Изменить судьбу

— Нет.

— Так вот, мы разбирали все жалобы о твоём плохом лечении и хамском отношении к пациентам...

— Да что ж это такое? — возмутился Хьюго. — Когда это я плохо лечил, да ещё и хамил, в придачу?

— В моем департаменте обязаны давать оценку всем жалобам, — с улыбкой пояснил Старый Умник. — Так вот, твой куратор всегда защищал Великого Целителя и объяснял жалобы тем, что ты отказался жениться на очередной "пострадавшей" ...А как было с Тарной?

— Когда я понял, что парня у девушки нет, то начал ухаживать по всем правилам: показывал в лечебнице интересных больных, давал необходимые пояснения на операциях, подсовывал редкие книги...

Гвидо захохотал.

— Ты ЭТО называешь ухаживаниями?

— А на обычное внимание Тарна не реагировала, что еще оставалось делать? — ухмыльнулся Хьюго. — И однажды, когда мы полночи сражались за жизнь одной пациентки и победили, я не выдержал и по дороге домой признался красавице в любви. Да-а...

— Что?

— Она ответила, что не имеет морального права портить мне жизнь опасной репутацией ...и отказала. Я был просто убит, а потом потребовал объяснений. Тарна попросила несколько дней на раздумывания и отбыла в Аруну.

— Советоваться с королем? — спросил Гвидо.

— Именно. Позже меня вызвал Гордон де Горан и прямо спросил о намерениях в отношении его протеже. Я был в шоке, потому что не ожидал, что желание жениться на любимой девушке будет решаться на таком высоком уровне. Когда Первый маг Ирии убедился, что я не изменю своего решения, со мной поговорил лично король Огден. Именно тогда мне и рассказали, кто на самом деле Тарна — Ная Арахет, дочь бывшего великого Герцога.

— Но это ведь тебя не остановило.

— Нет, конечно. Была шумная свадьба, много музыки, смеха и цветов. Через два года родилась Эления. А ещё через три года моя жена умерла, сражаясь за жизнь маленького ребенка. Меня в то время не было в Гриве — вызвали на консультацию в столицу. Тарна дежурила в лечебнице, когда туда привезли умирающую девочку — жертву темного проклятия, насланного на знатный род из Оуэна. Ты, наверное, слышал о случаях, когда в тело человека вселяется злобный дэв (посмертный дух умершего). Тело больного корежит в судорогах, он говорит чужим голосом и пытается уничтожить окружающих доступными средствами. В храме Пресветлой над той больной девочкой провели специальный обряд и родные надеялись, что ребенок поправится. Но вскоре его муки начались заново и родители решили привезти его ко мне.

— А встретили Тарну, — кивнул де Шарон. — Я не знал подробностей, потому что в это время был на Севере в степях Роры. Именно тогда погибли родители Эрика... И что было дальше, Хьюго?

— Тарна сразу поняла, что происходит, в детстве успела всякого насмотреться. Её мать не таилась перед детьми, считая, что они обязаны знать все стороны проявления магии Смерти. Моя жена убедилась — дэв всё еще в теле ребенка и будет мучить его до самой смерти, пока не найдет новое тело для переселения. А в Гриве, куда съезжались пациенты со всей Герданы, больных и ослабленных всегда было много и пострадать мог любой. Хотя этот дэв пообещал Тарне, что сделает всё, чтобы его следующей целью стала наша Эления.

— Какой ужас! Храни нас Пресветлая! — ахнул Гвидо.

— Если бы я был рядом, то успокоил жену, — горько сказал де Гривз. — Такие случаи встречались в моей практике, была даже разработана специальная методика, когда врачи-целители объединяли свои силы и избавляли пациентов от таких "сожителей". Но услышав об Элении, Тарна запаниковала, а потом вспомнила наказ бабушки Сели никогда ничего не бояться... и просто обняла больного ребенка, забирая дэва себе. Жена успела спуститься в бункер под землей, где мы обычно ставили опасные опыты, и закрылась в нём. А через час прогремел взрыв и земля на месте бункера осела на несколько метров.

Хьюго замолчал и выпил вина.

— Когда я вернулся из Аруны, то сотни раз исползал местность на предмет жизни под землей, но всё было тщетно — Тарна погибла и забрала дух дэва с собой. Ваши службы, — целитель скривился, глянув на товарища, — запретили мне раскапывать бункер, чтобы перехоронить жену. Теперь на территории лечебницы стоит памятник Тарне, а та семья из Оуэна, чьего ребенка она спасла, часто приезжает навестить его, привозя щедрые дары в фонд Гривы.

— А почему Эления до сих пор не знает, кто её мать?

— Мне запретил король, чтобы не расстраивать ребенка, а когда дочь подросла, уже стало слишком поздно что-то объяснять. Эления знает всё о Тарне, я ничего не скрывал, кроме настоящего имени её матери. В конце концов, это знание ничего хорошего, кроме боли и стыда за род предателей Арахетов, ей не даст.

— Возможно, так действительно будет лучше, — согласился де Шарон. — Король Огден мудр и его указ надежно закрыл рот сплетникам. Прошли годы, появилось столько новых тем для пересудов, что воспоминания о бывшем Великом герцоге просто растворились в небытие. И закончим об этом.

Глава 29.

Эрик быстрым шагом двигался широким коридором Академии, направляясь в приемную Ректора. Все преподаватели и студенты называли Ректора именно так, с большой буквы, во-первых, он действительно был великим магом, а во-вторых его должность удивительно совпадала с именем, данным ему от рождения — Леон де Ректор (ударение на последний слог), так что родовое имя все быстро забыли и остался только Ректор. Он и был им, как бессменный руководитель старейшего учебного заведения Ирии.

Сегодня старший преподаватель факультета магии Воздуха Эрик де Лей шел к Ректору, чтобы выразить своё возмущение — ему вновь отказали в отпуске, который он планировал провести у тестя. "У меня дочь должна родиться! Вы обязаны дать мне хотя бы неделю!", — мысленно орал де Лей. Но, переступив порог приёмной, Эрик тактично заткнулся — через приоткрытую дверь кабинета Ректора было видно, что его хозяин беседует с Первым магом Ирии Гордоном де Гораном. "Подожду, когда гость уйдет, а потом поскандалю", — решил Эрик и присел в углу на кушетку. Спустя полчаса Гордон начал прощаться и вышел в приемную, провожаемый Ректором.

— Хорошо, что ты здесь, — воскликнул глава Академии и, когда Эрик поднялся, представил его Первому магу Ирии.

— Слышал о вас только хорошие отклики, — Гордон пожал руку де Лею. — Я был знаком с вашим дедом и отцом, и много лет дружу со Старым Умником. Кстати, где он сейчас?

— На побережье, в имении моего тестя Хьюго де Гривза, — ответил де Лей. — Жена Эления со дня на день должна родить и он присматривает за ней. Так мне спокойнее.

— Замечательная новость, — улыбнулся старый маг. — Кого ожидаете?

— Девочку, — и Эрик вопросительно посмотрел на Ректора. "Вот нажалуюсь Первому магу, что не пускаешь меня в отпуск — потом сам объясняйся с ним".

— Да езжай, конечно, — засмеялся, понявший молчаливый вопрос Эрика, Ректор. — Ты мне был нужен, пока я искал замену.

— А вы нашли? Кого? — полюбопытствовал де Лей.

— Да вот Гордон вызвался, — небрежно отмахнулся глава академии и ехидно добавил. — Как думаешь, справится? — он подхватил гостя под локоть и проходя с ним мимо ошеломленно молчавшего Эрика, добавил. — Передавай привет Элении и Хьюго. А еще не забудь известить нас, когда родит жена.

Эления ждала мужа на балконе вместе с Гвидо, который ворчал, что та себя совсем не бережет.

— Эрик что, с войны едет? В доме переполох, кухарка ругается, слуги носятся, как угорелые, ты нервничаешь. Зачем столько шума?

— Я не видела мужа три недели, — устало отмахнулась Эления. — И хочу встретить его ни на что не отвлекаясь.

— Да на что тут отвлекаться? Хьюго говорит, до родов осталось три дня. Кстати, а откуда он знает точную дату? — в который раз засомневался Старый Умник. — Я понимаю, Великий Целитель Ирии ...но ведь дети приходят, когда захотят, могут раньше, могут позже...

— Пятнадцатое капеля — день, когда родится Анна-Сорита. Я не знаю, как объяснить, но уверена, что это случится именно в день праздника Пресветлой богини плодородия.

— Чудеса, — заворчал Гвидо.

— А вот и Эрик! — ахнула Эления и помахала платком. На пригорке показалась карета в сопровождении небольшой кавалькады всадников. — Он с гостями? Интересно, кто это?

Гвидо, задействовав линзу воздуха и рассмотрев всадников у кареты, вздохнул:

— Это ко мне.

— Значит, опять навезут секретных бумаг, с которыми ты будешь сидеть сутками закрывшись, — констатировала Эления. — Иди, встречай. И спроси, останутся ли гости ужинать и ночевать?

— Да, хозяйка, — Умник поклонился. — Я могу идти?

— Вот стукну хорошенько, чтоб не издевался, дядя, — пригрозила молодая женщина и ехидно добавила. — Свободен.

Вечер заканчивался веселым ужином. Гости Гвидо, передав ему сумку с документами, попрощались и уехали, спеша к телепорту в Керру. Эрик, рассказав столичные новости, отдал Элении письма друзей и уселся играть с Хьюго в камни. Гвидо, забрав ужин к себе, извинился и исчез. И только экономка Фрида бесшумно сновала по столовой, убирая со стола, и поглядывала в сторону читающей письма молодой хозяйки.

— Шел бы ты спать, Эрик, — намекнула она де Лею. — Эления весь день на ногах, даже заметно, как лодыжки отекли. А пока ты здесь, она не уйдет отдыхать, так соскучилась по тебе, бедняжка.

— Уже иду, — поднялся Эрик, — Хьюго, завтра доиграем.

— Конечно, — де Гривз, проводив молодую пару на второй этаж, свернул в сторону комнаты Старого Умника. Ему необходимо было посоветоваться с товарищем о предстоящих родах дочери. Гвидо на стук сразу открыл двери и с беспокойством спросил:

— Что? Уже?

— Нет, не уже, — улыбнулся Хьюго. — Есть разговор.

Он зашел в комнату, перегороженную плотной ширмой, которой Умник загородил рабочий стол, и присел в кресло.

— Я не знаю, когда начнутся схватки у Элении, днем, вечером или ночью, но к тому времени ты должен обеспечь мне тишину в доме. Никто не должен подходить к моей рабочей комнате, где будет рожать дочь, никакой толчеи, переживаний слуг и прочих зрителей. Это важно, и это не просьба, приказ. Я специально предупреждаю заранее, чтобы ты подумал, как это всё организовать, чтобы не вызвать излишних волнений. Принимать роды буду я и Эрик, ты будешь за дверью на подхвате, вдруг что понадобится. Даже Фриду не впускай на этаж...

— Я всё сделаю, — успокоил Хьюго товарища. — Но к чему такая предосторожность?

— Эления — сильный маг Жизни, Анна-Сорита тоже родится магом, очень сильным магом, я уже это вижу. И потому не знаю, какой выброс силы может произойти во время родов. А он будет, поверь. Мы с Эриком поставим защиту в комнате, ты обеспечишь её в коридоре...

— Но я ведь слаб, — возразил Гвидо. — Что я могу?

— Вот что сможешь, то и обеспечь. Я поэтому прошу убрать всех людей подальше, чтобы никто не пострадал, мало ли что.

— Неужели за все годы работы ты не принимал детей-магов? — удивился Умник.

— Во-первых, у меня другая специализация, — ответил Хьюго, — во-вторых, таких сильных магов, каким будет Анна-Сорита, и которые инициируются сразу при рождении, не принимал никто из знакомых мне врачей, я специально консультировался. Так что придется обходиться своими силами.

— Понятно, — Гвидо кивнул, а потом улыбнулся. — Говоришь, малышка у нас будет о-го-го?

— Уверен! Так что думай, планируй и ничего не бойся.

— Сам не бойся, — засмеялся Умник. — Вот я просто знаю — всё будет хорошо. Да и ты это знаешь, вздумал пугать меня на ночь. Иди отдыхай, мне ещё работать нужно, шутник.

День Пресветлой богини плодородия праздновался на Гердане дважды в году — весной, чтобы разбудить землю для посевов и в конце осени, чтобы отблагодарить ЕЁ за щедрый урожай.

Гвидо, помня наказ де Гривза оградить дом от посторонних, организовал праздник на дальней лужайке перед виноградниками, разбив с помощью слуг большой шатер, под которым повара накрыли богатый стол. Из Гривы был приглашен небольшой оркестр, игравший задорные плясовые мелодии, вино лилось рекой, кружились пары танцующих, повсюду раздавался смех, песни и шутки, и лишь хозяева сидели в напряжении, посматривая на Элению. А она, как живое воплощение Пресветлой, царила за столом, спокойно улыбаясь окружающим и ждала начала родов. И лишь когда на вечернее небо стали выплывать Двуликие, молодая мать поняла, что её время пришло. Она повернулась к отцу и шепнула:

— Пошли домой, у меня спину ломит.

Уход с праздника семьи де Гривзов слуги восприняли спокойно — конечно, хозяйка ведь на сносях и ей надо отдохнуть. Эрик, отойдя подальше от лужайки, подхватил Элению на руки и скорым шагом поспешил к дому. Хьюго и Гвидо торопливо шли по бокам, страхуя де Лея от случайного падения.

— Что такое? — шепнул Эрик жене. — У меня руки вдруг стали мокрыми.

— Это воды отходят, — ответила она и застонала.

— Хьюго! — вскрикнул испуганный Эрик.

— Все хорошо, так и должно быть.

— Поставь меня на землю, — попросила Эления, — хотя бы на минуту.

— Нет, нам нужно спешить, — ответил её отец, — начались схватки и ты должна быть в тепле и удобстве.

Вскоре, в заранее приготовленной комнате, Великий целитель развил бурную деятельность, раздев и уложив дочь на высокую кровать. Гвидо ушел сторожить коридор от посторонних, а Хьюго и Эрик, тщательны вымыв руки и переодевшись в чистую одежду, приступили к заранее оговоренным действиям — Хьюго наблюдал дочь, а Эрик помогал ей переживать боль схваток.

Три часа пролетели как одна минута. Эления мужественно терпела родовые муки, послушно выполняя все наставления отца. Эрик влажным полотенцем вытирал жене лоб, руки и грудь от обильного пота и подбадривал её, как мог, хотя сам был в ужасе от происходящего. Он истово молился Пресветлой, прося о помощи, и Богиня откликнулась — комнату вдруг залил яркий розовый свет и из угла выступила прекрасная белокурая женщина, одетая в снежно-белый балахон.

— Наконец-то, — вздохнул Хьюго. — Приветствую вас, Пресветлая мать.

— И вам всем добрый вечер, — откликнулась Богиня. — Эления, больше не тужься, я помогу малышке родиться, как и обещала. — Она склонилась над роженицей, положа руку на её большой живот. — Боли не будет, только сильное давление, потерпи немного ...Эрик, — Пресветлая лукаво улыбнулась ошеломленному де Лею, — закрой рот и держи жену крепко за плечи.

Минута-две-три ...и вот Богиня вместе с Хьюго приняли на руки розовое тельце девочки, которое сияло магической силой, как двойные солнца Торна.

— Какай красавица! — удовлетворенно сказала Пресветлая. — А почему ты молчишь, малышка? Ну же, спой нам песенку, Анна-Сорита!

И девочка откликнулась, не заплакала, как все новорожденные, а тихо засмеялась, попискивая мышкой. И пока ребенок, уложенный на руки матери, тыкался ей в шею и махал ручками, Пресветлая вынула из воздуха красную мерцающую нить и завязала её бантом на шее малышки. А через мгновение нить исчезла, растворившись в теле новорожденной.

— Вот теперь всё, аура девочки скрыта, — торжественно сказала Богиня. — Вы сможете спокойно обучать её всему, что знаете и что она сама захочет знать. А когда Анна-Сорита станет взрослой и научится управляться со своей силой, я покажу ей, как снимать уздечку при необходимости.