Ойё приказал следопыту держать язык за зубами, если тот не хочет проглотить его в качестве деликатеса, а то, что жрец-палач способен на это — тот не сомневался и знал не понаслышке. Как вдруг иной связной принёс более или менее радостное известие: лагерь опустел и там никого из мужчин. Трое упитых до смерти ни в счёт.
Плохо это или хорошо, но одно очевидно: в стойбище у дикарей не все славные воины. Старик довольно оскалился, решив про себя: пускай чужаки запасают еду впрок и отстраивают своё стойбище, вскоре оно пригодится его сородичам, поскольку спутник земли на небе всё больше выходил из-за горизонта, принимая всё более округлые формы. А скоро и вовсе обагриться, тогда в их земли с юга вторгнуться ироды, гонимые хладнокровными порождениями с коими в кровожадности и беспощадности не могли тягаться ни людоеды, ни ирода, даже амазонки.
Отсюда и замысел старика — собрать все племена рода в одном месте и пережить самое страшное время, а чужаки, сами того не подозревая, помогут им в этом.
Но то, что он замыслил — никто не знал, за исключением старейшин, которые также откликнулись на зов и теперь собирались в круг у его очага, признавая лидерство — пускай пока негласно, но всем и без того людоедам уже было ясно: времена изменились и каждому племени в отдельности не выжить, тем паче перед нашествием иродов в их земли, а повторялись с завидным постоянством в одно и тоже время.
Иные следопыты уже донесли старику весточку об обнаружении первых свежих следов двуногих ящеров-разведчиков.
* * *
— Ты где был, Ишак, а столько времени? Тя только за смертью посылать! — выдал Варвар на-гора в качестве приветствия — и тем, кого тот привёл.
— И это всё, что вы наломали тут? — парировал любезностью Паша. — Каких-то жалких два десятка брёвен?
— Сначала попробуйте их утащить, а все перетащить! За это время мы ещё нарубим! — огрызнулся Варвар.
И был прав. Даже четырёхметровое бревно в один обхват рук весило прилично. Проще было катить, чем тащить. По такому случаю требовалось соорудить волок. А заготовки имелись. Сразу видно: Варвар не так прост, как казался — прошёл славную подготовку в полевом лагере среди "нацболов".
Задача много упростилась, но всё равно легче от этого тем, кому пришлось тащить бревно в лагерь, не стало. Они быстро устали, и пока дотащили, а вернулись, бригада лесоповала заготовила ещё пять новых.
Работать приходилось, не покладая рук, а отдыхать на ходу — пока возвращались пешком назад к месту вырубки.
— Нет, так дело не пойдёт, Варвар! — возмутился Вежновец.
И предложил ему перебраться с вырубкой ближе к лагерю. Но там стволы были много тоньше и мало пригодны на частокол.
— Хотя бы временно — и то сойдёт! Ведь порвёмся — надорвутся люди, тогда что? Не то что работать — воевать будет некому! Подумай, пока есть чем!
Варвар осознал: Паштет прав, но уступать не любил — сам впрягся в тяжёлую работу, заставляя парней из собственной бригады присоединиться к себе.
Теперь уже таскали брёвна в лагерь посменно разом три бригады. Это облегчало труд. Пока одна тащила бревно, иная рубила лес, а третья отдыхала. Затем менялись.
Уже что-то, но не совсем то, чего хотелось многим. А тут ещё три "трупа" в лагере, на которые не сразу обратили внимание парни, лишь Варвар, не застав на работе девиц с класуками и Чёртом.
Тот оказался в окопе-могилке, а в двух иных по соседству ещё два "работничка".
— И где они так нализаться умудрились? А смогли? Всё ж попили — давным-давно!
— А мы ларёк в лесу нашли! На точку и бегаем... — выдал Молдова, захрумкав каким-то плодом, испачканным в земле и уже изрядно подъеденным.
Варвар отнял у него остатки фрукта и заинтересовался — понюхал, выдавив сок. А затем коснулся капли языком. И сразу всё стало очевидно, чем они накидались.
— Алказавры!
— Где? — протрезвел в одно мгновение Чёрт.
— Передо мной...
— Ой... — кинулся препод в барак к иным двум — класукам. Закрылся изнутри на засов.
— Одно слово — Чёрт! — ругнулся Ясюлюнец.
— Сгинь! Изыйди! Уйди, скотина рогатая... — уставился на него дурковатыми глазами Лабух.
— Я после с тобой поговорю — с глазу на глаз... — чесались кулаки у Варвара.
Теперь он мог спокойно наведался к девицам, строго наказав им отлить водой алказавров под колонкой и снова браться за работу, иначе не станет отгораживать частоколом их барак, ограничившись мужской половиной.
Пошумев для приличия, а из женской солидарности и по обыкновению, девчонки уступили практикантропу. Деваться всё одно некуда, а хотелось ещё выяснить, где можно добыть плоды, которые приметили у алкозавров — пытали, привязав обоих к колонке, поливая ледяной водой.
Те фыркали, ругаясь про себя, но отказывались сдаваться — зажались.
— Всё одно выясним, — заявила Анюта. — По следам вычислим или проследим, когда снова в лес двинете. Не противьтесь — хуже будет!
И уже вскоре упрямцы сдались, даже в лес Анюту повели, а затем решили ей отомстить — накинулись оба разом и повалили.
— Вы чего, мальчики-и-и... — заголосила она. — И задумали-и-и...
— Визжи, не визжи, а всё одно хрен соскочишь, — разошлись алказавры.
— Нет, не надо!.. Я не хочу!.. Не сейчас!.. Не теперь!.. Не здесь...
— А хрен те! И ща попрыгаешь на нём у меня-а-а... — осунулся Лабух, получив удар со спины.
Молдова успел отскочить в сторону от Анюты, приметив того, кто приветил его напарника.
— Зуб, скотина!
— Сами ублюдки! Вот я вас... — потряс он костяным плавником над головой. И переключился на Анюту. — Ты как?
Та смутилась.
— Да не боись — никто и не узнает, что тут было... — заверил Зуб.
— А ничего и не было...
— Как скажешь, так и будет! Но им я этого не прощу!.. А самой надо было хватить ума, податься в одиночку с пацанами! Зачем провоцировала?
— Что? Это я что ли виновата...
— А кто?
— Изголодалась...
— По сексу?
— Еде...
— Считай: с голодом покончено, мы с Михом такую тварюгу на водоёме кончили — хватит на месяц вперёд. Вот только дотащить даже ввосьмером — не получиться! Тут все мужики нужны, а и бабы отчасти!
— Не брешешь?
— Я чё похож на собаку?
— А я тут фрукты нашла — целый сад... — переменилась в лице Анюта. — Во, глянь!
Она задрала голову, указывая Зубу на то, чего они не замечали раньше.
— Съедобные ли плоды?
— А ваш трофей?
— Поживём — увидим, и ещё не такое...
К Зубу примкнули Кура и Боров. Они прятались в стороне. Услышав крики, сокурсницы, решили: её схватили людоеды, а Зуб не растерялся и отбил у своих же паразитов.
Наведавшись в лагерь, он отметил некоторые изменения. И не сказать: порадовали его, но всё же работа пусть и медленно, а двигалась в нужном направлении. Ров стал больше походить на защитный вал и достигал местами полтора-два метра, как вширь, так и глубину. Да и брёвна уже лежали приготовленные и также внушительных размеров.
— Да, с такими темпами и за неделю не управиться! Хотя если больше не покидать лагеря — нам с Михой — глядишь, и быстрее уложимся! А пора бы навести порядок! Сколько можно бездельничать?
— Вот, вы гуляете, а мы тут пашем! — загалдели девчонки из параллели.
— Если бы, а то — у людоедов минус три, у практикантропов плюс три!
— Чё, правда — убили?
— Одного Мих застрелил из лука, а двух иных сожрало то, чем вскоре сами полакомимся, — заявил Зуб, вырастая в глазах сокурсниц, как завидный ухажёр, не в пример остальным практикантам-парням. Одно слово — практикантроп.
Тут и Варвар подоспел.
— Почему один? Где Мих?
— Спакуха, братуха! Ситуация полностью под контролем! И распространяется терь на весь край людоедов!
— Опять дрались с ними?
— Нет, снова — и сражались...
— Итог?
— У нас плюс три, у них столько же в минусе...
— Ранеными?
— Обижаешь — убитыми...
— Ну, вы и звери! — пожалел Варвар, что не принимал участия в ожесточённой схватке на острове.
— Ещё успеешь навоеваться! Перемирие придумано ими для отвода глаз! А на деле настоящая партизанская война людоедов против нас! Так что пора бы уже возводить настоящее укрепление по всему периметру лагеря! Но после, как притащим тушу одной громадины! У неё мяса — ты себе не представляешь! Бабам работы как стряпухам хватит на неделю — не меньше! Зуб даю!
— А я не дикарь — возьму и выбью! Потом на грудь повешу!
— Варвар...
— На том и стою, а стоять буду!
И впрямь, у него не забалуешь.
— Кончай брёвна таскать! А ты, Ишак, дуй на лесоповал, и гони всех в лагерь! Я так сказал!
— И я... — присовокупил Зуб, и тут же прибавил: — Скажи: это от Михея исходит! И приказ, а не просьба!
Вежновец послушался, погнав всех, кто находился на лесосеке, к баракам, уже зная некоторые новости от Ишака, кои успели обрасти слухами.
Получалось, что практикантропы завалили не три дикаря, а тридцать три — и разгромили передовой отряд людоедов на райском острове, где еды — завались. А ничего делать не надо — только отдыхай всласть да жри от пуза.
И вновь штрафные работы. Тушу было решено тащить по земле волоком. Разделывать на берегу не оставалось времени, сумерки грозили наступить раньше. А всего с многотонным чудовищем предстояло проделать что-то около версты по сильнопересечённой местности — и просеку не вырубить. Хотя местами всё же приходилось валить деревья. Проще их, чем пробить толстую шкуру с костяными пластинами на туше, которые можно было использовать в качестве защиты на доспехи себе или в качестве дополнительного материала на ограждение или крыши бараков. А и без сторожевой вышки, если построить башню не удастся — никуда. Надо же где-то лучникам размещаться. А таковых уже было семь. Да стрелять умели не все. Но когда дикари повалят на лагерь толпой, в них будет проще попасть, чем промахнуться.
Не работали — если так можно было выразиться — исключительно три практикантропа да их ручная зверюга, и несли вахту по охране сокурсников, перетаскивающих волоком тушу водного гиганта.
Сокурсники недоумевали, как можно было завалить такую громадину, у которой одна пасть в их рост, а уж клыки — настоящие бивни. За коими встречались иные, и можно было использовать в качестве ножей, а бивни — запросто сойдут на мечи, поскольку плоские, как резцы и с острыми краями-зазубринами точно пилы. И чем корни — не рукояти.
На них, как строительный инструмент и рассчитывал Вежновец. Всё-таки не зря в армии служил в стройбате. На нём и была закреплена материальная часть работ в лагере — его обустройство.
Даже ковать оружие или инвентарь не приходилось, природа — мать её — предусмотрела всё. Только бери, сколько надо, иначе накажет за жадность, как в случае с алказаврами.
Те не участвовали в работе по перетаскиванию туши монстра, скрылись бесследно, похоже решив обособиться, ещё надеялись отсидеться в лесу — вели, прямо скажем, примитивный образ жизни на деревьях подобно приматам. Ну да их выбор. Насильно мил не будешь, а никто принуждать и не собирался, каждый выбирал сам себе свою судьбу, ступая на ту или иную стезю. Слабым тут не место.
Наконец чужаки добрались до места собственной стоянки и уже затемно. Михея не покидало чувство, что за ними следят неотступно, и не только дикари-людоеды, и даже не местные звери, а кто-то или что-то ещё, чему он пока не мог дать толкового определения, не имея ответа.
Вот и Зуб подтвердил его догадку, испытав аналогичные чувства. Даже Варвар заговорил с ними сам об этом. А и ручная зверюга рычала до сих пор так, словно за ней гнались не один день чудища, и не думая отказываться в дальнейшем от преследования, пока в конец не загонят.
— Не мешало бы во всём этом разобраться, мужики... — заявил Мих.
— Лады, но сначала дай отоспаться... — заключил Зуб.
— А кто будет дежурить ночью?
— Я... — вызвался Варвар. Он засиделся. Работа ему была не в кайф, а вот хорошая драка — самое оно для него.
В лагере разожгли костёр, чтобы было светло, и материала для дров хватало. Паша догадался натаскать с иными парнями отрубленные ветви с деревьев, а затем, если что, предложил спалить одно бревно. Слышать об этом было кощунственно, но своя шкура дороже. Раз так надо для тех, кто будет дежурить ночью, так тому и быть.
Дежурили подвое на крышах бараков, а вот двери заперли изнутри. Благо теперь имелись луки в достатке и стрелы. Их следовало передавать тем, кто собирался менять наряды. А Варвару надлежало принимать ту или иную вахту караула. Сегодня было решено меж практикантропами: его вахта. Но это не означало: он обязан был бодрствовать ночь напролёт. Если задремлет — ничего. А случись чего — побудят те, кто стоял на страже и располагался рядом на крыше.
Мих думал, что не уснёт. Какое там — ствалился без задних ног и захрапел. Зуб поддержал. А все парни в мужском бараке спали как убитые. Сил потратили немало, толком не поев за день.
Тушу и стерегли ночные стрелки, аки эльфы, зная наверняка: вряд ли ночные твари откажутся от лёгкой поживы. Одного не учли: практиканты одичали в край и теперь с луками уподобились трём иным практикантропам. Долго не раздумывали и стреляли во всё, что им мерещилось.
Один раз Варвар проучил, отправив нерадивого стрелка выпустившего все свои стрелы вниз за ними, он-то и поднял переполох.
Варвар кинулся вниз, наказав иному стрелку спешно поднимать парочку соратников-практикантропов.
Последовало обливание холодной воды из ведра в лица, иначе не поднять, а сон сразу как рукой снимало — проверено временем самими студентами ещё в привычном всем им мире. Так что лишний навык и здесь пригодился.
Никого не застали, за исключением незадачливого стрелка. На том в свете факелов были замечены следы от когтистой лапы, и даже на стене барака, к которой он отступил, прижимаясь спиной, а от чего или кого — объяснить ни мог. Открывал рот, а ни звука не проронил — даже криком.
— Что же он видел, а напугало его? И почему не убило? — озадачился Мих на пару с Зубом, ну и, разумеется, Варваром.
Переполох поднимать естественно не стали, но теперь уже и сами не спали — почему-то не хотелось. И зверюга просилась с улицы внутрь барака.
Одной стрелы практикантропы не досчитались, знать кого-то их ночной страж подстрелил, за что и получил лапой, но обошлось без кроваво-рваной раны. Выручила защита в три слоя одеял.
— Теперь будем выдавать панцири и щиты с мечами-бивнями, — заявил Мих.
Их изготовлением и занялись практикантропы, проведя внизу остаток ночи, орудуя в пасти у водного чудовища.
С первыми лучами солнца у сокурсников появилось достойное оружие, а от отдельных видов не отказались и практикантропы. Лишний бивень-меч за спиной не в тягость, а в радость, особенно при встрече с дикарями — помнили, как на них напали людоеды — и не раз — соответственно не бросят попыток сделать это снова — и также ни раз, не взирая на перемирие.
После вчерашней стычки на острове про него следовало забыть.
Практикантропы не позволили долго разлёживаться сокурсникам, все подскочили, едва услышали трубный призыв неведомого происхождения. А это Зуб расстарался — и где только раздобыл горн? Но результат его мысли и деятельности впечатлил. В бараках не спали.
