Глаза цвета черники

— Ты замерз, у тебя даже нос побелел. Разве не чувствуешь? Чаю или кофе хочешь? — спросил он.

Я молча кивнул.

Саша поставил чайник и вернулся. Молча сел рядом. Потом чайник засвистел, он снова ушел на кухню и вернулся с двумя дымящимися чашками. Сунул мне в руки.

-Обе тебе, пей давай. Чтобы не заболеть. — сказал он.

Кофе с молоком. Я медленно выпил одну чашку, потом он сунул мне вторую.

-Костя, там водка чего-то стоит на кухне. Ты, что пил, что ли?

-Хотел, но не смог. У меня, видимо, аллергия. Стошнило.

-Не надо. Это все равно не поможет. На себе испробовал.

-Хорошо, — ответил я.

Саша сел рядом со мной.

— Костя, что с тобой? Дома что-то, да? Или ты заболел? — с тревогой спросил он.

Я повернулся к нему и уткнулся носом ему в плечо. От его джинсовки пахло сигаретами, стиральным порошком и немножко бензином. Он был такой теплый. Как хорошо, когда кто-то есть рядом. Сейчас я бы не выдержал одиночества.

Саша больше ничего не говорил, только осторожно, почти невесомо, положил свои руки мне на плечи. Кажется, они у него дрожали.

-Сашка. Я такой дурак. — прошептал я в его плечо. — Я все ей рассказал, прикинь? Про себя и Андрея. Думал, она поймет, простит меня, и у нас все будет по-прежнему. Но теперь ее просто тошнит от меня. В чем я виноват?

— Все бабы дуры, — констатировал Саша.

-Не-ет, Настя не такая, — протянул я.

-Конечно. Она особенная дура.

-Я ей все выложил. Всю изнанку. Да мне говорить об этом все равно, что ножом себя резать. Понимаешь? Мне стыдно, унизительно, больно. Разве это так сложно понять? Да я только что не плакал перед ней сегодня. Но для нее я все равно, развращенный и больной на голову. Ну почему?

— Костя, она никогда не поймет. Потому, что у девчонок все на языке вертится. Они в себе не держат никаких переживаний. Поэтому и живут дольше.

Саша осторожно забрал у меня из рук вторую чашку и поставил на пол. Снова опустил свои ладони на мои плечи. Я отстранился от него и уставился в пол.

-Она со мной жестоко обошлась. Я до сих пор не могу в себя прийти. И ничего не понимаю. Ведь все в прошлом. Какая разница, что было тогда. Разве это сейчас так важно?

Я покачал головой.

— Видимо да. Для нее важно. А как она вообще узнала? — спросил Саша.

Я вздохнул.

-Случайно. Я встречался с Андреем три недели назад. Мы просто посидели в кафе, но кто-то нас заметил и доложил ей. Андрей тогда вел себя...ну не совсем скромно. Я не сумел соврать. Это ее крепко задело, вся эта правда. Я решил, что будет лучше ей все честно рассказать, как оно было на самом деле... Чего мне только стоило решиться на это...

-Зачем ты встречался с ним? — тихо перебил меня Саша.

-Сказать, что мы расстаемся. Только за этим.

— Хорошо, — вздохнул он. — Давно пора. Костя, ну ты же ни в чем не виноват. Ты просто был слабее него, вот и все. Она, что совсем ебанутая? А если бы с ней такое случилось? В наше время вокруг полным-полно маньяков.

-Эх, Сашка. Ты ведь тоже ничегошеньки не знаешь, — прошептал я.

-Даже так? Ну ладно. Мне можешь не рассказывать. Не надрывайся. Я и так всегда на твоей стороне. — сказал он.

-За это спасибо.

Я закрыл глаза. Мне просто жизненно было необходимо согреться чужим теплом, потому, что мое собственное тепло стремительно исчезало. Я снова прижался к нему и запустил руки под его рубашку. Там была еще футболка. Поднял свое лицо повыше и прижался носом к Сашиной шее. Почувствовал, как под кожей бьется жилка. У Саши была колючая, небритая кожа и она приятно пахла. Значит, мой человек.

Саша тихо дышал мне в затылок, легонько гладил по спине. Я согрелся и расслабился. Не знаю, сколько мы так просидели. За окном стемнело. Я пошевелился, пытаясь подняться, и внезапно Саша опустил свой подбородок вниз и поцеловал меня. Это было так неожиданно, что я растерялся. Губы у него были мягкими и неловкими. Мне стало тепло, и я подался ему навстречу.

Было в этом какое-то отчаяние, у меня просто поехала крыша. Мы стали целоваться, как сумасшедшие, и мне казалось, что от нас вот-вот полетят искры. Саша вцепился в меня, как утопающий, сжимая руками, сдавливая мне ребра. Моя рубашка трещала по швам, с такой силой он это делал. Я обнял его за шею. Я совсем забыл как это пронзительно и остро. Запретно, сладко. Кровь начинает кипеть. И нежности нет в помине, только грубая мужская сила, почти принуждение, и страсть и боль одновременно. Саша был совсем не таким, как Андрей. Он трясся и цеплялся за меня, и в его действиях не было никакой уверенности. Только сила. А он был сильным.

-Костя. Послушай. Костя, я так люблю тебя. Если бы только знал как сильно...Будь со мной...пожалуйста...забудь всех...пошли подальше. Они не стоят тебя.

Я улыбался в его рот, ловя его губы. Это было невыносимо приятно. Мне нужно было прийти в себя и это мне помогало.

-Как хочешь...

Мы обнимались и изучали друг — друга руками и губами, Саша касался меня коленками. Меня просто уносило от этих прикосновений. Андрей меня действительно испортил, приучил подчиняться своим желаниям, сделал из меня игрушку.

— Ты очень красивый..., все время хочется смотреть... Не могу видеть, как ты мучаешься. — Саша наконец-то заглянул мне в глаза. В них читалась бесконечная доброта и испуг одновременно. Мне нравилось чувствовать такую власть над ним. Это вливало в меня новую кровь. Оттолкни я его сейчас, и он немедленно уйдет. Но мне этого не хотелось. Мне хотелось, чтобы во мне нуждались. Чтобы сгорали от страсти, чтобы меня любили.

Я, смотря ему в глаза, положил свою ладонь на его ширинку, и он испуганно дернулся.

-Ну? Ты же этого хотел? — спросил я.

Он изменился в лице, дико покраснел, но не сдался. Трясущимися руками начал расстегивать мой ремень. Шеки у него стали цвета переспелого помидора, даже пошли пятнами.

-Саша, стой, — прошептал я. -Стой, я сказал. Что ты творишь?

Саша поборол пряжку. Я решил это прекратить. Поигрались и хватит.

-Ну? Ты что, серьезно? — спросил я.

-А ты что — нет? — проговорил он, едва дыша.

У него было такое лицо, что мне стало не по себе. Он был совершенно серьезен. Я понял, что влип. Я-то мог контролировать себя, и вовсе не думал о том, чтобы заходить так далеко. Впрочем, ладно, ничего нового. У него это первый раз с таким как я. Пусть лучше со мной.

— Только без глупостей. Я тебе помогу. — спокойно сказал я.

Я положил руки ему на бедра. Потом, не спеша, расстегнул молнию на джинсах. Он был горячий. Едва я прикоснулся, как Сашу повело, он схватил меня за руки.

-Костя, не надо!

-Не хочешь, чтобы я тебя трогал?

-.....

-Расслабься.

Он был сильно взволнован, растерян и напуган. Молчал. Я же устал. Я вытер руки об свою рубашку, толкнул Сашу на диван, дотянулся и выключил свет. Потом пристроился рядом и обнял его руками и ногами.

— Не волнуйся. Все хорошо. — прошептал я и быстро заснул.

Мне приснился старый яблоневый сад. Стояла осень, было раннее утро. В воздухе висел густой прохладный туман, перемешанный с дымом. Деревья были желтыми, верхушки их растворялись в тумане. Трава сникла и местами посерела, уже начала сохнуть. Стволы были толстые, мокрые и шершавые на ощупь. Повсюду валялись зеленые и красные яблоки, я старался не наступать на них. Я не спеша шел куда-то. На лицо и руки мне цеплялись тонкие невидимые влажные паутинки. Из тумана то и дело выступали ветки. Я их отодвигал и шел дальше.

Мне было спокойно. И был очень приятен запах этого влажного дыма. Я чувствовал прохладу. Вокруг царила тишина.

Впереди показался старый деревянный мостик с перилами. Он был кое-как сколочен из толстых палок, и был выгнут дугой над небольшим, заросшим травой ручьем. Я ступил на этот мостик и посмотрел вниз. Вода журчала, но ее практически не было видно. Так, кое-где мелькали темные струйки. Мне стало необыкновенно хорошо и спокойно. Это было прекрасное место. Во сне я пытался вспомнить, где же я нахожусь. Я решил пройти дальше через мостик, но вдруг услышал стук.

Я открыл глаза. За окном было светло и ясно. Уже день. Я лихорадочно начал соображать, какая же у меня смена. Вторая, слава небесам. Значит, на работу не проспал. Тут снова раздался стук. Стучали в дверь. Я приподнялся на диване. Саши не было рядом.

Щелкнул дверной замок. Саша, видимо, открывал кому-то. Я решил тоже выйти, посмотреть, кто же это, но обнаружил, что на мне нет ничего, кроме трусов. Рыская глазами в поисках брюк, я неожиданно услышал Настин голос. Это было как удар молнии. Она здесь! Я застыл.

-Что ты здесь делаешь? — тихо сказала она.

Услышав это, я быстро вскочил с дивана.

— Он мой. Так что уходи. — произнес Сашин голос.

Раздался шорох и быстрый стук каблуков. Хлопнула дверь.

Я снова сел на свой диван. Кошмар продолжался. Появились новые участники.

Саша незаметно возник в комнате. Я повернул голову, и молча посмотрел на него. Он был голый, лишь на поясе болталось зеленое полотенце. Значит, был в ванной, когда она пришла. Она все поняла. Это было ужасно.

-Зачем ты это сделал? — спросил я.

Он не ответил. Просто смотрел на меня во все свои глаза. Без какого-то ни было выражения.

Я поднялся, подошел к нему и толкнул его в грудь.

-Я спрашиваю, зачем ты это сказал? Хотел получить от меня по морде? С чего ты решил, что я твой? Ты еще глупый ребенок, и ничего не понимаешь. Я тебе не игрушка. Зачем ты ей это сказал?

Не дождавшись ответа, я указал ему на дверь.

-Уходи. Немедленно.

Саша не спорил. Он так же молча оделся, и поглядывал на меня, застегивая кнопки на своей куртке. Через чур долго...

-Костя...

-Саш, не надо. Сейчас тебе лучше уйти. Оставь меня одного. Мне нужно подумать.

Я сидел на своем диване, укрывшись пледом, и не смотрел на него.

-Я просто хочу сказать, что ты можешь на меня положиться. Во всем. Ты сам будешь решать, с кем тебе быть. Но я...помнишь, что я сказал вчера? Это правда. Прости меня, Костя. Я, правда, решил, что после этого... мы вместе.

Я только закрыл глаза. Какой же он глупый!

— Может быть, ты тоже сможешь полюбить меня! — выпалил он.

Я повернул к нему свое лицо. Он вздрогнул, видимо, испугавшись моего взгляда.

Он ушел, и я остался один.

День на работе прошел крайне монотонно. Тянулся бесконечно, как жвачка. Я закончил смену, сдал кассу, купил домой кое-что из продуктов. Было уже очень поздно, одиннадцать вечера. Сейчас побыстрее в постель и баиньки. Мне хотелось только этого, мозг практически спал.

Я переоделся и вышел на улицу. Людей — ни души, транспорт почти не ходит. Я дошел до остановки, надеясь на чудо. По асфальту мела поземка. Вчерашняя слякотная каша на тротуаре была скована морозом и громко хрустела под ногами. Зима в этом году была какая-то неуютная и неприкаянная. То мороз, то оттепель. Я посильнее натянул шапочку.

Подъехала припозднившаяся маршрутка. Я быстро нырнул в светлый теплый салон. Руки свело от холода, перчатки не грели.

Пока ехал домой, отогрелся. Вышел на своей остановке. На улице не было даже бродячих собак. Обычно, в теплое время, они сновали ночью между домами, громко лаяли и мешали спать. Светофор уже не работал, мигал желтым. Я быстро перешел через дорогу.

Оказавшись на тротуаре, я поскользнулся, но удержался. Чуть не упал. Весь тротуар был покрыт бугристой, скользкой коркой льда и снега. Пришлось идти осторожнее.

Краем глаза я заметил, что от дома, мимо которого я проходил, отделились три тени. Какие-то парни. Они оказались позади меня. На всякий случай я насторожился. Они шли молча и следом за мной.

Я свернул за угол. Они тоже. Улица была совершенно пуста, хоть бы кто-нибудь вышел прогулять свою собаку. Они меня почти догнали, я понял это по хрусту, который оглушительно громко раздавался за моей спиной. Мне стало страшно, я понял, что они нарочно идут за мной.

Меня крепко схватили за плечо. Я ждал нападения, поэтому резко развернулся и заехал локтем в лицо первому из них. Он бросил меня и отступил, но двое других тут же свалили меня на землю. Я сильно ударился плечом. Тут же мне врезали ногой в живот. Я задохнулся. Они быстро схватили и молча, волоком, потащили меня во двор, за гаражи. Отбиваться и кричать я не мог, нечем было дышать, только выворачивался изо всех сил. Меня бросили на землю, спиной, к железной стене. Я услышал звонкий гул тонкого металла. Было очень темно. Кто-то из них чиркнул зажигалкой и поднес ее к моему лицу, обжигая мне кожу. Задыхаясь, я увидел только, что лицо ближайшего ко мне подонка скрыто под черной маской. Только светились прорези для глаз. Это был просто ужас. Я понял, что, возможно, не выживу.

Он кивнул и убрал огонь, и тогда они молча, как по команде, принялись бить меня ногами куда попало. Я закрыл руками голову. Удары наносили все трое одновременно, беспорядочно. Они мешали друг-другу, наскакивая на меня, я вжимался спиной в железную стену, пытаясь закрыться. Чтобы защититься, я подтянул колени к животу. Тогда кто-то из них схватил меня за голову. С меня слетела шапочка и осталась у него в руке. Он снова схватил меня, уже за волосы и выволок на дорожку. Я уткнулся носом в лед. Снова посыпались удары. Уже ничего не соображая, я схватил кого-то за ногу. Видимо, он потерял равновесие и упал.

-Блядь, ссука, он еще цепляется. — услышал я.

Они остановились.

-Сними с него пальто.

-Да на хуя?

-Снимай.

Кто-то протянул ко мне руки, чтобы перевернуть. Я собрал силы, схватил его за кисть и резко дернул. Он упал.

-Да, ты заебал, пидор!

Нога со свистом влетела мне под ребра. Я услышал хруст. Упал на спину.

-Кончай уже. Валим.

Меня схватили за волосы, приподняли, и с размаху ударили головой о землю.

6.

Реанимация. Я пришел в себя. Светло, режет глаза. Усталый молодой врач надо мной. Блондин. Смотрит серьезно.

-Сколько пальцев?

Язык не слушается. Кое-как, со скрипом говорю:

-Три.

-Хорошо. Ты Константин?

Я киваю головой.

-Отдыхай.

Я послушно проваливаюсь в сон. Черный, глубокий и вязкий.

Меня трогают, колят, что-то клеят ко мне. Боли я не чувствую, только холод и тепло.

-Смотри-ка, какой мальчик красивый.

-Новиков? Ага.

-Давно поступил?

-Маш, капельницу ставь. Харе пялиться.

Мама укладывает меня спать. Уютно кутает одеялом. Я не хочу ее отпускать, цепляюсь за руку, тащу к себе ее нежную, теплую ладонь. Она смеется. Она оставляет дверь приоткрытой, они с папой негромко разговаривают. Ко мне из их комнаты льется желтый свет. Я хочу к ним, и одновременно хочу спать. Засыпаю.

Я сижу на кровати и смотрю, как в меня капает какой-то раствор. Общая палата. Возле меня мужик с переломом, напротив — с сотрясением мозга. Я — самый тяжелый. По за мной бегают врачи и медсестры. Я все никак не оклемаюсь, начались жуткие боли в голове и во всем теле. Приходил следователь, я не смог говорить, стало плохо.

Да, я буду писать заявление. Если вы хотите.

Лицо цело, и зубы тоже, что удивительно. Но закрытая черепно-мозговая. Это самое серьезное. Сломана правая рука, два раза, со смещением. Мне сделали операцию. Три ребра тоже сломаны. Остальное — мелочи. Меня спасло зимнее пальто и толстый свитер, смягчившие удары. Внутренние органы целы.