Альманах "Признание-3" -2008 (проект)

— Змей в катакомбах на еду выращивают, — сказал Максим, доев кашу. — Могу адресок подкинуть...

— Больно надо, — ответил Джуба. — Сам ешь...

— А как же! Если "припрёт"...

Максим допил компот и прислушался:

— Грузили финны. У них — мороз. Вот уголь, как мы до Гибралтара добрались, и "растаял"... — напряжённый голос приятеля Рулы не располагал ко сну, но Максим, прижавшись щекой к тёплой чашке, прикрыл глаза. — ... На траверсе Неаполя налетело... Штивало так, что желудок руками надо было придерживать. Чуть недоглядишь, — всё на палубе... Уголь оттаял, и вода в трюмах усиливала болтанку...

— Резонанс, — авторитетно подсказал Вакса.

— Наверное, — устало согласился моряк. — Когда стало ясно, что добром не кончится, дали SOS, и начальство собралось в кают-компании, обсудить, чего дальше делать. А нас боцман, наоборот, погнал на палубу. Надели спасжилеты, сидим, держимся за железо, кто за что уцепился. А волны, уже вовсю по палубе гуляют. Будто сидишь по пояс в воде, летом на пляже... в волнение. И тут какая-то особенно высокая волна ноги мне подбрасывает, а я крепче за трубопровод опреснителя... И вдруг понимаю, братцы! — голос рассказчика приобрёл такие трагические ноты, что Максим открыл глаза. — Не волна это! Это судно ко дну пошло. И, верите? — умом это понимаю, а руками за трубу держусь! Как отцепился... не помню. Только спасжилет меня уже с глубины вытянул...

— Ну, а те, — не выдержал Джуба. — Что в кают-компании?

— Упокой их души Господи. Только вахтенный спасся. Успел на мостике сигнальную ракету запустить... и к нам. А рулевой там остался. Эта лохань будто только приглашения дожидалась. Блин! Как утюг! Даже не булькнуло... Трое суток в воде кисли...

— Трое суток? — недоверчиво переспросил Вакса. — Если ракета, Серж... и SOS... почему так долго? Береговая охрана...

— Какая на хрен "береговая охрана"? — зло выругался рассказчик. — Ни соляры у них, ни желания...

— А наши менты-патрульные? — вступился за друга Рула. — Часто ты их на дороге видишь? Да они на трассу ни ногой, ни шиной...

— Раньше, хоть скорость мерили... — мечтательно протянул Синька.

— А зачем им на трассе скорость мерить? — удивился Вакса. — Они же теперь по остаточному следу лицензии лишают.

— Как это? — заинтересовался Джуба.

Максим уже почти не слушал. Он представил себе чёрное, неприветливое море и такое же чёрное, беспросветное небо. Холодные волны перекатываются по ногам, приподнимают тело, высасывают тепло, давят и грозят... История приятеля Рулы показалась весьма примечательной, как символ, как предупреждение: человек, вцепившийся в свою единственную опору, которая стремительно уходит под воду. Может, всё-таки, к Владу?..

— ... Представь себе, — настаивал Вакса. — Ходят по стоянке и рулеткой измеряют длину пятен насекомых, размазанных по ветровому стеклу автомобиля.

— И как же это? Физически? — беспокоился Джуба.

Максим приподнял голову. Было похоже, что Джуба "купился". Ворот его элегантной, обычно наглухо задраенной на все пуговицы рубашки, был расстёгнут, галстук перекошенным ошейником съехал к плечу и зажил своей жизнью. Максим с интересом наблюдал, как конец галстука мотался в опасной близости от соусницы с прошлогодним томатом...

— Да просто всё, Джу, — брюзгливо подключился Синька, надёжно укрывшись за своей длинной чёлкой. — Рулеткой меряют, потом по таблице сравнивают. Там у них зависимость длины пятна от скорости движения. Ну, и как найдут пятно подходящей длины, номера снимают. А за превышение — запрет на найм и прощай лицензия. Ни заправиться, ни пожрать... Радио слушать надо.

Это был сильный довод. Даже Максим, который ни на мгновение не поверил, вздрогнул. Но его движение не укрылось от внимательного Джубы:

— Ты кого-то видел на стоянке, Макс?

— Двое! Их там двое, Джуба. Не сомневайся...

Джуба резко поднялся со стула, и конец его галстука навеки разлучился с соусницей. Максим почувствовал досаду: пожалуй, этот чистюля в измазанном томатом галстуке, был бы более смешон, чем уже состоявшийся розыгрыш. Джуба вышел, и застолье немедленно обменялось злорадными ухмылками. Ничто так не ценилось в этой компании, как приколы и сюрпризы.

И чем злобнее, тем веселее...

— И куда ты теперь, Серж? — спросил Синька.

Моряк поднял голову:

— Знаменские бомбоубежище раскопали. Хотят в нём общину сделать. Вот в этот кибуц и добираюсь. Обещали паёк и работу...

— У меня что-то похожее, — вступил в разговор Максим. Каша с тушёнкой тепло улеглись в желудке. Приятная музыка и ненавязчивый свет располагали к беседе: — Одесские катакомбы. Они там уже больше года живут. Обустроились надёжно. О замкнутом цикле поговаривают. Только для непотопляемости им зерно нужно. Много зерна. Они рассчитывают под землёй лет сто продержаться...

  — Кто такие? — спросил Синька.

  — Ботаники... — равнодушно ответил Максим, но, заметив улыбки на лицах приятелей, почему-то разозлился. — Натуральные ботаники, говорю! Дипломированные. Грибы, мхи, лишайники. Спирт гонят, нитку прядут... всё конкретно... Садки с рыбой, крысы, змеи... Брат мой, Влад, там работает.

— Если у них спирт — никто не тронет, — сказал Рула. — От всех отмажутся...

— Сто лет! — заворожено повторил Вакса. — А что? Если сильный, решительный лидер... может и протянут. А к тому времени, глядишь, и потеплеет...

— Хрен по тёрке! — возразил Максим. — Ледникам только дай проснуться — всё к чертям задавят. Тут ведь как: чем больше льда — тем больше солнечной энергии отражается обратно в космос. А чем больше её отражается, тем больше льда. Труба всему, братцы... Труба, говорю...

— Где? — спросил Синька.

— Что "где"? — не понял Максим.

— Где "труба", спрашиваю?

Максим сбился с мысли и замолчал. В наступившей тишине отчётливо слышались позывные чьей-то мобилки.

— Ага! — торжествующе сказал Синька. — Я же говорю "труба"!

— Это Джубина мобила играет, — заметил Вакса. — Вон его куртка на вешалке...

Синька вытащил из кармана куртки мобилу и ответил на вызов:

— Слушаю... Нет, Дмитрий Шубин сейчас с милицией разговаривает... Да, занят... Нет, ничего страшного, у них вопросы — у него ответы... Я? Ответственный секретарь Шубина. Восемнадцать тонн? Пятый класс? Конечно, интересует. Вы представьтесь, а я ему передам... Преображенка... Пётр Ефимович... Понял...

И тут вернулся Джуба.

— Какого чёрта, Стас? — с порога оценив обстановку, зашипел он. — Кто звонил?

"Эх! Ещё бы пару секунд! — с сожалением подумал Максим. — Пришёл бы чуть позже — может, и мне бы что-то перепало".

— Пётр Ефимович из Преображенки, — доложил Синька. Он посмотрел на Максима, потом на Ваксу с Толиком, будто спрашивая о чём-то. — Восемнадцать тонн пшеницы, пятый класс.

— Ого! — принимая из рук Синьки мобилу, сказал Джуба. — Молодец! С меня пиво.

Все недовольно загудели: "откуда пиву взяться, если ячмень второй год не растёт"?

— Значит, компот! — не теряя радушия, уточнил Джуба, поправляя на плечах куртку. — Ну, счастливо оставаться, ребятки. А я поехал. Работа, знаете ли...

— Да, — в тон ему ответил Вакса. — Мы, пожалуй, тоже поедем. Восемнадцать тонн! Не каждый день... ещё зерновоз заказывать...

— Что? — Джуба замер. — Тебе-то что до моего зерна?

— С чего это оно твоё?

— Потому что это мне звонили, Вакса, — Джубе перехватило горло. Он прокашлялся. — Это МОИ восемнадцать тонн!

— Это зерно могло быть твоим, Джуба. — сказал Максим. — Но раз уж так получилось...

— Как получилось? — давился злобой Джуба. — Если меня... выперли на улицу... идиоты... это не значит...

— Почему "идиоты"? — тихо спросил Толик.

Все замолчали.

Жуткий напарник Ваксы у всех вызывал сложные чувства опасности и неприязни. Он обычно отмалчивался, сидя где-нибудь в сторонке. Но если вступал в беседу, то, как правило, для его собеседника всё заканчивалось очень плохо. Или в этот день или на следующий... суеверие, конечно. Но времена были такие, что искушать судьбу и проводить на себе эксперименты никто не решался.

— "Идиоты"? — переспросил враз присмиревший Джуба. — Разве я сказал "идиоты"?

— Ну, да, — настаивал Толик. — Я хорошо слышал. Ты так и сказал: "идиоты".

Джуба на секунду задумался.

— В самом деле, — признал он. — Я сказал: "выперли на улицу... а эти идиоты на стоянке меня задержали"... охранники. Я думал...

— Не надо, — прервал его Толик. — Не надо "думать". И злиться не надо. Все ваши беды от злости и чрезмерного ума...

— Давайте жребий тянуть, — вмешался Рула. — По справедливости.

Вошла Светлана:

— Ребята, у вас всё в порядке?

— В высшей степени! — заверил её Максим. — Восемнадцать тонн нашли!

— Здорово! Когда едем? — Светлана поставила поднос на стол и захлопала в ладоши. — Ты мне обещал!..

"Да ну его к чёрту, это зерно, — подумал Максим. — Ведро горячей воды, койка, Светка"...

— Может, все поедем? — предложил Синька, откидывая со лба прядь волос.

— Ты бы постригся, — недовольно пробурчал Джуба. — А то на тебя, урода, смотреть неудобно.

— Зато мне от вас, уродов, удобно прятаться, — парировал Синька. — Поехали вместе!

— Зачёт имеет смысл только для одного, — покачал головой Джуба. — Машина с прицепом. Глупо партию дробить...

— Тогда кто первый тот и прав, — оживился Вакса. — Каждый сам за себя.

   Рула разочарованно взмахнул рукой. Разумеется, на его "Москвиче" сильно не погоняешь.

— Гонки?! — обрадовался Синька. — Хорошее предложение!

"Кому как... — подумал Максим. — На моей "девятке" разве за ними угонишься"?..

— А куда едем? — деловито спросила Светлана.

— В Преображенку, — хмуро бросил Джуба.

— В какую? — уточнила практичная Света. — Их три...

— К Петру Ефимовичу, — ответил Синька.

— Это где? — настаивала Света.

Наступила пауза. Все замерли. Переглянулись...

И тут Максим понял, что это его шанс поправить свои дела. "Похоже, никто из них не знает куда ехать, — понял Максим. — Кажется, мой выход"!

* * *

— Инспектор министерства чрезвычайных ситуаций Бошкова, — представилась Светлана. — В качестве прикрытия — официантка кафе в Кривом Озере.

Максим пожал плечами:

— Так это ты за Толиком гоняешься?

Ему удалось "стряхнуть" преследователей: Синька на своей Хонде застрял в болоте неподалеку от "не той" Преображенки, а Джуба на Вольво не сумел удержаться на мокрой трассе и соскользнул в кювет. Впереди был только Вакса с Толиком на Ауди. Промелькнул знак ограничения "сорок".

Максим немного подумал, и сбросил скорость до ста двадцати.

— За обоими, — уточнила Света. — С Толиком проще: о нём ничего не известно, кроме того, что он — Толик. Налогового номера — и того нет. А вот приятель его, Вакса, он же Василий Ваксин, — это "нечто". Чемпион по строгости учёта. От яслей до переаттестации военкомата. Прививки, оценки, характеристики, взыскания... Машина досталась от отца. От матери — родственные связи с администрацией элеватора. Прибился к вам, фуражирам, втянулся, вот и катает...

— И что тебе не нравится?

— Всё не нравится! — жёстко ответила Света. — Полнота социальных сообщений, — это "раз"! Так не бывает. Информация всегда не полная. Обычно от двух до пяти процентов — пустые графы. А тут всё заполнено, представляешь? Будто кто-то очень хотел, чтобы каждый год его присутствия в нашей стране был документально зафиксирован.

— Ты хочешь сказать, что избыток информации опаснее её недостатка?

— Разумеется! Избыток — это действующая сеть агентуры...

— Шпионы?

— Мы их называем "неаккредитованными наблюдателями", — поправила Светлана.

— Чьи "наблюдатели"?

— В том-то вся и суть! Хотелось бы знать "чьи"... Ничьи! Люди ниоткуда. Статистически невозможные личности...

— А "два"?

— Что "два"? — не поняла Света.

— Ты сказала, что причин для беспокойства, больше, чем одна, — напомнил Максим.

— "Два" — это необъяснимый список интересов.

— То есть?

— Ты сам подумай, Макс, что наблюдателей должно волновать? Энергетика, производство, транспорт, связь, товаропроводящие сети и узлы... А эти интересуются посетителями забегаловки Корнеича, причём, как постоянными, так и проходимцами... Могут неделями сидеть на скотном дворе заброшенного фермерского хозяйства и мыть косточки правительству с людьми в зипунах и тулупах...

— Может, они ищут не информацию, а правду?

— Правду? — она была поражена. — Что за блажь: искать правду у разбойников, что греются вокруг костра на пустом току...

— А ты полагаешь, что у бандитов в костюмах от Кардена в уютных правительственных креслах правды больше?

Она с минуту молчала, потом жёстко ответила:

— Я работаю на правительство, Макс. И твои настроения не способствуют нормализации обстановки.

— Иллюзии, Светлана, — устало сказал Максим.

— Что "иллюзии"?

— Работа на правительство — иллюзии. Твои размышления, что способствует нормализации, а что нет, — тоже иллюзии. Это как "высокая волна". Кажется, что всего лишь волнение усилилось, а на самом деле это пароход утонул. И нужно разжать руки. Обязательно отпустить себя от уходящей на дно опоры.

— Тем не менее, кто-то должен стоять у руля до последнего!

Он хрипло рассмеялся.

— Ты находишь это смешным? — зло спросила Светлана.

— Вспомнился диснеевский мультик, — поспешил с пояснениями Максим. — "Маугли". Там есть такие кадры: Балу с королём обезьян пытаются вдвоём удержать разваливающийся древний город. И вот, всё сыпется и рушится, а они стоят и держат... В конечном итоге, оба устояли... и у каждого по кирпичу над головой...

Она раздумывала несколько минут, потом сказала:

— Знаешь, подобие с тонущим пароходом не такое обидное.

Максим пожал плечами и промолчал.

— Только зачем? — спросила она. — Зачем "отпускать", если всё тонет?

— Чтобы жить. Державе выгодно зомбировать население на предмет поголовной веры в синомию: "держава" и "жизнь". А жизнь ценна сама по себе. Что с державой, что без неё...

— Я могу в это поверить, — сказала Света. — Но ты не ответил. Зачем жить?

— Ну-у, хозяйка... — протянул Максим. — О смысл жизни такие головы "ломались", что мне как-то не скромно... Но, может, твои "клиенты" что-то знают? Вот приедем в Преображенку, и, пока они будут с начальством о зерне толковать, мы их и зацапаем...

— Ирония твоя неуместна, Макс. "Зацапаем" обязательно. И спросим, по всей строгости...

— Со "строгостью" — понятно. А спрашивать о чём будем?

— Чем всё закончится, например. Мне почему-то кажется, что эта парочка в курсе...

— Чутьё сыщика?

— Оно самое. И я тебя просила не иронизировать.

— А то, что будет?

— Укушу.

— Это тебя в МЧС кусаться научили?

— Ты даже не представляешь, чему сейчас обучают в МЧС!

Максиму не понравилась жестокость в её голосе, и он не решился на колкости.

— Знаешь, я тебе и без них скажу, чем всё закончится.

— Вот как? — усмехнулась она. — Что ж. Говори. Мнению эколога всегда рады.