Темная душа.ч1

Стоило Гарри Поттеру войти в зал, шум тут же умолк, словно кто-то взял и по щелчку выключателя, выключил весь звук. Взгляды всех учеников и многих учителей, были обращены в его сторону. Многие смотрели на Героя с жалостью, но были злые взгляды. Особенно от стола с красно-золотыми знаменами. Поттер привычно проигнорировал такое внимание к собственной персоне и занял свое место за столом своего факультета.

Бум, звук включили. В зале поднялась шумиха. Ученики перешептывались между собой, косясь на Героя. Даже всегда сдержанные слизеринцы нет да нет, поглядывали на брюнета, который с безразличным видом поглощал яичницу.

Кинув косой взгляд на учительский стол, Поттер увидел Дамблдора, сияющего своей привычной улыбочкой, словно начищенный галлеон. Снейп, наоборот, выглядел слишком мрачным и раздражительным. На секунду их взгляды встретились, и парень заметил в глубине черных глаз печаль. И тут, мужчина поспешно отвернулся к Флитвику и о чем-то заговорил. Гарри отметил, что рядом со Снейпом пустует стул. Обычно там сидела МакГонагалл, но сейчас та сидит справа от директора. Это удивило слизеринца.

— Я слышала сегодня от старшекурсников, что у нас появится новый преподаватель по истории магии, — пробормотала сидевшая напротив Гринграсс.

— Давно пора, — вторил Малфой. — А то на уроках Биннса настоящая скукота, да и пользы никакой. Каждое занятие про восстание гоблинов рассказывает, я его уже наизусть выучил, — после этих слов сидевшие поблизости слизеринцы зафыркали и согласно кивнули.

— У нас сегодня как раз есть этот урок, — сверившись с расписанием, изрекла Гринграсс.

— Интересно, кого нам поставят? Может, очередного идиота, такого, как Квиррелл, — вновь за столом послышались смешки.

— Он боится своей тени, как такому доверили учить нас… — издевательски протянула Дэвис, намазывая тост клубничным джемом.

— Дорогие ученики, — со своего места поднялся директор. — У меня есть несколько объявлений для вас, — в зале повисла тишина — все внимательно слушали, что хочет поведать им Дамблдор, а тот, в свою очередь, не спешил.

— Он, что, специально время тянет? — фыркнул Малфой.

— Драко, это ведь Дамблдор, ты что, забыл, что он уже стар и у него мог появиться склероз, — поучительно заметил Нотт, сидевший неподалеку. Часть слизеринцев одобрительно заулюлюкали, соглашаясь с однокурсником.

— Дамблдор любит добавить драматизма, — констатировал факт Малфой.

— Тишина, — прогремел на весь зал голос, усиленный магией. Ученики покорно замолчали, внимательно смотря на старика. — С сегодняшнего дня в программу образования вводится новый факультатив обязательный для студентов первых четырех курсов. Попечительный совет решил, что юным волшебникам будет полезно обучиться танцам, — продолжал свою речь старик.

После этих слов в зале поднялся шквал голосов — все обсуждали нововведения. Слизеринцы отнеслись одобрительно к новому предмету, поскольку практически во всех чистокровных семьях детей обучали наравне с этикетом, танцам. Гриффиндорцы восприняли новость улюлюканьями и смехом, как и хаффлпаффцы. А рейвенкловцам было все равно.

— Интересно, кто будет вести танцы? — озвучил интересующий всех вопрос Малфой. — Неужели, какой-то магглолюбец.

— Не думаю, — заявила уверенно Дафна. — Попечительский совет не одобрит подобную кандидатуру. Если я не ошибаюсь, твой отец, Малфой, глава совета. Странно, что он не сообщил тебе об этом.

Драко проигнорировал слова слизеринки.

С завтраком было покончено, и ученики начали расходиться. У слизеринцев первым уроком стояла история магии, на которую те и поспешили, попутно обсуждая кандидатуру нового учителя. Дверь в кабинет оказалась открытой, поэтому Гарри с Драко зашли внутрь и заняли одну из последних парт, оставляя первые для гриффиндорцев.

Прозвенел колокол. Дверь открылась и в кабинет вошла Лили Поттер собственной персоной. Женщина добродушно всем улыбнулась и прошествовала к своему столу.

Поттер мысленно застонал. Теперь ему придется несколько раз на неделе встречаться с «матерью», чему он был не рад.

— Неужели, она будет вести историю магии? — послышался рядом удивленный голос Драко. — Дамблдор, не мог найти кого-то получше.

— Видимо, нет, — ответил зло Гарри.

— Мое имя — Лили Поттер. Вы должны обращаться ко мне "профессор Поттер", — продолжала тем временем Лили. — И отныне я буду вести у вас историю магии. Кто подскажет мне, на чем вы остановились? — внимательный взгляд прошелся по аудитории.

В воздух привычно взметнулась рука Гермионы Грейнджер.

— Мисс… — Лили вопросительно посмотрела на гриффиндорку.

— Грейнджер, Гермиона Грейнджер, — представилась девушка, вскакивая со своего места. — С профессором Биннсом мы проходили восстание гоблинов.

— Хм, — нахмурилась профессор. — Странно. Согласно моим записям, вы должны были изучать историю тридцатых годов. Но да ладно… Вам придется многое наверстывать, если хотите успешно сдать экзамены. Садитесь, мисс Грейнджер. И десять очков Гриффиндору, — львы заулыбались.

Большую часть урока, миссис Поттер зачитывала лекцию, а за десять минут до окончания дала небольшой тест, чтобы проверить, как внимательно ученики слушали ее.

Гарри ответил на вопросы быстро, даже несмотря на то, что большую часть лекции пропялился в окно. Драко попросту списал у него, поэтому свои работы они сдали первыми и поспешили покинуть аудиторию. Но, неожиданно его окликнула миссис Поттер и попросила задержаться.

В первые секунды, Гарри хотел было взять и уйти, игнорируя просьбу, но затем передумал. Он привык решать свои проблемы, а не убегать, словно трус. А вся ситуация с Поттерами, напоминала ему бегство.

Прозвенел звонок, и ученики, собрав свои вещи, начали покидать кабинет. Гарри с Лили остались наедине.

В воздухе повисло тягучее молчание, которое никто не спешил нарушать.

Внутри Гарольда при взгляде на эту красивую рыжеволосую даму все сжалось. Ее глаза, так похожие на его собственные, сейчас были наполнены грустью и печалью. Под ними залегли черные круги, что свидетельствовало об усталости и плохом сне. Эта красивая женщина смотрела на него с любовью и надеждой, словно он был для нее самым дорогим на свете.

Внутренний голос твердил, что нужно развернуться и уйти, ведь он не нарушил никаких правил, поэтому профессор по истории магии не имеет права его задерживать, но юноша так и не сдвинулся с места. Какая-то его часть, либо невиданная сила заставили остаться и смотреть на эту женщину, такую красивую и чужую…

— Я вас слушаю, миссис Поттер, — нарушил мальчик затянувшуюся тишину.

— Гарри, я хотела поговорить с тобой. Попросить дать нам с Джеймсом шанс. Позволить, быть с тобой рядом… — Гарольд открыл было рот, дабы сказать, что это ничего не изменит, но Лили так жалобно на него посмотрела, что он решил промолчать. — Дослушай, пожалуйста, — юноша лишь кивнул. — Я не собираюсь принуждать тебя к чему-то. Я понимаю, что была плохой матерью для тебя и не заслуживаю прощения. Моему поступку нет прощения, как нет и оправдания. Я поступила ужасно, поддавшись уговорам более старших и опытных людей. Оставляя тебя с Петуньей, я считала, что это только на благо. Как же я была неправа! Сейчас я четко вижу, что совершила огромнейшую ошибку, — по щеке скатилась одинокая слезинка. — Когда ты родился, нам с Джеймсом было чуть больше восемнадцати, мы были неопытны и глупы, как и любой другой человек в этом возрасте. Ситуацию ухудшало еще то, что на дворе разгоралась война, каждый боялся за свою семью. И мы боялись, поэтому и пошли на такой шаг, потому что тогда нам казалось, что это единственный верный выход, — в каждом слове слышалась боль и обреченность. Лили не стала рассказывать о крестраже, поскольку считала это слишком тяжелым бременем, которое одиннадцатилетний мальчишка не в состоянии нести. Она стала придерживаться легенды, которую сочинил Альбус.

— Как это ни странно, но я понимаю, миссис Поттер — была война, а вы юны, да еще и беременность. Но меня интересует другой вопрос. Почему? — голос Гарольда был холоден, казалось, что он способен заморозить все вокруг. — Почему за столько лет вы ни разу не попытались узнать, как живется вашему сыну с Дурслями?

— Мы были в бегах и боялись, что стоит нам появиться, как Пожиратели смогут вычислить твое место жительства. Боялись навлечь на тебя еще больше опасности, которой и так было предостаточно. Но самое главное — я боялась, что ты считаешь Петунью и Вернона своими биологическими родителями, а о нашем существовании и не подозреваешь. Но тебе этого, наверное, просто не понять, ты ведь считаешь меня и Джеймса предателями.

— Вы правы, миссис Поттер, мне этого не понять. Мне не понять, как вы можете выбросить одного ребенка, словно ненужную вещь, а другому подарить всю вашу любовь и заботу, — голос был беспристрастен, но в нем чувствовалась боль. — Для меня Лили и Джеймс Поттеры погибли десять лет назад, пытаясь спасти своего сына от Волан-де-морта, и так будет всегда, — каждое слово, словно нож резало сердце Лили на части. — Мой отец погиб, защищая свою семью, как герой, а мать отдала свою жизнь за жизнь сына. В моих глазах они навсегда останутся любящими родителями, которые отдали самое ценное, что у них было — жизнь, за меня. Я вечно буду благодарен им за это. Я хочу, чтобы вы, миссис Поттер, и ваш муж поняли, что вы — не они, и вам ими никогда не стать.

— Я понимаю, Гарри, и не виню тебя. Чтобы простить, требуется время. Но я хочу, чтобы ты знал, что всегда сможешь в трудную минуту обратиться к нам, и мы всегда поможем. Знай, мы любим тебя и всегда будем любить, — слегка задыхаясь, произнесла Лили Поттер.

Гарри ничего не ответил, а просто развернулся и направился к Драко и другим слизеринцам, которые его поджидали. Почему-то, слова этой женщины смогли что-то затронуть в глубине души юноши и заставить затянувшиеся раны вновь кровоточить. Он понимал, что эти люди не заслуживают прощения, но сердце не хотело смириться с голосом разума.

Никто не стал набрасываться на него с вопросами, за что Поттер был очень благодарен змеям.

Напряженную тишину разрядил Нотт — признанный весельчак на их курсе.

— Лучше бы остался Биннс, — проговорил Нотт, когда их группа направлялась к теплицам для урока травологии. — На его уроках, хоть можно поспать. А тут тест сразу на первом уроке.

— Тебе лишь бы поспать, — огрызнулась Дафна. — А как экзамены ты думаешь сдавать?

Поттер не вмешивался в разговор, он вообще вел себя сегодня отстраненно. Был погружен в свои мысли и игнорировал все происходящее.

— Ты как? — услышал Поттер участливый голос Малфоя.

— Отлично, — соврал брюнет.

— По твоему виду этого не скажешь, — тихий голос. — Ходишь весь угрюмый.

— По-твоему, я должен прыгать до потолка от радости? — съязвил Поттер.

— Нет, конечно, — насупился блондин. — И извини. Я просто переживаю за тебя.

— Я знаю, — кивнул Гарри. — Но сейчас у меня нет настроения для разговоров.

— Ааа… Может, тебе прогулять травологию? — предложил Драко. — Я скажу Стебль, что тебе стало плохо, и ты пошел в Больничное крыло. А хочешь, я прогуляю вместе с тобой. Сходим в библиотеку и пошляемся по замку, выискивая новые ходы. Флинт вчера мне как раз рассказал обо одном.

— Нет, — решительно заявил Герой. — Не хочу лишних проблем со Снейпом.

— Дело твое. Я лишь предложил.

Парни зашли в теплицу. Там уже собралась большая часть гриффиндорцев.

— О, смотрите, кто пожаловал, — прозвучал насмешливый голос Рональда Уизли.

— Заткнись, — отмахнулся Поттер. Сейчас ему меньше всего хотелось устраивать баталии с этим тупицей. Забот и так хватало, так зачем тратить время на этого полоумного.

— Что, Поттер, зазнался, — выкрикнул дружок рыжего. — Считаешь, раз твоя мамаша сейчас профессор, то тебе все можно?

— Заткнись, грязнокровка, — вмешался Драко. — А то я сейчас сам закрою тебе рот.

Гарри взбесился. Слова гриффиндорца задели его. Выхватив палочку, он в несколько шагов оказался возле болтуна и приставил к его горлу кончик.

— Хочешь проверить, Томас?

Ученики замолчали, с ужасом смотря на Героя. Тот вел себя вызывающе. А в зеленых глазах плескало бешенство, которое пугало. Томас тоже почувствовал опасность, поэтому попытался вывернуться, но Поттер не дал этого сделать. Неизвестно, чем все бы закончилось, если бы не появилась профессор.

— Что здесь происходит? — хмурый взгляд был прикован к парочке.

— Ничего, — отозвался Герой.

— Тогда всем немедленно занять свои места, если не хотите лишить факультеты баллов.

Поттер с неохотой отошел и сел около Драко. Внутри него по-прежнему кипела ярость.

— Тупой гриф, — отозвался блондин. — Будь моя воля, я бы давно выгнал его из Хогвартса. Таким тупицам не место здесь.

* * *

Оставшаяся часть дня прошла незаметно. Гарри провел ее, словно в тумане. На автомате выполнял задания учителей, ходил на обед и сидел в гостиной, ничего возле себя не замечая.

— Завтра Хэллоуин, — неожиданно заявил Малфой.

Глава 15

Первое, что увидел Гарри, зайдя в Большой зал — это тыквы. Куча тыкв, разных форм и размеров. Ими был обставлен весь зал, начиная от столов и заканчивая потолком. Даже меню сегодняшнего дня составляли исключительно блюда, приготовленные из этого овоща. Чему Поттер был не рад, впрочем, как и другие слизеринцы. Драко сидевший рядом, недовольно бубнил себе под нос о мерзком тыквенном соке, поданном этим утром вместо чая.

— Лучше уж овсянка, чем это, — проговорил Малфой, хмурым взглядом одаривая свою тарелку. — Мерзость какая-то.

— Да ладно тебе, — хмыкнул Нотт. — На вкус вполне съедобно.

— Тогда сам и ешь, — огрызнулся блондин. — Я лучше голодным останусь.

— Посмотрим, что ты скажешь к обеду, — заухмылялся Теодор.

Поттер лишь безразлично пожал плечами. Он был не настолько привередлив в еде, как друг, хотя тыкву тоже не любил. Но, разумно рассудив, что обед будет нескоро, а голодным ходить не хочется, он взялся за еду.

Первым в расписании сегодня стояла защита от темных сил с Квирреллом. Худшего учителя для этого предмета, невозможно было подобрать. Квиррелл боялся своей тени, не говоря уже обо всем остальном. Чему он мог научить на своих уроках? Практически каждый урок, первокурсникам приходилось читать книги или конспектировать материал за сбивчивой речью профессора. И, нужно признать, что это было не так просто. Даже прислушиваясь, не всегда получалось разобрать заикания Квиррелла. Но, хуже всего был запах чеснока, которым провонял весь кабинет. Со слов профессора — тот защищает его от вампиров, с которыми он повстречался в Румынии, и до сих пор боялся. Большего бреда, Гарри не слышал, но спорить с ненормальным учителем не стал, а лишь вместе с другими слизеринцами презрительно кривился.