Дым и зеркала

— Это Дом Луны что ли? — с сомнением проговорила я.

— Ну да. Там, конечно, лучше всего ночью, но днём тоже неплохо. Обещаю, всё будет хорошо, — сообщил кровник, распахивая передо мной очередную дверь. Учитывая, что выбора у меня особого не было, я продолжала покорно плестись за мужчиной.

Было очень странно наблюдать такое поведение Хара; он ведь очень рассудительный человек. Всегда любил пошутить и подшутить, погулять и повеселиться, но я не могла вспомнить ни единого случая, чтобы всё это в итоге вышло ему боком. Казалось, он до мелочей просчитывает каждое слово и каждый жест; а как ещё можно объяснить тот странный факт, что Хаарам никогда не совершал глупостей и не ошибался? Нет, ошибки-то были, но мелкие, обычные: неправильно решённая задача или неправильно составленное заклинание. А вот так, чтобы он ошибся в жизни, в поступках — такого я припомнить не могла. Он насквозь видел всех вокруг и точно знал, чего от них ждать и как добиться нужной реакции. Если подумать, страшный человек.

Так что чувствовала я себя не сказать, чтобы хорошо. С одной стороны, Хару я действительно верила. Но, с другой, неужели он может не понимать, насколько опрометчиво поступает, вытаскивая меня сейчас из дома? Здесь меня никто не достанет, так зачем тащить меня туда, где сделать это будет гораздо легче?

В общем-то, вариант напрашивается один: зачем-то он хочет спровоцировать нападение. И любой из мотивов этого поступка мне не нравился.

Но спрашивать я не стала. У нас говорят, что женщина, способная промолчать в нужный момент, ценится на вес золота. Да и жизненный опыт подсказывал, что большинство собственных выводов и вопросов лучше держать при себе, и проверять их не самым очевидным, а самым осторожным и безопасным способом. Поэтому я даже не заикнулась о том, что мой наряд не слишком подходит для прогулок, особенно растоптанные домашние туфли. Накинула иллюзию, и тем ограничилась.

— Ну, рассказывай, что с тобой вчера случилось? — бодро поинтересовался Хар, когда мы вышли из дома.

— Да почти как обычно, — вздохнула я. — Просто переволновалась сильно. Сначала встреча с Его Величеством, потом нападение это. Ты не знаешь, сыскари что-нибудь выяснили о нападавших? — я покосилась на кровника, не спешащего выпускать мою руку.

— Почти ничего, — досадливо поморщился Хаарам. — Господин подполковник очень... талантливый Разрушитель.

— Хар, а почему их так странно учат? Ну, отдельно ото всех, изолированно.

— Считается, что так безопасней, — он пожал плечами. — Но лично я думаю, всё это из соображений секретности. Они ведь очень серьёзное и нужное стране оружие, и так их легче контролировать.

— Это как-то... бесчеловечно, — нахмурилась я. — Никакого нормального общения, только друг с другом. А потом ещё удивляются, что у них проблемы с эмоциями!

— Это ты так думаешь. И я. И кто-то ещё. Но любой Разрушитель или Материалист скажет тебе, что это гораздо разумнее, и польза от изоляции существенно превышает вред. Вот как раз во избежание таких разговоров про них стараются лишний раз не упоминать. Общество взбунтуется, а сами Разрушители будут против перемен. Они не просто привыкли так жить, они действительно считают, что это правильно.

— А семьи они не создают? — растерянно уточнила я.

— А что, есть Разрушитель на примете? — ехидно ухмыльнулся Хар.

Мне же осталось только порадоваться, что я Иллюзионистка, и моего смущения друг не заметил. Лицо, поверхностные эмоции — это всегда маска. В любой ситуации, в любой момент. Точнее, почти в любой; рядом с одним упомянутым тут Разрушителем все мои маски с завидным постоянством летят Караванщику под хвост. Странная реакция, которую нельзя списать на влюблённость или даже неземную любовь. Данаб вон тоже любит своего мужа очень нежно и искренне, но с ней ничего такого не происходит и не происходило, даже когда их отношения только начинались и пребывали в "буйной" фазе.

— Так не терпится выдать меня замуж? — хмыкнула я в ответ. — Нет, я гипотетически интересуюсь.

— Насколько я знаю, это происходит довольно редко. Не настолько, чтобы быть исключением из правил, но всё-таки. Причём куда чаще к созданию семьи стремятся женщины, да оно и понятно. Уф, наконец-то! — выдохнул Хаарам, сходя с тропинки и растягиваясь в траве.

За разговором мы незаметно дошли до парка, который действительно находился буквально за углом. Впрочем, парк — это слишком громкое слово. Скорее Дом Луны можно было назвать сквером, уж очень небольшую площадь он занимал.

Что бы ни говорил Хар про день и безопасность, а врал он безбожно.

Дом Луны представлял собой небольшой участок почти что джунглей. Яркая пышная растительность отделяла от всего мира множество узких тенистых дорожек, уютных беседок и крошечных полянок, изобилующих фонтанами и искусственными водоёмами. Ночью тут и там загорались крошечные серебристые огоньки, света которых едва хватало, чтобы не натыкаться на предметы и деревья.

Главное, в любое время суток это было место не для прогулок с семьёй и друзьями, а для полного уединения. Я сейчас даже вспомнила, что на Дом Луны были наложены специальные иллюзорные чары; если кто-то не хочет, чтобы его беспокоили, его становится просто невозможно найти. Излюбленное место свидания влюблённых парочек. Наверное, именно поэтому я здесь была один или два раза за всю жизнь.

— Хар, зачем мы сюда пришли? — озираясь, спросила я.

— Отдохнуть, — отозвался Хаарам с земли. — Ты не представляешь, как я устал от города, камней и песка, — шумно вздохнул он. — Присоединяйся.

Я даже поверила. Тому, что он устал, но не тому, что пришли мы сюда именно за этим. Но сделала вид, что объяснение меня устроило, и даже разлеглась в траве рядом с Харом. В конце концов, если мне не собираются говорить правду, остаётся только расслабиться и получать удовольствие. Чем я и занялась.

Лежать в траве было действительно довольно приятно, но скорее из-за запаха и ощущения прохлады. Минусом были колючие стебли, впивающиеся во все части организма сразу. А ещё я чувствовала, что вот прямо сейчас, буквально в ближайшие пару секунд, мне в рукава, штанины, в волосы начнут заползать многочисленные насекомые, живущие в этой самой траве, и это ощущение ужасно раздражало.

— Какое-то у тебя выражение лица... не расслабленное, — ухмыльнулся Хар, нависая надо мной. Кровник лежал, подпирая ладонью голову, очень близко. Он вообще обожает провоцировать людей, вторгаясь в их личное пространство; а сейчас наша поза была особенно интимной. Отлично вписывалось в интерьер, но зачем?! Не мог же Хаарам вдруг воспылать ко мне страстными чувствами?!

Вёл он себя так, как будто мог. Но он ведь тоже мастер Иллюзий.

Ещё одна причина, по которой два Иллюзиониста никогда не уживутся в одном доме как муж и жена: очень сложно поверить, что другой не играет.

— Колется, — улыбнулась я в ответ. Лёгкое смущение, удовольствие, растерянность, предвкушение, нежность. Я приняла и поддержала игру; Хар улыбнулся одними губами, едва заметно кивнул — и отразил мою собственную маску.

Ладонь мужчины медленно и как-то лениво скользнула мне на живот.

— Я соскучился. Как удачно, что удалось тебя оттуда умыкнуть, — и игривая улыбка, так великолепно всегда смотревшаяся на красивом необычном лице Хаарама.

Интересно, почему я никогда раньше не задумывалась, откуда он родом? Слишком странная у него внешность. Таких белоснежных волос не бывает в нашей пустыне, их и на севере не бывает; Хар — это вообще единственный человек, у кого я видела подобные. И разрез глаз непривычный. И цвет; яркий, живой, насыщенный. Почти идеальной формы губы, высокие резные скулы, тяжёлый подбородок. Маска?

— Мне всё равно кажется, что это была плохая идея, — нахмурилась я, капризно изгибая губы. — Господин следователь...

— Много он понимает, — проворчал, морщась, Хар. — Здесь нам точно никто не помешает; ты даже не представляешь, насколько тут сильные охранные чары.

— Ну, если только, — вздохнула я в ответ, сдаваясь.

Зачем делать маску настолько приметной и яркой? Ведь куда проще спрятаться за заурядной внешностью!

Нет, ерунда. Скорее всего, я просто придумываю всякие глупости, а на самом деле всё куда проще. Например, случайное отклонение в генах; всё остальное как обычно, а вот в цвете волос стоит прочерк. И тогда он может быть результатом смешения двух людей разных рас. Скажем, халейца и узкоглазой тиянитки.

— Но скоро нас хватятся, так что не будем терять времени, — улыбка стала удивительно злорадной, и Хар меня поцеловал.

Всерьёз.

Целоваться он умел очень хорошо. Впрочем, было бы чему удивляться!

А я продолжала играть. Мы ведь не первый раз целуемся, разве нет?

Очень легко прятаться за инстинктами. Это вообще самая удобная маска, когда можно инстинктивную реакцию немного подстегнуть и вытащить на поверхность. Её даже маской в полном смысле считать нельзя: инстинкты ведь тоже часть личности, просто все остальные части "я" обычно их подавляют.

Пробуждение оказалось внезапным. Даже несмотря на то, что я ожидала чего-нибудь в этом духе.

— Лежи, — выдохнул мне в губы Хар и резко сел. Во все стороны плеснула волна пламени. Я дёрнулась, но кровник придержал меня за плечо, не давая подняться.

А я во все глаза таращилась на друга, и понимала, что знаю о нём даже меньше, чем думала до сих пор.

Это пламя не было иллюзией, это действительно был огонь. И на такое были способны маги двух направлений — Материалисты и Разрушители, причём скорее — последние.

Бывает ли так, что у одного человека сразу просыпается два дара? Двуталанты? Я слышала сказки о таких, но это были именно сказки. Официальная наука считала, что человек не может вместить сразу два дара. У каждой магии есть своя оборотная сторона, и если управлять двумя силами ещё может получиться, то пережить негативное воздействие в таком случае будет невозможно. Крошечная часть силы Разрушителя едва не довела меня до сумасшествия, но я уже была достаточно опытной Иллюзионисткой, когда столкнулась с чужой силой, а мы с самого начала учимся изменять свою личность. А если ребёнок, с самого рождения?

Хар — Иллюзионист. Но вот этот огонь...

Не это ли скрывал от всего мира друг? Кто он на самом деле? Уж не результат ли какого-нибудь сложного эксперимента по созданию двуталантов? Или официальная наука попросту лжёт?

Хаарам над ухом грязно выругался, и я увидела, как пламя наткнулось на невидимую преграду — и просто исчезло. А в следующий момент нас с Харом накрыла мелкая сеть.

Тонкая, вроде вуали, она тем не менее пригвоздила нас к земле подобно гранитной плите. Даже дышать под ней получалось с трудом, лёгкие едва преодолевали давление. Хаарам пытался дёрнуться, но видно было, что это даётся ему с трудом и отнимает последние силы.

Я точно знала, что сейчас нас будут убивать, но мне почему-то совсем не было страшно. Я, наверное, просто не могла поверить. Хар, такой предусмотрительный умный Хар, как он мог так глупо подставиться? Жалко, что я не видела его лица; он бы, может, подал мне какой-то знак. Может быть, всё так и должно быть, и всё идёт строго по плану?

Но страх всё же скрыл остальные маски. Рваный, чёрный, будто выползающий на поверхность сквозь тщательно наведённую иллюзию спокойствия и уверенности. Сложно делать вид, что всё нормально, когда видишь тень Караванщика, так ведь?

— Глупый молодой Разрушитель, — проговорил незнакомый голос. На нашу поляну кто-то вошёл, но из своего нынешнего положения я могла видеть только высокое небо, часть фигуры Хаарама и склонившиеся со всех сторон азалии. — Девчонка-то умнее, она тебя предупреждала. Что с людьми похоть делает... Убрать тут, и чтобы без осечек.

Но волна огня была не единственным сюрпризом, который имел в запасе "наш загадочный". Он вдруг увеличился в объёме, загораживая половину обозримого пространства, и сжимавшая нас сетка разлетелась клочьями, а кровник исчез. Я, нарушая приказ Хаарама, села, пытаясь понять, что происходит. И, главное, что всё-таки случилось с моим другом?

Всё было кончено за пару секунд. Четверо, не то пятеро человек лежали вповалку, не подавая признаков жизни, а ещё одного осторожно, почти нежно держал зубами за горло огромный зверь, похожий на пустынного кота, только ослепительно белый и размером с годовалого жеребёнка.

Так мы и застыли на какое-то время: хищник, периодически предупреждающе порыкивающий на замершего под его огромной тушей незнакомца, и я, озадаченно этого самого хищника разглядывающая.

Ошмётки одежды на теле зверя не оставляли простора фантазии, и воссоздать события последних секунд было не сложно. Воссоздать — да, а вот понять!

Хар, маг-Иллюзионист, применил магию другого направления, а потом превратился в большого хищного зверя. Те чудеса, о которых говорил Тар, которые Иллюзионисты способны творить, нарушая законы магии и природы? Слишком маловероятно, но другого объяснения я тоже не видела. Ведь не может же всё это быть по-настоящему, правда?

Чего мы ждали, стало понятно довольно быстро. По одной из тропинок на поляну стали выходить люди, всего около десятка. Большинство было одето в типичную рабочую одежду, так любимую ремесленниками всех направлений: светло-коричневые шаровары, кожаные жилетки со множеством удобных карманов и небольшие тюрбаны на головах. Они принялись с деловитой суетой разбирать груду тел, причём на лицах читалась безразличная скука повседневности и лёгкая брезгливость. Оторванные конечности и зияющие раны вызывали столько же эмоций, сколько вызывают у обычных уборщиков брошенные в пыль огрызки и очистки.

А вот ещё двое отличались от остальных. Во-первых, написанным на лицах любопытством, а, во-вторых, одеждой. Обычные прохожие, один в немарких серых штанах и белой рубахе, второй — в оттенках синего.

— Отличная работа, Кот, — с улыбкой кивнул старший из двоих, который в синем, и двинулся ко мне. Поскольку, остановившись рядом, он не предпринял никаких действий, только молча навис и о чём-то задумался, я наблюдала за действиями его товарища. Который тем временем принял из пасти хищника полузадушенную жертву, ловко и быстро скрутил вынутыми из незамеченной мной поначалу сумки верёвками. Из той же ёмкости мужчина извлёк широкий тёмно-зелёный плащ (или платок, или вовсе покрывало), и жестом балаганного фокусника накинул на невозмутимо сидящего зверя. Мгновение, и вот уже на ноги поднимается, кутаясь в складки ткани, мой кровник. Выглядел он не лучшим образом; взъерошенный, в пятнах крови. Впрочем, я быстро сообразила, что кровь принадлежала не ему.

— Как ты? — бодро и невозмутимо поинтересовался сероштанный. В отличие от Хара, внешностью он обладал вполне заурядной: тёмно-рыжие волосы, загорелое лицо с веснушками. Как, впрочем, и все остальные пришельцы, включая самого старшего. Разве что последний был совершенно лыс, а изрезанное морщинами лицо напоминало подсохшую на солнце виноградину, которая через пару десятков лет обратится в изюм. Годы, они мало к кому благосклонны.