Зверь в отражении. Одержимый

Я остановился, едва прозвучало последнее слово.

— Что ты сказал?

Фенрир приглушенно засмеялся.

"— Ты слепой? Разуй глаза, Маккивер. Детишки по уши влюблены друг в друга".

Меня передернуло.

— Только через мой труп!

"— Это можно устроить..."

Я распахнул двухстворчатые двери и замер от развернувшейся перед глазами картины. Пол и стены покрывала тонкая корка инея. Точно по центру мерцала и переливалась полупрозрачная стена. Она трепетала, как тонкая занавеска от порывов ветра. По ту сторону стояла Кхалесса, спиной ко мне — Демиург. Рядом с ним склонился в поклоне Лиам. Он первым увидел меня, с ехидной улыбкой помахал рукой, и пропал в клубах дыма.

"— Он теперь с ним".

— Без тебя догадался.

Ничего другого я и не ожидал. Стоило Демиургу показать свою мощь, как это жалкое ничтожество поспешило склониться перед ним.

Кхалесса замерла, заметив меня, Древний стремительно обернулся.

"— Кажется, мы невовремя".

Он был похож на ожившую мраморную статую. Его будто с головой окунули в белила, и они впитались в кожу и волосы. А глаза — усталые, знающие, видящие. Мы смотрели друг на друга. Казалось, он знал обо мне все, где-то в глубине моей сущности проснулось болезненное чувство. Я не мог его осязать, однако оно — грузное, тяжелое — неотступно витало рядом.

— Занятно, — протянул Истинный, склонив голову к плечу. — Ты стал собой, но я все еще чувствую его.

Древний в мгновение ока оказался возле меня и схватил за горло. Сила Демиурга была несоизмерима с обликом. Его хватка становилась все сильнее. Не отдавая себе отчета, я выхватил кинжал и по самую рукоять всадил ему в грудь. На его лице не дрогнул ни один мускул. Кровь пропитала белоснежную рубашку и жилет. Древний, опустил глаза, а затем выдернул оружие и отбросил в сторону.

— Теперь моя очередь, — тонкие бледные губы тронула улыбка.

Он поднял другую руку, и я увидел атаме, который все это время парил в воздухе.

— Стой!

Крик Кхалессы заставил его замереть. Она стояла у магической стены, но развеять ее не решалась. Необычный щит служил ей защитой.

— Где Марилли!? — Истинный посмотрел на свою воспитанницу.

Кхалесса лишь покачала головой.

— Я не знаю!

— Так мне убить его? — он коснулся моего лба, и я буквально подавился криком.

Словно осколки стекла перекатывались под кожей. Я стиснул зубы, из глаз брызнули слезы.

— Я не знаю где она! — снова закричала Кхалесса.

Атаме висел над нами, как дамоклов меч, и медленно вращался. Впервые за долгое время мне стало страшно. Я разделил трепет Фенрира перед этим человеком: Древний был не из тех, кто много болтает, он предпочитал действовать.

Меня отбросило к стене с такой силой, что мелкая каменная крошка посыпалась сверху. Все тело пронзило судорогой. Не знаю откуда, но я понимал, что это конец. Ничего подобного мне еще не доводилось испытывать. Понимал и Фенрир. В ту секунду, в мимолетном отрезке времени между жизнью и смертью, мне открылось все. Его жизнь пронеслась перед моими глазами, а последнее что я увидел: краткий миг перед гибелью и разящий клинок. И он снова был направлен на меня.

Я не заметил, откуда она взялась. Все произошло слишком быстро. Я смотрел на сияющее оружие, ожидая неизбежного, а в следующий миг оно вонзилось в живот Многоликой.

— Нет!

Позабыв о боли, я бросился вперед. Мне едва удалось подхватить ее и не дать упасть. Над нами взорвалась оглушительная вспышка. Клинок, повинуясь невидимым силкам своего хозяина, провернулся, делая все попытки зажать рану тщетными. Горячая кровь хлынула мне на руки. Я схватился за рукоять и, ошпарившись, с диким рыком отпустил. Атаме устремился назад к Древнему. Провидица выгнулась дугой, жадно вдохнула и ухватилась за меня.

Я поднял голову. В глазах Древнего отразилась бешеная ярость, смешанная с ликованием. Он сжал клинок и шагнул ко мне.

Глава XVIII

Медь и соль

— 34 -

Апрель. 1228 год. Англия. Корнуолл.

— Уже близко, Госпожа.

Эридия оказалась невероятно сильной. Она тянула Елену за собой, вниз по крутой лестнице. На стенах горели факелы, и их неверный свет выхватывал устрашающие тени из полумрака. Они тянулись следом за ними, преследовали, но не нагоняли. Елена постоянно оглядывалась, пытаясь запомнить обратную дорогу.

Девочка привела ее в подвал и замерла перед резными дверьми. Странные символы переплетались, образуя замысловатые узоры и знаки.

— Где мы? — пытаясь отдышаться, спросила Елена и почувствовала, как страх тугими веревками сдавливает грудь.

— Он сказал, что убьет меня, — Эридия подняла голову и уставилась на нее незрячими глазами. — Ты должна быть здесь! Сегодня. Сейчас.

Елена высвободилась из ее хватки, попятилась. Двери с грохотом распахнулись, и она вздрогнула: прямо на нее шел Даррел. Маг держал изогнутый сияющий клинок, а его одежда была заляпана кровью. Он вскинул руку, и Елена не успела пикнуть, как невидимые силки обвились вокруг талии, потянули вперед. Она не удержалась и повалилась на каменный пол. Следом в зал вошел Вальтер. Елена приподнялась, тяжело дыша, но заклинатели даже не смотрели в ее сторону.

— Где Маркус?

Глаза Даррела забегали, он сглотнул:

— Я оставил его в библиотеке, он нам не помешает, дядя.

Тоненький визгливый смех Эридии отозвался эхом под высоким потолком.

— А Вирс?

Молодой заклинатель пожал плечами.

— Найди его и прикончи! Я сам все сделаю. Иди!

Он не стал препираться и, вручив старшему родственнику кинжал, ушел. Елена опустила взгляд и увидела, что сидит в центре выжженного круга. Линии и символы походили на те, что украшали двери. Внезапно они стали загораться. Серебряный свет затопил помещение, факелы на стенах задул порыв непонятно откуда взявшегося ветра.

Внутри все похолодело от страха. Вальтер подошел к Эридии и схватил ее за волосы, приподнимая на полом. Девочка заголосила, царапая ногтями его руку.

— Отличная вышла приманка, — проговорил он, ухмыляясь.

— Не трогай ее! — Елена поднялась на ноги и замерла в круге света.

— Ты жалеешь ее? — удивился маг. — Она привела тебя в ловушку. Взгляни, — он встряхнул несчастную, словно котенка. Эридия всхлипывала и звала мага по имени. — Она лишь измененная тварь, и больше мне не нужна.

Прижимая девочку к себе, Вальтер ловко свернул ей шею. Елена зажала ладонями рот: тело Эридии повалилось на пол и маг, перешагнув через него, направился к ней.

Плащ все еще надежно скрывал ножны на поясе. Елена выхватила кинжал Роберта в миг, когда Стрикс приблизился, и полоснула его по руке. Заклинатель зарычал словно рассвирепевший берсеркер.

— Проклятая деревенская шлюха!

Вальтер схватил ее за длинную косу и дернул на себя. Елена закричала, взор застелили слезы. От хлесткой пощечины перед глазами потемнело. Он выбил из ее руки атаме, сдавил горло.

— Я сделаю тебя более покладистой! Никто больше не взглянет на тебя, не испытав отвращения. Готов поспорить, Маркус спас тебя из-за твоей сладкой мордашки. Интересно, что он скажет, когда я закончу?

Елена мертвой хваткой вцепилась в его руку, но он был сильнее. Вальтер занес кинжал и ударил наотмашь. Горячая кровь потекла по лицу и в тот же миг, острая боль впилась под ребра, пронзила легкие. Из горла вырвался хрип, багровая пелена застелила взор. Последнее, что она услышала, был дикий волчий рык и вопль заклинателя.

* * *

Все утратило смысл. Она ничего не чувствовала. Вокруг была лишь темнота, но не было в ней ни покоя, ни тишины. Время словно замерло. Пустота прикрывала ужасное ничто, которое каждое мгновение было иллюзией.

Кто-то пел.

Елена открыла глаза и обмерла, встретившись с ясным взглядом Эридии. Золотые волосы, тонкие благородные черты лица. Она словно стала старше. Светловолосая незнакомка гладила ее по голове и напевала странную мелодию на непонятном языке. Ее голос взмывал ввысь, парил, и душа рвалась следом за ним. Песнь печали, смерти и исцеления.

Елена попыталась пошевелиться, но ничего не вышло.

— Тише, — девушка прикоснулась к ее щеке.

— Эридия...

— Мааре, — перебила она и тепло улыбнулась. — Эридия была лишь моим перерождением. Только так я могу выбраться отсюда, пусть и совсем ненадолго.

— Откуда? — язык словно присох к небу.

— Энгар, — она махнула рукой, но Елена видела лишь серое небо. — Тюрьма для обреченных и проклятых.

— Не понимаю...

— Со временем ты все поймешь, Елена. Сейчас, просто отдыхай. Когда ты вернешься, то не вспомнишь об этом. Но я хочу, чтобы ты знала, — Мааре наклонилась совсем близко к ее лицу, — Богиня на нашей стороне. Она искусно шьет покрывало судеб, вплетая в него новые нити. Теперь тебе под силу разглядеть его во мраке. Наказание есть дар. У тебя будет множество лиц, и имя, отражающее суть.

Веки стали наливаться тяжестью. Темнота снова сгущалась перед глазами. Ее хотелось стереть, разодрать, чтобы хоть на краткий миг увидеть свет. Нити, что связывали ее с привычной жизнью, рвались с треском. Ныне не было ничего, кроме Тьмы, сквозь которую проходили неясные образы. И различить средь них, что принадлежит минувшему, а что грядущему, было непостижимо сложно.

* * *

Вдох. Елена медленно приходила в себя. Боль затихала на рваные, ничтожно короткие промежутки времени, а затем возвращалась, заставляя сжимать кулаки и напрягаться, в поисках сил перетерпеть это.

— Мой король, она пришла в себя, — чей-то совершенно незнакомый голос, возня, шаги.

Лицо чесалось, а глаза... Она подняла руку, но кто-то обхватил ее запястье.

— Мне жаль, — произнесли коротко и совершенно искренне.

Елена повернула голову. Склонившись над ней, стоял мужчина. Раньше она его не встречала. Светлые волосы, жесткая щетина на лице. У него были зеленые, как летняя листва, глаза: яркие, пронзительные.

— Кто вы такой? Где... — она попыталась вырваться из его хватки, но он не отпускал. — Где Маркус, что произошло? — голос был осипшим, на языке чувствовался неприятный соленый вкус.

— Меня зовут Уильям Рималли, я король и глава Совета Верат, — он мягко опустил ее руки. — Тебе нужен покой, расслабься, — он коснулся ладонью ее лба, и Елена ощутила приятное тепло.

— Почему я так странно себя чувствую? — пробормотала она.

— Спи.

Снова это чувство — падения вниз, в распахивающиеся глубины забвения.

* * *

Когда Елена вновь пришла в себя, Уильям сидел рядом, опустив голову на руки. Растрепанный, как птенец: взъерошенные волосы, помятое лицо, на воротнике белой рубахи засохли капли крови.

В воздухе плыл резкий запах каких-то лекарственных трав и горячего вина. К своему удивлению, она обнаружила, что не чувствует ни боли, ни усталости. Голова была ясной, а реальность перед глазами чересчур яркой. Она видела каждую из пылинок, клубящихся в свете у окон.

Елена села, откинула покрывало, ощущая небывалую легкость. Уильям поднял на нее заспанный взгляд и прокашлялся.

— Как ты себя чувствуешь? — в его голосе сквозила тревога.

— Хорошо, — отозвалась она и спустила ноги с кровати. — Только я ничего не помню. — Елена запустила пальцы в волосы, пытаясь собраться с мыслями.

— Совсем ничего? — напряженно поинтересовался Рималли.

Она дернулась, как если бы он ударил ее, но это было нечто другое. Вспышка, подобная всполоху молнии. Лезвие кинжала Вальтера перед глазами и ослепляющая, острая боль, пронзающая каждую клеточку тела. Вкус крови, тошноту, а после ничего.

Елена судорожно вцепилась в руку короля. Он сел рядом с ней, обнял за плечи.

— Я не могу исцелить тебя, — с сожалением проговорил Уильям. — Сила клинка, которым было нанесено увечье, не позволит мне этого сделать. А магия, что перешла к тебе, и подавно.

— О чем вы говорите, какое увечье? Магия?

Зеркало в бронзовой раме было небольшим, но тяжелым. Уильям подал его осторожно, не поворачивая зеркальной стороной. Не понимая в чем дело, Елена резко выхватила его и посмотрела на свое отражение. В следующую секунду осколки брызнули во все стороны у подножья кровати.

Путаясь в простынях и длинной сорочке, она едва не упала на пол. Из груди рвались не то крики, не то рыдания. Уильям перехватил ее у самых дверей, развернул и прижал к себе.

— Я вижу! Как? Как это возможно!?

— Магия, теперь она часть тебя.

— Почему? Почему вы не позволили мне умереть? — она пыталась вырваться, но Уильям сильнее прижимал ее к себе.

— Тише, — его голос — глубокий, с хрипотцой, подействовал как успокаивающий отвар. Тепло разлилось внутри, прогоняя безумие. Опять эта знакомая сила, отбирающая волю, запирающая чувства на замок.

— Тише, — повторил маг и провел рукой по ее волосам.

Елена прижалась к его плечу в поисках утешения.

— Что... что со мной стало? Не понимаю... — Хотелось плакать, рыдать в голос, но слез не было. Только горечь во рту.

— Ты все поймешь, обещаю.

— Нет, — Елена дернулась, но Уильям не отпускал.

Новая волна заклятия отрезала все попытки сопротивляться. Рималли заставил ее вернуться в постель и заботливо накрыл одеялом.

Скрипнула дверь, и в комнату вошел Блэкхард. Прижав уши к макушке, он жалобно заскулил, глядя на нее блестящими изумрудными глазами.

— Он спас тебя от Вальтера, — заклинатель улыбнулся.

— Маркус! Где Маркус? Мы должны были уезжать... — Елена не слышала его и металась по подушкам, словно в лихорадке. — Они говорили о вас... говорили, что вы приедете. Не понимаю...

Волк снова заскулил: протяжно и надрывно.

— Маркус погиб, — король прикрыл глаза. — Даррел убил его.

Слезы. Почему она не может плакать? Губы дрожали, а грудь сдавливало от боли.

— А Роберт?

— Вирс давно уехал, — Уильям заботливо гладил ее по волосам. — Его ждут на Совете. Даррела и многих из ковена Стриксов ждет суд.

Она вздохнула. Может, это сон? Очередной кошмар?

— Я дам тебе силу, — голос Рималли доносился словно издалека. — Пока моя кровь будет течь в жилах моих потомков, магия не иссякнет. Ты сможешь изменять свою внешность.

Он говорил что-то еще, но слова сливались в гул, и их уносило прочь. Все смешалось: образы, мысли, воспоминания. Снова навалилась темнота.

— 35 -

Февраль, 1239 год. Англия. Корнуолл.

Порывы ледяного ветра вихрем взвивали с земли снег, словно желая вернуть его назад, в облачную обитель. Кругом торчали поросшие жухлым мхом и припорошенные белыми хлопьями каменные надгробия, покосившиеся деревянные распятия. Множество незнакомых имен и даты — рождения и смерти. У каждого из этих людей, кто спит здесь вечным сном, была своя судьба, своя жизнь полная радостей и печалей. Она могла бы без труда прочитать каждую из них, если бы только захотела.

Огромный волк казался угольным пятном на ослепительно-белом снежном покрывале. Зверь уверенно ступал рядом с ней. Блэкхард. Верный страж и надежный друг.

У самой крайней могилы над обрывом стоял высокий широкоплечий мужчина. Роберт. Он не сильно изменился. Те же живые добродушные глаза, теплая улыбка, только седина в волосах и бороде напоминала о минувших годах.