Странный приятель.4

-...Да не в этом дело! — Буркнул Готор, выслушав пламенную речь товарища. — Убил и убил... И даже то что слово свое нарушил — плевать! Я ведь уже сказал как у нас относятся к клятвам тем, кто берет детей в заложники. ...И дело даже не в Амулете... Вернее — как раз в нем. ...Просто этот Каас напомнил мне... У нас ведь отнюдь не случайно подобное отношение к... таким сволочам. В моем мире, еще совсем недавно было очень популярно добиваться своего, вот как раз вот такими методами. Да и сейчас... рано еще говорить что мы от этого полностью избавились, даже несмотря на принятые меры.

Нет, я в принципе понимаю что не... Просто... — Готор мямлил, что было на него совсем уж не похоже. — Просто страшно становится от мысли, что эта зараза проникла в ваш мир вместе со мной! — Наконец выпалил он, словно бы срывая с раны присохший бинт. — Каас ведь, сволочь такая, сказал, что на эту идею навели его мои манипуляции с заминированными бочонками. ...Да еще и гранаты эти, мушкеты, пушки... — кажется, от меня вашему миру только один вред! Вон, мой предшественник — Манаун*дак. Принес в ваш мир математику, письменность, медицину, и еще кучу всякого полезного чем вы спустя тысячи лет продолжаете пользоваться, а я — только новые идеи как убивать других людей! И что это обо мне говорит как о человеке?

— Но ведь ты еще и э-э-э... — корабли новые строил! — Поспешил возразить другу Ренки. — Да и вообще — ты и твои изобретения убивали врагов! ...А тот колокол, в котором можно ходить по дну! — Внезапно Ренки вспомнил еще одно достижение приятеля. — Сколько всего ценного мы смогли поднять со дна бухты Фааркоона! Опять же — и фарватер расчистили. Помнишь как купцы тебя за это благодарили? ...И налоговая система, введенная по твоим советам. — Кажется герцог Моорееко все-таки признал что она работает, и работает намного лучше предыдущей!

— Нет такого изобретения, которое будет убивать только врагов. — Мрачно смотря куда-то в землю, ответил на это Готор. — Рано или поздно, но оно доберется и до друзей. Да и враги... тоже ведь люди, в большинстве не лишенные ума, чести, смелости, или даже доброты. Просто воюют они под другими знаменами. Так что этот аргумент не подходит — в результате моего появления тут — убийств в вашем мире просто станет больше. — Вот чем я "осчастливил" ваш мир! ...И даже мой подводный колокол, вы, рано или поздно, приспособите чтобы топить корабли. А налоги... Знаешь, не помню я в истории хоть одного персонажа, которого бы благодарили за "изобретение" налогов. ...Ваш мир, — лет через сто-двести, он бы наверняка и сам бы смог додуматься до всех моих "изобретений". А может быть — придумал бы что-то получше. А теперь уже не придумает, потому что я дал решение, возможно не самое лучшее. ...Нет не зря мне советовали умные люди, не злоупотреблять прогрессорством! А я вот — не послушался.

— Прекрати! — Не выдержав, рявкнул Ренки. — Ты же спас королевство! Если бы не твои изобретения, возможно сейчас бы армия республики маршировала бы по Тооредаану! Так что — что ты разнылся как я не знаю кто! Это все плохо, то нехорошо... — Передразнил он манеру приятеля. — Вспомни что ты мне сам говорил после той дуэли с оу Гаантом Краасом? — Делай мол, как считаешь нужным, что-нибудь да будет... Как-то так!

— Делай что должно, а будь что будет. — С улыбкой поправил Готор. — Только вот — делал ли я то что должно, или то что мне делать было проще и приятнее? ...Впрочем — ладно. Извини что вывалил это все на тебя... Забудем. Давай лучше думать, что полезного можно сделать сейчас.

— Полагаю..., — язвительно заметил Ренки. — Тебе сейчас будет полезно пойти, и извиниться перед почтеннейшим Йооргом. Ты наорал на него, совершенно напрасно!

Профессор Йоорг был обижен, и потому принял извинения Готора довольно холодно. Но... Готор был тем еще змием и умел найти лазейку даже в самую неприступную крепость. Он начала задавать вопросы о работе, и вскоре ледяная стена почтеннейшего Йоорга начала издавать звуки капели и растекаться мелкими лужицами, а уже минут через десять, он болтал без умолку, делясь своими открытиями.

— ...Наверное это не очень хорошо... Стило бы конечно доверить эту работу специально обученным людям, в специальных лаборатория университета Западной Мооскаа... Но признаюсь — я не выдержал! Примерный состав я знаю... Нужные компоненты нашел... И вот, извольте видеть — Древние свитки найденные в кладе Ваанююши уже можно читать! Для этого-то и понадобилось всего-то...(Кстати, может кто-то знает, что надо делать с древним пергаментом, чтобы сохранить его живьем? А то у меня времени порыться пока не было  ). ...Впрочем, вам это наверное не интересно. Но вот сами свитки — такой специалист по древним языкам как вы, благородный оу Готор, просто не может не заинтересоваться таким удивительным материалом!

— Хм... действительно, профессор, это настоящий подарок. Я, признаюсь, не надеялся изучить эту находку еще в этом году, и потому старательно загонял свое любопытство под камень. ...Это я так понимаю стандартный имперский... — Готор начал аккуратно перебирать свитки, ныне растянутые на специальных рамках. — Хм... а вот это уже очень интересно — какой-то переходный вариант между обычным russkim, в смысле — языком Манаун*дака, и классическим имперским. М*да... Не знал что russkij тут знал кто-то еще. И кто же это у нас такой будет? — Лин*гасу, имя типично ирокезское, значит — умник принадлежал к знати ранней Империи. Кстати, кажется я это имя где-то уже мельком встречал. Так, а о чем он нам пишет? — Что-то такое медицинское. Надо будет поинтересоваться у медиков, может быть они знают этого персонажа.

— Даже я знаю. — Прервал бормотание Готора профессор. — Странно что не знаете вы. — Это же создатель самого первого медицинского трактата "О болезней лечении, и травах полезных". Между прочим — племянник и ученик вашего любимого Манаун*дака, сын его сестры и ученика — тоже, между прочим, великих шаманов и лекарей. Да к тому же еще и по легенде — ученик демоницы Оилиои. Так что не удивительно, что до сих пор, он считается одним из мудрейших людей за всю историю земли. В голове не укладывается что вы, с вашими необъятными знаниями, не смогли его вспомнить!

— Признаюсь честно. — Виновато развел руками Готор. — Я как-то не успел всерьез проштудировать историю вашей медицины. Хотя и подумывал. Но вечно всяческие заботы да проблемы...

— Все равно странно. — Буркнул профессор Йоорг, с подозрением глядя на оу Готора. — Лин*гасу конечно не был столь известен, чтобы стать персонажем площадных театров... Но я был уверен, что всякий образованный человек не мог о нем не слышать! И что значит "вашу"? — Будто у "вас", какая-то другая медицина.

— T'fu, blin, spalilsja — Пробормотал Готор нечто странное, а потом широко улыбнулся обезоруживающей улыбкой, развел руками. И сказал — Ну вот а я не слышал. Уж так получилось. Уж не ругайте меня за это профессор слишком сильно. Давайте лучше посмотрим что вы еще смогли извлечь из тьмы веков. — Ого!!! Рука самого Манаун*дака!!! Хм... Очень интересно... Да... Очень...

— Что там? — Нетерпеливо воскликнул почтеннейший Йоорг, видя что Готор впал в глубокую задумчивость. — Свиток мало того что сильно поврежден, так еще и написан на языке который я практически не понимаю...

— Кое-что о его появлении и первых шагах в этом... в смысле... Э-э-э..., знаете профессор, возможно даже хорошо что вы не понимаете этот язык. — Готор надолго задумался, да так глубоко что почти выпал из реальности. — Однако интересно... — Продолжал бормотать он, обращаясь уже не столько к профессору, сколь к самому себе. — Даже упоминаний о свитках в которых бы описывались события до пришествия братьев в Улот, я не встречал. Однако вот... Получается что Императоры что-то знали. ...Выходит он все-таки оставил какие-то записи о переходе?

— Переходе куда? — Нетерпеливо рявкнул почтеннейший Йоорг так, что ему бы мог позавидовать матерый сержант. — О чем вы вообще говорите?

— Да собственно говоря — неважно...

— Как это неважно, если я вижу что вы прямо-таки в лице изменились, прочитав этот свиток! — Обычно спокойный и рассудительный профессор, был просто в ярости. — Когда-то, сударь, вы обещали мне раскрыть свои тайны, если я заслужу ваше доверие! Неужели после всего того, что мы пережили вместе. После наших путешествий и экспедиций. После той помощи что я вам оказывал, вы все еще имеете основания мне не доверять?

— Ну-у-у... Возможно вы и правы профессор. — Задумчиво ответил на это Готор. — Только вот. Должен вас предупредить, что после того как вы узнаете эту тайну, изменится не только ваш взгляд на повседневный мир, но и ваша жизнь в целом. До сей поры, эта тайна была известна не более чем десятку человек во всем мире, и это, по большей части, весьма могущественные люди. ...За вами будут приглядывать, возможно — охотиться, и не хочу вас пугать, но может случиться так, что вас просто сочтут слишком опасным, и прикажут убить, так — на всякий случай. ...И это уже не говоря о том, что за малейшую попытку раскрыть тайну другим..., хотя бы намек на попытку — вас казнят как изменника и государственного преступника! Вы правда готовы заплатить такую цену, за удовлетворение своего любопытства? Подумайте сами — ведь вы ученый, ваше предназначение преумножать и делиться знаниями, а не скрывать их от всего мира. Тайна будет жечь вас изнутри, но открыв ее, вы подведете не только своего короля и страну, но и своих друзей — меня, оу Дарээка, Одивию Ваксай... Я надеюсь что вы считаете нас своими друзьями? По плечам ли вам такая ноша?

Готор говорил столь страстно и убедительно, а взгляд его был столь выразительным, что профессор надолго задумался, и молчал наверное не меньше десяти минут.

— Знаете... — Наконец сказал он тихим, срывающимся голосом. — Я уже отнюдь не молод, а значит нести этот груз мне придется не так уж и долго. Зато я твердо уверен, что если сейчас скажу "нет", это не только отравит мне остаток жизни, но и перечеркнет путь за

Кромку, в чертоги предков. ...Предки, как известно, не выносят трусости. А отказ от знания — это трусость для ученого. ...И, я понимаю ваши сомнения. Но готов дать любую, самую страшную клятву, что сохраню вашу тайну даже ценой собственной жизни, коли это понадобиться. И что не буду делать никаких записей, или еще каких-либо попыток сохранить и передать ее другим!

Но тогда слушайте...

Вечер был, что называется меланхоличным и томным. Как это обычно и бывает в жарких странах — темнота рухнула на землю со стремительностью ястреба бросающегося на добычу. Но вышедшая на смену ускакавшему за горизонт Небесному Верблюду огромная круглая луна, продолжала светить в окна, делая свет небольшой, стоящей на столе лампы, почти не нужным.

Пели цикады, порхали ночные мотыльки, а дуновения ветра приносили из сада запах созревших плодов, наполняя комнату дивным ароматом. И нарушать разговором эту идиллию, как-то совсем не хотелось. Тем более — что профессор Йоорг уже исчерпал длинный список возникших у него в голове вопросов, а Готор — имеющихся у него ответов. Ренки молчал, погрузившись в собственные воспоминания. А Одивия... была просто молчалива весь сегодняшний день. Во время ужина она смотрела куда-то в окно, почти не обращая внимания на весьма оживленную застольную беседу, думая о чем-то о своем.

— Вот такие дела... — Наконец не выдержав, прервал молчание почтеннейший Йоорг. — Вот так вот живешь, считаешь себя постигшим тайны вселенной, а оказывается — ты лишь жалкий червячок, в жизни не видевший ничего кроме собственной навозной кучи. ...Такие вот дела!

— Не переживайте так профессор. — Лениво ответил ему Готор. — Вселенная бесконечна, а значит и тайн в ней, тоже бесконечное множество, и нам не дано постичь даже крохотной доли этого бесконечного множества...

— А ведь знаете... — Вдруг встрепенулся профессор. — Кажется, в одном из тех свитков, который мы так и не успели просмотреть, есть некое упоминание об Амулете!

— Что там? — Встрепенулся Готор, мгновенно выходя из задумчиво-меланхоличного состояния.

— Я не успел вам похвастаться. — Продолжил профессор. — Но там есть свиток написанный на узелковом письме Первого Храма! Очень своеобразном, я его даже не сразу узнал. Но тот самый знак, который вы, при чтении табличек обозначили как "Некий религиозный символ", я разглядел... Подождите, где-то он тут был... Вот, посмотрите!

— Хм... Очень странно. — Сказал Готор, приблизив поданный ему пергамент поближе к свету лампы. — Вот этот вот чертеж, мне кажется очень знакомым. ...Ренки???

— Какая-то гора с тремя вершинами, река со своеобразным изгибом. ...А это что — три дерева? — План на batarejka?

Как и следовало ожидать, утро для всех участников ночных посиделок началось довольно поздно. Солнце уже успело подняться довольно высоко, и сопровождающий его невыносимый зной стал существенным препятствием для любой работы — как физической так и умственной.

Однако — Готора и профессора это не остановило. Они, обложившись словарями, справочниками, кипами бумаги и банками чернил, и уединились в саду с таинственным свитком, дрожа от нетерпения разгадать его тайны. И только Гаарзу с кувшинами прохладительных напитков, было дозволенно изредка вносить в их штурмовку древнего текста, капельки свежести и прохлады.

Да — увы, но все остальные из этого сада были вежливо но решительно изгнаны, дабы не мешать ученым занятиям своими глупыми вопросами или даже просто — тоскливыми вздохами, так что Ренки, недолго подумав, решил что он сегодня будет сопровождать Одивию, которая со свойственным ей упрямством, отправилась инспектировать работы в порту, утверждая что без хозяйского догляда наемные работники начнут филонить, и все строительство мгновенно встанет. А она, дескать, и так отсутствовал целых два дня.

Нет, в принципе Ренки не ждал нового нападения на Одивию или кого-то еще из их группы, однако, считая себя в какой-то мере ответственным за позавчерашнее похищение, счел своим долгом охранять своенравную девицу, даже от несуществующих опасностей.

...Странно, но почему-то и сама Одивия, не сказала ни слова против, когда Ренки "обрадовал" ее этим известием. Лишь самодовольно вздернула подбородок и пожала плечами, однако Ренки показалось, что она даже рада этой навязчивой опеке.

Строительные работы в чем-то походили на армейскую жизнь. — Та же дисциплина, пусть с виду и куда менее строгая. Те же совместные усилия множества людей направленные на одну цель. И то же разделение обязанностей между "отрядами", свои "боевые" и интендантские службы. Даже управление в чем-то походило на армейское — те же старшины-офицеры, и десятники — сержанты с капралами.

...И все же — Ренки находил все это достаточно скучным, отнюдь не разделяя увлечение Готора всякими там постройками и прочими делами. Понимал насколько это важно, серьезно и необходимо... Но сердце его к рытью канав и нагромождению камней один на другой, как-то не лежало. Потому и хождение вслед за Одивией и выслушивание ее разговоров, а то и ругань с разными там старостами артелей, и прочими работягами, навевали на него редкостное уныние.