— Это наша страна, — просто сказал барон. Он повёл рукой с запада на восток, обнимая мелкие городки, огромный Корбиниан, Корбин, это обширное озеро в сердце страны, безжизненную Серую пустошь... — Ты можешь показать Норе, где мы находимся?
Вейма замешкалась и барон подал ей какую-то тростинку, которой вампирша довольно точно обвела границы Фирмина. Нора кивнула.
— Это Корбин? — указала она на озеро.
— Да, — подтвердила вампирша. — А это Ранна, река, давшая название Раногу, городу, знаменитому своим университетом. А вот — Корбиниан, владения, которые не были разделены после смерти Старого Дюка. А здесь — дорога на Тамн, самый большой город нашей страны.
Вейма лучше знала реки, дороги и города, чем владения феодалов, и кое-где барону приходилось её поправлять. Нора внимательно смотрела и старалась запомнить, тем более, что отец добавлял к уроку кое-какие сведения о том, какие у них отношения с тем или иным графом или бароном. И вдруг, когда Вейма не очень точно обозначила неровную звезду под Серой пустошью — графство Дитлин, — барон сказал, как о чём-то само собой разумеющемся:
— А вот за этого графа ты выйдешь замуж.
— Отец?! — вздрогнула всем телом Нора.
— Граф Дитлин, — пояснил барон, и от него не пахло ничем, кроме спокойной уверенности, — прекрасный человек, в прошлом — отважный воин, сегодня — мудрый и справедливый правитель. На прошлом сборе баронов мы с ним разговаривали об этом, теперь же я привезу тебя с собой и, полагаю, ты ему понравишься.
— Мудрый правитель?! — ахнула Вейма, догадываясь, что могут значит такие слова.
— Отец! Он... он... старик?!
— Он немолод, — всё так же не теряя спокойствия признал барон. — Его старший сын уже готов унаследовать Дитлин, поэтому ваши дети будут расти и воспитываться здесь, в Фирмине и к ним по праву перейдут мои земли.
— Я не выйду замуж за старика! — закричала Нора.
— Это не тебе решать, — покачал головой Фирмин. Он по-прежнему не волновался, словно не принимая возмущение своей дочери всерьёз.
— Ни за что! — ещё громче завопила девушка. Её глаза метались по таблинию, но так и не остановились ни на чём, и тогда Нора, зарыдав, выскочила за дверь. В отдалении что-то с грохотом упало. Вейма вздохнула.
— Зачем, ваша милость? — тихо спросила она. — Мне казалось, вы её любите.
— Люблю, — признал барон с лёгкой грустью. — Ты не понимаешь. Она тоже не понимает, она слишком маленькая. Я любил Лору, но из-за её низкого происхождения... так видного в Норе... ни один граф или барон не согласится женить на моей дочери своего сына. Чтобы его дети не были простолюдинами. А если она выйдет замуж за простого рыцаря, её потомство потеряет голос в союзе баронов.
— Но она же человек! — возмутилась вампирша. — Человек, а не кровь и не статус! Она молодая, она хочет любви и счастья!
— А я старый, и я могу думать о будущем, — покачал головой барон. — Найди её и уговори успокоиться.
Вампирша оскорблённо выпрямилась.
— Вы сами сказали, что я должна служить не вам, а вашей дочери. Я не буду учить её подчиняться. Можете меня выгнать, но я — не буду!
— Не учи, — равнодушно отозвался барон. — Иди домой, сегодня урока не будет. Я позову тебя, когда она успокоится. Иди.
Магде казалось, что её жизнь превратилась в сказку. Её возлюбленный был прекрасен и стоял так высоко, как только мог стоять человек. Его люди приветствовали её при встрече, рыцари преклоняли колена, у неё был поклонник, готовый служить ей и всё свободное время (то есть вообще всё) посвящающий сочинению стихов в её честь...
Так не бывает.
Ведьма не может быть невестой рыцаря. Ведьма не может стать женой Дюка.
С ведьмой не должны случаться такие истории.
Так не бывает.
Однажды придётся платить.
Граф Дитлин уехал сразу же после завтрака, обещав вернуться через неделю, с ним уехали и разбойники Увара. Магду это радовало, потому что в стихах её юного рыцаря то и дело появлялись обещания жестоко расправиться с врагом. Разумеется, к вящей чести прекрасной дамы, но девушка сомневалась, что молоденький Арне вышел бы победителем из этого боя. Когда-то Бертильда Лотарин верила в честь и в оскорбление, которое смывается только кровью. Ведьма Магда верила только в то, что люди должны оставаться живыми как можно дольше. Живыми и, желательно, здоровыми.
К тому же Увар бросал на неё какие-то странные взгляды... Жалко, рядом не было Веймы, та безошибочно бы сказала, чем тот пах, когда смотрел на ведьму. А Магда... просто не знала. Заинтересованные были взгляды. Но Увар смотрел не так, как другие мужчины. Не сально, не восхищённо, без похоти, без преклонения... но и без равнодушия. Через три дня Увар вернулся. Его встретил Вир. Магда видела эту встречу, сидя у входа в свой шатёр, как она делала все эти дни. Арне, как положено верному рыцарю, сидел у её ног и, запинаясь, искал рифму на "прекрасную даму".
— Привёз? — коротко спросил шателен. Разбойник кивнул и снова покосился на Магду. Арне перехватил этот взгляд и напрягся. Ведьма положила руку ему на плечо и почувствовала, как юноша вздрогнул всем телом от её прикосновения. Смутившись, Магда отстранилась. Алард в это время сидел в большом шатре и сочинял какие-то важные письма.
— И не их только привёз, — с ленцой сообщил разбойник. — С нами ещё малец увязался. Дюк-то, слышал, искал художника. Вон, малец уже к нему припустил.
Вир демонстративно вздохнул.
— Малец, говоришь. Припустил, говоришь.
— Ну да, — отозвался Увар.
Магда поднялась. Большой шатёр стоял так, что входа в него не было видно от того места, где она сидела. Что за малец, интересно знать?..
— Будет в этом лагере порядок?! — рявкнул Вир.
— Серый, ты чего? — оторопел разбойник.
— Сколько раз повторять?! Всех новых людей сначала показывать мне! Ты пропустил его прямо к Дюку! А если он убийца?!
— Тоогда мы его тут на ленточки порежем, — засмеялся разбойник.
— Болван!
— Эй! — запротестовал разбойник. К нему подтягивались его люди, но, хотя их и явно возмутили слова шателена, они явно не собирались начинать драку. Магда моргнула. Разбойники вставали так, чтобы Вир оставался от них на расстоянии нескольких шагов... или одного прыжка.
— Да вот они, — принуждённо засмеялся Увар, показывая в сторону шатра.
Магда повернулась...
Рядом с её любимым шёл... ей была знакома эта хрупкая фигурка...
— Липп! — ахнула она. От волнения горло перехватило и её услышал только Арне, который вскочил, чтобы поддержать на ногах свою даму.
— Вы знаете его? — тихо спросил юноша.
Магда бросила на своего рыцаря благодарный взгляд.
— Знаю, — так же тихо ответила она.
— Ты здесь! — широко улыбнулся подошедший Дюк. — Бертильда, любовь моя! Пришло время использовать твои необычные умения!
Магда смертельно побледнела. Вир удивлённо поглядел на повелителя, ноздри его раздувались.
— Ты говорила, что режешь по дереву, — продолжал Дюк, не замечая их волнения. — Наш юный друг нарисует нам воззвания к простому народу, а ты вырежешь их, чтобы мы могли сделать много одинаковых картинок по одному образцу. Эту идею подсказал мне почтенный Ханк.
Магда моргнула.
— Ты хочешь, чтобы я работала... вместе с ним?
Липп улыбнулся, не показывая своих клыков и сделал несколько сложных движений, какими в самых модных танцах предваряли глубокий поклон. Среди собравшихся никто этих танцев не знал, но разбойники одобрительно засвистели.
— Эк коленца выделывает! — крякнул Увар.
Липп закончил свои сложные па перед самым лицом Магды. Коротко взглянул на стоящего за её спиной Арне и юноша, сам не зная, почему, опасливо попятился. Липп склонился в глубоком поклоне.
— Приблизим Освобождение, сестра, — еле слышно прошептал вампир. После этих слов ни один проклятый не мог отказать другому в поддержке и помощи.
Магда наклонилась, поднимая юношу на ноги.
— Приблизим, брат, — послушно отозвалась она.
Вампирёныш ухмыльнулся.
— Не выдавай меня, сестрица, я тебе пригожусь, — дурашливо попросил он. Магда коротко кивнула. В ходе поклона Липп, как положено, показал пустые ладони, обнажив при этом запястья. На левой руке по-прежнему была белая ленточка волшебницы.
— Мы будем очень хорошо работать вместе, ваше высочество, — с преувеличенной почтительностью поклонился Дюку молодой художник.
Кто-то из собравшихся охнул, один из разбойников присвистнул, оправившийся после взгляда вампира Арне положил руку на рукоять меча.
— Вот и замечательно! — просиял Алард и повернулся, чтобы идти к главному шатру. Вир, качая головой, устремился за ним, что-то сердито доказывая на ходу.
— Надо поговорить, — еле слышно заявил вампирёныш. — Избавься от своей тени.
Он без особой приязни покосился в сторону юного рыцаря.
Порядка в лагере молодого Дюка, очевидно, не было и быть не могло. Шатёр для работы ставили вместе Вир и Липп, потому что, когда шателен освободился, он не смог найти, кому поручить эту работу. Поставив шатёр, он увёл с собой Арне, предложив юноше поупражняться в благородном искусстве боя на мечах. Они ушли под рассуждения Вира о том, что в юности не стоит рассчитывать выигрывать конные схватки, где лёгкость тела помешает удержаться в седле, однако пеший бой при правильном к нему отношении открывает много возможностей...
Магда пожала плечами и вошла в шатёр, где её уже поджидал вампир. Заступник знает где, но они успели достать пару дощечек, подходящих для резьбы, а у Липпа пергамент и уголь были с собой. Там был даже стол, как подозревала Магда, утащенный из главного шатра.
— О чём ты хотел поговорить? — хмуро спросила Магда, присаживаясь на скамеечку для ног — единственное сидение во всём шатре.
— Тебя зовут Бертильда? — вместо ответа спросил Липп.
— Да, это моё имя, — кивнула Магда. — Какая тебе разница?
— Надо же мне знать... чтобы не ошибиться, — ухмыльнулся вампирёныш. Ведьма вгляделась в его лицо.
— Чего ты хочешь?
Липп помахал рукой.
— Сними, — коротко приказал он.
Магда покачала головой.
— Это сможет сделать только та, которая её завязала.
Вампир зашипел от злости.
— Она жжётся! — зло процедил он. — Я не могу жить, пока она на мне! Зачем ты это сделала?!
— Ты нападал на детей. Это моя земля. Я должна была их защитить.
— Это были слепые детёныши слепых крестьян!
Слепые — то есть не прозревшие. То есть не верящие, будто мир создан ради зла.
— Это моя земля, — повторила Магда.
Вампир грязно выругался. Ведьма пожала плечами.
— Зачем ты сюда пришёл?
Липп снова дурашливо ухмыльнулся.
— Ты выгнала меня со своей земли. Надо же мне было куда-то пойти.
— И ты — вампир, высший посвящённый — собираешься рисовать для людей?!
— Ты — ведьма, — тихо и угрожающе ответил Липп. — Я не спрашиваю, что ты здесь забыла.
— О чём ты хотел поговорить? — снова спросила Магда, решив не отвечать на угрозу.
Вампир помахал рукой с ленточкой. Магда покачала головой. Липп пожал плечами и занялся рисованием. Он рисовал быстро, со скоростью, недоступной человеческому взгляду, но результат его не удовлетворял, и кусок пергамента за куском были отброшены в сторону. Ведьма покачала головой. Было понятно, что позже художник подберёт их все и тщательно разгладит, однако такая расточительность всё равно поражала.
— Ты знаешь, что твой дом не сожгли? — как бы невзначай спросил вампир.
— Что?!
— Ты же ушла вместе с Вилем-батраком.
— Откуда ты знаешь?!
— Бродил поблизости. Почему ты с ним ушла?
— Он убийца, — недовольно ответила ведьма.
— Угу. Высший посвящённый, кто бы мог подумать! Слишком много прозревших в одной деревне, не к добру.
Он неприятно засмеялся и выбросил ещё один испорченный пергамент.
— Он был готов убить меня, если я откажусь.
— Тебе будет трудно объяснить это барону. Исвар шепнул паре людей, что ты шла добровольно. Он видел тебя в лесу. Что он там делал?
— Откуда я знаю? — вздохнула ведьма. — Многим рассказал?
— Он не из болтливых. И с болтливыми не разговаривал. Барон не знает.
— Он угрожал мне. Виль-батрак, — устало сказала ведьма. — Был готов убить меня как только я перестану быть полезной. Когда с тобой так разговаривают... ты идёшь очень добровольно. Твоя добрая воля очень хочет жить.
— Понятно. Где он сейчас?
— В лесу, — просто ответила Магда. — Я не знаю.
Вампир хмыкнул.
— Я ведьма. Он угрожал мне.
— Что ж не убила? — ухмыльнулся Липп.
— Я не умею.
Липп оскалился, показывая клыки.
— Тебе будет трудно это объяснить на встрече.
— Это не твоя забота, — отмахнулась Магда. На встрече её должны были убить. Сразу или сначала расспросив — не имело значения.
— А ты туда и не собираешься? — проницательно спросил вампир. Магда нахмурилась. Она успела забыть, вернее, не учитывала в разговоре, что такие, как он, чуют настроение собеседника. — Брось, поздно скрывать. Ты высоко поднялась. Невеста Дюка! Неплохо для деревенской ведьмы!
— Он ещё не вернул себе трон, — тихо ответила Магда.
— Но вернёт, — хмыкнул Липп. — С нашей помощью, а?
Он кинул в неё кусок пергамента с грубоватым — легко будет вырезать — изображением всадника, подъезжающего к замку. Всадник держал в руках щит с гербом Корбиниана. Магда вздохнула и потянулась за инструментами. Таких задач перед ней ещё не ставили.
— Ты его приворожила, — нарушил молчание вампир. Магда вздрогнула и едва не порезалась ножом. Мельком она взглянула на Липпа и с отвращением увидела, как жадно тот смотрит на лезвие ножа, едва не пустившего ей кровь. — От него забавно пахнет... Он думает, что ты его приворожила и ему это нравится.
— Я была одна, — пояснила ведьма. Разговаривая с вампиром, бесполезно что-то скрывать. Всё равно учует. Счастье, что их мало интересует что бы то ни было, кроме утоления своей проклятой жажды. — Была колдовская ночь... Как будто звёзды сошлись в тот узор, к какому они шли много лет.
— И ты была одна, — ухмыльнулся, показывая клыки, Липп. — Страшно, поди, одной в лесу среди ночи?
Магда досадливо фыркнула. Об этом она не говорила даже наедине с самой собой. Вампирёныш торжествующе оскалился. То была колдовская ночь и всё, и томившее её предчувствие, и жадный взгляд ночного гостя, и множество других причин, всё толкало её сделать то, что она сделала. Но ещё ей было просто страшно — одной наедине с незнакомым человеком, который непонятно зачем постучался в дождь в одинокий домик в лесу...
— Понравилась мне когда-то девушка, — без видимой связи с предыдущим разговором сказал Липп. — Ух, хороша была! Я и так, и сяк... А она ни в какую. Нашёл я в Раноге старушонку одну. Немного, кстати, запросила. Сказала, чтобы напоил я свою красавицу и вылил ей зелья в бокал. А ещё сказала, чтобы я это и не скрывал особо.
Магда заухмылялась не хуже вампира. Она знала, как действует такое колдовство.
— Угу. Всё так и случилось. Две недели я её уламывал хоть вина выпить. А как выпила — и я ничего показался. Да ещё с зельем. Погуляли мы тогда на славу... И всё бы хорошо, да только мне потом другая девчонка приглянулась, конопатая, и фигурка у неё...
