Счастье за медяк

— А так, лучше? — Агриз опустился на землю и сделался непрозрачным. Даже трава под ним примялась, как под нормальным человеком. Он прикоснулся пальцами к ее щеке, и девушка удивленно отметила, что они теплые. — Так хорошо?

— Не знаю. Нол, проснись! Проснись, ушастая мор... Квак! — девушка, устыдившись, прикрыла рот руками.

— А он знает? — полюбопытствовал призрак.

— Он знает все! — заверила его собеседница, в надежде, что у призрака получится разбудить Энолана, и тот придет ей на помощь.

Призрак подошел к спящему и, склонившись над ним, провел по его лицу ладонью. М-м-м... — Энолан зашевелился, открыл глаза и тут же закрыл их.

— Нол! — обрадовалась девушка.

— Да? — отозвался он.

— Тут призрак.

— И что? — молодой человек приоткрыл один глаз.

— Он хочет, чтобы я его поцеловала, — пожаловалась Илисса в надежде, что спутник защитит ее.

— Ну и поцелуй, — сомкнув веки, безразлично произнес он. — Отстаньте, придурки.

— Нол! — возмутилась девушка, но парень уже опять сладко посапывал во сне. А виновник ее злоключений стоял рядом со счастливо-дурацкой улыбочкой на устах. Илисса поняла, что защищаться придется самой и напустилась на Агриза. — Это не честно! Ты его заставил так сказать! Да как ты посмел, маленький извращенец, приставать к порядочной девушке!

— Я... — начал было оправдываться тот.

— Ты! — перебила его Илисса.

— Я не заставлял! Он сам сказал, чтобы ты меня поцеловала!

— А я против! — категорично заявила Илисса, вскочив на ноги.

— Очень жаль... — опечалился призрак. — Ты такая красивая... Ты мне нравишься.

— Вот привязался! Почему именно я? Найди себе другую помощницу!

— Ты мне нравишься...

— Ну что ты заладил одно и тоже?!

— Жаль, очень жаль... — прошептал Агриз, превращаясь в белесое облачко. — Жаль...

Облачко метнулось к ближайшему дереву и, достигнув самой низкой и толстой ветки, осело на ней, медленно обретая форму человеческой фигуры. Вскоре до Илиссы донеслись тихие всхлипывания.

Илисса могла ожидать от встречи с призраком всего, но не того, что доведет бедолагу до рыданий. Призрак "плакал" горько и навзрыд. Девушке уже в какой раз за сутки стало стыдно. Она подошла к дереву, и встала под веткой, на которой сидел Агриз. Ей показалось, как будто что-то маленькое и твердое ударило ее по плечу. Раз, потом еще раз. Она подняла голову: мелкие полупрозрачные камешки один за другим падали ей на лицо.

— Агриз! — позвала привидение Илисса: падение камешков прекратилось.

— Да? — отозвался призрак и еще раз всхлипнул.

— Извини...

Привидение, соскользнув с ветки, опустилось перед девушкой на землю и обрадовано поинтересовалось:

— Ты согласна?

— Нет, — дочь принцессы отрицательно качнула головой.

— Ну почему? Почему все отказывают в такой малости? — вскричал Агриз, и по его щекам, быстро застывая и превращаясь в камешки, покатились две слезинки. — Ведь, чтобы вознестись, мне нужен поцелуй! Всего один! Это так много? Илисса, я разве прошу чего-то невозможного?

— Нет...

Призрак, обретя плотность человеческого тела, отошел от девушки и сел на выступающий из земли огромный корень дерева.

— Я ждал Амире в условленном месте, возле ручья, — произнес он, глядя куда-то вдаль. — Это было наше первое свидание. Мое самое первое свидание. Ну... Я... — он замялся.

Илисса устроилась рядом с призраком и положила руку ему на плечо.

— Она почему-то задерживалась... А мне так хотелось ее поцеловать... Мой первый поцелуй... Я так этого ждал. А ее все не было, — продолжил Агриз. — Пришли они. Стали насмехаться надо мной. Потом меня толкнули — я ответил. Но их было пятеро, а я один... Кто-то ударил меня сзади чем-то тяжелым. Я упал... Почему люди так нас ненавидят? Завидуют, что Создатель дал нам более долгий срок жизни? больше знаний? мудрости? И ты тоже...

— Я не ненавижу тебя, — поспешила заверить его девушка.

Но призрак, погруженный в свои воспоминания, словно не слыша ее, продолжил:

— Помню она пришла... Амире пришла, но было уже поздно... Она плакала... Не хотела, чтобы я умирал. А я попросил ее меня поцеловать. Но она... Она не сделала этого... Испугалась... Как ты...

Илиссе, вдруг стало невыносимо стыдно за девицу, отказавшую умирающему другу в последней просьбе, за свою трусость. Ведь надо так немного, чтобы его душа обрела покой и вознеслась.

— Прости меня, — тихо произнесла девушка, обняв Агриза. Он был, как живой. Даже показалось, что она чувствует частое биение его сердца. — Я никогда не любила и не знаю, смогу ли помочь...

Она коснулась его губ своими... Голова закружилась...

— Спи спокойно. Да пребудут с тобой счастье и любовь... — донесся шепот.

Илиссе снился сон: светловолосый хрупкий парнишка в странной мешковатой одежде счастливо бежал по ромашковой поляне, постепенно растворяясь в синеве горизонта.

Нола же донимали сновидения, далекие от идиллической картины, которую видела Илисса. То, что снилось молодому человеку, даже сновидением было трудно назвать. Ночной кошмар — вот истинное имя того, что переживал парень во сне.

Энолан вдруг очнулся посреди городской площади, привязанным к позорному столбу. Вокруг толпился народ, то и дело отпуская шуточки фривольного толка, главным героем которых, разумеется, был ученик мага. Все это сборище умело подзадоривал мясник, как-то заставший Нола со своей дочерью в совсем не двусмысленной ситуации. Опозоренный папаша, громогласно и весьма колоритно описывал собравшейся публике то, что он намерен сотворить с непомерно обнаглевшим эльфийским ублюдком, грязно надругавшимся над честью его ненаглядной дочурки. То, что эльфийскому ублюдку в тот вечер просто не повезло, знала большая часть мужского населения города, которую "невинная дева" не обошла своим вниманием. Знала и откровенно потешалась, над более привлекательным, но менее удачливым соперником.

Воспитанник мага кричал что-то в свое оправдание, но его никто не слышал, словно Нола и толпу разделял звуконепроницаемый барьер, глушащий его голос, но пропускающий другие звуки.

Тем временем мясник решил, что довел зрителей до нужного состояния, сорвал с парня рубаху и бросил в толпу. Та с одобрительным ревом подхватила ее и мгновенно разорвала на мелкие клочки. Почему-то каждый считал своим долгом оставить себе хоть что-то на память об этом событии. Нолу, глядя на все это, стало невыносимо грустно. Одновременно с этим чувством пришло осознание того, что живым его с площади не отпустят. И парень, запаниковав, задергался, пытаясь вырвать из столба кольцо, к которому крепились цепи его кандалов. Тут же по спине несчастного захлестали жгучие побеги крапивы, оставляя на смуглой коже красные зудящие бугорки. И где только такую ядреную крапиву мясник отыскал! Никак специально выращивал, нежно лелея каждое растение.

Вскоре вся спина Энолана была усыпана крапивными ожогами, но мясник не остановился на достигнутом.

— Кто еще хочет попотчевать этого голубчика? Пять ударов, всего за медяк! — он обвел взглядом толпу.

От количества желающих у Нола сердце стало пропускать удары, а уши зашлись мелкой дрожью. И молодой человек вдруг вспомнил, что он маг и нервно зашептал заклинание открывающее переход. Но кто-то или что-то блокировало его магию. Парень даже не смог унять боль, не то чтобы перенестись в другое место. А крапива снова и снова жалила многострадальную спину, под звон монет, бросаемых в кубышку мясника.

Нол уже потерял счет добровольным палачам и безвольно повис на кандальных цепях. Ему стало уже все равно, кто и за что терзает его. Из оцепенения молодого человека вывел до боли знакомый голос:

— Ну что, сынок, допрыгался? Я тебя предупреждал.

Парень оглянулся и встретился с осуждающим взглядом отца и летящей навстречу крапивной плетью.

— Папа, и ты? — прогнувшись, выдохнул Энолан. Он не ожидал ответ, но на удивление его услышали.

— И я, — заверил Френард. — Ты не представляешь, как я долго ждал этого момента!

— За что?!

— За то, что не хочешь жениться на Илиссе! — последовал ответ с очередным жгучим ударом крапивы.

— Она дура, — только и нашелся ответить Нол.

— У всех свои недостатки! — побег крапивы в руках Френарда надломился и печально сник, так же как и уши молодого человека. Маг разочарованно оглядел орудие пытки и поинтересовался у мясника: — Багрен, а еще у тебя нет?

— К сожалению все закончились, — расстроено ответил тот.

Френард вздохнул и отошел от позорного столба.

— А как же мы? — обиделись две трактирные блудницы, которые постоянно дрались между собой за внимание Нола.

— Ну, поищите чего-нибудь, — посоветовал мясник. — Вон сколько камней под ногами валяется.

Нол насторожился: у этих двух хватит мозгов последовать совету Багрена. И он не ошибся — один камешек врезался в плечо, другой в ухо. Парень стиснул зубы, опустил голову, пряча уши между руками, и принимал на спину удары камней, пока две девицы опять не сцепились между собой, но уже за право бросить в него последний валявшийся под ногами камень.

Похоже, эти гулящие девки оказались последними из желающих развлечься и Энолан облегченно вздохнул. Но как жестоко он ошибся: на площадь прибежала городская стража во главе с капитаном. Но вместо того, чтобы разнимать дерущихся женщин, капитан поинтересовался:

— Я не опоздал?

— Нет, — радостно ответствовал мясник, — он еще живой!

Послышался свист кнута — у Нола потемнело в глазах, и он почувствовал, что падает. Падение было не долгим. Парень приземлился на что-то мягкое, пахнущее лесными травами и цветами. Чьи-то нежные руки погладили его по голове, плечам. Он открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Нэви. Локон длинных темных волос соскользнул с обнаженного плеча девушки и коснулся губ молодого человека. Спина Энолана почему-то сразу перестала болеть. Он скинул со своего лица волосы Нэви и в одно мгновение оказался над ней, жадно припав губами к ее устам.

Ласки трактирной подавальщицы были так искусны и нежны, что молодой человек забыл, где он и что с ним происходило. Все горести и печали улетели прочь, осталось лишь желание раствориться в темных больших очах. Энолан от счастья закрыл глаза...

— Нол! — совсем не кстати кто-то потряс парня за плечо.

— Да? — отозвался он, нехотя отрываясь от губ любовницы.

— Тут призрак.

— И что? — молодой человек приоткрыл один глаз.

— Он хочет, чтобы я его поцеловала, — парень узнал голос невесты. Как надоела эта девчонка! Сомкнув веки, он безразлично произнес: — Ну и поцелуй. Отстаньте, придурки!

И снова провалился в темноту.

Темнота обволакивала, мягко и нежно лаская измученное тело. С каждым ее прикосновением боль притуплялась все больше и больше. Вскоре даже сломанные ребра перестали напоминать о себе, а в душе поселились покой и безмятежность. Так спокойно и хорошо ему никогда не было. И Нол подумал, что хотел бы всю оставшуюся жизнь купаться в этой неге.

— Привет! — властный голос разрушил сонное блаженство Нола. — Надо поработать.

"Работать?!" — стрелой пронеслась ужасная мысль в голове парня, и ему стало как-то не по себе: закружилась голова и стало подташнивать.

— Пора вставать! Пришло твое время! — не унимался все тот же голос.

— Не хочу! — едва успел ответить молодой человек, как что-то выплюнуло его из сонной темноты в реальный мир, врезав по ушам так, что в голове зазвенело.

В считанные мгновения неведомая сила заставила тело парня помимо его воли принять сидячее положение и неожиданно резко отпустила. Нол пытаясь удержаться, вцепился одной рукой в скомканное одеяло, а другой... Пальцы другой скользнули по чему-то упругому, обтянутому тканью, и ухватились за какие-то тонкие, судя по ощущениям, веревочки. Молодой человек открыл глаза и, увидев, что это завязанный узел шнуровки на платье спящей рядом спутницы, тотчас же отдернул руку. Не дай Создатель, девчонка проснется и обвинит его в грязных приставаниях. Нолу совсем не хочется в очередной раз рассыпаться в извинениях. Надоело!

На этот раз Создатель оказался своим парнем и Илисса, как спала, так и продолжала спать на боку, трогательно подсунув сложенные вместе ладони под щеку.

— Подохнуть можно от умиления, — буркнул ученик мага, больше досадуя из-за того, что его непонятно кто разбудил, чем на спящую спутницу. Хотя, какого рожна она завалилась спать ему под бок?

— Что ж ты так с девушкой? — снова раздалось над головой.

Нол, невзирая на больную спину, вскочил на ноги и в поисках говорившего огляделся по сторонам. Но в темноте, он смог различить только толстые стволы деревьев. Даже унаследованная от предков-гарджирцев способность прекрасно видеть ночью не помогла.

Неизвестный, явно довольный замешательством парня, продолжил:

— Она к тебе со всей любовью, а ты...

— Я?— растерялся Энолан.

— Ну не я же, — с издевкой заявил невидимка.

— Да кто ж тебя знает, — только и нашелся ляпнуть молодой человек. И тут же осознал, что, пока он во сне терпел пытки у позорного столба, сопровождаемой им девице мог быть нанесен непоправимый вред.

Едва парень представил, какому наказанию за недосмотр уже наяву его подвергнет папа, как ощутил, что косички и стянутые в хвост волосы встали дыбом, а многострадальную спину и недолеченные ребра скрутил приступ невыносимой боли. Окинув быстрым взглядом сладко спящую Илиссу и не заметив на ней никаких повреждений, Нол немножко успокоился. Так, слегка. Слова неизвестного собеседника про любовь или что-то подобное, все еще настораживали.

— Ты это о чем? — с подозрением спросил молодой человек.

— О том, что когда тебя целует такая привлекательная девушка, нельзя размахивать перед ее лицом кулаками. Так можно девице и нос разбить, а он у нее очень даже хорошенький, — пояснил знаток женских достоинств.

— Что? — не понял Нол, но как только до него дошел смысл услышанного, воскликнул: — Так пусть не лезет дура!

Это возмущение самому парню показалось по-детски смешным. Убудет что ли от него от одного поцелуя? Она не первая, кто приставал к нему с ласками, и, даст Создатель, не последняя. Поэтому молодой человек поспешил сменить тему.

— А ты, собственно, кто? — поинтересовался он.

— Страж, — последовал лаконичный ответ.

Слово "страж" само по себе ничего не говорило, поэтому парень спросил:

— Какой еще страж?

— Страж Священного леса забвения, — нескрываемой гордостью пояснил неизвестный.

— Ты где? — Нолу показалось, что говорящий прячется в кроне дуба, под которым Илисса устроила привал, и, насколько позволяла сковывающая боль в спине, посмотрел на нижние ветки высокого дерева.

— Тут я. Ты на меня сейчас пялишься.

— Тогда тебе лучше спуститься, — посоветовал молодой человек. — Знаешь, как-то не удобно разговаривать задрав голову.

— Рад бы, да не могу, — посетовал невидимый собеседник. — Им, простым духам, это позволено, а мне нет.

— Подожди, ты хочешь сказать, что тоже дух? — удивился Энолан.

— Ну, что-то вроде того. Дело в том, что я добровольно выбрал участь стража, позволил заключить свою душу в ствол дерева, — объяснил невидимка.