придёт в голову беглому в тот или иной момент, не знал зачастую даже он сам. И поэтому я их ненавидела. И боялась. Мы всегда боимся того, чего не можем понять...
Из сопровождающих меня мужчин, крепче оказался организм Кита. Личный палач лорда Хана пришёл в себя первым. Он ещё не открыл глаза, а я уловила, что он не только успел оценить обстановку, но и решить, как поступить, если вокруг — враги.
— Доброго утра, Кит.
— Где мы, Зеон?
— Недалеко от оазиса беглых рабов. Нас сюда круг тумана выбросил, — пояснила я скупо, крепя к седлу Тайпана ещё один мех с водой. Змеи пришли в себя гораздо быстрее, чем мужчины, посовещались между собой и разрешили прикрепить седла. Почему-то им троим идея оказаться рядом с этим самым оазисом, тоже не нравилась.
— Круг тумана? Я считал, это легенда.
— Скорее, страшилка, которую рассказывают перед обрядом посвящения мальчишек, — отозвалась я, поворачиваясь.
Кит вздрогнул.
Я поморщилась. Ну, да. Это был ещё один "подарок" круга тумана. Мои тоненькие чешуйчатые дорожки у глаз — как кошачьи изгибы, тянущиеся к вискам, разрослись. И если раньше эти чешуйки можно было увидеть, только если знать, куда смотреть (и они, кстати, отлично замазывались дорожным гримом), то сейчас они были видны издалека и приобрели очень яркую расцветку.
Цвет моих чешуек был ярко-алый, с чёрными и жёлтыми вкраплениями. Я получила окрас Тайпана.
— Зеон?
— Не спрашивай, — отмахнулась я. — Видимо, круг тумана счёл, что знак того, что я змеиное дитя, должен быть куда как ярче, чем он был.
— Круг тумана... Ничего не помню.
Признание Киту видимо далось нелегко. Да и, в общем, выглядел он далеко не самым лучшим образом. Испарина на висках, посеревшая кожа, запавшие глаза. Губы были с синеватым оттенком, а дыхание начало доноситься с хрипами. Впрочем, так же неожиданно, как и началось, это всё закончилось. Видимо, всё зависело от попыток вспомнить. Он пытался — и ему стало хуже. Как только он оставил память в покое, всё нормализовалось.
На меня посматривал он недовольно. Ну, вот, можно подумать, что я виновата в том, что ему плохо стало! Или мужчины не должны видеть проявление слабости друг друга? Не понимаю...
Всё-таки, я змеиный проводник, я должна быть сильной и выносливой. А он...
— Зеон.
— Да?
— Почему ты согласился на эту работу?
— Шантаж, — отозвалась я равнодушно. — А что?
Кит промолчал. Видимо, откровенность за откровенность не входила в его планы. Из собственной небольшой барсетки, введённой в моду шаманами лет так двадцать назад, он вытащил узкую скатку карты. Объяснять ничего, кстати, тоже не стал. Просто через несколько минут, когда я, поглядывая в сторону лорда Вессена, начала думать о том, не стоит ли попробовать его разбудить, положил эту карту передо мной.
— Смотри.
— Смотрю, но ничего не понимаю, — призналась я легко, разглядывая мелкие значки непонятного мне вида.
— Это особые значки, — с неохотой, но все же отозвался Кит.
Ага, кажется, я поняла. Это их — особый шифр, таких как он — палачей, убийц, и по идее показывать эту карту мне он и не собирался. Но перспектива потерять время в поселении беглых рабов оказалась достаточно весомой, чтобы нарушить или собственные планы, или непрямой приказ лорда Хана.
— Понял, — кивнула я, — итак. Особые значки, что они должны указывать? Точнее, какой вывод на их основе можно сделать?
— Есть безопасная дорогая. Вот здесь, левее...
— Там где вот этот череп барана? — ухмыльнулась я. Этот интернациональный значок был знаком и змеиным проводникам. — Там же могильники.
— Да. Там могильники. Но ха-змей там нет, не водятся.
"Правильно, мы совсем что ли дураки там лазить? Там есть слабомертвые и сильномертвые, а нам ещё жить хочется".
Закинув голову к нависшему надо мной Тайпану, я мысленно спросила:
"Что ещё за выражение такое? Слабомертвые... Сильномертвые? Никогда не слышал".
"Ещё бы. Даже змеиным проводникам эту тайну стараются не открывать без острой необходимости. Это наш могильник. Когда ха-змея понимает, что умрёт, она приползает сюда".
"И? Пока не вижу проблемы, из которой можно делать большое дело".
"Могильники эти", — сбоку от меня возникла огромная морда Мамбы, — "были созданы не нами, а вашими шаманами. Перед своей смертью, ха-змей становится очень агрессивен. Перестаёт слушать разум, больше не разбирает, кто "свой", кто "чужой". Свитки, которые вы люди ставите в наши тела, перестают действовать. И шаманы, ваши самые сильные шаманы позаботились о том, чтобы змей, войдя однажды на этот могильник, больше не мог его покинуть. Но... ты знаешь, что делают сильные чувства со свитками?"
На этот раз я серьёзно задумалась. Кажется, дед что-то говорил. Нет, точно, он начал мне что-то объяснять, но спохватился буквально на середине фразы и скомкал разговор.
"Дед посчитал, что это знание для меня либо слишком рано, либо я пока ещё не готов его осознать".
"Значит, придётся объяснять нам..." — Мамба качнул мордой вверх-вниз, потом взглянул на подползшего ближе Крайта, своим гладким боком отодвинувшего от меня Кита.
Чудные ха-змеи! У меня почему-то такое ощущение, что они вот сейчас таким образом меня защищают... И придёт же в голову чушь!
"Итак?"
"Свитки базируются или на свитках, или в драгоценных камнях. Это знаешь?"
"Конечно. И сам пользуюсь", — согласилась я.
"Хорошо... Будет проще. Когда свиток на бумаге, что тогда?"
"Хранится плохо. Если повредится свиток, то и само зачарование уходит, как вода в песок. Приходится или хранить, как зеницу ока, ну, или проще", — немного цинично добавила я, — "использовать свитки или для долгосрочных ключей, уничтожающих свой носитель после применения, или использовать их как одноразовые ключи".
"А если драгоценный камень?" — наклонился ко мне Мамба.
"Дорого. Но зато безопасно. Ключ не портится, окружающий мир на него никак не влияет", — отчиталась я, начав испытать удовольствие от этой своеобразной беседы. Подобное было с дедом, когда он начинал объяснять мне что-то очень интересное.
"А вот здесь ты не пра... В общем", — Тайпан помотал мордой, — "немного здесь не так. Если на свитки на бумаге влияет окружающий мир физический, то на драгоценные камни влияет мир нематериальный. Другие свитки-ключи. И что более важно — эмоции. Эмоций ха-змей более яркие, чем у людей, хотя и возможный спектр их меньше. Вы, люди, испытываете любовь, похоть, страсть, нежность — мы можем только любить. Вы радуетесь, счастливы, на подъёме — из-за удачи, мы можем только радоваться. Вы можете ненавидеть, возмущаться, гневаться, злиться, сердиться — мы только ненавидим. Но если представить... Зеон?"
Я буквально сев на песок, смотрела на Тайпана с непониманием в глазах:
"Вы точно ха-змеи?"
"Точно, точно", — длинный раздвоенный язык скользнул около моей щеки, словно порывом воздуха стегнуло. Не время.
"Ладно", — смирилась я. — "Дальше. А... Нет. Понял. Ваши эмоции настолько сильны, что они начали влиять на драгоценные камни, которыми были замкнуты ключи?"
"Да", — Мамба взирал на меня не то одобрительно, не то умилённо, что на фоне того, о чём он говорил всего минуту назад, смотрелось очень... дико? Не знаю, я не могла даже мысленно подобрать слова, чтобы понять, что не так с этими тремя ха-змеями. И почему меня так и тянет назвать их братьями?!
"К чему это привело?"
"Вообще, возможно несколько вариантов исхода. Разрушение чар. Ослабление чар. И самое плохое — их искажение".
"Дайте угадаю. Случилось самое плохое — исказились чары".
Змеи переглянулись.
"Ещё и самым плохим из возможных вариантов", — добавила я с кривой усмешкой. — "Ну, кто бы сомневался! А теперь обратите внимание, нам придётся ехать через могильник".
"Но ведь", — даже перестал скользить вокруг Крайт. — "Теперь ты знаешь, что это опасно".
"Знаю. Но нам это не поможет".
"Кто нам помешает?" — удивился Мамба.
"Кто-нибудь", — ответила я честно.
Но, ни один из трёх ха-змеев мне не поверил. А я предупреждала!
Лорд Вессен пришёл в себя через пару часов, когда Кит готов уже был отправиться в дорогу пешком, чтобы потом мы на ха-змеях его догнали. Сами змеи успели проползти вокруг, убедиться, что вокруг нет никого в живых, чтобы нам помешать.
Итак, впереди нас ждал крюк, вокруг и могильника, и аула беглых, с потерей временем и днём в пути, но все мысленно успели с этим смириться. Я, пользуясь тем, что закреплённая полоса шаосе лицо скрывала, не усмехалась — скалилась. Моя неудача против слов ха-змей? Ха! Они ещё не знают, с кем связались!
Пока три ха-змея ползли вперёд, я всё терялась в догадках, что же на этот раз подкинут боги на мою дорогу, что вынудит всех нас всё-таки свернуть в могильник.
В то, что мы его минуем, я абсолютно не верила. Змеи над моей уверенностью посмеивались. Но...
То, что я была права, выяснилось очень быстро.
Вначале замолчал песок.
Это не было отклонением от нормы, такое бывало очень даже часто, по меркам насыщенной приключениями жизни змеиного проводника. А вот для простого обывателя это значило всегда одно и то же — беду, которую и отвести нельзя, и деться от которой тоже никуда не получится. Я простым обывателем не была и некоторые из бед для аулов уже давно научилась если и не проходить безболезненно, то сводить возможные потери к нулю.
И самое главное, что сейчас от меня требовалось — это понять, почему песок замолчал.
Сезон бурь до сих пор не закончился, и песок мог замолчать в преддверии грядущего... Но в это я не верила. Песок всегда предупреждал меня о грядущей буре до того, как она пришла бы. К тому же сюда в южные территории сезон бурь приходил чуть-чуть позднее. Мы попадём под него, если на обратном пути поедем, придерживаясь южных территорий.
Круг тумана? Я бы сказала, что возможно. О его предупреждении песок не говорит, но дважды в одну воронку свиток удара не падает. Теперь с кругом тумана и его пугающим хранителем я увижусь только на полосе препятствий, если всё же решусь её проходить.
Вариант номер три: огромный ха-змей, приближающийся к нарушителям охотничьих территорий. Вариант хорош, но снова не наш. Причин, собственно говоря, здесь две. Во-первых, ни один ха-змей в здравом уме не сунется к трём нашим "верховым" друзьям. Потому что даже агрессивный самец, защищающий свои охотничьи угодья, не станет связываться с Тайпаном, Мамбой или Крайтом. Те, кто не в здравом уме — а вероятность встречи с такой змеёй около могильника была очень даже высока, к сожалению, тоже близко к нам не подойдут. Я бы лично не отказалась от такого простого исхода.
Агрессивные ха-змеи никогда не нападали на змеиных проводников. Причина, вынуждавшая их избегать встречи с нами, оставалась загадкой до сих пор. Но фактом эти мы удачно пользовались. Значит, и эту причину отбрасываем из возможных.
Похлопав Тайпана по боку, я попросила его мысленно остановиться, а вслед за нами замерли и остальные.
Песок молчал, как человек, набравший в рот воды.
Плохо.
Слишком плохо.
— Зеон? — тихий голос лорда заставил меня обернуться.
— Грэсс. Песок замолчал.
Ближе подошёл спешившийся Кит, Рамир рядом предусмотрительно не появился. Он очень быстро заметил взгляды, которыми его награждал наш попутчик лорд, и теперь без моего прямого веления рядом не появлялся.
— И всего-то? — нахмурился Кит, но добавлять ничего не стал.
— Зеон, я считал, что твоя слава оправдана, — удивился лорд. — Но ты ведёшь себя как истеричная суеверная помощница шамана. Мало ли по каким причинам замолчал песок?!
Я не ответила, информация скользнула мимолётно, только задев краем этого удивления. Ну, веду себя как суеверная женщина, а я кто? Женщина и есть. Только тссс, этого им знать совсем не положено.
Первым на горячий песок полетело шаосе. Следом за ним — нижний плащ, защищавший кожу от температурных перепадов, ну, и заодно от косорукости тех, кто делал шаосе, не умея этого. Нижние чешуйки правильно сделанного шаосе должны были быть очень мягкими. У шаосе, которое сделала я сама, нижний слой был колким, и совсем не потому, что я не знала, как добиться мягкости. Скорее наоборот, эти чешуйки я специально делала твёрдыми, промазывая их густой кровью убитых песчаных тварей.
Такой способ выделки добавлял шаосе прохладности, а для пустыни это очень и очень важное качество. При этом накидки становились устойчивее к воздействию песчаных бурь. Ещё одним немаловажным бонусом становилось свойство шаосе дольше сохранять оптимальную температуру для работы моего свитка искажения.
Вслед за нижним плащом я избавилась от мягких кожаных сапог и от портянок, брюки закатала до колен. К этому моменту глаза у невольных свидетелей происходящего были шире, чем глаза ха-змей, в пропорциях к размеру тела, конечно.
Последними я сняла перчатки, и уже голыми руками начала разрывать песок. Зарылась подошвами, засыпала ноги, попробовала сделать шаг. Песок шуршал вдоль кожи и молчал. Мало! Глубже!
По щиколотку и выше — молчит. По колено — молчит!
И только когда я закопалась выше пояса, я услышала тихий шёпот. Песок предупреждал, но то, что я услышала, заставило моё сердце облиться кровью.
Что-что там Грэсс сказал? Меня пустыня любит? Сейчас ему придётся передумать, потому что...
На нашем пути были кольчужные черви.
Я не знаю, как с монстрами обстояло дело на пике Гроз, слышала много нехорошего и пугающего, но лично никогда и ничего не видела, потому что сама там никогда не была. Но вот в пустыне дело было куда как проще и страшнее одновременно.
Шаманы говорили, что когда-то в пустыне было намного больше животных, насекомых. Да и ... наша пустыня не всегда пустыней была.
Но сейчас дело обстояло так. Были обычные... обитатели, были искажённые и были не совсем живые, не совсем мёртвые. Вот пустыне достались в большей своей части искажённые обитатели, чаще всего — в плане размеров и пищевых предпочтений, назовём это так.
Огромные змеи — те, кого мы называем "ха-змеями", были далеко по своим размерам не самыми впечатляющими жителями Аррахата, были те, кто считался опаснее и кто опасным и являлся. Кольчужные черви. Нет, не кольчатые. Кольчатые черви были полезными беспозвоночными, которых можно было найти на небольших плодородных территориях. Мелкие мальчишки ловили их, чтобы порыбачить в оазисах, а шаманы использовали порошок из червей для излечения некоторых больных. О чём сами больные естественно не догадывались.
