— Я Пауэлл, грузчик на этой станции, я просто, ну, прилёг отдохнуть тут за ящиками после обеда. Когда всё это началось, я просто лежал и не показывал носа, чтобы меня не пристрелили, как этих всех. — Он обвёл взглядом тела, лежащие позади нас. — И я видел, как убили вашего приятеля-турианца. Его застрелил другой турианец, и, кстати, они были знакомы. Ваш, как там его, Найлус, назвал того второго Сареном. Сарен сказал, что начальство с Цитадели прислало его на помощь Вашему парню. Зря Найлус к нему повернулся спиной. Сарен тут же разнёс ему башку. Если вы хотите его догнать — он уехал на поезде в сторону космопорта.

— С ним мы разберёмся, скажи-ка мне, дружочек, это не ты ли тут контрабандой балуешься? — я перепрыгнул ящики, отделявшие меня от Пауэлла. — Не твоих ли всё это рук дело? Почём мне знать, может, это ты пристрелил Найлуса и придумал такую душещипательную историю?

Я легонечко врезал ему, чтобы объяснить, что время шуток кончилось. Достав "Кесслера", который отдали нам фермеры сунул его под нос Пауэллу.

— Узнаёшь?

— Это... да... я оставил кое-что на ферме у ребят, — стоя на коленях, он умоляюще смотрел на меня. — Ну мы же не знали, что на нас нападут. Я просто хотел подзаработать. Здесь мирная колония, кому тут нужно столько оружия? Но я не знаю, откуда эти появились. Это не мы, мы только понемногу брали с грузов, зачем нам ...

— Ах ты мразь, ублюдок! — Эшли рванулась вперёд и если бы не лейтенант, разорвала бы рабочего. — Из-за тебя мы там умирали, а тебе лишь бы "подзаработать"?! Сколько этих гранат и лекарств могли бы спасти жизнь, ты, мразь?!

— Но я же не хотел, — он заныл, чувствуя, что его неприятности могут перерасти в нечто большее. — Никто же не ждал, что на нас нападут. Вот, забирайте тут всё, что я забрал с последней партии... ну и денег немного... с прошлых разов.

В его занорке оказалось десяток гранат, батареи щитов, несколько модулей для оружия и панацелин. Немного денег вылилось в весьма крупную сумму в три тысячи кредитов. Было дикое желание пристрелить его к такой-то матери, но он был моим единственным свидетелем против пока ещё мифического Сарена. Или единственными подозреваемым в убийстве Найлуса. Оттащив Уильямс, Кайдан посмотрел на меня. Брать с собой это Пауэлла было нереально, а отпускать — опасно. Связав его и вколов ему стазис из его же запасов, Аленко закатил Пауэлла за ящики, чтобы до него никто не добрался. Пообещав, что как только сможем, то вспомним о нём, мы оставили его отдыхать. Проход к поезду был свободен, чего нельзя было сказать о самом поезде. Делегация по встрече была весьма немаленькой и не будь у нас подспорья, в виде контрабанды, пришлось бы туго. Укрывшись за контейнерами, мы только начали перестрелку с гетами, как Эшли побледнела.

— Шепард, там этот...

Выглянув из укрытия я сразу увидел "Этого". Гет, размерами превосходивший обычных солдат раза в полтора, как минимум, был прикрыт щитами и бронёй. В его руку был вмонтирован пулемёт, из которого он и начал нас поливать. Аленко посмотрел на эту дуру и прикинул кое-что.

— Капитан, я сейчас его подниму, а ты сможешь бросить его на контакт-рельс?

— Попробуем, Кайдан, эту махину иначе нам не сложить.

Молнии охватили лейтенанта и он, резко выдохнув, сконцентрировал поле массы на этом пулемётчике. Подняв его на высоту метров трёх, Кайдан выдохнул хриплым от напряжения голосом: "Давай!". Выбросив руку вперёд, я направил свой телекинетический удар на середину "тела" этой твари. Эффект от приложения двух полей оказался впечатляющим. Гета швырнуло метров на тридцать назад, выбросив далеко за пределы поезда. Правда в контакт-рельс я не попал, но ему это было уже не обязательно. Обрушившийся с высоты нескольких метров синтетик выглядел месивом каких-то трубок, синтеплоти, металла, одним словом, ни в коей мере не напоминая себя прежнего. К счастью для нас, вместе с внешним видом, пропала и его функциональность. Теперь это был кусок электронного дерьма, годный только на переплавку.

С оставшимися гетами разговор оказался короче, чем мы ожидали. То ли мы так приспособились их отстреливать, то ли ещё почему, но сопротивления они оказать не смогли. Активировав панель поезда, мы рванули к поселению, искренне надеясь успеть.

До станции было минут двадцать, делать было особо нечего. Кайдан с Эшли о чём-то переговаривались у меня за спиной, похоже, что им было о чём поговорить. "Странная вышла бы пара, — подумал я про себя, — спокойный и рассудительный Аленко и импульсивная взрывная Уильямс". Пока я рассматривал пролетающий пейзаж, в мозгу всплывали разные мысли, от воспоминаний с Мендуара до последних событий тут, на Иден Прайм.

Геты, синтетики, которых не видели уже несколько поколений. Их конфликт с кварианцами произошёл тогда, когда человечество еще о космосе только мечтало. И вот сейчас мы имеем кучу трупов, порождённых проблемой трёхсотлетней давности. Искусственный интеллект, форма жизни, созданная разумом какого-то учёного, приходит и разрушает наши дома, убивает наших людей.

Но нелогичность нападения никак не увязывалась с машинным интеллектом. Цель нападения на Иден Прайм отсутствовала, как класс, не было здесь ничего того, что было бы нужно синтетикам. Ни крупных производственных площадок, ни обеспечение продовольствием Земли или ещё какого-либо важного центра. Только маяк. Но узнать о нём для них было невозможно, такие находки тут же подпадают под строжайшую секретность у всех рас, и вероятность узнать место находки извне равна нулю.

Значит, здесь есть какой-то секрет, и, вполне возможно, смертельно опасный. Либо предательство, либо вся наша безопасность пшик и мы в глубокой заднице. Если геты обладают доступом к любой секретной информации — мы гарантированно проиграем им войну, буде такая начнётся. Разработать и внедрить новую систему можно, но гарантировать, что там не будет лазейки для проникновения — нельзя.

Громоподобный рёв раздался внезапно для нас. Он сорвал все мысли и заставил напрячься, лейтенант и сержант пригнулись за бортом кабины.

— Эт-то ещё что?

— Хороший вопрос, лейтенант. Я бы сам не отказался узнать.

В отдалении по небу промелькнула какая-то огромная тень неясной формы. Оставалось надеяться, что капитан Андерсон на "Нормандии" успел её засечь и идентифицировать. То, что это корабль, у меня не было сомнений, что хуже — сомнений, что убийца СПЕКТРа на нём, тоже не было. Я давно отказался верить в хорошие варианты, и почти всегда это было верно. Следовало готовиться к проблемам.

Станция встретила нас тишиной. Казалось, что всё произошедшее на планете её не коснулось. Капсула поезда мягко коснулась парковочной зоны остановки и открыла двери. Мы вышли все втроём и рассредоточились по площадке. Укрытий от огня на ней не было, и стоило поискать более подходящую позицию на случай боя. Сержант указала рукой на пластобетонный бык станционного моста. Это была одна из немногих конструкций на станции которые могли дать защиту от огня, за одним минусом. Чтобы там оказаться, надо было перебежать по открытому мосту на противоположную сторону. И тот, кто побежит по мосту, оказывается на открытом месте и без защиты.

— Сержант, прикройте меня, я иду первый, потом Аленко, потом вы. Всё понятно?

— Да, сэр.

— Хорошо. Начали!

Я вылетел на открытое пространство перед лестницей наверх, и наддал по ней. Бежать было метров пятьдесят, не так много для тренированного десантника, но осознание, что ты бежишь метрах в десяти от поверхности земли и на тебя нацелены пушки гетов, не добавляло скорости. Перила этого моста носили символическое значение, и я даже не пытался представить, удержат ли они меня, если я сорвусь. Надежда на то, что геты дадут пройти по мосту без сопротивления, конечно же, была развеяна характерными звуками стрельбы. Щит заполыхал от попаданий и погас, оставив меня без прикрытия. До спасительного быка было совсем чуть-чуть, я уже почти влетел в мёртвую зону, как почувствовал удар по левой ноге и рухнул на бетон станции. Какой-то ящик прикрывал меня от огня гетов, и я, воспользовавшись этим, заполз за бык.

Кровь текла из пробитой ноги, похоже, что я словил сразу несколько попаданий. Вколов панацелин в бедро, я откинулся на спину, привалившись к стене станции. Действие геля наступало в течении нескольких секунд и вызывало тошнотворное состояние у многих. Во всяком случае, большинство из применявших его не испытывали желания делать это без необходимости. Действие панацелина было почти волшебно, вот только эффекты по применении отнюдь не имели отношения к сказкам. Но, как говаривал медик на Титане: "Радуйтесь, что он у вас есть, в противном случае из боя вас возвращалось бы не более десяти процентов". Не верить ему причин не было — этот продукт деятельности "Байнери Хеликс" действительно не раз спасал многим жизнь.

Наконец муть и тошнота отступили, кровь перестала течь из раны, и я смог воспринимать мир таким, как он есть. Вытащив своего "Мстителя", я высунулся из-за быка. Трое гетов вели плотную перестрелку с Аленко и Уильямс, не давая им пройти за мной. С другой стороны и сами они не могли перейти через мост, так как мои ребята держали их под огнём. Один из гетов уже лежал на мосту, видимо, попытавшись пройти по нему. Я подключился к перестрелке, и гетам, оказавшимся между двух огней, пришлось не сладко.

Этот бой истощил последние батареи для щита и оставил нас без гранат, но и цель была почти у нас в кармане. Зачистив станцию от вражеского присутствия и пристрелив пару хасков, мы вышли на транспортную площадку. Маяк стоял на ней в городом одиночестве, не считая несколько тел людей поодаль и останки гетов. Странная пилонообразная структура, испещрённая какими-то символами, словно проступающими сквозь материал. Непонятный светящийся символ горел примерно на уровне пояса человека. Ничего общего с привычными терминалами или устройствами не было. Я не мог понять, как с этим работать, единственное, на что оставалось надеяться, что учёные всё же не первый раз сталкивались с протеанскими артефактами и смогут понять, что же это такое. За ЧТО Иден Прайм заплатил такую цену, своей безопасностью и столькими жизнями.

— Капитан, эта штуковина так себя не вела, когда её раскопали... — Эшли смотрела на маяк со страхом. — Это из-за неё вы здесь?

— Сержант, задание относится к коду Н7, но я вам отвечу. Да, именно за маяком мы и прилетели. Но вот ожидать здесь гетов и нападения у нас не было причин. Иначе здесь был бы флот Альянса.

Эшли замолчала и отвела глаза от маяка. Посмотрев на отдалённые поля, она удивлённо воскликнула.

— Посмотрите-ка!

Примерно в полукилометре, посреди аэрошоссе, разрушив его, пламенело пятно выжженной, оплавленной земли. Светясь багровым цветом, оно словно говорило нам о том, что здесь было.

— Наверно, именно там сел тот корабль. Но... Получается, что он просто огромный! Вы посмотрите на размер пятна!

Крыть было нечем, если это было пятно от посадки и взлёта корабля, то его размеры были колоссальны. На Иден Прайм не сел бы корабль размерами больше фрегата, иначе размеры его ядра и мощность двигателей должна была быть запредельной. Однако, оно было перед нами и сказать, что такое невозможно не получалось. Если у гетов есть такие корабли, то наше поражение уже не вопрос времени, а просто реальность. Кайдан мрачно согласился со мной, не испытывая какой-либо надежды на успех в столкновении гетского флота с такими кораблями и всего флота Альянса. Эшли подавленно отвернулась — превосходство чужой технологии было для неё серьёзным ударом.

Кайдан и Эшли отошли подальше от тягостного зрелища и подальше от маяка, нервировавшего, кстати, и Кайдана. Я же решил присмотреться к этому артефакту. Мне начало казаться, что некоторые символа странно созвучны с письменами высеченными на египетских сфинксах или на чём они там были высечены. Эта мысль обеспокоила меня, опять, как и прежде, в памяти всплывали знания, о которых я ничего не мог сказать. Про Египет я знал только, что это государство на Земле, но об его истории нет... и уж тем более о том, какие там надписи где были.

Приглядываясь к маяку, я успел отметить еле заметную, даже скорее ощущаемую, пульсацию светящегося символа. Стоило мне сконцентрироваться на нём, как реальность стала искажаться и уходить, последнее, что я успел услышать, как Кайдан докладывал Андерсону о маяке и крик Эшли: "Шепард!". Мир померк, и я увидел Смерть, во всем её величии, жесточайшее убийство, нечёткое, неясное, словно через призму мутного стекла. Безумие, животный ужас, разложение, то, что я видел и ощущал, невозможно описать никакими словами. Это был воплощённый гимн разрушению и уничтожению, смерть, безжалостная и неумолимая, стирающая само бытие, саму суть жизни. Разум человека не мог выдерживать такое, казалось, что я стал растворяться в этой волне распада. Не знаю, сколько это длилось, как долго я видел это и чувствовал, пока милосердная тьма не похоронила остатки моих мыслей.

Кайдан только успел передать сообщение капитану Андерсону, что маяк обнаружен и находится в безопасности, как его взгляд заметил яркое свечение от маяка, окружившее Шепарда. Капитан стоял на коленях, пытаясь закрыться руками, словно от невидимой угрозы. Лейтенант метнулся к командиру и попытался оттащить его от маяка. Сзади закричала Эшли. Свечение, словно кокон, охватывало Шепарда и его тело, сведённое судорогой, сопротивлялось попыткам оттащить. Эшли пришла на помощь и вдвоём они смогли оттащить Унклара от маяка. Словно по мановению чьей-то руки, свечение пропало и маяк погас, оставив мертвую поверхность. Странный гул пошёл от протеанской колонны, сильная и явственно ощутимая ногами и всем телом вибрация, казалось, готовилась вытрясти душу.

— Ложись!

Кайдан и Эшли распростёрлись по полу станции, надеясь, что это прекратится. Маяк, простоявший пятьдесят тысяч лет, не выдержал своей активации и взорвался, засыпав всю площадку и десантников мелкими осколками странного материала, чем-то похожего на стекло.Сразу хочу оговориться, что в ходе повествования будет достаточно отклонений от официальной линий игры. Они были раньше, они будут и позже. Это одно из них. Тали'Зора и Гаррус.

Построенный лет сорок назад челнок всегда вызывал проблемы, но это было одно из тех немногих судёнышек, которым Мигрирующий флот мог безопасно поделиться со своими Паломниками. Его обшивка повидала многое и чинить его снова до потребного вида сочли невыгодным, а вот для испытуемых он оказался в самый раз. Приведя его в лучший вид, Тали'Зора и ещё несколько её товарищей, кому подошло время взросления, смогли наконец отправиться в путь. Путь, который однажды с триумфом, вернёт каждого из них домой, в новую семью.

Все остальные уже выбрали место своих поисков, но Тали всё никак не могла решить, откуда начать свой путь. Колонии разных рас не привлекали её, а в крупных центрах к кварианцам относились с куда большей неприязнью, чем на периферии. Конечно, была ещё Цитадель, но все, с кем Тали успела переговорить перед отлётом, неодобрительно отзывались об этом месте. Конечно, много худшими словами поминали кроганов, Омегу и батарианцев с ворка, но и Цитадель нельзя было назвать лучшим местом для кварианца в Паломничестве. Отношения с Советом были не радужные, особенно после изгнания их с родной планеты гетами и настоятельной просьбы закрыть посольство. С тех пор ко всей расе относились с подозрением или с открытой неприязнью. Кто-то это скрывал, кто-то, наоборот, выставлял напоказ. Девушка тяжело вздохнула, надо было побыстрее выбирать откуда она начнёт, иначе ресурсы челнока закончатся и ей придётся не выбирать, а выживать. Что, с учётом неприспособленности к внешним условиям жизни, неминуемо приведёт к её смерти.