— Ну, разве что малость с горчинкой.
Миловидная темноволосая дама с большими голубыми глазами входила в штат консульства Эриаду на Маластере — планете, принимавшей у себя гостей на званом вечере, где чествовали дагов — победителей гран-при "Винта Классик".
— Вы на Маластере по делам или для увеселения?
— К счастью, и для того, и для другого, — ответил Палпатин, промокнув губы салфеткой. — Мы с Кинманом Дорианой состоим в делегации сенатора Кима.
Он указал на гладко выбритого, слегка лысеющего молодого человека, сидевшего рядом.
— Очень приятно, — кивнула женщина.
Дориана расплылся в широкой улыбке:
— Ну еще бы.
Ее взгляд упал на соседний столик, где Видар Ким сидел в окружении представителей Протектората гранов и политиков с близлежащих Салласта, Даркнелла и Слуис-Вана.
— Сенатор Ким — это тот высокий с изящной бородкой?
— Нет, с тремя глазами-стебельками, — саркастически ответил Дориана.
Женщина удивленно хлопнула ресницами, а затем весело рассмеялась вместе с ним.
— Моя подруга расспрашивала о сенаторе Киме. Он женат?
— Счастливо и уже очень много лет, — сообщил ей Палпатин.
— А вы? — спросила она, вновь повернувшись к собеседнику.
— Частые разъезды препятствуют этому.
Она посмотрела на него поверх бокала:
— Обручены с политикой, не так ли?
— С моей работой, — ответил он.
— Ну, за работу, — провозгласил тост Дориана, поднимая бокал.
Двадцативосьмилетний Палпатин носил длинные рыжие волосы на манер политических деятелей Набу и безупречно одевался. Знакомые рекомендовали его как красноречивого, харизматического молодого человека, обладающего изысканным вкусом и умением убеждать. Внимательный, уравновешенный, политически подкованный, поразительно осведомленный для человека, который всего семь лет провел в большой игре. Истинный аристократ, каких немного; политик, которому пророчат большое будущее. Он много путешествовал в силу своей должности посла Набу по особым поручениям — а также благодаря тому, что был единственным наследником богатств дома Палпатинов. Он давно оправился от трагедии, постигшей его семью более десятилетия назад, но, вероятно, ввиду того, что осиротел к семнадцати годам, любил подолгу проводить время в одиночестве. И его тяга к затворничеству намекала на какую-то тайную, нераскрытую сторону его души.
— Скажите мне, посол, — проговорила она, опустив бокал, — вы из тех, у кого есть друзья в каждом космопорту?
— Я всегда с готовностью завожу друзей, — ответил Палпатин низким монотонным голосом, от которого лицо дамы тут же залила краска. — В этом мы с вами схожи.
Закусив покрытую губным блеском нижнюю губу, она вновь потянулась за бокалом:
— Кто же вы, джедайский телепат в посольской шкуре?
— Куда уж мне.
— Мне всегда было любопытно, есть ли у них тайные связи, — сказала она заговорщицким тоном. — Шатаются по Галактике, соблазняют своей Силой непорочных дев.
— Точно сказать не могу, но искренне в этом сомневаюсь, — ответил Палпатин.
Она оценивающе посмотрела на него, затем подняла руку и мягко коснулась его подбородка наманикюренным пальчиком:
— На Эриаду считается, что ямочка на подбородке характеризует человека, обделенного Силой.
— Значит, мне просто повезло, — с притворной серьезностью молвил Палпатин.
— И впрямь повезло, — согласилась она, протягивая ему через стол флимси-визитку. — Мне нужно уделить внимание и другим гостям, посол. Но после полуночи я свободна.
Слегка покачиваясь на высоких каблуках, она двинулась прочь от столика, и Палпатин с Дорианой проводили ее взглядами.
— Ловко сыграно, — похвалил коллегу Дориана. — Возьму на заметку.
Палпатин кинул визитку ему через стол:
— Подарок.
— Присваивать твои заслуги? — покачал головой Дориана. — Я еще не настолько отчаялся. По крайней мере пока.
Оба рассмеялись. За обаятельной улыбкой Дорианы и его простоватыми манерами скрывалась злокозненная душа, которая и привлекла внимание Палпатина несколько лет назад. Уроженец Набу, Дориана имел трудное детство и, возможно, как результат, обладал талантами, которые делали его крайне полезным. И вот Палпатин сдружился с ним и тайно затянул в свою сеть — согласно наставлениям Плэгаса, который наказал ему всегда присматриваться к возможным союзникам и потенциальным заговорщикам. То, что Дориана не был восприимчив к Силе, не имело значения. За одиннадцать лет ученичества и регулярных разъездов по Галактике Палпатин так и не встретил ни единого существа, чье могущество в Силе не было замечено и поставлено на чью-либо службу.
За соседним столиком Видар Ким и его коллеги наслаждались трапезой, а звукоподавляющее поле вокруг них не позволяло проскользнуть наружу ни единому обрывку их беседы. Зависть снедала Палпатина при одной только мысли о Киме... О его положении в Сенате, о резиденции на Корусканте, об элитарном круге общения. Но он отчетливо сознавал, что нужно выгадать время; что Плэгас направит его в столицу лишь тогда, когда на то будет настоящая причина.
Сколь бы часто Плэгас ни твердил о том, что Правило двух исчерпало себя после их знакомства, муун по-прежнему был при власти, а Палпатину оставалось лишь ее жаждать. Вопреки сентенциям Бейна, неудовлетворенность по-прежнему играла ключевую роль в ситском обучении — в процессе "ломки", как называл его Плэгас; в процессе формирования личности под давлением темной стороны Силы. Процесс был жестоким и временами болезненным. Но Палпатин все равно был признателен ему за это, ведь Сила медленно, но верно выковала из него человека, облеченного темным могуществом — и вдобавок даровала новую тайную личность. Жизнь, которую он вел — благородного главы дома Палпатинов, законодателя, а с недавних пор и посла по особым поручениям — была лишь ширмой для его второго "я"; его богатство — уловкой; его привлекательное лицо — маской. В мире, где царила Сила, его мысли определяли реальность, а его мечты готовили Галактику к грандиозным переменам. Он был олицетворением темных намерений, помогая воплощать в жизнь Великий план ситов и мало-помалу обретая власть над собой, чтобы однажды он смог — по словам наставника — обрести ее над кем-то другим, затем над группой существ, над общественным слоем, планетой, народом и всей Республикой.
Тычок Дорианы вырвал его из задумчивости.
— Ким идет.
— Не думай, что я ничего не видел, — пророкотал сенатор, поравнявшись с Палпатином.
Тот озадаченно выгнул бровь.
— Флимси-визитка, которую дала тебе женщина, — пояснил Видар. — Небось, развлекал ее своими небылицами.
Палпатин простосердечно пожал плечами:
— Кажется, я заикнулся раз или два, что не прочь получше узнать Галактику.
— Узнать женщин Галактики, он имеет в виду, — вставил Дориана.
Ким от души расхохотался:
— И как я до такого докатился? Мои помощники всюду оставляют следы своих сердечных побед, а сын медитирует над Силой в Храме джедаев...
— Значит, вы в хорошем окружении, сенатор, — сказал Дориана.
В сфере мирской политики Ким был наставником Палпатина даже в большей степени, чем Плэгас. Они познакомились пятнадцать лет назад, когда Палпатина насильно записали в одну из частных школ Тида, а Ким только что закончил практику по программе для юных законодателей. Семья у Кима росла прямо на глазах и на данный момент насчитывала аж трех сыновей, один из которых — Ронар, на шесть лет младше Палпатина — еще в младенчестве был передан Ордену джедаев. Когда Плэгас узнал об этом, он посоветовал ученику как можно ближе сдружиться с Кимом в надежде, что рано или поздно их пути с джедаем Ронаром пересекутся.
"Обращай свои мысли к будущему и твори его в настоящем", — говаривал наставник.
— Пойдем, — позвал его Ким. — Присоединишься к нашей беседе.
Палпатин поднялся и проследовал за сенатором к большому столу.
— Однажды ты сменишь меня на должности, — тихо сказал ему Видар, — и чем раньше ты поймешь, как у нас ведутся дела, тем лучше. — Он наигранно вздохнул. — Кто знает, может, несколько часов сенаторских сплетен и перешептываний навсегда отвратят тебя от галактической политики.
За столом вплотную сидело около десятка гостей — все до единого мужчины, но далеко не все люди. Самые почетные места занимали сенатор от Протектората гранов Пакс Тим и его помощник Акс Мо. По обеим сторонам от них сидели сенаторы слуисси и салластанин. Также присутствовали сенатор от Эриаду Ранульф Таркин и его помощник Бор Грацус, посол планеты Даркнелл и даги — виго "Черного солнца" босс Кабра и его сын Дарнада — посетители гоночного гран-при и участники недавнего Собрания в Тайнике.
К этому времени Палпатин уже трижды посетил Охотничью луну, но лишь для того, чтобы понаблюдать за местными порядками и познакомиться с ключевыми игроками галактической политики. Плэгас — под личиной Хего Дамаска — прибегал к разным ухищрениям, чтобы никто не принял его за покровителя Палпатина. Только главный министр короля Тапало — Арс Веруна — знал, что Дамаск готовит его для большой политической карьеры, и, спеша выслужиться перед мууном, назначил Палпатина послом Набу.
— А, свежая кровь, — заметил Пакс Тим, когда Ким представил Палпатина собравшимся.
— Я получил огромное удовольствие от гонок, — сообщил им Палпатин, присаживаясь.
Листовидные уши Тима дернулись.
— Это вы не застали их в зените славы, посол. До того, как Татуин переманил всех поклонников гонок. — Слово "Татуин" гран произнес как ругательство.
Палпатину было отлично известно, какую роль Плэгас сыграл в возвышении Татуина и как это ударило по доходным когда-то топливным операциям Маластера, сделав достоянием Галактики запасы плазмы на Набу.
— А вас по долгу службы заносило в это ужасное место? — спросил Акс Мо.
Палпатин кивнул:
— Всего два месяца назад.
— И как он вам? — спросил Кабра.
Палпатин повернулся к гангстеру-дагу:
— Много шуму. Хатты — Десилиджики и Бесадии — все время грызутся за власть.
Его слова были встречены одобрительным гомоном.
Слово взял Тим:
— Полагаю, однажды грызня Гардуллы с Джаббой Тиуре даст толчок возрождению Маластера. — Его глаза-стебельки изогнулись в сторону дагов. — Хотя я уверен, босс Кабра всецело поддерживает Гардуллу — за помощь, которую она оказала ему на Нар-Шаддаа.
Юный Дарнада ощетинился:
— Все, чего мы добились на Нар-Шаддаа, — это плод наших собственных усилий. Спросите кого угодно в "Черном солнце"...
Кабра не дал ему завершить пассаж:
— Мы навеки в долгу у хатта Гардуллы. Ее содействие было неоценимым.
Ким обвел дагов взглядом, после чего небрежно махнул рукой.
— Татуин слишком отдален и слишком погряз в беззаконии, чтобы влиять на события в Галактике. Активность Торговой Федерации — вот что должно занимать Республику. Посмотрите, что Федерация сотворила с нашей родиной — Набу.
Ким приковал всеобщее внимание. Он открыто критиковал короля Тапало и Арса Веруну и сохранил свое место в Сенате лишь в силу уступки, которую король сделал дворянским домам, выступавшим против него единым оппозиционным фронтом.
— Насколько я успел понять, Набу не против их присутствия, — вставил Ранульф Таркин.
— Кое-кто на Набу не против.
— Но трудно отрицать тот факт, что благодаря им ваша планета процветает, — возразил Тим.
— Процветает, да, — признал Ким. — Но отнюдь не так, как следовало бы. Если бы не обстряпанные Хего Дамаском сделки с Банковским кланом, Торговой Федерацией и, — он скользнул взглядом по Кабре, — "СтройМонтажом Внешнего кольца", Набу была бы так же богата, как Куат или Чандрила.
Даг смолчал, позволив Киму закончить тираду:
— Федерация продает нашу плазму по цене в десять, а то и двадцать раз выше той, какую за нее платит.
— Чудовище, которое породили мы сами, — пробормотал Таркин. — Федераты не получили бы такую власть за счет одних лишь операций во Внешнем кольце. Их поддержал дом Валорумов с моей родной Эриаду. Их поддержали Тагге и остальные.
— Так не пора ли объявить о недовольстве во весь голос? — спросил Ким, обведя взглядом стол. — Мууны просто алчны, но Торговая Федерация несет в себе угрозу для нас.
— Я поддерживаю сенатора от Набу, — вставил делегат-салластанин. — Уже сейчас Федерация бредит о местах в Сенате для собственных планет-клиентов, дабы усилить свою фракцию. Мечис, Меркана, Фелусия, Кол-Хоро, Орд-Цестус, Йинчорр... список можно продолжать до бесконечности.
Сенатор-слуисси издал звук неодобрения, и по антропоморфной верхней части его тела прокатилась рябь.
— Вы слишком рано списали со счетов муунов — их роль в происходящем огромна. То, что Йинчорр получил место в Сенате, дело рук "Капиталов Дамаска". — Он воззрился на Кабру: — Не так ли?
Массивные плечи дага напряглись.
— Я не в том положении, чтобы быть в курсе.
Хор смешков вынудил Дарнаду приоткрыть пасть и обнажить кончики клыков.
Слуисси перевел взгляд на Кима и Палпатина:
— Вероятно, "Черное солнце" не в курсе, что сын ведущего оперативного сотрудника Хего Дамаска — Ларша Хилла — в скором времени сменит Тонита на посту председателя Банковского клана.
Таркин положил локти на стол и подался вперед:
— До меня доходили слухи, что Дамаск встречается с главами гильдий, Корпоративного и ТехноСоюза. Что станет с галактической торговлей — любого рода — если он провернет соглашение между ними и Торговой Федерацией?
— В том-то и вопрос, — сказал Ким. — Если мы не хотим, чтобы Торговая Федерация и мууны оплели весь Сенат своими сетями, мы должны объединиться и отдать свои голоса против предложенного законопроекта.
Прежде чем Ким успел что-либо добавить, Таркин спросил у Палпатина:
— А вы согласны, что с Торговой Федерации пора сбить спесь, посол?
Палпатин покосился на Кима, и тот кивнул:
— Можешь говорить начистоту.
— Мы с сенатором Кимом уже давно пришли к единому мнению по этому вопросу. Нельзя допустить, чтобы корпорации обретали такую власть — особенно за счет развивающихся планет. Набу должна защищать свои интересы — так же, как Эриаду, Салласт и Слуис-Ван защищают свои.
Таркин внимательно посмотрел на собеседника:
— Но готова ли Набу взять решение всех вопросов, связанных с транспортировкой плазмы, в свои руки? Не боитесь ли вы рубить сук, на котором сидите?
— Набу вовсе не намерена планетизировать предприятия Торговой Федерации. Мы лишь хотим пересмотра исходных соглашений.
Таркин обдумал сказанное:
— Значит, вы считаете, что фиаско в Сенате сделает Федерацию более... сговорчивой?
Палпатин удостоил его мимолетной улыбки:
— Лишь взвешенные и тщательно продуманные законопроекты должны получать одобрение в Сенате.
— Неплохо сказано, — отметил Таркин.
Палпатин подождал, пока кто-нибудь не заметит, что он не предложил ничего конкретного. Но этого не произошло. Даже Ким, казалось, так и не понял, как активно под него копают.
Пакс Тим уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент к их столику подошел гран-посыльный:
