Колос времени

— Ладно, попробуем отыскать загадочные часы. Если это не поможет ликвидировать темпоральный резонанс, то, по крайней мере, тебя избавит от навязчивой идеи. — Подмигнув ей, Кирилл придвинул к себе МК.

— Опиши еще раз, как они выглядят, — не отрываясь от экрана, попросил он.

— Я могу нарисовать.

— О, так даже лучше, — одобрил темполог, руками водя над дисплеем, как будто раскатывал тесто по столу. Экран сплющился, растянулся и помутнел, превратившись в серый прямоугольный планшет со светящимся ободком. Кирилл легко подцепил его двумя пальцами и передал его девушке вместе со стилосом. — Рисуй.

Вера осторожно вытянула руки. Странное ощущение — держать пустоту как лист бумаги. Планшет слегка пружинил при надавливании, но привычного контакта карандаша с поверхностью не чувствовалось, стилос то и дело проваливался, и Вере нервно стискивала пальцы, боясь его упустить. И с глазами по-прежнему было неладно — иногда она вообще переставала видеть или видела нечто, совсем иное, какие-то непонятные фигуры или незнакомые лица. Когда рисунок был закончен, девушка взмокла и вымоталась так, словно бежала марафон.

Едва глянув на результат, Кирилл принялся переводить плоское изображение в объемную голограмму. Вера отодвинулась в сторону и прикрыла слезящиеся от напряжения глаза. Сквозь навалившуюся усталость понемногу начало просачиваться давнишнее щемящее беспокойство.

Из тревожного забытья ее вырвал слегка удивленный голос темполога:

— А ты права, часы действительно существуют.

— Нашел их? — не оборачиваясь, спросила девушка.

— Совпадение сорок три процента. Не бог весть что, но лучше, чем ничего.

Новость почему-то не вызвала у Веры радости. Напротив, под ложечкой неприятно кольнуло, а горло перехватил спазм.

— И где же?

— Не понимаю... очень сильные помехи. Карта почти не читается. Погляди ты!

— Не хочу. — Под опущенными веками заплясали разноцветные пятна. Спиной она ощущала обескураженный взгляд Кирилла.

— Вера?.. — Он сильно тряхнул ее за плечо. — В чем дело?

— Не трогай меня! — Ее охватила дрожь, и зубы мелко застучали.

Она не могла объяснить, что ее так пугает. Ей просто было страшно. Страх шел ниоткуда, и Вера не могла понять его причины. В другое время она, возможно, сумела бы с ним справиться, но не сейчас. То, что с ней теперь происходило, этот безумный калейдоскоп снаружи и нескончаемая боль внутри, а хуже всего — утрата безусловного чувства реальности... все это отнимало последние силы. Она понимала, что нужно взять себя в руки, но просто не могла этого сделать. В мозгу разливалась звенящая пустота, подобно черной дыре, поглощавшая остатки энергии.

Требовательный голос Кирилла доносился будто издалека. Жесткие пальцы больно впивались в кожу. Ну почему, почему он не хочет оставить ее в покое?..

— Посмотри на меня! — скомандовал темполог, хлопая Веру по щекам. — Нет, нет, не теряй сознания! Открой глаза, ну же!

— "Ротонда"... — еле ворочая языком, прошептала девушка. — Шевелится...

Кирилл стремительно обернулся. По светящимся осколкам пробежала легкая рябь. Часть из них потускнела, тогда как другие, напротив, вспыхнули еще ярче.

Вера тоненько захныкала, потом раскрыла рот и задышала по-собачьи.

Темполог с шумом втянул носом воздух:

— Что-то происходит.

— Без тебя знаю, — слабо огрызнулась девушка. — Прекрати это.

— Не могу. Придется потерпеть.

Резким движением Вера отбросила его руки и на четвереньках поползла прочь. За шлагбаумом она кое-как поднялась на ноги, сделала пару неуверенных шагов и остановилась, с силой толкая воздух перед собой. Потом ее ладони с растопыренными пальцами будто утратили опору, Вера выпрямилась, немного постояла, мотая головой, и побрела. Сначала медленно, с трудом переставляя ноги, но потом все быстрее и быстрее.

На улицу она вырвалась почти бегом и остановилась, беспомощно оглядываясь по сторонам.

Солнце делило проезд на две неравные части: одна половина напоминала засвеченную фотографию, другая колыхалась в густой синеватой тени, будто на дне глубокого водоема. И свет, и тень двигались, все время меняясь местами. Дома, окна, вывески, рекламные стенды, цветные тенты, деревья, столбы, газоны и урны дробились и рассыпались, как плохо собранная мозаика. В бледном сиреневом небе, словно паутина на сквозняке, колыхались угольно-черные сплетения проводов. Ни людей, ни машин по-прежнему не было видно. Они возникли как-то сразу, внезапно: вот улица еще пуста, а вот уже проезд заполнен автомобилями, а тротуар — пешеходами.

Оглушенная резким переходом Вера заморгала, с трудом удерживаясь от искушения начать тыкать пальцем во всех прохожих, чтобы убедиться, что это не очередное видение. Ее обогнала пожилая пара. Сгорбленный старичок с волосами, как пух, опирался на толстую коричневую трость, старушка в ярко-розовой детской панамке держала его под руку, они о чем-то разговаривали. В следующее мгновение оба оказались уже далеко впереди.

Вера стиснула зубами запястье. Не было ни завалов, ни разрушений, невские волны не набегали с ревом, грозя затопить город, асфальт под ногами ни дрожал и не трескался. Все вокруг виделось до странности мирным, до нереальности привычным, и такая обыденность заставляла усомниться в здравости собственного рассудка. Еле двигались застрявшие в пробке автомобили. Солнечные лучи, отражаясь от стекол и полированных капотов, выстреливали в глаза яркими вспышками. Несколько человек изнывало от жары на троллейбусной остановке. Разморенная молодая женщина, обмахиваясь сложенным журналом, толкала перед собой детскую коляску. Три дочерна загорелых грузчика с грохотом скидывали запыленные коробки и мешки в открытое окно цокольного этажа. Лохматая псина с поднятой лапой покачивалась у водосточной трубы. Сделав дело, она встряхнулась и неторопливо потрусила по улице, попутно обнюхав Верины колени.

У девушки вырвался истерический смешок. Не верилось, что все это происходит наяву. И все же на ясное небо, на закопченные стены домов и трещины в асфальте Вера смотрела по-новому, с неожиданным теплым чувством.

На секунду ей почудилось, что она видит стоящую у светофора Юльку. Потом толпа на переходе налетела на Веру, подобно прибою, подхватила и потащила за собой. Со всех сторон ее окружали незнакомые лица, пустые взгляды, скользящие сквозь нее, плечи и руки, лоснящиеся от пота. Чужие волосы щекотали ей щеки, от назойливых запахов свербело в носу, гул чужих голосов закладывал уши. Внезапно толпа схлынула, и Вера осталась одна, растерянная и оглушенная, хватающая ртом воздух, точно выброшенная из воды рыба.

Чувство нереальности накатило на нее с новой силой. Не удержавшись, она схватилась за фонарный столб, перебирая по нему дрожащими пальцами.

"Так, спокойно. Спокойно! Дыши глубже. Ничего не происходит. Я верю, что передо мной столб? Верю. Я должна в это верить, я хочу в это верить! Я его вижу, я осязаю. Если захочу, могу и лизнуть, но мне будет противно. Противно — это хорошо. Значит, столб реален".

Она еще немного подержалась за него, потом медленно разомкнула руки. Как ни странно, столб никуда не делся. Отступив от него, Вера едва не налетела на мужчину, который курил тут же, время от времени сплевывая себе под ноги. На его светлой рубашке темнели мокрые пятна, и Вера поморщилась от терпкого, неприятного запаха.

— Простите, вы не в курсе, въезд на Петроградку уже открыли? — спросила она, удивляясь тому, как спокойно звучит ее голос.

Мужчина смерил ее равнодушным взглядом:

— Давно.

— А... Как давно?

— Дней пять, — с легким раздражением буркнул тот, потушив сигарету о столб.

— А, — повторила Вера. — Спасибо.

— Пожалуйста.

— Простите, — спохватилась девушка, — а пожары? Что с пожарами?

Он что-то пробормотал в ответ.

— Извините, не расслышала, — Вера сосредоточенно сдвинула брови.

— Тушат, говорю! — сплюнув, громко и отчетливо повторил мужчина. — Вы, девушка, откуда свалились?

Она вымученно улыбнулась и опустила глаза. Скопление белых плевков вокруг его стоптанных кроссовок напоминало созвездия Большой и Малой медведиц, сцепившихся длинными хвостами. Под взглядом Веры они вдруг загадочно замерцали и исчезли, будто стертые мокрой тряпкой.

Девушка вздрогнула, прикрывая глаза ладонью.

"Господи, опять начинается!"

В этот момент ее догнал Кирилл.

Налетев сзади, темполог подхватил Веру под локоть и потянул за собой.

От неожиданности она ойкнула, но тут же сама вцепилась в него изо всех сил. Сказать, что она ему обрадовалась — значит, не сказать ничего. За рубашку темполога Вера держалась как за единственную незыблемую опору в изменчивом мире.

— Это, правда, ты? — на всякий случай уточнила она, крепче сжимая пальцы.

— Правда, я.

Вера облегченно вздохнула и обняла его, уткнувшись лицом в теплую мужскую шею.

— Ты видишь, что происходит?..

— Вижу.

— Такое впечатление, будто никто ничего не чувствует и не понимает...

— Не обращай внимания.

— Но... но как же? — Она растерянно повернула голову. — Как такое может быть? Почему?..

Кирилл ласково улыбнулся:

— Ничего страшного. Сейчас из-за эффекта резонанса мы с тобой воспринимаем мир как бы с другого ракурса. Ты можешь видеть, а я чувствовать мельчайшие временные сдвиги, а большинство людей, на их счастье, нет. Они продолжат плыть в потоке своего привычного времени, даже если поток потечет по иному руслу или поворотится вспять. У некоторых при этом могут появиться легкие неприятные ощущения, у кого-то обострятся хронические заболевания, кто-то сляжет с головной болью. И время перестанет существовать, они ничего не заметят — просто исчезнут вместе с ним. Лишь единицы сознательно ощущают изменения континуума и пытаются им противостоять, как делаем я и ты.

Минуту или две Вера обдумывала услышанное, потом снова прижалась к темпологу, спрятав лицо у него на плече.

— А если я не хочу?.. — пробормотала она чуть слышно.

Кирилл сочувственно похлопал ее по спине.

— Надо, Верочка. У нас еще есть шанс нейтрализовать воздействие резонатора. Сейчас положение стабилизировалось, помехи минимальны. Неизвестно, сколько это продлиться, поэтому нужно действовать. Давай, соберись. Ты же умница, ты сможешь...

Вера нехотя подняла голову. Молодая парочка, неторопливо идущая им навстречу, на ее глазах растворилась в воздухе, вместо них выпрыгнул из пустоты и с деловым видом прошествовал мимо мужчина средних лет в очках и с кожаным портфелем под мышкой.

Вера судорожно вздохнула.

— Не могу... — Голос жалобно задрожал, и ей стало стыдно. Из-под сомкнутых век потекли давно сдерживаемые слезы.

— Мы справимся, это я тебе обещаю. — Темполог промокнул рукавом ее мокрые щеки. — Постарайся не зацикливаться на том, что вокруг происходит. Держись за меня, вот так... Все будет хорошо. Ты мне веришь?

Она кивнула, ненавидя себя за слабость и невозможность ее преодолеть.

— Вот и хорошо, — Кирилл мягко развернул девушку и взял под руку. — Слышала такую песню "Наша служба и опасна, и трудна"? Это про нас, темпологов.

Вера с сомнением хлюпнула носом.

— Конечно, про нас, — повторил Кирилл, улыбаясь. — Милиция не имеет дела с мультиплицированной событийностью, а для нас теперь это вроде нормы жизни.

— С мульти... чем?

— Мультиплицированной событийностью. Темпологическое явление, описанное профессором Клеркотом. В своем хрестоматийном труде... не буду говорить название, оно очень длинное... Клеркот упоминает о возможности расслоения временного потока, когда в сиюминутном настоящем с равной степенью вероятности проявляется множество вариантов одного и того же события. Такие события, в свою очередь, имеют под собой мультиплицированную казуальность... что ты смеешься?.. и порождают следствия, не обусловленные принципом темпорального детерминизма... Хватит смеяться, я серьезно!

Вера согласно кивнула, зажимая рот ладонью, но справиться с неудержимым хохотом было, пожалуй, труднее, чем с недавними слезами. Она бросила быстрый взгляд на темполога и тотчас отвела глаза. Он тоже посмеивался. Потом его лицо вновь стало серьезным.

— Знаешь, когда ты убежала, я заметил интересную вещь. Узлы помех перестали перемещаться и сконцентрировались вокруг одной из осей вектора. Возможно, твое действие, направленное действие, стало тому причиной. Ты сделала выбор и подтолкнула события. Если это действительно так, значит, мы каким-то образом может влиять на хроносдвиги... Или хотя бы рассчитать удобную для нас последовательность.

— Ладно, — осторожно проведя пальцами по векам, Вера с нарочитой бодростью произнесла: — Так что теперь?

Кирилл взлохматил волосы.

— Попробуем отыскать твои часы. Для нас это маленькая, но все же зацепка. Ты как?

— Нормально, — девушка пожала плечами.

— Тогда поторопимся.

Бодрой трусцой проскочив два квартала, Кирилл внезапно развернулся и, не выпуская Вериной руки, нырнул в сумрачный зев подворотни. Там он развернул объемную карту города.

— Вот, — подкрутив настройки, темполог ткнул стилосом в слабо мерцающую точку. — Что это за место?

Вера послушно склонилась над картой.

— Не знаю, не уверена... Изображение очень нечеткое. И дергается... Ты можешь сделать яснее?

— Делаю, что могу, — темполог перегнал по экрану кубики фильтров. — Очень много посторонних шумов, шссс... Смотри, так лучше?

Пожав плечами, Вера наклонила голову и почувствовала идущее от голограммы тепло. Ей представилась гадалка, с выпученными глазами колдующая над хрустальным шаром, и желание затянуть замогильным голосом что-то вроде: "Ви-и-ижу, ви-и-ижу брюнета вечерней порой..." стало таким острым, что девушка до боли прикусила губу. И вдруг с такой ясностью узрела помянутого в шутку брюнета, что по спине пробежал холодок. Хуже того — она не только узрела, но и ощутила его присутствие всем телом, как будто он стоял с ней рядом. Совсем близко, ближе, чем Кирилл... за самым плечом, жарко дыша ей в затылок...

Вера порывисто обернулась, но за спиной была лишь замызганная стена с темными пятнами сырости.

— Что? Опять видения? — Кирилл, не мигая, смотрел на нее желтыми глазами.

— Н-нет, померещилось... А знаешь, это похоже на стадион! — Она ткнула пальцем в голограмму. — Ну, точно, стадион, а рядом — собор. А это, наверное, "Юбилейный"... какой-то кривой... Ну, конечно! Мы там сегодня проезжали! Смотри, что получается: стадион-собор-дворец — это треугольник... А в центре...

— Что? — мрачно спросил темполог.

Девушка дернула себя за прядь.

— Метро... — задумчиво предположила она.

— Метро? — с отвращением повторил Кирилл.

— Метро, — кивнула Вера.

Она почти привыкла к тому, что слово вгоняет темполога в меланхолию; но сейчас на лице Кирилла промелькнула такой спектр негативных эмоций, что ей стало не по себе. Согнувшись в три погибели, он уперся ладонями в землю и принялся усиленно принюхиваться. Вера терпеливо ожидала рядом.

— Ладно, вперед! — Как взявшая след ищейка, Кирилл ринулся с места вперед, на ходу сворачивая МК. Они вылетели из подворотни и понеслись как угорелые.