Посланница ветра

— Батюшки! — всплеснула пухлыми ладошками доцент. — Кого я вижу! Неужто наша гениальная студентка решила нас почтить своим вниманием! Как, бишь, Вас? Рика Нэр?

— Кира Эрн, — сквозь зубы поправила я старушку, машинально разминая висок. Этот скрип сводил меня с ума.

— Да-да. Точно-точно! Помню. Так Вы, наконец, образумились и решили стать преподавателем? Должность на кафедре ясновидения все еще вакантна.

— Нет, спасибо.

— Вы бы все-таки подумали! Вы только представьте себе, какие это даст Вам преимущ...

О, моя голова!

— Доцент Шейн, оставьте девочку в покое. Она здесь не для этого.

— А для чего?

Коршун, как женщина старой закалки, не могла себе даже представить, что в мире существует что-либо важнее работы. Поэтому брезгливо поджала губы, когда Айри ответила, еле сдерживая смешок:

— О! Ничего особенного. Всего лишь навещает старую подругу. И, кстати, нам уже пора.

Айри взяла меня за руку и потащила по коридору.

— Профессор Грэм! Не забудьте, что через час у нас собрание!

— Ага! Помню! Буду! — и уже намного тише добавила. — Если смыться не получится.

Мы петляли по бесконечным лестницам, пока не добрались до третьего этажа. Я уже говорила, что я думаю об этом горе-архитекторе, который спроектировал это здание. Так вот, это мнение разделяли все, кто когда-либо бывал в Главном корпусе. Неужели нельзя было сделать нормальную лестницу? Так нет же, нужно было впечатлить коллег и построить этот лабиринт. Хотя благодаря этому у студентов всегда была отмазка на случай опоздания — заблудился.

Внезапно я услышала:

— Найди. Найди их все. Найди все камни...

— Айри, ты это слышишь?

— А? Ты о чем?

— Ни о чем. Послышалось...

Однако слова гулом отдавались в моем сознании. Острая боль пронзила все мое тело, и я была вынуждена остановиться.

— Кира!!!

Я приходила в себя медленно, голова все еще кружилась, а во рту было на удивление мерзко.

— Девочка, не пугай меня так. Мне и одной потери хватит.

Я встретилась взглядом с встревоженными глазами Айри. Она не на шутку была обеспокоена, даже на время отбросила свой сарказм.

— Что случилось?

— Голова немного закружилась...

— Точно? — подруга с сомнением посмотрела на меня.

— Точнее не бывает, — я улыбнулась. — Все хорошо. Правда.

— Идти сможешь?

— За кого ты меня принимаешь?

— Ладно уж. Потопали тогда.

Проходя мимо одной из аудиторий, я невольно замедлила шаг. Хорошо знакомый голос все еще заставлял трепетать сердце. Сколько бы я себя не убеждала, но мне все еще не удалось полностью избавиться от чувств к Вану. Двери были приоткрыты, чтобы пустить хоть немного свежего воздуха в душное помещение, и я увидела моего бывшего возлюбленного, самозабвенно рассказывающего что-то стоя за кафедрой.

— В следующем году будет ровно тысяча лет, как был свержен Арндрэйк. Как вы, наверное, знаете...

Айри потащила меня дальше, и я не расслышала окончания фразы. Но этого и не требовалось. Историю Амаранта я знала назубок. Я стала лучшей студенткой курса, чтобы привлечь внимание любимого преподавателя. Какой же я была глупой.

— Все. Мы пришли. Проходи.

В кабинете ректора что-то неуловимо изменилось. Вроде бы все было как прежде, но в то же время по-другому.

— Айри, а разве нам можно здесь одним находиться? Где ректор?

— Прямо перед тобой.

За заваленным бумагами столом чинно восседала моя любимая подруга.

ГЛАВА 15

— Закрой рот, девочка. Тебе не идет.

Ей легко говорить, а я тут, между прочим, в шоке пребываю.

— Айри! — расплылась в улыбке я. — С каких это пор? И куда делся профессор Рашем?

— Ну, — протянула женщина, она встала с кресла и повернулась ко мне спиной. Это меня насторожило. — Уже полгода. А наш старик на пенсию вышел.

— На пенсию? Никогда бы не подумала. Я была уверена, что он здесь со времен основания и уйдет только после того, как последний кирпич УМЯ превратится в пыль.

— Не поверишь, я тоже так думала.

— И где он сейчас?

Айри помедлила, а потом еле слышно ответила:

— Он... налаживает... кхм... дипломатические отношения.

— И с кем же?

— С... Лесом нимф и дриад...

В другое время это вызвало бы взрыв хохота. Ведь наш почтенный старец в душе оказался развратником. Всем было хорошо известно, что у лесных красавиц не было своих мужчин, и они были рады любому представителю мужского пола. Только была одна крохотная проблемка: Лес находился в самом сердце Эмеральда, а эльфы ревностно охраняли свои границы. Однако профессор пользовался заслуженным уважением у всех рас. Неудивительно, что он решил провести свои последние годы в этом царстве женской ласки. Как же над нами иногда подшучивает Судьба. В другое время я и Айри непременно обсудили бы это за кувшинчиком эля. В другое время...

— Айри, а как им удалось тебя уговорить? Ты же ненавидишь эту бюрократию!

— А что мне оставалось? — вздохнула женщина. — Меня поставили перед выбором: или я, или Коршун.

— Постой. Она же доцент. Разве так можно?

— Какая же ты еще все-таки наивная, девочка моя! Нет ничего проще, чем сделать ее профессором. Так что выбора у меня, в общем-то, никакого и не было. Ладно, держи свой пропуск. Одна пойдешь. А то у меня тут, понимаешь ли, собрание. Чтоб его.

— Слушай, а почему ты мне раньше не рассказала?

— А зачем? — подруга, наконец, снова повернулась ко мне лицом. — Так ведь намного веселее. Все. Вали отседова. У меня тут еще дел по самое не балуй. Хотя, если ты хочешь помочь мне с бумагами... А потом еще раз пообщаться с Коршуном...

Больше меня уговаривать не пришлось. Я выскочила за дверь, словно за мной гналась разъяренная толпа работников, жаждущая задержанной за полгода зарплаты. Я бежала долго и даже успела запыхаться.

Ноги сами вели меня в правильном направлении. Несмотря на то, что в Университете я появлялась только на сессиях, мне был знаком здесь каждый уголочек, каждый камешек, каждая ступень...

— Ай! Твою ж безлюдную! Какой придурок это здесь оставил?

Кто-то не шибко умный додумался поставить посреди коридора невидимый капкан. Удовольствие не из дешевых. Такая штуковина делалась из редкого металла, который гномы добывали в самых недрах своих Стальных гор. Этот материал обладал замечательным свойством сливаться с окружающей средой.

Подозреваю, что ловушка предназначалась кому-то из преподавателей, но по нелепейшей случайности в нее угодила я. Мне кое-как удалось раздвинуть зубья капкана. Левая лодыжка, не переставая кровоточила, и я, стиснув зубы от почти невыносимой боли, поднялась на ноги. И тут же снова упала. Вылечить или хотя бы обезболить раны я не могла, хотя и владела основами целительной магии. Как я уже говорила, любое колдовство здесь было невозможно. На помощь звать тоже не было никакого смысла, так как здесь была отличнейшая система звукоизоляции, чтобы не мешать проведению экзаменов.

Я злилась на себя за то, что оставила вещь-мешок в трактире, хотя обычно с ним не расставалась. Сейчас бы мне он очень пригодился. Я сняла рубаху, оставшись в одном белье, и дрожащими от слабости руками оторвала рукав, которым и перевязала раненую ногу, чтобы хоть как-то остановить кровотечение. Легкая ткань почти мгновенно из светло-бежевой превратилась в багряную. Медлить было нельзя, и я поползла к ближайшему выходу. В глазах начало темнеть, а желанная цель все не приближалась. Больше не оставалось сил ползти, и я рухнула на пол.

Спасительное забытье нежно укутало меня подобно мягкому пуховому одеялу. Исчезло все. Не было больше ни страхов, ни сожалений. Не было ничего, кроме темноты. Я жаждала слиться с ней, стать частичкой чего-то неведомого, но такого манящего.

И как это часто случается, наши желания совершенно никого не волнуют. Я медленно приходила в себя, с каждой секундой все острее чувствуя боль. Как-то странно ныли запястья, а тьма и не думала меня покидать — я совсем ничего не видела. Я чувствовала рядом чье-то присутствие и вскоре смогла расслышать шепот:

— Да, Повелитель. Будет сделано, Повелитель! Мы не подведем Вас, Повелитель!

По голосу нельзя было понять, кто говорил: женщина или мужчина, взрослый или ребенок.

Я дернула рукой и поняла, что связана. На моих глазах была плотная повязка, абсолютно не пропускающая свет.

— Кто здесь? — выкрикнула я. — Отпустите меня! Если вы сейчас же меня не отпустите, то я...

Договорить я не успела, потому что к моим губам поднесли кубок и зажали нос, заставляя выпить горький настой дурман-травы. Напиток быстро подействовал, и я почувствовала, что снова теряю сознание. Прежде чем тьма полностью меня поглотила, я услышала:

— Да будет так.

На этот раз все было по-другому. Обычно я спала без сновидений, однако то место, где я очутилась сейчас, мало походило на сон. Все было слишком реальным.

Птицы радовались погожему теплому утру, прыгая с ветки на ветку и вознося хвалебные песни ласковому солнышку. Буйство красок и свежесть воздуха подсказывали, что здесь совсем недавно прошел дождь. Я дышала полной грудью, пробираясь сквозь заросли. Выйдя на тропинку, я остановилась, чтобы осмотреться. Место мне показалось смутно знакомым, и я, повинуясь порыву, позволила ногам самим меня вести.

Я шла очень медленно, наслаждаясь нежными трелями птиц и чарующими видами. Я хорошо знала этот лес, и в то же время видела его впервые. Никогда прежде в нашем Королевстве я не встречала подобных прекрасных пестрых цветов. Они были очень похожи на те, которые я видела однажды в одной из многочисленных книг Вэра. Но существование этих растений здесь было попросту невозможно. Родиной этого великолепия был Ирэм, ныне известный как Мертвая земля. А там уже почти тысячу лет вообще ничего не росло.

Тропинка привела меня к маленькому деревянному домику, который я так сильно любила. Перед ним в плетеном кресле сидела красивая темноволосая женщина. На вид ей было не больше тридцати-тридцати пяти. Красавица лукаво улыбалась, поджидая, когда я подойду поближе.

— Здравствуйте, Вы не подскажете...

— Кира! Прекрати молоть чепуху! Тебе сказать, что ли больше нечего? Мы ведь так давно с тобой не виделись.

Я присмотрелась. Но этого не может быть!

— Наставница! — ахнула я.

— Молодец! — похвалила меня она, вставая и заключая в свои объятия. — Ты всегда быстро соображала.

Крепко прижавшись к ее груди, я разрыдалась. Я помнила ее запах, ее голос, но в моей памяти она осталась скрюченной седовласой старушкой, а не пышущей здоровьем и красотой молодой женщиной.

— Ну-ну, моя девочка, перестань, — приговаривала Наставница, нежно гладя меня по распущенным волосам. — Ты же никогда не была нюней.

— Я соску-у-училась...

— Я тоже скучала, милая. Но у нас слишком мало времени. Соберись. Нам еще поговорить нужно. Тебе нельзя здесь задерживаться. Можешь ведь и не вернуться.

Отстранившись, я вытерла оставшимся рукавом слезы и, немного подумав, оторвала и его. Надо же мне куда-то высморкаться. Я глянула вниз. Нога была все также перевязана, однако совершенно не болела.

— Присаживайся.

Я уселась на непонятно откуда взявшееся второе кресло. Также появился и небольшой плетеный столик, на котором стояли дымящийся чайник и ароматнейший вишневый пирог. Наставница меня хорошо знала.

— Угощайся. Твой любимый.

— Спасибо. Ммм... Как же я скучала по твоей выпечке. В жизни ничего вкуснее не пробовала.

— Рада, что тебе понравилось.

Я быстро покончила с пирогом, не оставив даже намека на крошку. Наставница же так ни к чему и не притронулась. Это навело меня на определенные мысли.

— Наставница, мы ведь в...

— Да, — перебила меня она. — Все верно. Ты абсолютно права. Именно поэтому нам и нужно поторопиться.

— Но... Как?

— Не забивай свою прекрасную головку ненужными деталями. Лучше скажи: тебе передали аршаллак?

— Аршаллак?

— Серебряную плиту.

— А, эта! Да, Ахтарыч мне ее отдал.

— Ахтарыч? — расхохоталась женщина. — Так вот как его теперь зовут. Никогда бы не подумала.

— А для чего это плита вообще нужна?

— Вот еще, — фыркнула Наставница. — Буду я тебе все карты за здорово живешь раскрывать. Сама додумаешься.

— Но...

— Нет, это не обсуждается. Я скажу тебе только одно: слушайся ветра. Он тебя никогда не обманет и приведет туда, куда нужно. Кира, ты должна найти все камни. Это очень важно.

— И это все? Ты мне больше ничего не расскажешь? Это я твой голос слышала? И зачем все это? Зачем мне искать камни? Что это за плита такая? Почему это должна делать именно я? Что я...

— Наглеешь, девочка.

— Прости.

— Я тебе рассказала все, что было нужно. И даже кое-что лишнее.

— Что, например?

— Подсказку.

— Что-то ничего подобного не припомню.

— После поразмыслишь, а теперь ступай. Тебе нельзя здесь больше оставаться. Помни: я верю в тебя и горжусь. Ступай, девочка моя. Передавай привет Вэру.

— Мы еще увидимся?

Наставница печально улыбнулась, но ничего не ответила.

Все поплыло у меня перед глазами, и прекрасное видение исчезло. Я снова провалилась в темноту. Я плыла во тьме, не зная как отсюда выбраться. Внезапно я почувствовала дуновение ветра. Ветер. Вот оно! Я послушно последовала за ним. Я не знала, сколько это все длится. Минута, день, месяц? Сейчас мне было все равно. Я уже свыклась с мыслью о том, что останусь здесь навсегда, когда увидела вдали мерцание света. Он манил меня, и я изо всех сил поплыла к нему, сливаясь с ним воедино.

— Кира, Кира, — Рэй легонько тряс меня за плечо. — Проснись.

— Прекрати это землетрясение, — проворчала я, открывая глаза, и зажмурилась от яркого света.

— Слава небесам! — выдохнул мой друг. — Я боялся, что ты никогда не очнешься.

— Где я?

— Ты в лечебнице. Айри нашла тебя возле своего кабинета, когда собиралась на какое-то собрание. Ты потеряла много крови и почти не дышала. Мы боялись, что ты не выживешь.

— Не дождетесь, — фыркнула я и облизнула пересохшие губы. — Дай попить, пожалуйста. Сколько я здесь уже?

— Два дня, — ответил Рэй, поднося к моим губам кубок с водой. — Не торопись, пей осторожнее. Вот так. Умница.

— Спасибо.

— Кира, что с тобой произошло?

— Да на невидимый капкан наткнулась. Скажем так, не повезло.

— Странно...

— Что?

— Мы тоже так сперва подумали, но обыскав все этажи, мы так ничего и не нашли.

— Не то слово. Странно... — Скорее всего, капкан ставили именно на меня. Хотя сейчас я ни в чем не была уверена. И особенно в том, где я побывала. Все мое естество противилось мысли о том, что совсем недавно я была на Той стороне. Иначе это означало бы, что я была мертва... И все же другого объяснения я не находила. — Ладно, где Кузьмяк и Айри?

— У Айри экзамен. Она передавала тебе пожелания скорейшего выздоровления.

— Угу, спасибо.

— А усатый охламон здесь. Слева от тебя.

Повернув голову, я увидела, что возле меня на отдельной подушке лежал мой котенок. Он мирно посапывал, иногда дергая лапками. Я протянула мордочку и погладила Кузьмяка по мордочке. Он тут же прижался к моей ладони носиком и блаженно вздохнул.