Нимфы. Книга 1. Зеленый мир (общий файл)

— Да это правда, — вздохнула она. — Нам очень нужна мужская сперма, а по-другому ее не взять. Но мы не занимаемся сексом, поймите, нам это не нужно. Мы лишь извлекаем сперму очень похожим на секс способом. Это наша валюта, просто разновидность денег, которыми вы можете расплачиваться с нами за наши услуги. Вот и все. Дориан, ты доволен?

— Более чем! — ответил работорговец, радостно хохоча.

— Тогда прими этот камень, — протянула она алмаз своему оппоненту и, когда тот взял его, объявила. — Сделка заключена! Этот человек, Сегул Верен, больше не раб. Я не покупаю его, а освобождаю. И прошу ответственных людей оформить все надлежащие документы.

С этих самых пор нимфы не могли больше притворяться, что их общение с мужчинами носит невинный характер. Однако это не сильно повлияло на торговлю, а пожалуй сделало ее еще более оживленной. Кто-то просто мирился с необходимостью такого способа расплаты, будучи не в силах устоять перед выгодой, которую сулили ему нимфы. Кто-то наоборот относился к встрече с лесной красавицей как к любовному приключению, и просил себя не усыплять. А были и такие, что видели в этом романтику.

Однажды в лес пришел юноша пятнадцати лет и, когда нимфа вышла к нему навстречу, робко сказал:

— Мне не нужно никаких подарков и услуг. Я просто хочу побыть с вами. Нимфы так прекрасны! Вы можете... выпить меня, если хотите. Я... девственник, мне это будет... познавательно.

Девушка подошла к нему, обняла и поцеловала.

— Ты можешь приходить в любое время, — сказала она, чарующе улыбаясь. — Твои чувства прекрасны. Любая из нас с удовольствием составит тебе компанию. И еще примерно год тебя никто не тронет. Потому что ты еще не созрел, радость моя.

"И что с ним стало с этим юношей?" — полюбопытствовал Сергей.

"Он и другие подобные ему. Часто приходили в лес в поисках любви. По крайней мере, до тех пор, пока не встречали ее в своей среде. Ну а после этого нимфы их обычно уже не видели".

Шли годы, столетия. Мара стала Старшей нимфой, возглавив свой клан. Затем после смерти королевы заняла ее место. Благодаря ее стараниям отношения с людьми оставались гармоничными. Найденные споры прослужили чуть больше пятисот лет, а затем вышли из строя одна за другой. Нимфы так и не смогли добиться совершенного для них восстановления. К счастью в течении этих лет были найдены еще три споры, так что предтечи без особых забот прожили тысячелетие.

В обществе людей появилась и стала набирать популярность новая религия. Последователи ее верили, что всех создал единый бог. Поэтому присутствие под боком живых создателей вызывало в их умах, мягко выражаясь, неудовольствие. Отношение людей к нимфам оставалось очень теплым. Они не видели свою жизнь без их помощи. Болезни давно уже никого не уносили, урожаи были обильными, жизнь сытой. Поэтому объявить нимф врагами человечества последователи Калоса не решались. Так кстати звали того самого бога.

Новое религиозное учение отвело лесным девам роль помощниц всевышнего, своего рода добрых ангелов, посланных Господом заботиться о человечестве. Дабы жилось людям хорошо и вольготно, да здравствует мудрость отца нашего и его любовь к детям своим беспредельна, аминь. Но сами нимфы не больно-то этот догмат подтверждали и, если у них спрашивали прямо о боге, отвечали, что знать не знают никакого Калоса.

Шли годы, отношения с новой религией у нимф все более и более портились. И, в конце концов, это привело к открытому конфликту, который произошел на заре нового тысячелетия, если вести отсчет от момента установления добрососедских отношений между нимфами и людьми.

В те времена жил некий человек по имени Балем. В свое время он овдовел, да так больше и не женился. Но трое детей у него от брака осталось, прям как в стихах: два сыночка, да умница дочка. Балем был весьма уважаем в кругу своих соплеменников, и все благодаря своей очаровательной натуре жизнелюба. Ни кто никогда не видел его в унынии или горести. И оптимизм его был весьма заразительным, стоило только с ним малость побеседовать, как незаметно приходила откуда-то бодрость духа. Но главное, Балем любил людей. На поддержку его всегда можно было рассчитывать, да и в помощи он не отказывал никому. В общем, относился он к тем гражданам, которых называли еще доброе сердце. Светлым он был или, как сказали бы нимфы, гармоничным.

Естественно последователи новой церкви регулярно обращались к Балему с душеспасительными беседами. Уж больно интересно им было привлечь к учению популярного человека, потому как смотрел на него народ и приобщение его многих других последователей сулило. Говорили ему: вступай в наши ряды, не пожалеешь, милостью божией не будешь обделен, к лику святых станешь приобщен и так далее и тому подобное. Но как-то не проявлял Балем к этому делу никакого энтузиазма. В лоб конечно отцам ничего дурного не отвечал, но про себя давно решил, что не верит он в этого самого Калоса. Да и о каком создателе могла идти речь, если доподлинно было известно, что именно предтечи создали жизнь на Земле. Однако церковники не отставали, переходя от обещания всяческих благ к угрозам. И Балема их навязчивость стала злить. Так что когда верховный настоятель открыто стал пугать его карами господними, он не выдержал и в свою очередь открыто послал того подальше.

Все бы ничего, да случилось буквально на следующий день невиданное. Свалил доброго человека недуг, да причем так конкретно, что того и гляди всевышний к себе призовет. Церковникам бы разобраться, в чем дело, уж больно симптомы болезни были знакомыми, и спустить события на самотек. Так нет же, объявили они во всеуслышание, что это, дескать, кара Господня, за строптивость и богохульство и, мол, постигнет она каждого, кто в церковь единую вовремя не придет.

Дети Балема быстро смекнули что к чему, и послали старшего в лес за нимфой. И короткое время спустя к больному прибыла сама Мара. Она склонилась над мужчиной и удивленно посмотрела на собравшихся вокруг людей.

— В этом человеке три жизни, — сказала королева, — но их следует извлечь как можно быстрее, иначе он умрет.

Вперед выступил святой отец, и Мара обратилась к нему без слов, но так чтобы тот ее услышал:

"Останови свой гнев, человек! Прими это как благо! Объяви, что бог сделал этому мужчине дар за его добродетели и твоя церковь от этого только выиграет".

Старик даже вздрогнул, услышав эти слова, они пришли в его ум как глас Господа. Но это еще больше его распалило.

— Оставь грешника, лесная дева! — прорычал он. — Не смей лечить! Иначе пойдешь против замыслов создателя своего, против его воли!

— Ты сделал ошибочный выбор, — вздохнула нимфа и коснулась рукой груди умирающего, наполняя того жизненной силой. Балем вздохнул глубоко и открыл глаза. Народ вокруг охнул. Действия нимфы выглядели как чудо. — Мы не можем идти против гармонии, святой отец, — продолжила королева. — А она велит нам помогать страждущим. Я забираю его.

— Я с вами! — воскликнула дочка Балема и схватила Мару за руку за секунду до перемещения.

В следующее мгновение все трое исчезли. Народ стал расходиться, лишь церковник остался молча стоять, зло сжимая кулаки.

Нимфа, девушка и мужчина переместились к Древу жизни в самом сердце леса.

— Тебе нельзя здесь находиться! — сердито сказала Мара. — Зачем ты это сделала?

— Я хочу быть с отцом, — всхлипнула девушка. — Я боюсь за него.

— Все будет в порядке, — смягчилась королева, — но сейчас тебе следует уйти. Моя помощница тебя проводит.

На поляне появилась еще одна нимфа и протянула девушке руку. Однако та попятилась назад.

— Я не хочу в город.

— Мы просто немного погуляем по лесу, — успокоила ее будущая спутница, — а когда вернемся, папа твой будет здоров. Ну же. Будь благоразумной. У больного очень мало времени.

Девушка подчинилась, и они с нимфой исчезли.

— Сколько мне привалило Мара? — прохрипел Балем, расплываясь в жизнерадостной улыбке. Даже на краю жизни он оставался полон оптимизма.

— Молчи мужчина, — строго ответила та, но потом тоже улыбнулась. — Три споры в тебе и они уже развиваются. Ты просто умрешь, если будешь отвлекать меня разговорами.

— Я хочу... — начал Балем.

— Спать, — оборвала его фразу нимфа, и усыпила. — Потом ты мне все расскажешь, — добавила она и принялась за работу.

Мара извлекла из больного всю амброзию, а затем и споры. Целебной субстанции оказалось так много, что ее хватило, для полного омоложения королевы. У нимфы не было другого выбора. Оставить грибок в теле человека не представлялось возможным, тот бы убил его, а смерть могла повредить спорам. Сохранить ценное вещество в себе Мара тоже не могла, потому что амброзия сразу начинала действовать. Нимфы переносили лишь споры, но не сам эликсир.

Королева сидела с закрытыми глазами, чувствуя стремительный прилив сил. К ней возвращалась молодость, и это было как дар обстоятельств, как провидение, даровавшее ей вторую жизнь совершенно без спросу. Для чего даровавшее? Наверное, для того, чтобы пройти со своим народом все испытания, которые еще выпадут на их долю. Она это чувствовала. Испытания ждали впереди и серьезные.

Мара просканировала споры и поразилась, какие те мощные и жизнеспособные. Ни разу она не видела ничего подобного.

"Если поддерживать их эссенцией они проживут, пожалуй, лет восемьсот-девятьсот. Богатство! Просто невероятное богатство. Сегодня по-настоящему счастливый день!"

— О боги! — услышала королева возглас мужчины и открыла глаза.

Балем лежал рядом и восхищенно смотрел на нее.

— Теперь можно умирать, — засмеялся он. — Кажется я увидел самое прекрасное из того, что можно найти в этом мире.

— Зачем умирать? — улыбнулась девушка, именно как девушка она сейчас и выглядела, очень юной и сияющей, свет обновления еще не померк. — У тебя вся жизнь впереди и не одна.

— Я хочу отдать все свои жизни детям, — сказал Балем. — Их как раз трое и жизни три, как замечательно вышло! — мужчина снова засмеялся. Он был счастлив.

Королева серьезно смотрела на него и молчала.

— Что? Это нельзя сделать? — испугался Балем.

Нимфа прикрыла глаза и вздохнула.

— Можно, — ответила она. — Гармония согласна с твоей просьбой. Три жизни твоим детям и одну тебе. Все очень гармонично.

— Мне? — удивился собеседник и заулыбался шире. — Мне жизнь? Но с чего бы это? Вы нарушаете свои принципы, — сказал он и шутливо погрозил Маре пальцем. — Не хорошо лесная королева!

Нимфа вскину взгляд на него.

— Ты знаешь кто я?

— Ну, конечно, — ответил мужчина. — Грех не узнать Великую Мару, о которой люди легенды слагают.

— Я польщена, — улыбнулась королева. — Но я испытываю к тебе не меньшее восхищение, пресветлый Балем.

— Но, это не дает тебе права делать для меня исключение.

— А никакого исключения и нет. Жизнь за жизнь, все справедливо. Три жизни извлечены из тебя и одну ты спас. Ты дал мне вторую молодость, и теперь я должна отплатить тебе тем же. Так требует от меня гармония.

— Вот те раз! — снова засмеялся мужчина. — Ну, просто не день, а сплошные чудеса сегодня. Сперва был на волосок от того что бы потерять жизнь и вот у меня их уже две.

— Четыре, — поправила Мара, — у твоей семьи их четыре. Действительно чудеса. Как все это случилось? Расскажи.

— Да откуда ж мне знать. Вчера поцапался с этим... неумным отцом из церкви Калоса. Я, правда, об этом и забыл почти сразу. Были дела, отвлекся, да и отходчив я, не могу долго сердиться. Так что днем не было ничего особенного. А вот ночью мне снился какой-то необыкновенный дивный сон. Что-то такое прекрасное и светлое, просто счастье какое-то я испытывал, море любви. А на утро меня скрутило. Я грешным делом сперва на церковь эту подумал вместе с богом ихним надуманным. Решил, что это они меня достали с помощью какой-нибудь хитроумной магии. Но потом, как только вывернуло меня первый раз, смекнул, чем это на самом деле может оказаться.

— Удивительно, — улыбнулась Мара. — Целых три сильных споры в одном человеке. Как это может быть? Нам самим пока не понятно. Но мы обязательно выясним. В будущем обязательно.

На поляне возникли две девушки.

— Папа! — воскликнула одна из них и бросилась к отцу.

— Лия, девочка моя, — засмеялся тот, обнимая и прижимая ее к себе. — Ты-то откуда здесь взялась?

— Шустрая больно, — ответила за нее Мара.

В тот год церковь Калоса, испытала серьезный ущерб. Она лишилась многих прихожан, и потеряла изрядную долю доверия к своему учению. Естественно последователи ее не могли простить такой удар нимфам, хотя по сути сами виноваты были в своем поражении.

Но Мара не строила иллюзий на сей счет. Она понимала, что положение скоро изменится и нимфы не в силах были этому помешать. Она смотрела в будущее и видела долгие годы постепенного отчуждения. Видела начало противостояния, первые схватки и войны. Первые жертвы. Сотни лет им предстояло сражаться и последние битвы обещали быть особенно тяжелыми, но потом... Потом придет спаситель, мессия. Придет из другого мира и принесет мир, как бы каламбурно это не звучало. И она, пожалуй, доживет. У нее есть шансы увидеть его, у них у всех есть шансы. Им только нужно дождаться...

Глава 12. Оплодотворение

Ошеломленный Сергей, словно пробка из бутылки, вылетел из своего экскурса по истории.

"Мессия? — думал он. — Это кто мессия, я что ли? Это просто сумасшествие какое-то! Как я могу быть мессией?!"

И он получил ответ на этот вопрос. Заглянув в свой организм, молодой человек увидел суперспору, то самое устройство, которое придумали нимфы еще две тысячи лет назад. И точно такая же суперспора была внутри Древа. Нимфы сдублировали ее, пользуясь временной связью между молодым человеком и инкубатором.

"Но как возникло это устройство? Откуда взялось? Почему?" — поразился Сергей, а потом он вспомнил, как радовалась Тила, когда увидела рождающуюся в нем энергию нового типа, ту самую, которую нимфы так долго искали и не могли найти. Как воодушевлена она была и как счастлива. Как собрала она эту самую суперспору, имея в наличии, все требуемые ингредиенты. Правда, в тот день он ничегошеньки не понял. Ему просто хорошо было от того, что случилось нечто замечательное. Вот как сбылось предсказание Мары.

Королева многое рассказала сестрам о том, что видела. Ее новая сила помогла ей проникнуть глубоко в будущее и узнать о тяжелых временах, которые всех их ожидают. Но она ни словом не обмолвилась про человека-мессию, сказала лишь, что надежда на спасение есть, что примерно через тысячу лет будет сделана, наконец, суперспора и это положит начало возрождению их цивилизации.

"Интересно почему она не рассказала обо мне? — подумал Сергей. — Надо будет потом у нее спросить".

Он услышал приближающиеся голоса, смех и понял, что его одиночество заканчивается. Молодой человек не успел досмотреть хроники последнего тысячелетия, но это не особенно огорчало. Ничего радостного там его не ждало, да и представлял он в общих чертах, что происходило в тот период. Церковь Калоса вела борьбу за умы людей, а нимфы из поколения в поколение постепенно теряли свои позиции в их сердцах. Люди все реже обращались к ним за помощью, а потом и страх вернулся перед лесными обитательницами.