Антитерра

Поднявшись по лестнице, они вошли в зал, где их уже ждала мэр в окружении своих министров. Сопровождавшие лейтенанта отошли в сторону и остановились, Адриан прошёл мимо них, бросив взгляд в глаза Селеции.

— Насколько мне стало известно, вы больше не действуете на стороне своего государства, — начала мэр, заметно дрожащим голосом. — И ещё что ваша страна собирается на нас напасть.

— Для начала хочу отметить, — тихо произнёс Валенрод, проведя взглядом по собравшимся членам правительства, после чего ненадолго замолчав, он подошёл к

стоявшему у письменного стола стулу и встал, опершись руками на его спинку. — Меня ничего не связывает с Лавразийской республикой и тем более с Ланарисом, которого более того, я всегда ненавидел. Что касается нападения, то вы абсолютно правы, вторжение начнётся со дня на день, и предотвратить это возможности не имеется, так что...

— И вы всё это время шпионили за нами, зная, что собирается этот ваш Ланарис сделать с нашим миром, — вдруг выступила одна из городских министров.

Валенрод слегка усмехнулся и, отойдя от стула, сделал несколько шагов по залу, бросив косой взгляд, на министра.

— Я не только знал, о планах Ланариса относительно вашей планеты, более того я полностью их одобрял и считал подобное очевидным, с учётом сложившейся в нашем мире ситуации. И более того, будь я на его месте, я бы вынашивал и осуществлял точно такие же планы. Суть простая: чтобы спасти свой мир надо уничтожить чужой, с нашей точки зрения размен более чем равноценный. Именно поэтому я собирал информацию о вашей цивилизации, и нагло врал вам в лицо относительно наших мирных планов. Но, — Адриан поднял указательный палец, — если вы хотите устроить надо мной судилище и повесить как лавразийского шпиона, то это будет как минимум глупо в сложившейся ситуации, хотя бы потому что я в данный момент, уже окончательно перешёл на вашу сторону. Однако, учитывая ваше отчаяние, которым за версту разит от ваших лиц, и то, что я единственный терранец, которого вы можете повесить, я могу предположить всякое...

— Мы не хотим вас вешать, Валенрод. — Произнесла мэр голосом, которому она с трудом придала хоть какую-то твёрдость, но после этой фразы он жутко задрожал. — Мы хотим ... мы хотим чтобы ... чтобы вы ... — она сжала кулаки, как будто напрягалась для чего-то физически трудного. — Мы хотим, чтобы вы возглавили оборону.

В душе Адриан невероятно обрадовался этому предложению и самому факту того что они хотят организовать сопротивление, но видом он этого не показал, даже наоборот, посмотрел на градоначальницу, как на сумасшедшую и, разочарованно вздохнул, присел на стул напротив господина мэра, заложив ногу за ногу, театрально поперхнулся и тяжело вздохнув произнёс:

— Оборону? Сударыня, вы должно шутите, — лейтенант усмехнулся. — Единственное что я могу возглавить в сложившихся условиях это эвакуацию, а точнее бегство, так будет правильнее назвать это.

— Вы думаете нам нечего защищать, — вперёд вышла она из женщин-министров. — Быть может наше общество вам и не нравится, но мы будем драться за него и отстоим, с вашей помощью или без неё. Если вы думаете, что мы почтём за благо возвращаться под ярмо мужчин, то вы крайне ошибаетесь. Мы будем драться, за свою свободу, и поверьте, у нас хватит сил и мужества, чтобы надрать задницы солдатам этого вашего Ланариса.

Она тяжело вздохнула, гордо подняв голову, как будто произнесла двухчасовую пафосную речь, и теперь ждала аплодисментов. На мгновение в зале повисла тишина, затем раздался громкий смех, а за ним и аплодисменты, однако, не совсем те, на которые рассчитывал министр.

— Браво, браво, — саркастично произнёс Валенрод, издевательски хлопая в ладоши. — Ладно, хорошо. Допустим, вы окажете сопротивление. Для начала прикинем, силы сторон. На данный момент Ланарис контролирует две трети Терры, он имеет возможность поставить под ружьё до миллиарда человек, при этом по окончании мировой войны на

республиканских складах остались горы оружия считающегося самым современным по нашим меркам, для вас же оно вовсе будет казаться фантастическим. Я даже не говорю о флоте в сотни вымпелов и поставленной на военные рельсы промышленности. Ладно тут всё понятно, перейдём к вам, какова численность вашей армии?

— У нас есть полицейские подразделения, — сбивчиво начал мэр. — К тому же мы можем вооружить многих жителей нашего города, я думаю, каждый из них будет готов сражаться за свою свободу, тем более лавразийцы ведь вряд ли двинут против нас все свои силы.

— Все силы? — усмехнулся Валенрод. — Если Ланарис приведёт под стены этого города всю республиканскую армию, то у чертей в аду коленки задрожат. Против вас он двинет менее десятитысячной части своих войск, но этого хватит, поверьте мне, уже собраны подразделения, которые поставят Антитерру на колени — четыре гвардейские дивизии. И я очень, очень сильно сомневаюсь, что горстка наскоро собранных ополченцев сможет противостоять отборным головорезам Ланариса, так что, если вы считаете иначе, то, увы, я вынужден вас покинуть.

Адриан встал из-за стола, и повернувшись направился к выходу, при этом отсчитывая про себя: 'Три, два, один ...'

— И всё равно, мы будем сражаться, и я уверяю вас, ваш диктатор дорого заплатит за своё вторжение.

Адриан остановился. В зале на минуту повисла тишина. Он поднял взгляд и посмотрел на Селецию. Та, замерев, смотрела на него, с надеждой и одновременно с огорчением, будто чего-то ожидала. Внутри Валенрод улыбался, и уже начинал смеяться, довольно потирая руки, но внешне всё ещё оставался серьёзным. Он повернулся лицом к мэру, и строгим голосом произнёс:

— Хорошо, я возглавлю оборону, но, чёрт возьми, это самое безумное решение в моей жизни.

Создание ополчения началось на рассвете, по записанным под диктовку Валенрода положениям.

Адриан осознавал, что наиболее близким к армии по структуре соединением в городе была полиция, именно её лейтенант и рассчитывал использовать при проведении крепостной мобилизации. Всем мужчинам и женщинам, последнее было принято Адрианом исключительно под давлением мэра, возрастом от восемнадцати до сорока пяти лет было предписано явиться в ближайший полицейский участок, для вступления в ряды ополчения. В общей сложности, после небольших корректировок, весь город был разделён на тридцать 'военно-административных округов' как это назвал Валенрод, каждый из которых должен был предоставить по одному полку. Главой каждого из них был назначен офицер из числа верховного командного состава полиции, именно они должны были сформировать из прибывших на участки новобранцев полки ополчения, назначить младших офицеров и выделить в своих подразделениях батальоны, роты и взводы. В то же время из нижних чинов полиции и младшего офицерского состава были сформированы заградительные отряды, чьей функцией до начала боевых действий являлось поддержание порядка и помощь своим командирам в организации ополчения, в том числе отлов дезертиров и отправка их к местам формирования полков.

Комендант Валенрод, как он теперь приказал себя именовать, планировал, что основные процедуры по организации соединений будут окончены к обеду и во второй половине дня можно будет приступить к вооружению и обучению ополченцев, но ...

Всё никогда не идёт по плану.

Как боевой офицер Адриан не имел серьёзного опыта в формировании ополчений и пытался лишь воспроизвести в городе призывную систему Аквилона и Лавразийской республики, с призывными округами и военными комиссариатами. Однако, он не учёл одного простого и очевидного факта: на Антитерре уже несколько сотен лет не было войн. Мирные жители даже с трудом представляли себе, что такое армия и боевые действия.

Уже к полудню на улицах города шли настоящие уличные бои между паникующими жителями и заградотрядами. И всё, чего удалось добиться к обеду, так это добиться хоть какого-то порядка на улицах, в импровизированные военкоматы народ тем временем только начинал прибывать, при этом, совершенно не понимая, что происходит.

Валенрод, находясь в здании мэрии, чувствовал, будто находится в армейском штабе и боевые действия уже начались. После каждого нового известия он прикрывал лицо руками, облокотившись на стол с разложенной на нём картой, и тяжело вздохнув, находил район, к которому относилась сообщённая ему новость, и давал соответствующие распоряжения.

Впрочем, к вечеру основные приготовления были завершены. Улицы города практически опустели и лишь иногда по ним проходили бойцы ополчения с белыми повязками на руках, огни витрин и вывесок погасли, фонари работали с перебоями, отчего на улицах с заходом солнца начинала властвовать темнота, шума машин было практически не слышно, что ещё более усиливало впечатление, будто город вымер.

С горем пополам ополчение было сформировано, началось заготовление копий, камней и невиданного доселе оружия, чей секрет поведал переметнувшийся лейтенант Валенрод: бутылок с зажигательной смесью.

Однако, Адриан понимал: до вторжения осталось несколько часов, и тут он был прав.

Ранним утром следующего дня центральный кабинет мэрии вбежал запыхавшийся паренёк из числа разведчиков, отправленных ночью в дозор в леса вокруг города, и, разбудив прикорнувшего прямо за штабной картой Валенрода, произнёс:

— Комендант ... — обратился было к Адриану.

— Ваше благородие, — зло проревел тот.

Валенрода сразу же взбесило, во-первых, то, что к нему обращаются не по уставу, хотя он чётко ещё в обращении о всеобщем призыве чётко разъяснил как полагается обращаться к офицерам, и при этом даже оставил себе обращение 'Ваше благородие', как для младшего командного состава. Во-вторых, явно вольготный тон обращения, как будто разведчик разговаривал со своим приятелем или даже подчинённым.

— Встань смирно, — строго произнёс комендант, поднимаясь.

— Ваше благородие, — начал парень испуганно. — Противник обнаружен нами в тридцати двух километрах к северо-западу от города. Остальные члены группы остались наблюдать за действиями вражеских солдат.

Валенрод подошёл к стене, на которой висела грубо нарисованная карта окрестностей города.

— Тридцать вёрст, расстояние пехотного броска, — произнёс комендант. — И, в то же время, слишком далеко для того чтобы нам атаковать их лагерь.

После этого он подошёл к столу, опершись на край обеими руками и тяжело вздохнув, констатировал:

— Началось.

Глава седьмая.

ОПЕРАЦИЯ 'КРАСНЫЙ ШТОРМ'

К полудню первая гвардейская дивизия достигла окраин города. Пехотная колонна медленно шла вниз по склону, выходя из леса. Впереди, как на ладони лежал чужой город, который им было приказано взять, где-то вдали гудели двигатели танков, заглушаемые лишь топотом солдатских сапог. Шестнадцать тысяч штыков блестели на солнце устремлённые к небу, держась на генераторах, что лежали на плечах бойцов, с одинаковыми безразличными лицами, шедших к лежащей перед ними цели. Им казалось было плевать на то, что они находятся в чужом мире, пусть и столь похожем на их родной, и чуждо было восхищение перед главным чудом и открытием в истории их цивилизации. У них были куда более важные заботы, а всё остальное было просто и понятно, нужно лишь ждать приказа, и выполнять его незамедлительно.

Рядом с марширующей колонной на белом коне медленно ехал, понурив голову, командир дивизии. Выехав из леса на склон холма, он поднял взгляд и пристально посмотрел на город, который ему приказали захватить.

Полковник Марк Кворитшаль, офицер, пользующийся невероятной популярностью среди нижних чинов, командир, видящий в рядовых не только пушечное мясо, что в глазах солдат, автоматически возводило его на иную ступень, доступную единицам во всей республиканской армии. С минимальными потерями его подразделения всегда выполняли поставленные задачи. Сейчас полученный им приказ его полностью устраивал, войти в город и отступить в случае оказания серьёзного сопротивления. Не устраивало его другое, они наступали, практически не имея разведданных, все агенты Ланариса были заняты на розыске и переносе к лагерю зеркал.

Полковник осознавал, что пехотные колонны, вошедшие в город 'вслепую' окажутся лёгкой мишенью для засевшего в высоких домах противника.

— Дивизия, на месте, стой! — скомандовал полковник, подняв вверх правую руку.

По всей колонне тут же разнеслись приказы младших командиров. Солдаты разом замерли, замолкли двигатели, вокруг воцарилась тишина, тысячи солдат стояли неподвижно, ожидая дальнейших приказаний. К Кворитшалю сзади подъехали командиры полков, ожидая услышать приказания.

В это самое время с высоты здания мэрии за продвижением войск городу наблюдал комендант Адриан Валенрод. Он имел весьма скудные разведданные. Посланные следить за лагерем Ланариса разведчики, вместо того чтобы просто сидеть и наблюдать, куда-то полезли, видимо вообразив себя диверсантами высшего класса. Вернулся только один паренёк, говоривший больше о том, почему он не пошёл с остальными, сбивчиво излагая какую-то сложную историю, хотя коменданту было абсолютно понятно, что это как раз тот случай, когда трусость оказывается сродни здравому смыслу.

Вернувшийся 'разведчик' впрочем, нёс какую-то околесицу, о том, что солдаты Ланариса построили какую-то ровную площадку, по поверхности которой тонким слоем распределяют вещество зеркал, при этом создавая зеркало каких-то циклопических размеров. Этим данным Валенрод особого значения не придал, посчитав, что речь идёт о зеркалах, предназначенных для прохода танков. Куда больше коменданта интересовала информация о численности армии вторжения, но всё что он смог выяснить так это то, что там были десятки тысяч солдат.

Впрочем, пока Лавразийцы действовали предсказуемо, разве что Адриана немало удивило то что подошедшая к городу дивизия, вместо того чтобы войти дальше в город маршевой колонной, начала рассредоточиваться, явно ожидая встретить в городе сопротивление.

Кворитшаль вошёл в город вместе с передовыми отрядами, спешившись он шёл среди простых солдат, которые распределившись по всей ширине улицы, медленно продвигались вперёд. Вокруг, кроме них не было ни души, тишину нарушал лишь шум их собственных шагов, да глухой рокот, танковых двигателей.

Всё изменилось в один миг.

Появившиеся на крышах и окнах домов ополченцы тут же начал кидать в гвардейцев камни и бутылки с зажигательной смесью. Две из них разбились рядом с двигавшимся впереди колонны танком, расплёскивая горящую жидкость вокруг, только третья достигла цели, упав прямо за установкой инфразвукового генератора, и через несколько секунд огонь попал в моторный отсек, раздался взрыв. С крыши одного из домов вниз полетел горящий как факел ополченец, видно поджёгший сам себя, при поджоге тряпки.

Тут же изо всех дворов и подворотен на пришельцев налетели толпы народа вооружённого копьями дубинками с гвоздями и прочим подручным самодельным оружием. Невидимые волны инфразвука исходящие из генераторов в руках гвардейцев, тут же выкосили первые ряды, многие из ополченцев идущих следом бросились в ужасе бежать, но на гвардейцев надвигались ещё тысячи и тысячи защитников города.