— Меос восшебникка Платино? — пролепетала жрица, даже перестав дышать от растерянности и волнения.
Какое-то время Ия лихорадочно соображала, как бы попроще объяснить ей, что ляжки — не самое лучшее место для уколов?
Рассудив, что демонстрировать всё следует как можно нагляднее, путешественница между мирами спустила штаны, затем колготки и, обведя пальцами свой самый большой синяк, показала его раскрывшей рот от удивления женщине.
Затем, торопливо одевшись, изобразила укол в ягодицу и свела пальцы вместе, оставив между ними кружок не более сантиметра в диаметре.
Давая возможность зрительнице уяснить суть пантомимы, она выждала с полминуты, вновь велев ей лечь на живот.
Жрица что-то жалобно пролепетала.
— Давай живее! — не выдержав, рявкнул девушка, чувствуя, как от слабости начинает кружиться голова, и добавила уже совсем другим голосом, виновато пряча глаза. — А то я сейчас упаду.
То ли подействовал командный голос самозваной лекарки, то ли до пациентки дошла разница между следами от уколов в разные части тела, только после вздохов, возни, хлюпанья носом и еле слышного бормотания Платина наконец-то смогла сделать инъекцию как положено.
Когда покрасневшая ещё сильнее женщина прижала пальцем спиртовую салфетку на месте укола, бывшая рабыня в изнеможении присела на край лежанки, дожидаясь, когда мир вокруг приобретёт прежнюю устойчивость.
Ночь выдалась на редкость суматошной. Сабуро дрожала, кашляла, её то и дело рвало, и она постоянно просила пить.
Сама ещё толком не оклемавшись, Ия грела воду, укутывала одетую в меховую безрукавку больную обоими плащами и своим кафтаном, а сама, завернувшись в куртку, сидела у топки, глядя на языки пламени и ловя исходившие от них волны тепла.
Она тоже кашляла, но уже не так надрывно и без следов крови в мокроте. Весьма довольная данным обстоятельством, недавняя невольница дождалась, пока воздух в избушке нагреется, и забралась на подиум, где забылась коротким, но крепким сном.
Варёный рис у них ещё оставался. Чувствуя, что сил для приготовления пищи всё ещё нет, девушка вскрыла очередную упаковку сосисок и достала из баула запаянный в плёнку хлеб.
Ожидаемо отказавшаяся от еды жрица с нескрываемым отвращением наблюдала за тем, как её спутница кромсала кинжалом тёмно-коричневую буханку.
Или цвет и запах бородинского хлеба вызвал у женщины какие-то нехорошие ассоциации, или же просто прогрессировала болезнь, только её опять вырвало.
Впрочем, подобного рода происшествия уже не могли смутить путешественницу между мирами.
Плотно покушав, она помогла Сабуро оправиться и сходила к ручью за водой. Убедившись, что больная пока не нуждается в её помощи, бывшая рабыня с трудом развязала верёвки на голенищах и впервые за много дней сняла сапоги.
Несмотря на витавшее в избушке густое амбре из весьма неаппетитных ароматов, Ия поморщилась от ударившего в нос запаха: "Надо бы помыться и постираться, а то несёт, как от бомжа".
Вот только переодеться не во что, да и вода в овраге слишком холодная для человека со всё ещё высокой температурой. К тому же у них нет ни стирального порошка, ни даже мыла.
"Вот же ж, как в каменном веке! — раздражённо подумала недавняя невольница, стаскивая носки. — Хотя бы немного сполоснуть, всё чище будут".
Она посмотрела на густо заляпанные грязью, матерчатые туфельки жрицы, потом на свои многострадальные сапоги: "Вот если расклеятся, в чём ходить буду?"
Вопрос звучал тем более актуально, что Платина даже не представляла: сколько им придётся прожить в этой затерянной среди гор и лесов избушке.
А уж составлять сколько-нибудь долгосрочные планы она даже не пыталась. Слишком мало ей известно о здешних нравах и обычаях.
За дни, проведённые среди аборигенов, девушка уяснила лишь то, что местное общество имеет строгую иерархическую структуру. Причём стоящие на более низкой ступени откровенно лебезят и пресмыкаются перед вышестоящими, судя по всему, не испытывая при этом какого-то особого дискомфорта.
Кроме компьютерных игр и обязательных сериалов, Платина не чуралась книг, регулярно почитывая околоисторические любовные романы. Сравнивая полученную из разнообразных источников информацию с пережитым самой, девушка делала вывод, что местное общество, как это и положено для нормального средневековья, построено по сословному принципу. А сие не радовало.
У учащейся циркового колледжа хватило ума и знаний для понимания того, что даже элементарные гражданские права, которые в её мире никто не замечает, считая само-собой разумеющимися, здесь имеют далеко не все.
Элементарная логика подсказывала, что обладателей подобных привилегий не может быть много, и все они наперечёт. Следовательно, стать одной из них крайне затруднительно, если вообще возможно. Перспектива же провести остаток своих дней чей-то рабыней или женой крестьянина, чтобы от зари до зари ковыряться в земле, терпя побои, по ночам ублажать нелюбимого мужа и сгореть от частых родов, пугала не на шутку. И пусть в данный момент эти проблемы казались недавней невольнице не столь актуальными, чтобы думать о них слишком часто, они никуда не делись, продолжая маячить где-то на горизонте сознания. Но сейчас всё же следовало подумать о более насущных вещах.
Уже ясно, что самочувствие её улучшается. Если ничего не случится, то через два или три дня болезнь отступит настолько, что можно будет понемногу приступать к делам, коих немерено.
Еда у них есть. Судя по тому, сколько риса они извели за эти дни, захваченной корзины им хватит надолго. А есть ещё и её запасы. Вода тоже под боком. Но катастрофически не хватает посуды и утвари. Тех самых бытовых мелочей, необходимость которых понимаешь только при их отсутствии.
От размышлений Ию отвлёк тихий голос женщины. Она попросила воды, используя для этого русское слово, видимо, посчитав, что в этом случае собеседница поймёт её быстрее.
Учитывая свой печальный опыт, бывшая рабыня позволила ей сначала сделать лишь один глоток, дождавшись, когда больную вырвет, и только после этого дала напиться вволю.
Уложив спутницу поудобнее, Ия сполоснула руки под чайником и вновь взялась перебирать свои вещи, надеясь подыскать для них какое-нибудь полезное применение.
Повертев в руках джинсы с прожжённой штаниной, подумала, что даже если удастся найти подходящую ткань, то пришить заплату всё равно нечем. Нитки ещё где-нибудь можно надёргать, но вот иголки у неё точно нет. Так, может, сделать себе шорты и несколько тряпок для всяческих нужд? Однако, глянув на завозившуюся жрицу, решила, что спешить с этим не стоит.
Бутылку подсолнечного масла сразу выставила на подиум, а то сухой варёный рис уже в горле застревает.
На самом дне баула обнаружилось ещё два целлофановых пакета. Тщательно осмотрев один из них, она аккуратно вставила его в коробку из-под спагетти и стала осторожно наливать туда воду из чайника. Плёнка не подвела, и у них появилась импровизированная кружка. Пустую упаковку из-под сосисок тоже не стала выбрасывать, решив использовать вместо тарелок.
Сводив больную по нужде, бывшая рабыня занялась сумкой с лекарствами. Рассудив, что это точно не повредит, она приняла таблетки от кашля, витамины и средства для восстановления микрофлоры кишечника. Если уж лечиться, то как следует.
Затем отыскала зеркальце и, на миг замерев от нехорошего предчувствия, глянула на своё отражение.
В памяти сами собой всплыли слова из старинного мультика: "Жалкое зрелище. Душераздирающее зрелище! Кошмар!"
Пятна сажи оттеняли бледное, заострившееся лицо, вокруг покрасневших глаз с лопнувшими сосудами ярко обозначились неприглядного вида тёмные круги. А во что превратились её густые каштановые волосы!?
Забыв обо всём, девушка схватила расчёску и, шипя сквозь стиснутые зубы, принялась приводить в порядок спутанные космы.
"Сейчас бы в ванну, — с грустью мечтала она, глядя в зеркало. — Или в душ на полчасика. Вот жеж ё-моё, и как тут за собой следить? Ну ладно, вода рядом, печка с котлом есть, за дровами тоже идти недалеко. Но ни одного тазика или хотя бы завалящей кастрюли! В чём мыть? И чем? И что я, дура, шампунь не купила или хотя бы мыла?! Да кто же знал, что меня в такую дыру на букву "ж" занесёт?! А то бы я... Да я бы в тот лифт ни за что не зашла! Уж лучше пешком на восьмой этаж подниматься, чем здесь оказаться!"
Со злостью рванув застрявшую расчёску, недавняя невольница вырвала клок волос и едва сдержала готовые хлынуть слёзы, подумав: "Ты бы ещё башку себе оторвала, дура, чтобы она не болела!"
Предав шевелюре видимость порядка, Ия почувствовала, что проголодалась.
Жрица от еды отказалась, но с интересом наблюдала за тем, как спутница вскрывает бутылку с подсолнечным маслом, и даже попросила рассмотреть её поближе.
Несмотря на то, что она уже видела целлофановую плёнку и пластиковые шприцы, большая ёмкость с прозрачными стенками да ещё и с яркой этикеткой явно произвела на женщину сильное впечатление.
Чуть заметно качая головой, та осторожно водила дрожащими пальцами по выпуклым узорам, рассматривала рисунок, отвинчивала и завинчивала крышку.
А вот запах подсолнечного масла ей не понравился, вызвав очередной приступ рвоты.
Бывшая рабыня надеялась, что данный эффект вызван всё ещё прогрессирующей болезнью, и когда Сабуро поправится, то изменит своё мнение об этом полезном и питательном продукте.
Выпив немного воды, женщина обрушила на свою спутницу град вопросов, в ответ на которые той оставалось только неопределённо пожимать плечами.
После вечерних процедур и ужина девушка окончательно осознала, что совсем перестала зябнуть, зато почувствовала, как натёрли кожу бретели бюстгальтера.
Несмотря на жар и дурноту, жрица сразу встрепенулась, едва бывшая рабыня стала переодеваться.
Путешественницу между мирами данное внимание совершенно не обеспокоило, поскольку она понимала, что женщину интересует не она лично, а лишь её одежда, так отличавшаяся от местных нарядов.
Тем не менее Сабуро воздержалась от откровенных проявлений любопытства и не стала просить показать ей что-нибудь. Случись подобное, бывшая рабыня попала бы в весьма щекотливую ситуацию. И отказывать не хочется, и давать чужому человеку провонявшую потом интимную деталь туалета как-то неудобно.
На следующий день Ия почувствовала себя достаточно бодро для прогулки за хворостом, впрочем не уходя далеко от избушки. Увы, но все более-менее подходящие сучки здесь собрали ещё до неё, поэтому она принесла лишь небольшую охапку веток.
Свалив их на изрядно уменьшившуюся кучу топлива, недавняя невольница тяжело перевела дух, вытирая выступивший на лбу пот, и невольно поморщилась от стоявшей в домике вони.
Убедившись, что лежанка ещё не остыла, а больная тщательно укутана, девушка распахнула дверь настежь, выпуская затхлый воздух, но побоялась устраивать сквозняк.
Собрав сосновые ветки, она подмела пол, предварительно побрызгав на него водой.
Проделав всё это, бывшая рабыня устала так, словно весь день проработала на манеже. Вечером Сабуро впервые попросила есть, и у неё даже не вырвало.
Ия с тревогой отметила, что варёного риса осталось совсем немного, и завтра ей придётся готовить самой. Нельзя сказать, что она совсем ничего в этом не смыслила, вот только бывшей учащейся циркового колледжа ещё ни разу не приходилось пользоваться вмурованным в печь котлом.
Курица и сосиски не в счёт. Их достаточно было бросить в воду, и всё.
А вот с рисом дело обстояло несколько сложнее. В результате всех усилий у недавней невольницы получилась клейкая каша совершенно неаппетитного вида, есть которую можно лишь в том случае, когда больше совсем ничего нет.
С каменным лицом проглотив три большие ложки, жрица удержалась от комментариев, хотя взгляд, которым она наградила незадачливую стряпуху, казался более чем красноречивым.
Тем не менее больную не вырвало. Сочтя это явным признаком выздоровления, девушка предложила ей половинку шоколадной конфеты, случайно обнаруженной в сумке с лекарствами.
С недоверием приняв неведомое лакомство, Сабуро осторожно лизнула его кончиком языка.
— Да ты ешь, — добродушно усмехнулась недавняя невольница. — Такого у вас ещё долго не будет.
Положив конфету в рот, женщина одобрительно кивнула.
Не избалованная всяческой химией, аборигенка, получив неожиданную помощь от антибиотиков, сумела справиться с заразой быстрее, чем более привычная к лекарствам Платина. Уже на третий день жар у Сабуро спал, полностью исчезла тошнота, а кашель стал заметно мягче.
Тем не менее Ия решила не прерывать процедуры и проделать ей полный курс препарата.
Воспользовавшись тихой погодой и улучшением их самочувствия, бывшая рабыня всё же устроила в избушке настоящий сквозняк.
Увы, проветриться как следует не получилось. Жрица закашляла, и девушке пришлось закрыть дверь.
"Здесь же кругом одна зараза!" — внезапно подумала она, глядя, как женщина сплёвывает мокроту на пол.
Путешественница между мирами вдруг вспомнила статью в Сети, где говорилось, что покинув тело человека, болезнетворные бактерии ещё какое-то время остаются опасными, а с переходом в споры, способны ждать новую жертву чуть ли не сотни лет, и забеспокоилась: "Вдруг мы опять заразимся, когда кончится действие антибиотиков? Ну так вроде бы у нас должен выработаться иммунитет? А если нет? Мы же тут и кашляли и блевали. Микробы, небось, от пола до потолка разлетелись. По-хорошему всю избушку надо каким-нибудь антисептиком обработать. Только в этом мире, наверное, даже завалящего спирта нету".
Убедившись, что женщина затихла, закутавшись в плащ, недавняя невольница, чуть приоткрыв дверь, продолжила усиленно размышлять над пугающей проблемой.
"Тётка как-то рассказывала про свою знакомую, которая подхватила инфекцию через месяц после того, как от неё вылечилась. Значит, и с нами такое может случиться. Превратится микроб в спору в какой-нибудь щели, а потом попадёт в рот или в нос с грязными руками, и всё! А антибиотики кончились. Вот же ж! От чего ещё бактерии дохнут? От кипятка! Нагреть воду в котле и как следует ошпарить пол с лежанкой. А из чего поливать? Тут даже ковша нет. Ну так вскипятить в чайнике и вылить на всю эту заразу!"
Ия победно усмехнулась, весьма довольная тем, что отыскала решение трудной задачи, тут же вспомнив, что бактерии гибнут ещё и от ультрафиолетового излучения. Тогда надо будет вывесить верхнюю одежду на солнышко, и пусть облучается.
Она окинула критическим взглядом полы кафтана, покрытые разнообразными, весьма неаппетитного вида пятнами, потом посмотрела на заскорузлые от слюны и мокроты рукава и невольно поёжилась: "Вот, где, наверное, целый склад микробов, а я ими то и дело лоб вытираю".
Сорвавшись с места, она сбегала за водой и, торопливо наломав хвороста, поставила чайник в печку.
Дожидаясь, пока закипит вода, путешественница между мирами вновь забралась в сумку с лекарствами, раскладывая найденные мелочи на крышке ларя. Документы, кошелёк с мелочью и пластиковыми картами, шариковая ручка, ключи с брелком, маникюрный наборчик.
