Знак Змееносца

В голову пришла фраза, моя фраза, только не помню, к чему я её говорил раньше. Но сейчас было в самый раз: "Планета Психопатов"... А кто такой псих? Тот кто опасен, и поведение которого выбивается из общих норм и принципов? Больной на голову человек? Так ведь это же я! Это я здесь "белая ворона"...

Гула в небе я уже не слышал. Дождь почти перестал, но небо оставалось серым.

С крыши посыпались осколки кирпичей, и куски цемента. Я задрал голову, и увидел металлический манипулятор, с зазубренным кончиком, который, свесившись с крыши шестого этажа, впился в стену дома. Завыли сервоприводы...

— Так, валим отсюда! — Луций снова схватил меня за рукав и потащил направо.

Резким хлопком по мостовой ударили трассирующие выстрелы. Мы шарахнулись к стене противоположного дома. Вспышки и шипение...

— Долбанные киборги, — гневно выкрикнул Луций, буквально срывая с петель дверь подъезда, и вталкивая меня в тёмное пространство.

Как только мы выскочили на лестничный пролёт, сзади нас так шарахнуло, что, казалось в уши воткнули по ватному тампону... Где-то вдалеке запели осколки. Луций что-то кричал, но сквозь вату и шум было не понятно, что. Рукой он указывал на окно.

Он вскинул вверх ногу в тяжёлом гладиаторском сапоге, покрытом защитными титановыми накладками, и рама разломилась пополам, брызнув стёклами в разные стороны.

Я зажмурился, прикрыв лицо ладонью в перчатке. Я понял: нужно прыгать...

Луций толкнул меня в поясницу, я вскочил на подоконник, и коротко бросил взгляд вниз.

Было не высоко — метров пять, но внизу виднелись стальные шлемы с чёрными черепами на перекрещенных костях. Их было около семи человек.

Я обернулся на Луция — тот быстро кивнул.

Видно некие рефлексы взяли верх над моим разумом, а злость и страх стали управлять мной.

Я выхватил десантный нож, и, оттолкнувшись от подоконника, прыгнул на ближайшего полицейского, поднявшего, своё закрытое бронестеклом шлема, лицо, на шум разбитого окна.

Он начал поднимать ствол своего автомата вверх, но я, каким-то привычным движением, по плавной дуге, вонзил лезвие ножа чуть ниже его шлема, а ноги встретились с землёй.

Раздался противный хруст, и мне в лицо брызнула кровь, противно-тёплая.

Полицейский рухнул на мостовую, смягчив моё падение, а я, так же плавно вытащил нож, другой рукой выдернув из его слабеющей хватки автомат, и тут же кувырнулся вперёд, метра на три.

Подкатившись к противоположной стене, я развернулся к ней задом, и, привстав на одно колено, и, поймав в целеуловитель следующую фигуру полицейского, надавил на курок.

Автомат изверг глухо-рычащую очередь, фигура вскинула руки, словно пытаясь всех обнять, и отлетела назад.

Я упал набок и откатился в сторону, здорово поранив об каменную крошку своё ухо, с которого потекла обильно моя кровь.

Раздался треск короткой очереди, и туловище моё нервически содрогнулось...

Тот, кто стрелял, промахнулся на несколько сантиметров, а вот я уже нет.

Только сейчас я заметил, что Луций, воспользовавшись тем, что всеобщее внимание было приковано ко мне, прыгнул из окна на следующего, и почти тут же открыл огонь из ЭлПи.

Я тяжело дышал, сжимая онемевшими руками автомат.

— А ты молодец, Землюк! — хмыкнул Луций, перешагивая через трупы, — навыков не потерял!

Он протянул мне руку, чтоб я встал с колен, но сперва, ему пришлось вытащить из моих рук оружие — я вцепился в него намертво...

— Продолжаем нашу прогулку, — мрачно нахмурился Луций, — ещё немного осталось...

Он сплюнул на мостовую и, случайно попал на форму мёртвого полицейского.

Я, зачем-то стёр носком сапога его плевок, и в памяти, словно всколыхнулся какой-то видео кадр...

— Новый информационный портал "Природоведение"! Самые последние новости о сражениях! Самые последние гороскопы, от лучших синоптиков! Самые большие скидки на заявки поставок "Бета Ит"! Новости Бундеснома! Поздравляем всех Возникновением Бога!

В небе зажглись яркие огненные точки и раздался грохот.

Я невольно присел на колено — только оружия в руках у меня не было, и я чертыхнулся, почувствовав себя нелепо.

— Трата-та-та-та! — закричал маленький Эзоп, — мочи их, дядя Хор!

Он припал на колено, почти так же, как я, выставив маленькие кулачки к небу, а их здоровенная рыжая кошка, прижала уши и зашипела. Первый раз вижу кошку на поводке.

Я немного покраснел, а Изольда вскинула брови.

— Что у вас тут отмечают? — хладнокровно поинтересовался Луций, глядя на то, как яркие огни, что превратились в объёмные фигуры драконов и огромных космических крейсеров, из прошлой войны.

— У нас... — на губах Изольды играла мечтательная улыбка, пока она смотрела на салют, — я родом из Западных Номов — Хирасика, может, слыхали?

— Мой однополчанин оттуда был, — Луций пожевал мясистыми губами, — Гай Гулий...

— А! — воскликнула Изольда, — Барий Гулий, его отец?

Над её головой возник объёмный аватар нетерпения.

— Так точно, Изо, — кивнул Луций, который сразу нашёл общий язык с этой немолодой но привлекательной женщиной.

— Он был заместителем Главы Духовной Общины Атлантов! Я у них в саду любила раньше в прятки играть: такой лабиринт!

— Ну вот, Изо! — Луций сейчас напоминал пожилого аптекаря, который флиртует с клиенткой, — оказывается у нас много общих знакомых!

— Гай погиб? — Изольда нахмурясь, посмотрела на Луция.

— При контратаке "апрельевцев", — вздохнул мой таинственный провожатый, — почти не мучался... на мине...

— Бедный старик Бар... — вздохнула Изольда, — да... все они погибают... в этой дурацкой бойне...

— Ваш муж погиб? — поинтересовался Луций, свесив брови на глаза, для солидности.

— Да... — кивнула Изольда, — Иадамон Граун... герой Первой Небесной Войны...

— Мой отец, он всех "июньцев" там: тра-та-та-та! Никого не осталось! — маленький Эзоп, сын Иадамона, стиснул губы, превратив их в точку на целеуловителе автомата.

Их рыжая кошка, огромный Восточный Палампир, изогнула спину вновь, и тихонько заурчала. Эти палампиры не умеют мяукать, как все остальные. У них микрочипы биологические, а у самок раздутый живот, будто беременная... Откуда я это помню?

— Жена героя, — Луций поклонился.

— Да бросьте вы, Луц, — Изольда горько усмехнулась, — это не помешало номляйтеру депортировать нас в иммиграционный лагерь...

— Боги мои! — Луцию явно нравилась Изольда, — не осталось совести у чиновников президента-императора!

— А мы оттуда с мамой убежали! — Эзоп засмеялся, несколько искусственно, но торжествующе.

— Тихо! — шикнула Изольда, не то своему сыну, не то Луцию.

— Простите, но это скотство, — кивнул Луций.

— Вот и Юро так говорил... где-то он сейчас... — над красивой головой Изольды возник вопросительный знак.

— Это ваш друг?

С этими странными людьми мы познакомились в Унии.

Когда мы с Луцием вырвались из оцепленных районов города, мы попали в сущий рай: хотя, конечно, смотря, что с чем сравнивать.

Центр Нового Карфагена был смещён на восток — тут продолжалась нормальная жизнь, не считая, конечно комендантского часа, и воя сирен воздушной тревоги.

Так вот — спасаясь от полиции, мы затерялись в толпе и укрылись в храме Синоптиков, в арийском сегменте. Туда полицейские не сунулись. А вышли мы оттуда: Луций под руку с Изольдой, а я держал за руку маленького Эзопа. Нас не остановили, и мы попали, как выразился Луций, "на "электорашник"".

Молитва была дебильной и пропагандистской — почти никто не слушал. Луций быстро познакомился с красивой женщиной, лет около сорока, а её сын, узав, что я лётчик (со слов Луция), был очарован мной.

Они недавно сбежали из иммиграционного лагеря, где их собирались стерилизовать, согласно последнему указу Аттолана I "о правилах регуляции расы". К тому же усилились нападения зомби, с которыми охрана справлялась из рук вон плохо.

Они купили себе место в броневике снабжения, и приехали в Новый Карфаген.

— А вы хорошо ориентируетесь здесь, для беглого гладиатора, — Изольда улыбнулась своими татуированными губами.

— Если честно — я тут вырос, — Луций посмотрел ей в глаза и хмыкнул, — так что, любой ваш вопрос...

— А вот, электор Хор, — Изольда кивнула на меня, — он ничего не говорит. Но Эзопу он понравился: а мой мальчик чувствует людей... Хор, скажите, как вы познакомились с Луцием? Вы вместе воевали?

— Да, — вяло кивнул я, потрепав Эзопа по пышной каштановой шевелюре, на что тот увернулся, — правда, меня контузило, и я ничего не помню. Луций сказал мне, что я был военнопленным, и прилетел с Земли...

— Настоящий Землюк! — восторженно крикнул Эзоп, — как мы вас тогда... в Первой Электорской!...

— Зая моя, помолчи, ты грубо сказал, — нахмурилась Изольда.

Кошка Лорка забормотала. Над ней кружился аватар сочной косточки.

— Хор самый лучший! — перебил её сынишка, — он лётчик! Я тоже стану лётчиком!

— Убереги тебя Индра! — казалось Изольда произнесла заученную фразу, и над её головой вспыхнул аватар тревоги.

— Если честно, — Луций понизил голос, — знаешь: он спас мне жизнь...

— Вот это да! — Изольда вскинула брови, и аватар тревоги сменился на стрелу любопытства, — как?!

— Я почти провалился в воронку, когда часть Тибакана ушла под землю от сейсмической атаки, а к этому отморозку подошел Титан и раздавил его пальцем! Наверное, промазал, или передумал. Прикинь, Изо! А он потом встал, подошёл к воронке... я уже срываюсь с рельса, поминаю богов Альтаира, а этот, спокойно, так, протягивает мне руку, и вынимает меня из ада! А потом, с таким умным видом говорит: "Не падай!". Представь себе? И тут выясняется, что он не помнит нифига! Ты прикинь!

Луций хлопнул себя ладонями по коленям, и в такт ему ударил раскат грома. Снова начал накрапывать дождь, а вокруг шумели транспортные модули и гомонили сотни людей.

— Вы отважный мужчина, Хор, — Изольда грустно улыбнулась, — вы, воин.

— Спасибо за тёплые слова, Изольда, — мне стало неловко, да и Эзоп смотрел на меня, как контрольно-измерительный лазер, — эту историю я знаю только со слов Луция. Я не хочу сказать, что не верю ему, но слушаю это, как про другого человека. Я, в некоторой степени инвалид, вот и иду, как мумия, куда мой товарищ скажет.

Я попытался рассмеяться, но вышло какое-то хрюканье.

Эзоп стал подражать мне и все рассмеялись в голос. На нас оборачивались, но нам было плевать.

— Вот так он и балагурит, с тех пор, как меня спас, — горько усмехнулся Луций, — я иду к доктору Шредингеру, он может дать надёжное укрытие, да и вам, с Эзопом оно понадобится... Идём с нами?

Изольда посмотрела на него, затем на мостовую, озаряемую вспышками фейерверков, и мигалками патрульных ЭМУ.

— Я думаю, что мы с Эзопом можем вам доверять, — произнесла она, и над её головой появился аватар "сердечко", — мы чужие в этом городе...

— Договорились! — Луций сиял, как урановая пластина.

(отрывок аудиозаписи)

Я сейчас немножко вас погружу — а потом не буду: стану рассказывать, что твориться снаружи.

Я грузить-то думал, в каком смысле: мне скверно, но, кажется, я испытываю от этого, какой-то мазохистический кайф...

Убивать мне не нравится. Бегать мне не нравится. Мне вообще не нравится всё... Кажется, это полная фигня... когда так говорят... В общем... Я, кой чего вспоминаю... но не сильно это мне помогает.

Такое ощущение, что у меня последнее время всегда трясутся руки, или вибрирует в нагрудном кармане вызов коммуникатора. Вчера специально, как дурак, минут по пять смотрел на каждую свою руку: не дёрнулись даже... Ну, что я за нелепость? Кто я? Что со мной происходит?

Дождь барабанит в жестяную крышу. Улиток нет, хотя я знаю, что должны где-то быть...

Я многое знаю о себе — ничерта это в мою голову ни укладывается...

Гром грохочет третьи сутки — я уже привык к нему, как к урчанию силовых агрегатов...

Кто я? Почему мне на всех наплевать? Зачем я убивал? И почему тут люди убивают сами себя? Всё что со мной происходит, действительно, напоминает сон, именно по уровню некой отдельности моего сознания, от происходящего. Даже когда грозит смерть, или увечье, я пугаюсь, где-то в глубине своего сознания, а снаружи действую спокойно, уверенно, словно идут съемки "три-дэ" фильма, и я знаю, что всё вокруг бутафорское, не настоящее. Раньше говорили, что это оно из качеств так называемых "Детей Индиго", поколения первой нейронной мутации. Но это было давно... и уже фактически не осталось случаев рождения подобных детей. По крайней мере, на Земле, откуда я родом.

В общем, молча и про себя, я уже начал разделять мысль Луция, что мне не плохо бы показаться хорошему врачу, тем более, что за это не возьмут денег, которых у меня нет. В городе удалось выяснить, что меня списали, как погибшего, в рядах гладиаторов, и, так как родственников, ни близких ни далёких, на Аттолане у меня и быть не могло, весь мой гонорар с телешоу перевели на счёт Министерства Обороны. Луций тоже не смог воспользоваться своими деньгами, так как, хоть и числился без вести пропавшим, попыткой манипуляций с банковским счётом, официально подтвердил бы себя дезертиром, и был бы объявлен в розыск.

Все обрывочные воспоминания о моей родной планете, почему-то не вызывали у меня ни малейших ностальгических чувств. Напротив, то, что я вспомнил из событий на Аттолане, казалось мне более важным и интересным, не смотря на то, что это были в основном жуткие картины боя, насилия и смерти. Но и это не волновало меня особенно.

Просто грудь, иногда сдавливал какой-то внутренний спазм, напоминающий рыдание.

Я поймал себя на мысли, что мне жутко и одиноко... словно я не могу проснуться... Когда происходит страшное — мне не страшно. Когда всё спокойно — я начинаю психовать и нервничать... кажется я, флуктуация...

А ещё, у меня есть одна психологическая проблема — я всех люблю, но считаю ниже себя... причём, без гордыни: чисто по способностям. Что бы это могло быть? Посттравматический синдром? Или умопомешательство?

Ночами мне снится странная черноволосая женщина — она безумно красива! Есть в её красоте что-то нереальное, словно она творение рук художника... хотя, она реальна, как ни что вокруг: осязаема и материальна. Но от неё исходит агрессия и боль. Её глаза сверкают в тусклом свете синими бликами. Хочется её обнять, защитить — но только я протягиваю руки, она исчезает... Благо хоть до сексуальных сцен не доходит, — я всё же в гостях... сказывается жизнь в военном гарнизоне, долгие недели на корабле и эта кошмарная тюрьма... этот гул... эти смерти...

А ещё и улитки...

Вчера начал играть в игровую приставку маленького Эзопа — там были истребители... За тринадцать минут я набрал рекордное количество очков, под восторженный и завистливый взгляд маленького Эзопа. Я вспомнил, правда: я был пилотом. Я люблю управлять летающими объектами и защищать свою целостность... не знаю... мне невыразимо тяжело, но, в то же время я чувствую некоторую силу своего пофигизма...