...Уже разливая спирт и горючку от резервного генератора, Керро подумал, что доктор Майк, как всегда, знала, о чем говорила. Аппаратура, подобная Менгелевской, водилась, наверное, только в белых секторах. Печаль-беда, остался тридцать седьмой без таких зачётных агрегатов. Глядя на огонь, бегущий по запальной дорожке, рейдер удовлетворенно отметил, что никакая экспертиза теперь ничего не получит.
* * *
Твою ж мать! Это было единственное, что пришло Эледе в голову по прочтении сопроводительной документации о биологическом образце номер две тысячи шестьдесят восемь.
Девушка раздраженно бросила планшет рядом с собой на диван.
— Агент Ленгли, — сказала Эледа, обращаясь к своему спутнику, методично отсматривавшему голографические записи.
— М? — повернулся к ней Джед, явно увлеченный зрелищем в проекторе — двое крепких санитаров фиксировали на кровати тощую маленькую девчонку, обритую наголо. Девчонка орала, неистово билась, пыталась кусаться, лягаться и царапаться.
— Есть версия. Крайне неприятная.
Мисс Ховерс подошла к напарнику, положила перед ним планшет и вызвала на экран карту мегаплекса восемнадцать:
— Смотрите. Ее взяли в секторе сто шестнадцать. А за четыре дня до этого "Мариянетти" в связи с событиями в лаборатории "Зета" заявила об отчуждении соседнего сто тринадцатого сектора и своем из него уходе. Ну, это после той мутной истории с утечкой неизвестного вируса в Зета-центре, где "Мариянетти" занималась разработкой биологического оружия. В общем, сто тринадцатый стал брошенной зоной. Эпидемиологической катастрофы тогда удалось избежать лишь потому, что, кроме лаборатории, в том районе ничего больше не было. Потери коснулись только сотрудников корпорации. Повезло.
Мисс Ховерс увеличила масштаб изображения:
— Вот тут зона отторжения, — безупречный наманикюренный ноготь обозначил границу. — Здесь сто шестнадцатый сектор — сфера нашего влияния. А вот тут, — палец Эледы замер на черном пятне, — сектор, брошенный "Мариянетти".
— Продолжайте, — сказал Ленгли, выключая звук проекции.
— Через четыре дня после того, что случилось в "Мариянетти", санитарный кордон проводил зачистку в секторе номер сто шестнадцать. Ловили рыбку в мутной воде. Тогда-то уже поняли, что большой эпидемии не будет... В результате, вместе с десятками беженцев и всяких отбросов была поймана вот эта особа, — агент Ховерс перелистнула изображение и показала Джеду фотографию злобной рыжей девчонки, все лицо которой было в кляксах веснушек. — Говоря местным языком — биологический образец номер две тысячи шестьдесят восемь. При этом у нее был отобран пистолет марки "Беретта" с логотипом "Мариянетти". Тут написано, что девчонка напала на карателя. Мужика спасли хороший бронежилет, отличная реакция и тяжелая рука. Соплюху он вырубил и сдал сотрудникам по отбору биосырья.
— Странно, что не застрелил, — удивился Джед.
Эледа выразительно пожала плечами:
— Может, болевой шок? Или мстительность и быстрый расчет. А, возможно, просто воля случая. Теперь уже не узнаем. Важно другое. При девчонке нашли целый медицинский набор — скальпель, хирургический нож, даже троакар. И все — с клеймами "Мариянетти", причем лаборатории "Зета". Как и пистолет.
Ленгли пожал плечами:
— Ничего странного. "Мариянетти" вообще не скупятся на оснащение. Отслужившее свой век сразу отправляют на утилизацию. Говоря попросту — вышвыривают за периметр. Инструмент уплывает к органлегерам и вообще всем, кто в нем заинтересован. У девчонки он мог оказаться откуда угодно. В нашем мегаплексе их барахло часто всплывает. Хотя...
Джед задумчиво потер подбородок и, наконец, спросил:
— Откуда вы, агент, вообще знаете историю про "Мариянетти" и Зета-Центр?
Эледа усмехнулась:
— Например, оттуда, что мой отец тогда лично санкционировал передачу оружия бонзам соседних секторов, чтоб те помогли корпорации организовать кордоны, — мисс Ховерс посмотрела на напарника с удивлением. — Про эту историю все знают. Что же до скальпеля и прочей ерунды... а "Беретту" со своим логотипом эти макаронники тоже утилизировали?
— Я понимаю суть вашего предположения, — Ленгли явно пытался систематизировать вываленную на него Эледой информацию. — Через четыре дня после утечки вируса из лаборатории ловят девчонку, которая, как сейчас выяснилось, была задействована в биопрограмме. Однако хочу напомнить, что в сто тринадцатом выживших не осталось. Ни одного.
— А кто это проверял? — усмехнулась агент Ховерс. — Кто туда вообще с тех пор совался?
Джед помолчал, раздумывая, а потом повернулся к стоящему в стороне, но уже заметно навострившему уши архивариусу:
— Мистер Ралтон, надеюсь, вы понимаете, что это предположение будет засекречено уже через полчаса? — дождавшись кивка мужчины, агент Ленгли удовлетворенно сказал: — Благодарю. А теперь могу ли я получить информацию по карателю, который задержал вашу подопытную? Фамилию, имя, номер в послужном реестре?
Старший архива поправил очки и ответил:
— Пять минут, — после чего отошел к одному из терминалов и погрузился в документацию.
— Если мы выясним, кто это был, и если этот человек еще жив, можно сделать запрос...
В это время Батч наклонился к Эледе и что-то коротко сказал ей на ухо. Мисс Ховерс кивнула и победительно глянула на агента Ленгли.
— Не нужно запроса. Мистер Фэйн, — девушка кивнула на своего телохранителя, стоявшего с выражением крайнего равнодушия, — узнает нам необходимые подробности гораздо быстрее по своим внутренним каналам. И результат будет максимально достоверным. Вот поэтому, мистер Ленгли, люди и лучше киборгов.
В ответ на укол Джед только покачал головой, как бы смиряясь с вздорным характером мисс Ховерс. А уже через минуту к беседующим агентам подошел мистер Ралтон, который, не утруждая себя многословием, сообщил:
— Паркер Оутс, номер джей икс семьдесят двадцать два.
Батч кивнул, давая понять, что запомнил. Сейчас позвонить он не сможет -коммуникаторы пришлось сдать вместе с оружием, однако при выходе за периметр комплекса связаться с нужными людьми не составит проблем.
— Мистер Ралтон, — обратился снова Ленгли к архивариусу. — Мы будем благодарны, если вы позволите нам побеседовать с куратором биологического образца номер две тысячи шестьдесят восемь лично. Это возможно?
— Вполне, — кивнул сотрудник "интерната". — Пройдемте, он как раз вернулся после обхода.
Идти пришлось прилично — подняться на лифте до четвертого этажа, потом миновать натуральный лабиринт, чтобы очутиться, наконец, в строгой приемной, а затем уже в просторном кабинете, увешанном сертификатами и уставленном шкафами. В шкафах лежали стеклянные рамки медицинских планшетов, на массивном столе крутилась подробная проекция человеческого мозга, вокруг которого роились в воздухе непонятные голубоватые формулы и надписи на латыни. На стене за спиной у хозяина кабинета тускло светился огромный экран голокомплекса, который сейчас транслировал заставку в виде объемного логотипа "Виндзора".
— Агенты, — поднялся из высокого кресла крепкий абсолютно лысый мужчина, — я — Спайк Дэвидсон, старший инженер по нейропрограммированию и личностной перепрошивке биологических образцов.
По мнению Эледы, он больше походил на борца — высокий, мощный и с ручищами, как у профессионального боксера.
— Мне сказали, вы интересуетесь, — он посмотрел на запись в планшете, — биологическим образцом номер две тысячи шестьдесят восемь, названным после стабилизации Айей Геллан?
— Да, — кивнул Ленгли, усаживаясь в одно из кресел. — Что вы можете о ней рассказать, мистер Дэвидсон? Если, конечно, помните хоть какие-то подробности спустя четыре года.
Собеседник кивнул и нажал кнопку селектора:
— Дженис, принесите кофе. На троих, — после этого старший инженер устало помассировал переносицу и, наконец, сказал: — Этот образец я очень хорошо помню. Можно сказать, мое личное фиаско. Программирование человека, знаете ли, дело непростое с множеством разных побочек и факторов, ослабляющих или неожиданно усиливающих... — инженер осекся, поняв, что к сути дела его рассуждения не относятся, усмехнулся и, откинувшись в кресле, сказал: — Видите ли, в чем дело. Биоматериал казался очень перспективным. Уж не знаю, что там у девчонки было в прошлом, но личность незаурядная — озлобленности просто колоссальной и с такой энергией ярости, что от нее можно было половину сектора электричеством питать. Обычно столь мощный личностный базис удается перенаправить путем корректировки в необходимое русло — созидательное или разрушительное, зависит от цели. Девочка была неглупой, я хотел провести перепрошивку так, чтобы снять агрессию, а весь ее, хм, пыл направить по другому пути — развить положительные лидерские качества, возвести их в Абсолют и создать такого исполнителя-альтруиста... Ну, вы понимаете.
Негромко хлопнула дверь, вошла секретарша с подносом, расставила чашки, сахар, разложила салфетки, после чего так же бесшумно удалилась.
— Прошу вас, — кивнул мистер Дэвидсон гостям. — Так вот, когда стали исследовать мозговую активность, оказалось, что риск срыва и потери управляемости у образца слишком высок. Я, конечно, все равно рискнул, но результат получился обратным — полная инфантильность. Началась личностная стагнация, рефлексы замедлились... Поэтому в образец залили ложную память, которая объясняла общую психоэмоциональную подавленность и соответствовала качеству новой личности. Получили в итоге крепкую посредственность в постдепрессивном состоянии.
Эледа отставила чашку с кофе и сказала жёстко:
— Одним словом, стальной стержень агрессии вы сломали, но ничего нового столь же яростного создать не смогли, лишь превратили перспективный образец в хлам?
Спайк Дэвидсон ответил:
— Агент Ховерс, изменение структуры личности — это вам не лепка колбасок из пластилина. Человеческий мозг материя тонкая. Вторгаться в его работу — всегда риск. А образец психологически был крайне нестабилен. Крайне. Агрессивен сверх меры, ожесточен, плюс в пубертатном возрасте, что усугубило риски. И, к слову, о профессиональных ошибках. У нас тут огромная структура, которая прекрасно работает. Отбраковка же, смею напомнить, есть в любом производстве.
Ленгли усмехнулся:
— Мистер Дэвидсон, я не стану объяснять вам истинную причину нашего интереса, но, уверен, вы представляете, какие дела в моей компетенции... Так вот, нам крайне необходимо отыскать "образец номер две тысячи шестьдесят восемь, названный после стабилизации Айей Геллан". Причем желательно живым и здоровым. А поэтому нам важно знать подробности о работе с девочкой. Все подробности. Если ваша информация поможет нам в поисках, то обещаю упомянуть об этом при докладе директору.
Главный инженер дрогнувшей рукой потер лоб, затем снова нажал кнопку селектора и сказал в микрофон:
— Принесите мне медицинскую информацию по образцу номер две тысячи шестьдесят восемь. И скажите Эрику, чтобы не копался.
* * *
Старикашка, открывший девушкам дверь, был весьма неприятного вида — сутулый, тощий, с огромным мясистым носом, кустистыми бровями и блестящей лысиной, которую обрамляли жидкие седые кудри. В руках хозяин магазина держал дробовик, а на посетительниц смотрел крайне недобро.
— Гершель, — ухмыльнулась Алиса, отводя пальцем направленный в грудь ствол. — Постоянных клиентов так не встречают.
— Ты, фря косматая, мне прошлый раз всю душу вынесла со своим фартуком. Входи.
Дедок посторонился, и покупательницы зашли в небольшую, но хорошо протопленную и ярко освещенную комнатушку с ростовым зеркалом на стене, кривоватой стойкой ресепшна, отгораживающей дверь в соседнее помещение, и потертым, но вполне уютным креслом в углу.
— Чё надо? — спросил старик, запирая дверь на мощный засов и ставя дробовик у порога. — Если опять фартук, то лучше сразу иди отсюда.
— Нет, — отмахнулась Алиса. — Не фартук. Вот, гляди, какую красавицу привела.
Старик окинул Айю мрачным взглядом, и было видно, что ничего красивого он в ней не видит и не увидит, даже если ему предложат увеличительное стекло.
— И чего?
— Надо ее нарядить. Чтоб тоже стала похожа на человека с глубокой психической травмой, — сказала Алиса, не замечая удивленного взгляда спутницы.
— Насколько глубокой? — уточнил старик, наматывая на палец вытащенную из кармана мерную ленту.
— Ну, приблизительно... — Леди МакГи смерила стоящую рядом девушку пристальным взглядом и заключила: — Приблизительно, как та задница, в которой ты оказался четыре года тому назад. Можно и глубже.
Гершель плюнул и выругался.
— Есть платье императрицы из херова театра. Пойдет?
Алиса уже открыла было рот, чтобы одобрить, но Айя, которой предстояло это надеть, заартачилась.
— Нет, не надо платье! В нем неудобно, — пояснила она, поворачиваясь к Алисе. — Я ж не Доктор Куин, я такое носить не умею...
— Вы определитесь уже, чё вам надо, — разозлился старик. — Психические травмы обнажить или комплексы запрятать? Щас покажу кой-чего.
И он скрылся за стойкой ресепшна, а Алиса беспечно плюхнулась в кресло:
— Наряд должен быть чудным, учти. Керро чётко сказал: чем страннее, тем лучше.
— Я помню, — ответила Айя. — Но надо ведь, чтобы удобно... и функционально еще.
Ее собеседница махнула рукой, мол, дело твое, однако добавила:
— Не будет странно — за нашу не сойдешь. И Керро подставишь.
— Я помню, — упрямо повторила Айя.
— Вот! — торжествующе провозгласил вернувшийся Гершель и бросил на стойку ресепшна что-то ярко-алое, пушистое, невероятного объема: — Куда уж страннее. Года два лежит, никто не берет. Меряй.
И он подтолкнул алое нечто изумленной девушке. Та протянула руку, с недоумением касаясь жёсткой ткани.
— Это... это что?
— А чёрт его знает! — искренне сказал хозяин магазина. — Хрень какая-то.
— Берём! — подскочила с кресла Алиса. — Это вот точно берём!
...Они возились около двух часов, подбирая то одно, то другое и за каждой вещью Гершель уходил в дверь за ресепшном, принося весьма нескоро, а иногда и не принося, лишь сварливо извещая:
— Продал.
Везло, если отыскивалась альтернативная замена. Если же таковой не было, приходилось ломать голову. Однако через два часа довольная Алиса созерцала плод Айкиной больной фантазии.
— Я ведь говорила, что ты тоже с отклонениями! — сказала леди МакГи с таким торжеством, словно только что выиграла пари.
Айя посмотрела на себя в зеркало. Да уж. С отклонениями — это еще мягко сказано.
— Надо только лицо закрыть, — Алиса повернулась к Гершелю, флегматично наблюдавшему перевоплощение. — Маска есть?
— Ага! — тут же оживился старик. — Есть. Рожа такая белая с вытянутым ртом!
— Не пойдет, — отрезала девушка. — Не видишь? Совсем не в тему. Нужна какая-нибудь... Поищи из тех, что для борделей. Кружевные такие.
— Этого добра полно.
Продавец исчез, а Алиса обошла свою подопечную по кругу и сказала:
— Ноги, конечно, у тебя...
