"Днем казак,ночью-волк" Роман.Приключения.

Глава девятая. Поручение принца Конде.

Освобождение советника Бруселя совпало с другим событием, которое взволновало Париж не меньше— в столицу возвратился герцог Энгиенский, принц де Конде, Великий Конде, как его стали уже именовать в народе. Сославшись на усталость, принц не стал никого принимать и сам никуда не поехал, но распорядился разыскать Серко и Верныдуба.

Оба находились во дворце, поэтому не прошло и десяти минут, как они явились в кабинет принца.

-Господа,— несколько смущенно начал принц,— у меня к вам есть поручение, совершенно личного характера, от которого вы вправе отказаться.

Он умолк, словно, ему в голову пришла какая-то неожиданная мысль, а затем спросил:

-Но прежде прошу ответить приходилось ли вам бывать в Англии и понимаете ли вы английский язык?

-В Англии мне, к сожалению, бывать не приходилось,— ответил Серко, переглянувшись с Верныдубом,— но с английским языком я знаком, во всяком случае, бегло разговаривать по-английски могу.

-А я в Англии не бывал и языком не владею,— пробасил Верныдуб.

-Впрочем, это не важно, — подумав, сказал принц,— насколько я знаю, король Карл превосходно владеет французским.

-Ваше высочество желает отправить нас в Англию?— удивился Серко.

-В общем— то не я,— ответил принц, — но, не скрою, тем самым вы окажете и мне большую услугу. Речь идет о весьма щекотливом поручении, которое я прошу сохранить в тайне. Известно ли вам, господа, о последних событиях в Англии?

-Лишь в общих чертах,— осторожно сказал Серко,— известно, что король Карл I Стюарт ведет сейчас войну с армией парламента, которую возглавляет Кромвель.

-Да, — согласился Конде,— но это лишь часть правды. Дело в том, что у короля не осталось приближенных, которым он мог бы доверять. Одни сложили свои головы в боях, другие предали короля, иные просто заняли выжидательную позицию, не зная, кто, в конечном итоге, победит— Кромвель или Карл I. На короля уже было организовано несколько покушений, которые, к счастью, не достигли своей цели. Его царственная супруга Генриетта Мария, как известно, являетcя дочерью Генриха IV и родной сестрой покойного короля Людовика XIII, а следовательно состоит в родстве и со мной, хотя и отдаленном...

Серко за время пребывания во Франции из любопытства ознакомился с историей династии Бурбонов, поэтому знал, что основатель династии Конде первый Бурбон являлся дядей короля Генриха Наваррского, а победитель при Рокруа и Лансе приходится ему правнуком. Поэтому Людовик де Конде и Генриетта Мария были троюродными или даже четвероюродными братом и сестрой, словом, по украинским понятиям "седьмой водой на киселе"

-Так вот,— продолжал принц,— сейчас английская королева находится в изгнании во Франции, пользуясь гостеприимством ее величества вдовствующей королевы, а, если быть точным, то его преосвященства кардинала. В прошлый мой приезд в Париж она обратилась с просьбой подыскать несколько надежных дворян, которые могли бы находиться при особе ее мужа— короля, обеспечивая ему безопасность. У меня достаточно предприимчивых храбрых воинов, на которых можно положиться, но для такого дела они мало пригодны. Вот я и остановился на ваших кандидатурах. Если вы не согласитесь, мне придется отказать родственнице, что, конечно, будет весьма неприятно.

Серко и Верныдуб переглянулись, затем Иван твердо сказал:

-Ваше высочество, мы согласны.

Принц облегченно вздохнул:

-Безусловно, вы будете снабжены в дорогу всем необходимым, в том числе и деньгами. Но вначале вам необходимо встретиться с ее величеством, видимо, у нее будут для вас конкретные инструкции. Можете быть уверены, что после выполнения этого поручения, вас будет ожидать достойная награда.

На следующий день один из офицеров принца провел их в то крыло Лувра, где у дверей стоял лишь один привратник. Войдя вовнутрь, Серко и Верныдуб с удивлением увидели насколько запущено жилище, предоставленное дочери Генриха IV щедростью и гостеприимством кардинала Мазарини. Огромные пустые залы, из которых была удалена мебель, покрытые трещинами стены, на которых еще местами сохранились следы позолоты и остатки лепных украшений, производили гнетущее впечатление. Серко и Верныдуб обратили внимание, что нигде не было ни караулов, ни лакеев. Наконец, они вошли в зал, как понял Серко, смежный с комнатой королевы, в котором она их уже с нетерпением ожидала.

-Войдите господа,— просто сказала Генриетта,— добро пожаловать.

Они вошли и остались стоять. Королеве в то время было около тридцати семи лет, как и обоим казакам, она все еще сохранила обаяние молодости и красоты, хотя глаза ее были полны скрытой печали. Оглядев обоих пристальным взглядом, она, казалось, осталась довольна результатами первичного осмотра и жестом предложила обоим сесть.

-Принц Конде рассказывал мне о вашей отваге и храбрости,— сказала королева Генриетта, — охарактеризовав вас самым лестным образом. Я знаю, что вы не мои соотечественники, но полагаю, сейчас это не имеет никакого значения.

Она умолкла, молчали и казаки.

-Господа,— продолжила она через несколько секунд с горькой улыбкой на устах,— всего несколько лет тому назад у меня было многочисленное дворянство, армия, я не нуждалась в деньгах. Вы , вероятно, поражены, что меня окружает теперь. Чтобы осуществить план, который должен спасти жизнь моего мужа у меня есть только вы, господа, которых я вижу в первый раз.

-Вы можете вполне положиться на нас, ваше величество,— ответил Серко, поднявшись и отвесив глубокий поклон,— наши жизни в вашем распоряжении.

-Благодарю вас, господа,— сказала королева.— Несколько дней назад мне передали письмо от моего царственного супруга. В нем он сообщает, что готовится к последней битвы и, если окажется побежденным, то у него не останется другого выхода, как искать убежище во Франции. Я обратилась к кардиналу Мазарини, чтобы узнать сможет ли Франция предоставить убежище королю Англии.

-И каков же было решение кардинала?— спросил Серко, уже предвидя ответ.

-Он отказал.

Серко переглянулся с Верныдубом и оба обменялись презрительной усмешкой.

-Ваше величество,— спросил Серко,— что нам нужно делать?

-Значит, вы испытываете сожаление к постигшим меня бедствиям?— растроганно спросила королева.

-Ваше величество,— сказал Серко, — я и мой товарищ, простые польские дворяне, мы не можем похвастать знатностью своего рода, но мы просим указать нам, чем мы можем служить вам, мы готовы.

-Ах, у вас, действительно, благородные сердца!— горячо воскликнула королева и в глазах ее блеснули слезы. Поборов себя, она продолжила:

— Господа, если вы согласны оказать услугу несчастной королеве, покинутой всем миром, вот что предстоит сделать. Король сейчас один, если не считать нескольких дворян, которых он боится потерять. Он окружен шотландцами, которым не доверяет, хотя и сам шотландец. Может быть, я прошу у вас слишком много, тем более, что не имею никакого права просить. Но молю вас, поезжайте в Англию, проберитесь к королю, будьте его друзьями, охраняйте его, держитесь возле него во время битвы, следуйте за ним постоянно, пресекайте козни, которые строятся против него, более опасные, чем пули и мечи. Взамен этой жертвы, которую вы мне принесете, я обещаю вам свою дружбу, признательность и уважение.

-Ваше величество, — спросил Серко, — когда нам отправляться?

-Значит, вы согласны!— радостно воскликнула королева.

-Да, ваше величество, мы готовы вам служить всей душой. Только ваше величество слишком милостивы, обещая нам дружбу, которой мы не заслуживаем.

Королева достала из ларца лежавшего на столе, колье из крупных бриллиантов и, протянув его Серко сказала:

-Может случиться, что у вас не хватит денег. Сломайте оправу и продайте камни какому-нибудь ростовщику, вы выручите за них, самое меньшее, тысяч пятьдесят ливров. Истратьте их, если будет нужно. Благородные люди должны быть обставлены так, как они того заслуживают, то есть по-королевски.

Затем она передала Серко письмо к Карлу I от себя, а Верныдубу— от дочери Генриетты.

-Возможно, в силу обстоятельств вам придется действовать порознь,— сказала королева,— в таком случае у каждого будет верительная грамота к моему супругу. И еще одно. Если вдруг сложится ситуация, когда королю придется покинуть Англию, доставьте его в Нидерланды, по адресу, который указан в обоих письмах к нему. Этот дом я приобрела еще в прошлом году на всякий случай.

Поцеловав руку королевы, Серко и Верныдуб покинули Лувр и после непродолжительной беседы с принцем Конде в тот же день оставили Париж. Путь их лежал на север к порту Кале. Перед самым отъездом они отправили в гостиницу "Козочка" с посыльным письмо д*Артаньяну, в котором коротко сообщали, что на некоторое время покидают пределы Франции и ранее, чем через полгода не предполагают возвратиться в Париж. На следующий день их квартиру посетил гонец от кардинала Мазарини, с письмом, которое так и осталось непрочитанным.

Глава десятая. Туманный Альбион.

Как ни резвы были кони Серко и Верныдуба, но гонцы принца де Конде опередили их на добрых шесть часов. Поэтому, когда казаки прибыли в Кале, их ожидала готовая к отплытию в Дувр шхуна, а полагающиеся в таких случаях формальности начальник порта оформил за десять минут. Едва они поднялись на борт, как шкипер приказал своим матросам отдать концы. У принца Конде была своя неплохая канцелярия, поэтому Серко и Верныдубу были оформлены документы на мальтийских рыцарей— паломников, путешествующих по святым местам. Серко превратился в Артоса д*Обюссонна, далекого потомка знаменитого Великого магистра ордена, а Верныдуб остался при своих настоящих имени и фамилии Евстафий Портант герба Корчак. Причем канцеляристы герцога Энгиенского использовали незаполненные подлинники мальтийских документов, имевшихся в распоряжении принца. Однако плащи мальтийских рыцарей друзья решили не одевать, предпочитая остаться в обычной одежде французских дворян, чтобы меньше привлекать к себе внимание.

Всю ночь дул попутный ветер, поэтому к обеду следующего дня показались белые скалы Дувра. Спустя еще несколько часов, сойдя на берег, вновь испеченные рыцари устроились в городской гостинице, рассчитывая выяснить, где сейчас находится король Карл I со своей армией. Действовать приходилось осторожно, так как большая часть населения к королю относилась враждебно. Наши герои не особенно интересовались, чем обусловлена эта ненависть, уходящая своими корнями еще в 20— е годы, полагая, что их эти вопросы не должны касаться. Выйдя к ужину в общий зал гостиницы, друзья заказали ужин, состоящий в основном из вареной баранины, рыбы и эля, и стали прислушиваться к разговору других постояльцев гостиницы, ужинающих здесь же. Собственно говоря, прислушивался один Серко, Верныдуб, отхлебнув добрый глоток эля , поморщился и, отодвинув кружку в сторону, спросил:

-А чего покрепче тут нет? Если не горилки, то хотя бы вина.

-Какая тебе горилка,— усмехнулся Иван,— тут пуританская страна. Кроме эля они ничего не пьют. А элю этому далеко до нашего пива, согласен.

Как Серко не прислушивался, ничего нужного он не услышал. Тогда сосредоточившись, он устремил свой взгляд на толстого хозяина гостиницы, стоявшего со скучающим видом за стойкой в глубине зала. Спустя несколько секунд он явственно сумел разобрать его мысли, но они сводились в основном к подсчету приходов и расходов гостиницы. Тогда Иван осторожно подтолкнул мысли англичанина в русло интересующей его темы. "Быстрее бы закончилась эта война, — вдруг отчетливо разобрал он мысль, скользнувшую в голове толстого бюргера.— Стюарт уже потерял все города, которые его поддерживали, остался один Ньюкасл, да и тот не сегодня, так завтра сдастся Кромвелю...". Он продолжал размышлять дальше, но для Серко его дальнейшие мысли уже не представляли интереса.

Расстояние от Дувра до Ньюкасла в 150 лье друзья преодолели с максимально возможной скоростью и вскоре прибыли в королевский лагерь, находившийся на берегу Тайна. Ньюкасл еще держался, но, судя по всему, хозяин дуврской гостиницы был прав— дни обороны города были сочтены.

Когда королю доложили о том, что два мальтийских рыцаря, прибывшие из Франции, просят у него аудиенцию, он распорядился, чтобы их немедленно провели к нему. Кроме короля в его палатке находился сэр Артур Каппель, преданнейший из его сторонников, недавно произведенный в пэры Англии, а также его старый камердинер Парри, которому Карл I доверял не меньше.

Вначале король настороженно воспринял появление двух незнакомцев, но когда те предъявили ему письма от любимой жены и дочери, слезы радости выступили на его глазах. Внимательно прочитав оба послания самых дорогих ему людей, Карл I поцеловал каждое из них и бережно спрятал их в нагрудный карман камзола. Обратившись затем к посланникам своей супруги, король сказал:

-Вы, господа, прибыли очень вовремя. Сэр Артур,— он кивнул в сторону Каппеля, внимательно рассматривавшего нежданных гостей,— через несколько дней должен покинуть нас и отправиться созывать под наши знамена тех, кто еще остался верен мне. С его уходом возле меня не останется людей, которым я мог бы всецело доверять.

-Но, ваше величество,— неожиданно произнес Каппель,— можем ли мы доверять подателям писем вашей венценосной супруги и дочери? Где гарантия в том, что это не шпионы Кромвеля, перехватившие настоящих посланников ее величества королевы Генриетты?

Повисла тяжелая пауза. Серко и Верныдуб переглянулись между собой. Последний , правда, не понял о чем идет речь, но по выражению лица Ивана, ему стало ясно, что что-то пошло не так. Король также нахмурился, поняв, что в словах его преданного сторонника есть резон.

Вдруг в голову Серко пришла удачная мысль. Он поклонился королю и спросил:

— Ваше величество, печати на письме не повреждены?

-Нет,— ответил Карл I,— печати в целости и сохранности.

-В таком случае, чем можно объяснить, тот факт, что мы с моим другом знаем место, где вашей супругой приобретен дом в Нидерландах? Кроме того, нам королева показывала ваше письмо к ней, в котором вы просили выяснить, предоставит ли Франция вашему величеству убежище, если, не дай Бог в этом возникнет необходимость. И , наконец, — он расстегнул куртку и достал из нагрудного кармана колье Генриетты,— эту вещь нам вручила королева, чтобы мы использовали ее при необходимости. Разве солдаты Кромвеля, убей они нас, передали бы вашему величеству это замечательное колье?

С этими словами Серко протянул колье Карлу I. Тот бережно взял драгоценность из его рук, поднес к глазам, затем прикоснулся к ней губами и возвратил ее Ивану, сказав:

-Если королева сочла нужным вручить это колье вам, пусть оно у вас и остается. Тем более, что все далеко еще не окончено. Что касается меня, то я и не сомневался, что вы — посланники моей венценосной супруги, но вы представили такие доказательства, которые устранили бы всякие сомнения, даже возникни они у меня. Не так ли сэр Артур?

Он бросил взгляд в сторону Каппеля, который молча поклонился в знак согласия.