Смутное эхо воспоминания... Лаборатория. Рабы. Оранжевые комбинезоны. Капсулы... Какие капсулы? Да фиг с ними, главное: Тень, скорее всего, держат именно там. И не просто держат, наверняка судьба ей уготована незавидная: превратиться в куклу, пустоглазую, послушную приказам куклу, как те, наверху.

Из кабинета вела вторая дверь — в нее я и сунулся.

И почти сразу попал в "обитаемую" часть подземного города.

По крайней мере, этот коридор был освещен и не так сильно запылен. Каска по-прежнему молчала.

Поспешил к главной шахте — она пронизывала комплекс насквозь, подобно огромному колодцу, и была оплетена системой лестниц.

* * *

Второй направо. Кажется, сюда. Я сделал шаг и замер: за одной из дверей кто-то спорил. Точнее, один человек возмущался, а оппонент отвечал ему лишенным интонаций голосом:

— Откуда они взялись? Откуда они все приперлись, Прот-146?

— По нашим данным — из Любеча.

— Почему разведка не донесла? Что вообще делали отряды?!

— Осуществляли патрулирование территории в соответствии с Уставом.

Я быстро прошел мимо. Прот-146... Да сколько же их здесь? И почему я не такой... манекен, как остальные? И тот чувак в оранжевом комбезе, который утонул в Зыбучей луже, но успел выкрикнуть мое имя, узнать меня? И девушка Тень? Вопросов становилось все больше. Значит, у нас троих в мозгах что-то в определенный момент сдвинулось, и мы, как бы сказать... обрели себя. Но только почему я при этом был нубом первого уровня и находился в нубской локации, а Тень имела двадцатый и была здесь?

Реальность, которой я почти не помню, протянула в Игру свои руки. Схватила, трясет и не отпускает. Не должно быть в этом мире рабов — не прикольных зомбопузиков, пустых оболочек, чьи создатели давно шастают по просторам этого мира в других обличьях, а настоящих, еще и лишенных своего "я" рабов! Ведь никто из них не может вернуться в реал. Так получается? Они даже не помнят, что вернуться в реальность нужно, они даже про реальность вряд ли вспоминают.

Это, наверное, экономически выгодно.

Мой бывший шеф, Кайзер, не пошел бы на невыгодное дело.

Для него всё и всегда было ресурсом, только ресурсом. Люди — ресурс. Хотя он не один такой, для любого олигарха или политика мы — ресурс. Ну вроде нефти, угля или атомной станции. Ресурс, способный производить определенную работу, добывая другие ресурсы. Но я ресурсом больше не буду. А буду создателем проблем.

По перпендикулярному коридору мимо прогрохотал сапогами отряд бойцов. Никто на меня даже внимания не обратил.

Сколько на базе живых, по-настоящему живых, людей?

А, кстати, не взять ли "языка"? Я кинулся следом за отрядом, схватил замыкающего за руку, дернул назад и слегка придушил сгибом локтя, положив ладонь второй руки на затылок и взяв себя за бицепс. От этого захвата сложно освободиться, и перекрывает он не дыхательное горло, а сонные артерии — человек "засыпает".

Я попятился, пленник без толку попытался оторвать мои руки и смешно перебирал ногами. "Посадить" его сейчас — сломать шею.

— Тихо. — Предупредил я. — Ответишь на вопросы, потом отпущу. Иначе — пристрелю.

Кажется, до него дошло. Он вдруг обмяк, и я чуть не упал. Выпустил пленника. Тело свалилось к ногам и начало бледнеть. М-да. Врагу не сдается наш гордый варяг... Самоуничтожился.

Сплюнул в сердцах, зарекшись брать заложников. Кажется, узнавать все придется самому... или просто уйти, оставив тайны в этих подземельях.

Сделав рожу кирпичом — мол, я такой же полудурок, как остальные, свернул в тоннель, ведущий к шахте.

Он был огромен. Наверное, танк проехал бы здесь, не задевая вогнутых, как в метро, стен. Лампы дневного света горели через две, конец тоннеля терялся во мраке. Под ногами — каменное крошево, пыль, в которой остались ребристые следы протекторов. По стенам бегут кабели и трубы, нанесены непонятные метки: цифры, аббревиатуры.

Шаги отдавались гулко, эхо гуляло по тоннелю. Чуть не бегом припустился вперед.

С каждым метром становилось светлее, лампы меркли. Я увидел перед собой ослепительное после полумрака подземелий пятно и едва успел затормозить, вылетев ко входу в шахту.

Оперся руками о хлипкую оградку и запрокинул голову.

Надо мной, высоко-высоко, сияло небо. Колодец — метров, наверное, сто в диаметре — упирался в него, как ствол винтовки в лоб врага. По небу бежали светящиеся облака. Вот вам и первый ярус... Осторожно глянул вниз.

Конца шахты не было видно. Столб света уходил туда, под землю — но рассеивался, не достигнув дна.

Глаза наконец-то привыкли, перестали слезиться. Шахту на каждом ярусе опоясывала железная, сваренная из прутьев и огороженная перилами, дорожка. И вниз и вверх шли лестницы — тоже металлические, решетчато-прозрачные, стремные. Нужно было спуститься на два яруса, то есть примерно на двадцать метров.

Поборов страх, подошел к лестнице, встал на нее, уцепившись за поручни так, что свело пальцы.

Главное — не смотреть. Лаборатория внизу, мне туда.

Шаг. Нога нащупывает ступеньку. Кажется, лестница вибрирует.

Именно — кажется. Она только на вид такая хрупкая, на самом деле — выдержит целый отряд. Еще шаг. Не смотреть вниз!

Посмотрел — и охнул. Голова закружилась тут же. Не то, чтобы я так уж боялся высоты, но пропасть была настолько ирреально огромной, настолько глубокой, что вестибулярный аппарат начинал визгливо, по-бабьи вопить, требуя прекратить это. Я зажмурился, с трудом передвинул руки и спустился еще на ступень.

Через несколько минут пообвыкся, и спуск пошел быстрее. Переставлял ноги, стараясь не думать ни о чем. Ну разве что вот о зомбопузиках можно поразмышлять. Или о деньгах, приятная же тема. Или о том, что не забыть бы забрать тоник у фармацевта в Любече. Или вот про чит, отобранный у Шварца, который я сунул в гостиничный сейф — да так и забыл про него, столько всего навалилось...

Или о Тени. У нее интересное лицо. Живое, настоящее, не с глянца срисованное, красивое.

Спустившись на один ярус, устроил привал — нырнул в ближайший тоннель и сидел там минут десять. Как я буду отсюда выбираться? По той же лестнице? Впрочем, вверх, говорят, легче, чем вниз... Если не физически, то хотя бы морально.

Я продолжил спуск.

Лаборатория должна охраняться. Как буду действовать? Там же игроки хай-левел, не рабы. Рабы меня просто не заметили бы, а эти поймут, что пожаловал чужак.

Ладно, на месте разберемся, заранее тут все равно ничего не придумаешь. Везло же мне до сих пор, повезет и потом.

Наконец, достиг нужного яруса. Здесь надо было действовать уже совсем осторожно, поэтому я, прежде, чем нырнуть в тоннель, проверил, что из носимого имущества может пригодиться.

Первое: невидимость. Пластинка после сарая восстановилась и обещала мне — ого! — до трех минут полной невидимости. Это хорошо. Это сразу дает мне шанс.

Второе: оружие. Нож тихого убийцы, два стечкина и М-16, патронов достаточно.

Третье: у меня есть Бронежилет Наемника, который дает сто двадцать в плюс к здоровью, двадцатку к выносливости, хотя и немного снижает скорость. И он очень удачно спрятан под чужой формой — не сразу заметно. Пусть так и будет. Бандана: улучшает скрытность.

Да, и еще гранаты, но внимание привлекать ни к чему

Еще — лекарства и экран от ментального воздействия. Будем надеяться, что не пригодятся. Один в поле, конечно, не воин, но это не повод опускать руки и сдаваться. Если я правильно запомнил дорогу, нужно было свернуть в центральный тоннель, на четвертом повороте — направо, далее — прямо. И все. Лаборатория недалеко от шахты, что логично.

Центральный тоннель не охранялся, а вот поворот — вполне себе, что стало неприятной неожиданностью. Хорошо, что не бывает бесшумных засад и тем более не бывает молчаливых охранников. Двое на посту травили байки — это и дало мне шанс.

Активировать стелс?

Но потом пластина будет долго заряжаться, а невидимость может пригодиться.

Попробуем поступить проще, хотя и рискованней.

Винтовка висела за спиной, Поправив ее так, чтоб можно было быстро схватить, я попытался придать лицу наиболее тупое выражение и, подволакивая ноги, как Йохан, попёрся вперед. Охранники, конечно, услышали, заткнулись.

— Кто идет?!

— Я, — мне показалось, что абсурдный ответ собьет их с толку.

Так и вышло. Сразу стрелять не стали. Я уже поравнялся с ними и повернулся лицом к врагу. Они пялились неудоменно — рисованные верзилы с квадратными челюстями. В черной форме с шевронами на рукавах: короной.

Кайзер где-то рядом. Я чувствовал это так же явно, как чувствует запах охотничий пес.

Левый потянулся к кобуре.

Схватив винтовку, я дал короткую — три выстрела — очередь. Уши заложило. В реальности вообще оглох бы, но вирт-мир был в некоторой степени условным. С такого расстояния охраннику хватило. Второй даже не успел ничего понять, я справился и с ним. Упавшие тела начали бледнеть. Но я себя обнаружил — выстрелы, и без того не тихие, в тоннеле прозвучали просто оглушительно. Теперь — ходу!

С винтовкой в руках, даже не собрав с охранников лут, я бросился к лаборатории, надеясь, что больше никто не попадется на пути.

Дверь распахнулась навстречу. Я активировал невидимость.

Лаборант в синем комбинезоне оглядел коридор и, обернувшись, сказал кому-то:

— Здесь никого нет.

— Проверь, что на посту.

— Понял.

Он вытащил из-за пояса пистолет и прошел мимо меня, прижавшегося к стене. Я же скользнул внутрь лаборатории.

Тень лежала в кресле, пристегнутая за лодыжки и запястья. Она была вся опутана проводами. Даже на висках — присоски... У кресла спиной ко мне стоял мужчина в белом халате. Дернулся на тихий звук шагов. Подскочив, я ударил его в основание черепа — он упал, не издав ни звука.

Девушка была еще в сознании. Она испуганно заозиралась.

— Тихо.

Услышав идущий ниоткуда голос, тоже дернулась.

— Тихо. Я друг.

Предстояло еще разобраться с лаборантом, поэтому я выскользнул из помещения — и снова столкнулся с ним нос к носу.

Выстрелил ему в голову. И, не дожидаясь, пока тело растает, вернулся к Тени.

Невидимость кончалась. Белый халат по-прежнему валялся на полу. Я осмотрелся.

Столы, шкафы, какие-то электроприборы, кресло с девушкой. И — две капсулы у стены. Такие любят показывать в фантастических фильмах про межпланетные перелеты. В них герои укладываются, чтобы впасть в анабиоз.

Меня по коже продрал мороз: это была оцифрованная версия реальных предметов! Точная цифровая копия.

И я уже их видел, эти капсулы.

— Ты кто?

Вопрос Тени вывел меня из прострации. Оказывается, я начал "проявляться" — пока что в виде силуэта, смазанного, полупрозрачного.

— Друг. Пришел вытащить тебя отсюда.

— Помоги... — Она дернулась, пытаясь выбраться.

Я отстегнул ее и принялся аккуратно снимать провода.

— Что они хотели с тобой сделать?

— Что, что, — в голосе ее звучала брезгливость. — Снова превратить в куклу. Как остальных. Чтобы я не выбралась, не рассказала никому. Погоди. Замри, пожалуйста, чтобы я лучше тебя видела!

Она слезла с кресла, подошла почти вплотную и заглянула мне в лицо. Брови ее поползли наверх, глаза округлились.

— Тёмка? Тёмка, это что, ты?!

У меня гораздо сильнее, чем при спуске в шахту, закружилась голова.

Тень схватила меня за плечи, встряхнула:

— Тёма, ты что, меня не помнишь?

— Н-нет, — промямли я. — Извини. Я тебя увидел в лесу, решил помочь. Черт, я себя-то не помню! Только имя. И профессию вот вспомнил: программист. Но как здесь оказался... А ты в курсе, да?

— Как ты оказался — только догадываюсь. Остальное — помню. Ну, почти все. Я Таня. Неужели ты забыл? Таня из секретариата!

У нее было умоляющее выражение лица. Так. Что нас связывало? Вспоминай, Шад, вспоминай быстрее!

— Мы же с тобой дружили!

— Только дружили? — уточнил я на всякий случай.

Она покраснела — румянец залил тонкую шею, перекинулся на щеки и скулы. Тень кивнула, кажется, с некоторым разочарованием. Я развел руками.

— Извини, правда, не помню. Но мы разберемся. Пойдем, пока они не очухались. Здесь есть что-нибудь ценное?

Белый халат, про которого я успел забыть, зашевелился и застонал.

Я опустился рядом с ним на корточки, перевернул на спину. Лицо было знакомое — высокий лоб в сетке морщин, седые брови, короткие седые волосы, впалые щеки аскета. У меня аж в висках заломило, и тут же нахлынули воспоминания.

Лев Анатольевич — заведующий лабораторией. Мы виделись на корпоративах. Я пришел в себя, привязанный к креслу. Дернулся. Безуспешно. Лев Анатольевич склонился ко мне, в глазах — интерес к лабораторной крысе. Вокруг — большие мониторы, на них — картинки из Игры.

— Что, Тёма, страшно? Ты не бойся. Ты сейчас все забудешь

Я схватился за голову. Да. Так и было: меня схватили свои же, оттащили в лабораторию и привязали к креслу. Потом — провал. Что со мной сделали? Что эта мразь со мной сделала?

Веки седобрового задрожали — он приходил в себя.

Я схватил его за плечи. Сейчас я все узнаю. Все узнаю!

— Тёма, ты чего? — голос Тени-Тани доносился, как сквозь вату.

— Почему я здесь? — крикнул я в искаженное лицо седобрового. — Как отсюда выйти?!

Он закашлялся, и я разжал пальцы. Пожилой, все-таки, человек. В голову получил. Сейчас сдохнет, на респ уйдет — ищи его потом. Может, воды ему дать? Тень стояла рядом, и глаза у нее были белые, а лицо — застывшее.

Хрипя, Лев Анатольевич поднялся. Уцепился за кресло, к которому только что привязывали Таню. Посмотрел на меня пристально.

— Шадов? — просипел он. — Выйти хочешь?

— Да. — Я аж обмер. — Как мне выйти из игры?

Его руки шарили по металлу столика. Слепо, будто седобровый не видел ничего.

— Как выйти, — повторил он. — Как выйти...

Я ничего не успел сделать.

Он взмахнул рукой. И полоснул ланцетом себя по горлу. Глубоко, сильно. Кровь — такая натуральная, горячая, ярко-красная артериальная кровь, выплеснулась толчком и полилась широко, окрашивая халат, пятная пол... Я стоял и смотрел, и даже не сразу понял, что Тень вцепилась в мою ладонь и всхлипывает испуганно.

Торжествующая улыбка и свалившееся на пол тело седобрового поблекли одновременно.

В лаборатории нечего было больше делать. Я посмотрел на Тень. Она дышала открытым ртом, как выброшенная на берег рыба.

— Ты как вообще? — осторожно спросил я.

— Н-ничего. Нормально. Бывает. Мне комбез забрызгало.

Ага, забрызгало. Я легко сжал ее прохладные пальцы. Черт, неудобно как-то: не помню ее совсем. А ну как у нас роман был? Девушки такой амнезии не прощают. Я посмотрел под ноги — крови натекла целая быстро густеющая лужа. Сделал шаг, увидел отпечатки подошв на плитке пола — и пошатнулся, когда плотину воспоминаний прорвало.