Демон. Книга 1.

...Как обычно, наше пребывание на планете решили проконтролировать 'контрики'. Это стало ясно с первых слов, сказанных диспетчером орбитальной крепости в ответ на мой запрос о посадке:

— Демон-пять! Добро пожаловать на Арлин! Заходите на посадку по коридору один!

Посмеявшись над тем, что приземление на стоянку адмиральского катера становится доброй традицией, я тут же отвлекся на вызов, полученный по защищенному от прослушивания каналу. Звонил некий майор Тишкин, старший группы подстраховки, уже сутки работающей на планете. Коротко поздоровавшись, он сразу скинув мне файл-идентификатор и здоровенный массив данных по заведениям, рекомендованным для посещения. А потом попросил 'по возможности не вылетать' за границы указанного в массиве сектора столицы, так как 'располагает недостаточным для перекрытия всей территории планеты' количеством людей. Представив объем выполняемой его подчиненными работы, я ужаснулся. И пообещал прислушиваться к его рекомендациям. После чего Тишкин сразу же отключился.

Несмотря на радостные вопли диспетчера Башни, заводившего нас на космодром, в посадочном квадрате не оказалось ни одного встречающего: то ли до Арлина еще не добрались вездесущие головизионщики, то ли с местными кадрами поработали ребята майора Тишкина. Чему обрадовался не только я один — ребята, порядком одуревшие от процедуры чествования 'героев обороны Квидли', мечтали о чем угодно, кроме дачи интервью. Или поцелуев супруг местных властных и деловых кругов...

— А вот и наше такси... — ткнув меня в плечо и прервав мои воспоминания, довольно улыбнулся Игорь. И, подхватив с пластобетона почти пустой рюкзак, забросил его на плечо: — Ну, что? Приключения начинаются?

— А то! — поддакнул ему Гельмут. — Судя по зареву над городом, ночная жизнь здесь кипит ключом!

— Лучший курорт в секторе! Если, конечно, Рикки не врет! — мечтательно прищурилась Элен, и, показав язык 'обидевшемуся' Конти, первая вскочила в дверной проем замершего перед нами такси. Где, с размаху плюхнувшись в жалобно заскрипевшее кресло, потянулась к консоли координатора: — Сначала завалюсь в первый попавшийся косметический салон. Как минимум, часа на три. Надоело смотреть на себя в зеркало: не девушка, а крокодил...

— Да ладно, крокодил! — возмутился Гарри. — Если ты крокодил, то кто же я?

— Зоофил, дурень! — расхохотался неугомонный Рикки и тут же схлопотал две солидные затрещины. — Ладно, ладно, я же пошутил!

— Я сейчас так тебе пошучу, что ласты склеишь! — грозно нахмурила брови Вильямс. — И будешь изображать дохлого тюленя...

— Господа животноводы. Чем без толку ржать, лучше забронируйте места в каком-нибудь приличном отеле. И гоните к нему эту колымагу: страсть как хочется выкупаться! — прервала ее смех Ирина. — Или дайте я поищу...

— Да ладно, справлюсь сама! — оставив в покое забитого Рикки, хихикнула Вильямс. — Сколько номеров? Восемь? Мы с Гарри будем жить вместе...

— И я с Викки — тоже! — улыбнулась Иришка. А потом игриво посмотрела на меня.

— Вы друг другу еще не надоели? — ехидно поинтересовался Конти, превентивно прикрыв голову от ожидаемого подзатыльника.

— Не дождешься... — ухмыльнулась Вильямс. — Мужики у нас не чета тебе... О, нашла... Самый центр. Девять минут лета...

— Ура! — нетерпеливо ерзая по креслу, пробормотал Рикки. — Столько я, пожалуй, вытерплю!

— Что, в туалет приспичило?

— Вечно вы все опошлите. Хочется расслабиться. Познакомиться с какой-нибудь красоткой, поужинать, потанцевать...

— Держи платок... — Ира демонстративно полезла в карман, и, заметив, что Конти удивленно пытается сообразить, зачем он ему нужен, добавила: — Боюсь, пока долетим, все такси слюной перемажешь...

Забившись подальше в угол, он тут же выдал свой традиционный диагноз:

— Злюка!

...Выбравшись из отеля в полночь по местному времени, мы с Ириной быстренько заскочили в ближайший магазин, чтобы переодеться: идти в ресторан в форме летного состава ВКС не хотелось ни мне, ни моей 'слабой' половине. Однако быстро привести себя в порядок не удалось: сначала Ирина убила полчаса, чтобы подобрать мне какой-то совершенно сногсшибательный летний костюм, потом приблизительно столько же времени выбирала себе вечернее платье. А когда я решил, что процесс переодевания закончен, вдруг попросила подождать три минуты. По мыслесвязи попросив меня подобрать ей что-нибудь из белья на свой вкус. Голодный, как собака, и не понимающий причины ее отлучки, я отнесся к полученному заданию творчески: каждый предмет белья, подобранного мною с помощью продавщицы, был предельно игрив. Или слегка развратен: над точной формулировкой выбранного стиля думать мне было лениво. Разобравшись с покупками, я выбрался из отдела женского белья и уткнулся в витрину магазина детской игрушки. С которой, игриво склонив голову на плечо, скалился симпатичный серый волчонок.

'Иришке должно понравиться...' — улыбнулся я, и, быстренько купив мягкую игрушку, мысленно попросил Орлову поторопиться...

...В улыбке любимой женщины, спускающейся по эскалатору, было столько загадочности, что я не смог удержаться от вопроса:

— Ну, признавайся, что натворила?

— Купила тебе подарок! Только покажу его потом. За обедом. А то умру с голоду...

— Ах, так? — притворно обиделся я. — Ладно! Тогда я не подарю тебе свой!

— Ты мне опять что-то купил? — в ее глазах мелькнула легкая сумасшедшинка, и вцепившаяся в мою ладонь Иришка потащила меня к выходу из здания: — До ресторана я, так и быть, дотерплю... Потому, что до него сто метров... Пятьдесят... Десять... Все, пришли! Падаем вон за тот столик... Все! Давай его сюда...

Состроив серьезное выражение лица, я медленно развернул печатное (!) меню, ознакомился со списком предлагаемых заведением блюд, потом неторопливо сделал заказ подскочившему к столику официанту, и только почувствовав, что Иришка вот-вот умрет от нетерпения, протянул ей пакет с бельем. Заглянув внутрь и приоткрыв одну из коробочек, она покраснела и, не поднимая на меня глаза, шепотом спросила:

— Ты действительно хочешь, чтобы я это одела?

— Очень... — у меня вдруг пропало всякое желание смеяться. — Умираю от предвкушения...

— Я стесняюсь! — пряча взгляд, шепотом призналась она. — Это... это чересчур...

— Ты будешь бесподобна... — представив себе некоторые купленные вещи на ее фигуре, я почувствовал, что есть уже не хочу... — Ой, чуть не забыл. Это еще не все! — Поставив на стол сверток с волчонком, я сделал пару глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться: — Он мне так понравился, что я не смог пройти мимо...

— Ой, какой милый! — глаза Иришки вдруг заблестели, и мне на мгновение показалось, что она сейчас расплачется: — Он похож на тебя... Я закреплю его перед своим креслом. Так, чтобы он всегда на меня смотрел. Спасибо, Вик... А вот это — тебе!

Она протянула мне маленькую коробочку, и, расплывшись в ослепительной улыбке, попросила: — Открывай!

Я заглянул внутрь, еле удержал отваливающуюся от удивления челюсть:

— Ты что, сдурела? Ты знаешь, сколько это стоит? Давай вернемся и сдадим обратно!

— Только попробуй! — мгновенно надулась Ира. — Это МОЙ ПОДАРОК! И только попробуй его не принять...

— Он слишком дорогой... — прикинув, сколько она должна была потратить, пробормотал я. — Небось, здесь все премии, полученные за последний месяц?

— Как ты можешь думать о деньгах? — глядя на меня полными слез глазами, прошептала она. — Это же подарок! Тебе, любимый! Короче, одевай. Сейчас же! Дай, я тебе помогу...

На то, чтобы содрать с моего запястья армейский комм, у нее ушло секунд пять. Причем, судя по скорости, с которой она с меня его снимала, сохранность моих костей в этот момент ее абсолютно не беспокоила. А вот с выхваченной из моих рук коробочкой с коммуникатором 'R&B-2500' она обошлась крайне аккуратно: достав отливающий платиной 'подарок', она осторожно сняла с него защитную пленку, и, приложив активированный комм к моему запястью, победно посмотрела на меня:

— Ну, что, получше твоей старой помойки? Сейчас перегоним в него всю информацию из твоего, и выбросим его к черту!

— Малыш! Они бесподобны! Но носить часы за семьсот пятьдесят тысяч пристало только каким-нибудь большим боссам, а не обыкновенному офицеру вроде меня...

— Ты большой? — Большой! Наш босс? — Да! Чего стесняться? И вообще, еще одно слово против, и я действительно обижусь. Кстати, я тут поинтересовалась, сколько стоят подаренные тобой сережки, и тоже слегка офигела. Так что мы с тобой квиты...

Оторвавшись от созерцания чуда техники на моей руке, я встал на колено, поцеловал руку страшно довольной таким подходом девушке и коротко описал ей свои планы на ближайшую ночь.

Иришка густо покраснела и зажмурилась...

В это время к столу подошел официант с подносом, на котором благоухали 'блюда дня', но, вместо того, чтобы поставить на стол тарелки, замер, пораженно уставившись на мою руку: последние двести лет марка 'R&B' считалась мерилом успеха и процветания. Когда-то в детстве, заглядываясь на рекламу этого чуда инженерной мысли и дизайна, я мечтал накопить много денег, чтобы купить себе такой же. Но когда подрос, понял, что эта мечта — не для меня...

— Молодой человек! — Ехидно улыбающаяся Ира вывела парня из оцепенения. — Может, все-таки вы поставите блюда на стол? Или нам так и есть с подноса?

— Извините, мэм! Я просто засмотрелся... Сию минуту...

Выгрузив содержимое подноса на стол, он, обалдело поглядывая через плечо, поплелся вглубь ресторана...

— Мне придется прятать твой подарок под длинным рукавом, — расхохотался я, — иначе все встречные-поперечные будут либо расшибать себе лбы об стены, либо бросаться меня грабить!

— Стены мне не жалко. Грабителей — тоже. Главное, чтобы тебе было приятно им пользоваться... — Ира придвинула к себе тарелку и набросилась на еду. — Что расселся? Ешь, давай! Нам еще надо потанцевать, а потом добраться до постели: надеюсь, ты не думаешь, что я забуду о твоих предложениях?

Глава 28. Марк Гомес.

— Ух-ты, какой роскошный номер!!! — замерев у входной двери, воскликнула Лола. — Ты снял его для себя одного?

— Нет... Для нас двоих... — усмехнулся Марк, и, подхватив девушку на руки, понес ее в спальню. — Надеюсь, ты не передумала скрашивать мое одиночество?

— Не передумала... — обхватив его за шею, захихикала девушка. — Только почему у тебя так тихо? Дай-ка я включу музыку, что ли. Кстати, у тебя есть шампанское?

— ...и заставили врага позорно бежать... — слишком громкий голос диктора, возникшего на развернутом перед кроватью голоэкране, заставил Гомеса вздрогнуть и кинуть взгляд на появившееся изображение.

— Посмотрите, как это было! — на смену лучащейся восторгом физиономии ведущего новостного канала на экране возник истребитель, медленно разваливающийся пополам... — Видите? Вот эта стремительная тень, промелькнувшая за кормой первого сбитого на орбите Квидли Циклопа — 'Кречет' лейтенанта Гомеса, одного из десяти Демонов, которые...

— Переключи... — Марк потянулся к сенсору пульта управления, чтобы убрать с экрана ряд голографий, изображающих его и остальных ребят подразделения. Но не успел: Лола, уронив челюсть, смотрела на его лицо, возникшее рядом с виртуальным изображением 'Кречета'.

— Э-это ты? Правда? — поставив на паузу часть голограммы с портретами остальных Демонов, Лола расширенными от удивления глазами посмотрела на своего кавалера. — Точно! Вот эти двое были с нами в 'Северном сиянии', правда? Их звали Рикки и Вольф! Так вы что, правда те самые Демоны, которые защитили Лагос? С ума сойти...

— С ума сходить не надо... — вздохнул Марк. — Те самые...

Пропустив его фразу мимо ушей, девушка метнулась к панели управления в изголовье кровати, и, отмотав изображение на начало боя, ткнула пальцем в обломки взрывающегося корабля:

— Он по-настоящему взорвался? От твоей ракеты? И ты — самый крутой Демон в своем подразделении?

— Самый крутой? Я? С чего ты взяла? — сменив канал на музыкальный, усмехнулся Гомес. И, обхватив девушку за талию, притянул ее поближе. — Ну их, эти новости! Я прилетел сюда отдыхать...

— Ну как же! Я же слышала своими ушами, что ты первый сбил корабль Циклопов на орбите Квидли! Что из этого следует?

— Что ведущий — полный придурок. Читает текст, который готовили болваны. Первый корабль мы сожгли в открытом космосе. Очень далеко от Квидли-два...

— Но ведь сбил его ты? — уперев палец в грудь Марка, спросила Лола.

— Давай сменим тему, ладно? — расстроено попросил парень. — Не хочу говорить о войне. Кажется, ты хотела скрасить мое одиночество?

— Ответь только 'да' или 'нет', и я отстану...

— Да. Но...

— Никаких 'но'... — девушка задумчиво посмотрела в глаза улегшемуся на спину парню, и, стянув с плеча бретельку, прошептала одними губами: — Все будет так, как ты захочешь. И сегодня, и всегда. Обещаю...

...Лежа рядом с тихо посапывающей во сне Лолой, Марк безуспешно пытался уснуть. Увы, несмотря на бурно проведенную ночь и довольно большое количество выпитого спиртного, сна не было ни в одном глазу. То ли потому, что сутки без физических нагрузок показались его организму отдыхом, то ли из-за слов, сказанных его девушкой перед тем, как заснуть:

— Я так счастлива, что тебя нашла... Спасибо, герой!

'Знала бы ты, какой я герой... — угрюмо глядя в окно, за которым занимался рассвет, думал Гашек. — Теленок на веревочке, и только. Сидишь в своем кресле, смотришь на тактический экран и пытаешься вовремя запустить 'Касатку' или 'Пиранью' в цель, появившуюся перед одной из машин звена. Круто, правда? Еще иногда сажаешь машину на космодром. Или взлетаешь. Если Волкову лень. А потом стоишь перед объективами голокамер, улыбаешься и позволяешь вешать на себя медали. И называть себя героем, 'Мастер-пилотом' и спасителем Лагоса и Квидли... Бред!!! Волков, Семенов, Вильямс, Орлова — они действительно ЛЕТАЮТ. А я — балласт. Модифицированный, увешанный наградами и даже засветившийся в новостях балласт с БК-ашкой в голове. Транслятор команд лидера звена, и только...'

На душе вдруг стало так тошно, что Марк заскрипел зубами и потянулся к оставленной на тумбочке рядом с кроватью бутылке виски.

— Ты почему не спишь, милый? — сонно спросила съехавшая с его плеча Лола. — Тебе не понравилось?

— Ты была восхитительна... — сделав пару больших глотков, Гомес прислушался к своим ощущениям и поставил бутылку на место. — Просто на душе что-то не очень...

— Почему? — потянувшись к сенсору в изголовье, девушка затемнила оконное стекло, и, обняв Гомеса за шею, заглянула в его глаза. — Расскажи, может я смогу чем-нибудь помочь?

— Спи, девочка моя... — грустно улыбнулся Марк. — Мне уже ничем не поможешь...

— Ты что, стесняешься того, что с тобой сделали? — Лола приподнялась на локте, и, покрутив пальцем у своего виска, легонько шлепнула Гомеса по лбу. А потом, помрачнев, спрятала лицо у него на груди: — Знаешь, я помню свое детство урывками. Если верить врачам, то это нормальная реакция организма на стресс. А ведь я толком ничего не видела! Ни когда нас вталкивали в пропахший чем-то едким трюм грузового корабля. Ни во время взлета с космодрома. Ни при разгоне для ухода в гипер. Но очень хорошо помню ощущение панического страха или запредельного горя у всех без исключения окружавших меня взрослых. Мужчина в спортивном костюме, сидевший на полу рядом с погрузочным роботом, не отводил взгляда от палубы, под которой, как я потом догадалась, находилась корма и маршевые двигатели. И постоянно потел. Капельки пота, скатывающиеся по его лицу и оставляющие темные пятна на его груди, он не замечал. Но вздрагивал от любого постороннего звука. Так сильно, что я каждый раз пугалась. Его соседа непрерывно била дрожь. Смотреть, как у него трясется подбородок и руки, которыми он прижимал к себе постоянно рассыпающиеся свертки, тоже было страшно — он был ВЗРОСЛЫМ! И не мог, не должен был так бояться! Помню бледное, как снег, лицо кого-то из членов команды грузовика — молодой парень, таскавший нам воду и еду, до прыжка в гипер постоянно вжимал голову в плечи. Будто ждал взрыва. И еще каждые две секунды сглатывал слюну...