Иные миры Часть 3 Конец пути

— Как и любой другой мир, дорогая. Хочешь бокальчик нектара?

— Нет, спасибо, — я огляделась по сторонам, — а Сократ уже вернулся?

— Да, он в дереве.

— Где? — не поняла я.

— Ах, — рассмеялась Амарилла, — ты ведь еще ничего не видела.

И она подвела меня к центру поляны.

— Ничего не замечаешь?

— Нет, — призналась я.

— А ты протяни руку.

Я осторожно вытянула вперед руку и наткнулась на что-то твердое. Тут же из ниоткуда перед глазами возникло дерево поистине исполинских размеров. Строго говоря, это даже было не дерево, а огромный пень, поскольку верхушки у него не было, а вместо нее к небу поднимались несколько молодых побегов, каждый не меньше десятилетней сосны толщиной.

— Ого, — только и смогла произнести я.

— Проходи внутрь, — усмехнулась Амарилла

Я собралась, спросить, куда мне собственно проходить, но не успела, поскольку королева толкнула меня вперед, и я оказалась по другую сторону коры.

— Ого, — я снова не нашла других слов для выражения своего удивления, поскольку внутри дерево казалось даже больше, чем снаружи. Оно было полое, и деревянные перегородки разделяли его на части. Вся мебель: столы стулья, шкафчики — все словно выросло из стен и было от них неотделимо.

— Сократ, — громко сказала Амарилла у меня за спиной, — прими, пожалуйста, человеческий вид и встреть нашу гостью.

— Кристель? — Сократ осторожно выглянул из-за угла. — Я залетал к тебе сегодня, но ты уже ушла.

— Ладно, я пойду поговорю с Демосфеном, — вставила Амарилла, — а ты следи за языком, сынок, а то я и с тобой поговорю.

Сократ прижал руки к груди с видом "что вы, я же ангел", и королева ушла, погрозив ему пальцем напоследок.

— Не сердишься? — робко спросила я.

— На что? — пожал плечами Сократ. — На то, что ты ушла с Марьяном одна и в неизвестном направлении или за то, что не устояла под напором Демосфена?

Я задумчиво принялась изучать свои пыльные ботинки.

— Расслабься, — Сократ шутливо пихнул меня в плечо, — первый пункт меня изрядно напугал, но ты кажется в порядке, а по поводу Демосфена я совсем не возражаю. Ему и правда необходимо развивать свои силы, если мама и собирается отправить его к Орхидее. Если бы не обещанная ей услуга, Дему повезло бы гораздо больше, но королевы всегда держат слово.

— А что это была за услуга? — напряжение первых минут отпускало меня, и я снова начал проявлять любопытство.

— Ну, — Сократ присел на скамью и кивком предложил мне сделать то же самое, — Амарилла может наказать меня за болтливость, хотя ничего в этой истории такого нет.

— Расскажи, — попросила я, — а если что, вали все на меня. Скажешь, что я тебя пытала.

— Пытала! — фыркнул Сократ. — Поймала бы сначала. Ладно, расскажу. Дело было лет восемнадцать назад. После исчезновения нимф лесные эльфы вконец обнаглели и стали шастать везде, как у себя дома. И вот однажды одному наглому медведю, он же Фирс, он же глава общины, он же мой папочка, пришло в голову, что не кисло было бы разместить их общину возле нашей поляны. Дескать, место выгодное и со всех сторон безопасное. Тогда-то и стали эльфы помаленьку подтягиваться сюда и место осматривать. Мама такой наглости не стерпела и пригласила свою давнюю подругу Орхидею для совместного решения этой проблемы. Орхидея, конечно, предложила нахала проучить и они с Амариллой на пару очаровали его в совершенно одинаковой степени, а когда вдоволь повеселились, предложили эльфу выбрать одну из них. Мол, та, которую выберешь, будет с тобой навсегда и все, что ей принадлежит, тоже будет твоим, а не сможешь выбрать, то, увы, чтоб духу твоего здесь больше не было. Фирс, конечно, выбрать не смог и вернулся в свою общину порядком ошеломленный. Потом у Амариллы родился я, что доказывает тот факт, что Фирс ей все-таки нравился, но она слишком гордая, чтобы признать это. Поэтому она наперекор всему отправила приглашение Зоилу сыну королевы Цикламеи, получила согласие и родила от него двоих сыновей, моих младших братьев. К слову сказать, Фирс отошел от чар довольно быстро, недаром он глава общины, и даже попытался вновь вернуться к Амарилле, но получил отпор. Тогда Фирс перебрался подальше отсюда и зарекся с нами связываться.

— А что Зоил? — осторожно уточнила я.

— А он трагически погиб под упавшим деревом, — вздохнул Сократ. — Вот и вся история. А Орхидея после того еще заглядывала к нам в гости. Я помню, что она очень красивая, но вместе с тем довольно властная. В последний визит она обратила внимание на потенциал Демосфена, и попросила Амариллу предложить его ей в первую очередь. Амарилла дала слово. В такие моменты я считаю, что мне крупно повезло, что я сын лесного эльфа. Если я не проявлю вдруг особых способностей, то спрос на меня будет небольшой. Может, я вообще ни одного предложения не дождусь.

Я легонько сжала его плечо.

— Знаешь, если Амарилла будет заставлять тебя делать то, что ты не хочешь, просто скажи мне. Думаю, я смогу с ней договориться.

— Каким образом? — Сократ игриво приподнял одну бровь.

— Любым образом, — улыбнулась я. — Все, что будет в моих силах.

— Но ты все равно не останешься здесь навсегда?

Вопрос прозвучал как утверждение, и я со вздохом развела руками.

— Сам знаешь почему.

— Догадываюсь. От этого дампира одни проблемы. Зря ты вообще с ним связалась.

Я решила, что настал момент сменить тему, и сделала это с присущей мне неуклюжестью.

— Знаешь, меня мучает один вопрос. Зачем Амарилле нужно это дерево, если она может быть маленькой и спать под открытым небом.

— Обычно мы так и поступаем, — кивнул Сократ, — но Амарилла говорит, что необходимо достаточно времени проводить в этой проекции, чтобы развивать силы. Крылья и маленький рост слишком удобны, я очень часто не замечаю, как много времени я провожу в крылатой форме, но мама следит, чтобы мы каждый день сменяли все проекции по нескольку раз. В особенности это касается меня, поскольку мне это дается труднее, чем другим. Твой визит для всех нас лишний повод скинуть крылья и подрасти.

— А можно еще вопрос. Зачем Амарилле нужна была помощь Орхидеи? Могла ведь она очаровать Фирса в одиночку?

— Не понимаешь? — удивился Сократ. — Если бы она очаровала его в одиночку, то от него было бы уже не отвязаться. Как только он смог бы избавиться от чар, дело переросло бы в открытый конфликт. А так у него осталось чувство вины, и он никогда уже не нарушит наших границ. Правда после случая с Лией, он угрожал, что любого пленника с примесью нимфической крови будет казнить без суда и следствия, но, как видишь, мы с тобой этой участи избежали.

— Да уж, сложная тут у вас политика, — поежилась я. — Мне для нее явно хитрости не хватает. Ты не проводишь меня домой?

— Уже? — Сократ не скрывал огорчения. — Так быстро?

— Дома волнуются, наверное. Я ведь ушла одна в неизвестном направлении. Ты завтра прилетай, если захочешь. Я, кстати, обещала к Фахдаду зайти еще, так что мне будет нужна твоя помощь.

— Мне кажется, что ты меня используешь, — Сократ сердито сложил на груди руки.

— Я торт испеку.

— Договорились!

Дверь в квартиру мне открыла Леда.

— Живая, — шутливо сказала она, хлопнув меня по плечу.

— Ну, конечно. Я же обещала, что быстро вернусь. Все нормально?

— Да, — улыбнулась Леда, — Загрей чинит полочки на балконе, а Северина тошнит в ванной. На этом все.

— Почему тошнит? — я резко сдернула ботинок с ноги и чуть не упала.

— Не знаю. От лекарств отказывается, уверяет, что само пройдет.

Леда любит черный юмор и способна рассуждать с улыбкой о совершенно не смешных вещах, но к этому все уже привыкли.

— Я пойду проверю, что с ним, а ты скажи Загрею, что я пришла и со мной все хорошо.

Северин сидел на бортике ванной и держался за раковину.

— Что с тобой?

Я присела рядом, и он прислонился ко мне спиной.

— Пройдет. Слишком много информации за один раз хотел удержать в голове.

— Хочешь посидеть один?

— Нет, останься! То есть, я...я хотел сказать, пожалуйста.

Северин медленно сполз на пол, держась руками за голову. Я подхватила его за плечи, испугавшись, что он может потерять сознание.

— Эй, эй! — я попыталась поднять его, — может врача вызвать?

— Не надо, — он устроился на коврике у стиральной машины, — можешь подержать меня за руку и подумать обо мне хорошо. Мне всегда легче, когда ко мне хорошо относятся.

— Точно, — я погладила его по руке, — ты же сенсорик чувств. Мог бы и остальных попросить.

— Не мог. Загрей меня игнорирует, а Леда не может меня понять. Она как тепличный цветок еще не знает настоящего страха. А мне нужно понимание. Необходимо.

Он сжал мою руку так сильно, что я могла бы вскрикнуть, но в последнее время мой болевой порог значительно повысился, и я лишь едва заметно напряглась.

— Ой, прости, — Северин моментально разжал пальцы, — я нечаянно. Я просто хотел объяснить.

— Ничего страшного, — я погладила его по лбу, стирая мелкие капельки пота, и он задержал мою руку.

— Оставь так. Я чувствую твои эмоции и мне от них хорошо. На самом деле у меня очень неудачный дар. От него одни проблемы. Мне всегда страшно заранее и больно заранее. Мысли еще не стали действиями, а я уже чувствую их.

— Это звучит не слишком весело, — я села так, чтобы он мог облокотится на меня, а я могла бы без напряжения держать руку прижатой к его лбу. — А от меня что чувствуешь?

— Твои эмоции сложные, — я почувствовала, как он хмурится, — но в них есть забота. И тебе нравиться сидеть со мной, но я не понимаю почему. От этого мне трудно понять, что я должен делать. А ты нужна мне. Мне нужно держать тебя за руку всякий раз, когда мне будет этого не хватать. Тебя, понимаешь. Потому, что ты видела Теней, слышала, как смеется Эржебет и знаешь каково это остаться одному в темноте, — Северин поднял голову, чтобы посмотреть мне в глаза. — Ты хочешь, чтобы я жил в этом мире, подчинялся его законам, нашел новых друзей....Я все это смогу. Но я никогда не буду чувствовать себя столь же счастливым и спокойным, как в эту минуту.

— Я могла бы попросить знакомых дампиров стереть твою память.

— Думаешь, я хочу забыть? — Северин удивленно поднял брови. — Ничего подобного. Быть может другой человек и захотел бы, но не я. Если ты думаешь, что мне трудно говорить о прошлом, то ты тоже ошибаешься. Я бы хотел говорить с тобой, найти слова и почувствовать твои эмоции по этому поводу. Я так долго находился в эмоциональном вакууме, что сейчас готов растечься по полу от удовольствия. С тобой у меня остается только один страх.

— Какой? — я принялась ласково перебирать его волосы и Северин улыбнулся.

— Что тебя не будет рядом, — он вновь положил голову мне на плечо. — Я не буду слишком назойлив, но я готов прибегнуть к любым средствам, чтобы иметь возможность хоть иногда ощущать то же, что и сейчас.

— Слушай, не надо паники, — я обняла его чуть крепче, — никуда я не денусь. Разве что меня прикончит какой-нибудь иномирный монстр, но от этого— то никто не застрахован.

— Успокоила называется, — Северин обхватил меня двумя руками. — Это Леда тебя таким шуткам научила?

В этот момент в дверь ванной постучали.

— Кристель, — бархатный голос Загрея не способны заглушить никакие двери. — Тут к тебе Алан пришел.

Глава 21

В Алане было то, что мы привыкли называть личным обаянием. Это не заключалось в правильных чертах лица или хорошем телосложении, даже дампирский гипноз тут был не причем. Можно в совершенстве научиться управлять своими эмоциями или записаться на курсы психоанализа и пытаться манипулировать людьми, но обаянию никто не сможет научить. Люди подразумевают под этим словом слишком сложную смесь личностных качеств, и нет универсального рецепта, который работал бы для всех. Алан нашел свой рецепт. Он, конечно, пользовался и своей внешней привлекательностью, но будь дело только в ней, он вряд ли нравился бы мне так сильно. И нравился он не только мне. Большинство женщин в его присутствии начинали краснеть, бледнеть и путаться в показаниях. С мужчинами такие трюки, конечно, не работали, но при желании Алан мог бы найти общий язык с любым человеком, и, не будь он дампиром, его жизнь была бы намного проще, но, увы, выбора у него не было.

— У тебя появился шофер?

Возле длинного и изящного, как стрела, мерседеса легкомысленного серебристо-голубого цвета стоял незнакомый дампир в темно-синем пальто.

— Да, его зовут Марк, — кивнул Алан и жестом остановил попытку шофера открыть мне дверь. — Я сам.

Мне было немного неловко, оттого, что я не знала, как себя вести и что делать. Я еще не решила, какими должны быть наши отношения, не успела ничего обдумать, а его неожиданно раннее появление застало меня врасплох. Я собиралась поговорить на эту тему с Ледой и Ингером, спросить их совета, но Алан обезоруживающе улыбнулся и заявил, что не может больше ждать. Леда тут же выдала мне свое благословение на любые действия в обществе столь приятного молодого человека, ей тоже не удалось избежать обаяния Алана, а Ингер, как по секрету сообщила мне она, влюблен в Лию и ему вообще не до меня. У других, оказывается, жизнь тоже бьет ключом. В общем, мне ничего не оставалось, как достать из шкафа брючный костюм, купленный по случаю выпуска из университета, пригладить волосы щеткой, набросить зимнее пальто и посадить свое немного усталое и успевшее порядком проголодаться тело в серебристо-голубой мерседес. Шкатулка Халеда, конечно, тоже отправилась со мной в переднем кармане брюк. Я тоже умею держать данное мной слово, даже если не очень понимаю смысла своих действий.

— Как ты хочешь провести этот вечер? — Алан вывел меня из размышления.

— Я об этом не думала, — призналась я, — но надеюсь, ужин, все-таки будет. И было бы хорошо, если бы мы смогли спокойно поговорить.

— Это можно устроить, — кивнул Алан. — Марк, мы едем по первому маршруту.

Я собралась спросить, что это за маршрут, но Алан прижал палец к губам.

— Тебе понравиться, — пообещал он.

Я отвернулась к окну, следя за мельканием домов в неспешно наступающих сумерках. Потоки машин струились по серым улицам. Люди спешили домой, к семьям, детям и своим простым жизням, от которых я была теперь так далека. Их не волновали проблемы энергетического равновесия вселенной, устройство общин лесных эльфов или сложная политика эльфов цветочных, они думали о глупом начальнике, маленькой зарплате, воскресном обеде с семьей и погашении ипотеки. Им не ломали кости десятиметровые змеи, не обжигала кожу кровь ифритов и не приходилось никому вспарывать живот и выкалывать глаза. Мне на какое-то мгновение захотелось выпрыгнуть из машины, разбить любое лобовое стекло, вытащив сквозь град осколков испуганного водителя, и швырнуть его со всей силы на капот. Совершенно нерациональное и весьма шизофреническое желание сломать для кого-то привычный ход вещей. Желание хоть чуть-чуть показать ужасную изнанку этого мира. От этих мыслей Жало заставило меня на мгновение выпустить острые когти, но я смогла заставить их вновь втянуться под кожу. Я теперь не часть этого мира и больше никогда ей не стану. Я превратилась в какое-то орудие в руках неведомых противоборствующих начал вселенной. Глупое орудие, которое не имеет ни малейшего понятия, куда и зачем ему идти. И было бы ложью утверждать, что я хочу вернуть свою старую жизнь. Не хочу. Я понимала Северина с его нежеланием все забыть. Гораздо проще жить и ничего не знать, ни о чем не думать, но разве это приносит счастье? Я всегда была слишком любопытной, и мне все еще хочется знать ответ. Вряд ли меня осчастливит возможность забыть вопрос.