Равиен. Дорога обратно

Равиен — 22Ромэй:Оборотням свет был не нужен, они прекрасно видели и в темноте, но я предпочел создать светящийся шар и запустить его впереди нас. Матервестер! Я все больше и больше чувствовал себя древним магом из сказаний. Мне не нужны уже были заклинания и даже прищелкивал пальцами я больше по привычке, как будто ставил точку после мысленного оглашения своего желания. Нет, святящийся шар относился к среднему уровню бытовой магии, просто он никогда раньше не выходил у меня такой слепяще-яркий. Уменьшив яркость и удовлетворенно улыбнувшись, я двинулся за Тайем, уверенно ведущем нас по тунелям, очевидно в соответствии с картой.Через полтенченя он остановился, перетек в человека и достал эту самую карту из тубуса. — Мы сейчас вот здесь, — он махнул рукой в сторону знака на стене и ткнул пальцем в его сильно уменьшенную нарисованную на бумаге копию. — Можем двигаться сюда, — он провел по стрелкам куда-то направо. — Можем вот сюда, — стрелки красного цвета вели нас, если верить надписям на карте, к Вагрюновым горам, начинающимся за Энтакатошовым лесом. Тай достал свой первый, очень схематичный план:— Нам ведь и надо было к горам.— Нам туда, — Таня уверенно ткнула в красные стрелочки.Мне было почти все равно, единственное, путь налево обещал скорый выход из этого темного холодного сырого места, от которого у меня озноб по коже начинался, а вот дорога к горам вилась между ними и только потом заканчивалась большим красным шестиугольником, очень напоминающим симметрично-линейный цветок. И от этого сходства меня начинало потряхивать еще сильнее. Я стащил у Тайя полный текст пророчества и с ненавистью уставился на последнее восьмистишье.Когда едины станут трое, И в устремленности своейДорогу верную откроют,Чтобы исправить ход вещей,Ничтожный, выживший в страданьяхУзлы на судьбах расплетет.Но лишь когда в руках мужчины Кровавый камень расцветет.— Слушайте, а вы уверены, что мы выбрали верную дорогу? Мне этот цветок, — я перевернул листок и ткнул пальцем в шестиугольник, — не нравиться!— Почему? — Таня заглянула мне через плечо и пожала плечами. — Звезда как звезда.Но Тай, наоборот, отвел взгляд и мысленно рыкнул:— А идти все равно надо.Татьяна:Мы лезли по тоннелю уже шестой час по моему внутреннему времени. Устали, проголодались, и мне все чаще приходило в голову, что неплохо бы устроиться на ночлег, на поверхности как раз должно стемнеть. Жаль, костра тут не разведешь... хотя я забыла, у нас же есть Ромка, а он сам себе керогаз! Настроение сразу улучшилось, но оборачиваться человеком я не спешила. Так долго идти удобнее всего было лисой, я и шла, внешне игнорируя заинтересованные взгляды Тайя, а внутренне то хихикая, то напряженно раздумывая, как объяснить ему, что лиса хвостом виляет — это лиса, а вот я... а я, блин, уже не знаю, чего хочу.Единственное, что пришло в голову — расспросить лиса о том, как живут оборотни-лонгвесты, вроде как меня интересуют обычаи и повадки, ведь стала же лисой... а за разговором время пройдет незаметно, потом будем спать, и вопрос о шаловливом лисьем хвосте отодвинется сам собой. А дальше, кто знает... вдруг лиса поумнеет, или Тай забудет... ндя. Где-то в глубине души зрела уверенность, что оба "или" скорее всего устроят мне знатный облом.Оглянувшись, я наткнулась на раскосую лисью хитрость и упрямо выдвинутую магическую челюсть. Ага... первым признаваться, что устал, никто не собирается. Да без проблем! — А не пора ли нам пора? — Я обернулась, плотнее запахнула куртку, и оглядела своды небольшого зальчика, куда вывел ход. Нам нужно было в другую дыру, напротив, но тут было даже... уютно. По пещерным меркам.Высокий свод, более-менее ровный пол, а в левом углу по стене бежала вода, образуя небольшое озерцо, благодаря которому здесь был песок, а дальше от воды — даже сухой. Все лучше спать, чем на камнях. Я по опыту детских походов знала, что температура в пещере постоянная, прохладно, но холоднее не станет. Мы в шубах не замерзнем, а если потеснее облапить магеныша, и он до утра доживет. Вот удобство такого ночлега — это отдельный вопрос...— Остановимся? — А сама уже сбросила рюкзачок на кучу песка у сухой стены. Интересно, еще пару недель назад я бы себе язык откусила, но не сказала бы первая, что устала. А теперь это кажется мне таким... забавным и детским! Да, у меня были причины строить из себя непрошибаемую альфу. Раньше были, а теперь нет.Парни согласно кивнули, вроде как уступая моей женской слабости, но на самом деле с радостью. — А мне жрать хочется! — выдал Тай, в ответ на фразу Ромки насчет того что кушать очень хочется. Я невесело хмыкнула, развязала рюкзак и стала в нем рыться. Так... сухари. Смолотые наподобие панировочных, чтобы места меньше занимали, а в них подмешаны молотое же сухое мясо и всякие ягоды. Не фонтан, и пакетик маленький, но на раз хватит. Надо только в воде замочить и будет хлебо-каша. Мои одноразовые стаканчики, бережно хранимые и тщательно отмытые, как раз подойдут.Лис сунул нос в стаканчик и долго чихал. А нечего тонко смолотые сухари ноздрями втягивать. Обиженный хищник перестал тереть морду лапой и гордо объявил, что эту пыль он есть не будет, он не белка какая-нибудь. Я пожала плечами: — Нам больше достанется. А ты голодным далеко не уйдешь.— Ща! Грызите свою моченую гадость, а я на охоту! — объявил этот пещерный чингачгук. — Здесь? — я демонстративно огляделась и даже постучала костяшками пальцев по каменной стене, — ну попробуй. Если найдешь что-то кроме камня и летучей мыши, будет здорово. А мы пока ночлег приготовим.Ромка на мою размазню в стаканчике тоже косился недоверчиво, но проголодался, видать, сильнее, потому что протестовать и не думал. Но я отставила "пищу" в сторонку, и погнала его мастерить нам ложе. Как раз, пока лис охотится.Мы с Ромкой даже увлеклись его магией. Моя хозяйственность и его силы — нам только дай волю! Хо-хо, горы своротим!! Сначала мы сгребали весь песок в дальний от воды угол, и это было прикольно — смотреть, как песчинки сами катятся, с легким шорохом, по камням, собираясь в небольшой холмик. Ну, как небольшой... устроится нам троим — хватит. Потом мы сушили этот песок, и сильнее нагревали самые нижние слои. Ромка слегка перестарался, и когда я камнем ковырнула с краю и снизу, оказалось, что там спекшаяся во что-то наподобие стекла корка, раскаленная настолько, что грела до самого верха. Наверное, будет греть долго! Не хуже углей. Только песчаную подушку надо сделать потолще, чем мы и занялись. Разровняли вершину, выкопали в ней три неглубокие выемки, расстелили плащ, и оказалось, что все довольно уютно.Только мы, довольные своей изобретательностью, слезли с импровизированного ложа, вернулся лис.Сияющий, как пряник на ярмарке, гордый и насквозь мокрый, с него все еще капало. Он был в человеческом обличье, и тащил в руках штук пять довольно больших рыбин.Тай:Я был горд — принес в стаю мясо. Правда стая его, как обычно, испортила — пожарила. Но это уже не мое дело. Нравиться им есть жареное и пусть. Главное, чтобы было, что есть. А с этим у нас могут возникнуть проблемы — дичи тут кот наплакал, только мыши с крыльями и рыбу вот нашел. После ужина я перетек в лонгвеста и плюхнулся головой Тане на колени:— Вычесывай, мешают очень!Таня сначала застыла. Я уж ожидал, что опять хвостом крутанет и станет прежней. Но тут глаза у нее хищно заблестели и она вцепилась мне в уши:— Да-а-а! М-м-м... у-ушки!Даже щекой об них потерлась. — Репейника там нет, — уточнил я. После моего спасения Таня стала вести себя как нормальная самка. Даже восхитилась моим уловом, а не скривилась пренебрежительно, как раньше. Так за меня испугалась? Правильно, Ромка может как маг и круче тучи, а как мужик он... Не приспособлен к жизни совсем. В городе — да, а в лесу и тут, в пещерах — нет. Хитрая она. Выходит, мы с Ромкой дополняем друг друга. Вот она и держится за нас двоих. Татьяна:Ушки-ушки-ушки-ушки-и-и-и! Я до них добралась! Они и на ощупь оказались именно такими, как я думала — нежными, с тонким, очень густым пушком, а самое вкусное местечко было сразу за ушами, пальцы сами тянулись зарыться в шелковый мех, и я не стала себе отказывать. Лис еще что-то буркнул про колючки, но уже через минуту нежных поглаживаний глаза у него заволокло туманом, и он растекся по полу, положив голову мне на колени, и иногда смешно подрыгивая задней лапой. Блаженство стало взаимным и затянулось.Ну, немного... не знаю сколько времени спустя, я все же вспомнила про репьи, и с сожалением оторвалась от вожделенных органов лисьего слуха. Тот за время массажа настолько расслабился, что даже не поднял голову, так и кайфовал у меня на коленях с полузакрытыми глазами. Колючки прятались в глубине роскошной черно-серебристой шубы, за день они коварно ввинтились почти до кожи. Я нащупывала их сначала в шикарном, пушистом 'воротнике', проходя пальцами, как гребнем, туда-сюда по меховым волнам, ероша и приглаживая, потом руки дотянулись до лисей спины, а потом и до пушистого, в нежном серебристом подшерстке, живота.Тай покорно растянулся и чуть слышно сопел, все так же полузакрыв глаза, и иногда протяжно зевая во всю клыкастую пасть от удовольствия, а я почесывала шерстистое пузо и выбирала из него последние колючки. И удивлялась про себя — вот как огромного щенка тискаю, так... приятно и уютно. И живот мне подставили, а это у любого оборотня знак наивысшего доверия.В конце концов, я оторвалась от Тайя, но с большим сожалением. Ромка, пока я наглаживала лонгвеста, демонстративно сидел в сторонке и что-то там магичил над несколькими камнями. Обещал, что будут греть всю ночь, разложил их вокруг песчаной "кровати".Уже когда мы улеглись, лонгвест опять приполз через крякнувшего Ромку за поцелуем в нос. Ромка попытался его отпихнуть: — А меня?— А тебе и не только поцелуи достаются, — обижено фыркнул Тай, — так что потерпишь. — Знаете что? — возмутилась я их перепалке. — МЕНЯ еще ни разу никто из вас не целовал на ночь! Так что фиг вам, целуйте друг друга, если будете вредничать!Четыре преданных глаза, и пара губ бантиком были мне ответом. Лис ради такого дела даже обернулся человеком, поерзал по Ромке, нарочно, по-моему, угодил ему локтем в живот и тут же получил от обозленного магенка коленом в бок. Я сделала вид, что не заметила всю эту возню, легла на плащ, навзничь, заметила про себя, что подсыпанный в изголовье песок очень даже неплохая замена подушки, и прикрыла глаза ресницами, пальчиками обеих рук ткнув себя в щеки: — Целуйте, как наиграетесь!Тай:Проснулся я от голода. Рыбина у нас осталась всего одна. Пнул Ромку в бок — бестолку. Оббежал и рыкнул Тане в ухо. Нежно так, тихо. — Да, мамочка, сейчас встану... Фыркнул, лизнул в нос. Странно, засыпала она энтакату, а сейчас — лонгвест. Свернулась клубком и морду хвостом прикрыла. Спряталась, только нос и торчит.— Я за завтраком, — выдал мысленно, хотя есть уже расхотелось. Такая шикарная самка рядом, какая тут рыба...Тут Таня смешно чихнула и открыла глаза. Слишком большие для ее мордочки. — Где завтрак? — довольно бодро выдала она, облизнувшись.— Вот за ним я и пойду, — пояснил я и быстро рванул в сторону озера. Вдруг кто-то дернул меня зубами за шерсть на хвосте, а потом игриво пихнул мордой в бок. Я обернулся. Таня бежала рядом, хитро косясь и подпрыгивая, как щенок. Фыркнул, тоже цапнул ее легонько за хвост и обогнал. — Ар-р! Я первая, спорим?! Таня опять пихнулась, плечом, уже сильнее. И вырвалась вперед.— Нам в другую сторону, — решил пошутить я и свернул налево. Хотя проход к озеру был направо.Таня возмущенно тявкнула и резко затормозила, чтобы повернуть. Потом принюхалась — водой не пахло. Состроила смешную обиженную мордочку и возмущенно взрыкнула:— Я тебе репьев полный хвост насажаю, так нечестно!— Ой, боюсь! Спасите! — зашелся я в дурашливо-испуганном лае. При этом успев первым вбежать в нужный туннель.Таня висела буквально на хвосте, но обогнать не могла — узко. Так что выскочила к озеру второй. По инерции пробежала вдоль кромки... Зубами подхватила из воды камешек, мотнула головой и подбросила его вверх. Упал он уже ей в руку. Я тоже перетек в человека. — Я выиграла! — объявила наглая самка. Ф-р-р! Взял и с разбегу прыгнул в озеро, прямо рядом с ней. Конечно уже снова лонгвестом — я же не дурак, свою одежду мочить. — С чего это вдруг?! — прорычал я у нее в голове. Своей я в это время отчаянно тряс, устроив вокруг себя второе озеро.— Ну, я же первая камешек подбросила и обернулась! Не брызгайся, паразит!Таня хитро прищурилась, уже обернувшись лонгвестом. Я растявкался от смеха.— Мы же не договаривались, что именно я первая? — состроила она невинную мордочку.Зайдя в воду по колено принюхалась и спросила:— А как мы рыбу поймаем? Я лисой никогда не ловила. — А что ты еще лисой никогда не делала? — я неожиданно даже для себя оказался рядом. Очень хотелось напрыгнуть сзади и... Ша! Чужая самка. Чужая и дурная. Вдруг не поймет, и опять поругаемся. Думаем о рыбе... О рыбе! — Кошки как рыбу ловят?— Да я ничего лисой толком не делала, — ответила Таня совершенно серьезно. Я тут думаю, как ей под хвост залезть, а она... — Я же совсем недавно приняла новый облик, она меня пока плохо слушается... Знаешь, как первые осмысленные обороты, когда зверь пытается тебя вести? — Я понимающе кивнул и зашел поглубже, чтобы пузо было в холодной воде. Остужает. — Вот... А кошки ловят рыбу лапами.— Щенок значит, забавно, — вру, не забавно ничуть. — Своих я только мельком видел, не доверили. Сейчас на тебе проверим, какой я учитель.Татьяна:— Твоих щенков? — я села прямо в озеро и вытаращилась на лиса, чуть ли не открыв пасть. — Щенков?! У тебя есть дети? И жена?! — не знаю, чего в моем голосе было больше, офигения, или злости. Я-то тут... губу раскатала, а у него... щенки и жена!— Жена? — Тай посмотрел на меня странно, пытаясь что-то понять. — Нет, что ты! Парами у нас мало кто живет. А мне так вообще рано еще.— А щенки тогда откуда? — жены нет, уже лучше, но все равно плохо!Тай посмотрел на меня еще более странно и даже чуть в сторону отошел.— А то ты не знаешь, откуда щенки берутся?— Я знаю, откуда они берутся! — возмутилась я, вылезая на берег и отряхиваясь. Интересно, шерсть намокла, но густой подшерсток не пустил воду внутрь и неприятной влажности не чувствуется. — За каким крокодилом они туда попали, если у тебя нет постоянной пары?! — я воинственно поставила уши торчком и мотнула хвостом туда-сюда. Ой... хвостом машут кошки, лисы так не делают... у меня путаница обликов? Плохо! Или я просто слишком волнуюсь?— Куда "туда"? — пока я тут про детей выспрашивала, Тай поймал рыбину, принес, положил ее на камни и сел рядом со мной.— Туда, откуда они родились! — не уступала я, но запах... был очень вкусным, поневоле принюхалась и облизнулась. Это все, блин, лиса! И смотрит на ту рыбу умильными глазами тоже лиса, а вовсе не я. Я тут возмущаюсь вообще-то. И не хочу, как она, делать хитрые моськи и выпрашивать у самца первую добычу!!! Уф! Кошкой, что ли, обернуться? Нет, так я никогда не слажу с этой наглой мордой! И вообще!.. О чем это я ругалась? — А, так это... Сильные самки выбирают самцов и те дерутся между собой. Победителю — приз. Если вождь одобрит, можно и щенка сделать. Меня два раза одобрили, вот и щенки... Но воспитывают их взрослые самцы. Родня самок или тот, кого она выберет. — А... — я озадаченно потрясла ушами и даже почесала одно из них. Пауза была нужна, чтобы переварить новость. — Но так неправильно! Лисы создают... лонгвесты тоже лисы, так что должны создавать пару и растить детей вместе. Так делают все оборотни, не зависимо от зверя. Тогда дети растут сильными, умелыми и спокойными. А у вас почему так... криво?— Потому что самок мало, — Тай произнес это со спокойным безразличием в голосе, словно говорил о чем-то привычном и незыблемом. — Самки потом могут выбрать себе пару, если захотят. Только детей рождать будут от сильнейших, а растить и жить вместе — с постоянным самцом.— Самки слабые... это из-за того, что случилось, когда маги нарушили порядок вещей, — злиться расхотелось, стало грустно, и даже рыба уже не пахла так завлекательно. — Сильная самка ищет партнера сама, она зовет и может даже посмотреть, как претенденты доказывают силу в поединке... Но выбирает не только самца для зачатия, а еще и того, кто будет с ней всегда, будет... Чтобы детей вместе растить, чтобы он был хорошим отцом и мужем, понимаешь? И она не выбирает... — я искоса посмотрела на Тая, — того, кому все равно, какая под ним самка. Понимаешь? Пара, она... друг для друга, — и не удержалась, ну не смогла! — А не для всяких встречных белок! — А причем тут белки? — непонимающе уставился на меня Тай.— Вот именно! — я вскочила и прыгнула в воду, поднимая тучу брызг. — Белки тут не причем! И человеческие самки не при чем! Мой... муж не будет трахать всех встречных самок, он будет только мой! Тай как-то странно фыркнул и, уйдя на середину озера, занялся ловлей рыбы. Он ее ловил, кажется, просто выдергивая из воды, как будто там поднос на дне и рыба ждет готовая, потом относил ее на берег и снова ловил.А у меня не получилось! Во-первых, я не видела чертову рыбу, и только какое-то время спустя сообразила, что ее надо не столько видеть, сколько чувствовать движение воды. Но по кошачьей привычке мне ужасно не нравилось мочить морду, и что-то словно за уши удерживало меня ровно на то мгновение, за которое мерзкая водоплавающая зараза успевала вильнуть хвостом и смыться.— Не получается! — возмутилась я наконец.— Значит, сядь на берегу и свяжись с "только своим" магом, — рыкнул Тай. — Вдруг он уже решил, что тебя вороны унесли. Хочешь, можешь рядом постоять и посмотреть. Учить буду потом, когда наловлю рыбы на обед и ужин. Лучше с собой притащить и найти еще одно озеро, чем жрать сухофрукты.Я молча выбралась из воды, хорошенько отряхнулась и устроилась на берегу. Сидела и смотрела на лиса, который, кажется, вообще забыл обо всем, кроме рыбы. И обо мне в первую очередь.Он на что-то обиделся? Нет, вряд ли... про "толькосвоего" мага вспомнил... Он не понимает. Значит, надо попробовать объяснить.— Ромка спит. Натянул плащ на голову и дрыхнет, — я невольно улыбнулась, потянувшись по связи и почувствовав сладкий сон магеныша. Это хорошо, значит, у меня есть время... на что? Объяснить? Зачем? Просто чувствую, что так надо.— Знаешь... в моем мире оборотни могут иметь общих детей с людьми.— Кр-р-р-руто! — фыркнул Тай, тряся в воздухе крупной огромной рыбиной, активно извивающейся и отбивающейся.Я решила игнорировать его невнимание, может что-то в голове все же отложится? — Но в таком союзе всегда человечек рождается, поэтому мало, кто решается, только по большой любви. В человечке есть кровь оборотня, но она спит. — Людь? Человечек — это людь? Не оборотень? — Тай наконец победил рыбину и смотрел на меня уже с интересом.— Да, обычно людь, — я кивнула. Опять не заметила, как обернулась, мокрая одежда неприятно холодила кожу, но мне было не до нее. — Но иногда у двоих обычных людей рождается ребенок, в котором смешиваются две спящих половинки, от мамы и от папы. Вот он будет оборотень.— Ты — вот такая? Из половинок? — Тай плюхнулся рядом, тоже уже человеком.— Да, такая. Нечистая кровь, — я глянула на него с легким вызовом, но он только недоуменно моргнул. — Я жила с родителями, как обычная девочка, хотя и знала внутри себя, что я кошка. Понимаешь, такие дети начинают оборачиваться, только когда повзрослеют. Поэтому моя человеческая часть всегда сильнее звериной. Ведь сначала я училась быть человеком.Тай, склонив голову на бок, посматривал на меня с сочувствием:— Наверное не очень просто снова стать щенком, когда ты уже доказал, что взрослый людь?— Не знаю, — я тяжело вздохнула, — мне было двенадцать, когда я потеряла родителей, и меня отдали в приют для сирот, откуда меня забрала миарми, — заметив незаданный вопрос в глазах, я пояснила: — Мой учитель-опекун от оборотней, — и продолжила свою историю: — Из-за... боли и всего остального я стала оборачиваться раньше, чем положено. Потому что кошкой было не так... плохо, как никому не нужным ребенком... Кошке тоже никто не нужен, она гуляет сама по себе, и ей хорошо, — тут я лукавила, конечно. Но кошке, и правда, было легче.— Энтакату живут стаями.— Я не энтакату, — разжав стиснутые кулаки, с удивлением обнаружила капли крови. Так сжимала, что порезалась о мелкие острые камешки, которые машинально сгребла с берега. — Но у нас тоже живут... стаями... и миарми забрала меня туда. Вот только в стае никому не нравилась моя нечистая кровь. — Я поморщилась от воспоминаний. — Пришлось драться, много, пока травить перестали.— Что значит нечистая кровь?— То и значит, что я родилась у людей, среди людей, и, по мнению некоторых... была не настоящий оборотень. Бракованная. Поэтому никто не хотел быть моей парой... все хотели просто трахнуть и поразвлечься,— я снова начала злиться, мама-кошка, снова! Столько времени прошло, а все рано... — Несколько раз толпой нападали, им всем казалось, что я должна быть рада, что до меня снизошли. И тогда мне пришлось убивать. "Своих", — последнее слово я просто выплюнула, как какую-то мерзкую жабу, которую схватила в пасть нечаянно.— Сочувствую. Я впервые убил совсем недавно, — Тай сосредоточенно кивнул. — Мне не понравилось. — Мне тоже, — я криво ухмыльнулась. — Стало окончательно ясно, что мне нет места в мире оборотней... в моем мире. Никто не хотел от меня детей, никто не собирался жить со мной и защищать меня. Все хотели только... трахнуть и побежать дальше, по своим делам. Как... — я проглотило это "как ты".— Ты поэтому с Багдасаром... Потому что он тебя женой хочет взять? — выражение лица у лиса при этом было какое-то каменное. — Кто хочет?! Ворон?! — Я пораженно заморгала. — Да он об этом даже не заикался, и вообще! И... и... — я неизвестно чего засмущалась, и опустила голову, поглядывая на Тайя искоса. — Ты только не говори никому, ладно? — на всякий случай попросила, чувствуя себя при этом ужасно глупо. — Я его хочу... укусить. — Я тоже, — рассмеялся Тай. — А ты зачем?— А ты зачем?! — повторила я вопрос, совершенно ошарашенная мыслью, что в Тайе просыпаются инстинкты альфы. Но потом до меня дошло, что он имеет в виду что-то совсем другое. — Ну... понимаешь... — я тяжко вздохнула. Кусать без спросу для передачи облика считалось ужасно невежливым и вообще, это как вторжение в личное пространство. Дома меня все время отгоняли — никто не хотел делить зверя с нечистой. А здесь я уже один раз... без спроса.— Я тебя нечаянно тогда укусила, просто не проснулась и не поняла, что это... ты. Мне показалось, что это снова кто-то из... тех. Напал, пока сплю... И я попробовала твою кровь. К утру пришла лиса и увела меня на первую лисью тропу. Она была сильнее меня, и я боялась потеряться в звере, но потом ты меня почти догнал и я вспомнила. Понимаешь?— Не очень, — Тай нахмурился и вдруг улыбнулся: — То есть если ты его укусишь, превратишься в ворону?Вдруг он резко снова стал серьезным, поднялся, оглядел свалку рыб, штук пятнадцать точно, и, обернувшись, опять направился к озеру.— Эй, ты куда! — забеспокоилась я, отвлекаясь от воспоминаний. — Оставь на развод, мы столько не съедим! Испортится!Но Тай даже не стал ловить, он принялся прыгать и бегать по озеру, гоняться за своим хвостом и вообще вести себя так, как будто заболел бешенством в особо буйной форме. Я на всякий случай отодвинулась подальше от берега. И брызги мне не нравятся, и вообще... А он выскочил на сушу, на бегу обращаясь в человека, подхватил большую часть рыбы и рванул прочь, ничего не объясняя.Go home