Серый дар. Немой приговор

На уровне совиных глаз всё время мелькали какие-то картины, по большей части несущие всякие кровавые сюжеты: пытки, войны, госпитали. Тут явно было даже чересчур мрачно. Но проблема состояла в том, что яркие красные цвета, изображавшие кровь, слишком часто мелькали рядом, дезориентируя.

Кстати, интересно, почему в этой галерее такие картины висят?

Тот же вопрос задумчиво пробормотал Вектор, разглядывающий картину четвертования какого-то несчастного, повешенную на правой стене. Страшный сюжет, страшное содержание.

Вектору ответил Ллои;

— Да это творчество местных студентов. Раньше они такое по всей академии развешивали, пока им не выделили под это дело собственную галерею. Теперь всё это добро собрано здесь.

— Больные тут какие-то студенты, — заметил Алекс, глядя на полотно, где был изображён человек, варившийся в котле, наполненном кипящим маслом.

— Тут просто предмет есть факультативный, 'История пыток' называется. И, чтобы по нему зачёт получить, надо каким-либо образом увековечить любую пытку. Поэтому можно иногда даже поэмы в честь пыток встретить, — объяснил Шир, стоя напротив картины с человеком, лежащем на столе, которому растягивали в разные стороны руки и ноги. Рот его был разинут в крике, глаза то и дело грозили закатиться, а по подбородку стекала слюна.

— Пойдёмте отсюда, — позвал всех Алекс. Лично я была ему благодарна. Меня не очень привлекали пытки, и уж тем более картины подобной тематики. Моя бы воля, нас бы здесь не было.

— Идём, — согласился Ллои, и мы двинулись дальше. Более таких галерей, к счастью, не встречалось, но мрачные коридоры академии только угнетали, и совсем не мотивировали учиться. Зато с этим прекрасно справлялись учителя. И лекторы. Эти были пострашнее иных монстров и пыток.

Наконец, мы вышли к комнатам мелких, поселенных в одной и той же части северного крыла. Все имперцы от первого курса и до предпоследнего были размещены здесь. Никто не роптал, всё же поодиночке куда страшнее и опаснее, чем всем вместе. А, учитывая программу обучения, включающую соревновательный элемент, приходило понимание, что вместе и гораздо безопаснее.

Условный стук, состоящие из длинных и коротких сигналов, которые я знала благодаря работе на старика-графа. Расшифровывались они просто: "Свои!". Стуки означали буквы, а те уже складывались в слова. Видимо, такая система пропуска гостей давала свои плоды, так как все младшие товарищи были здоровы, румяны и упитанны.

— Привет, — на шею к Ширу бросилась какая-то девчонка, тот аккуратненько перевесил маленькую обезьянку на Ллои, коротко улыбнулся самым младшим и предоставил спрашивать всё Нерину.

Нерин же не замедлил поинтересоваться учёбой, оценками, однокурсниками, домашними заданиями, будущими экзаменами, жилищными условиями. От мелких парламентёром был какой-то не по возрасту серьёзный подросток, явно относящийся к учёбе с фанатизмом.

По крайней мере даже во время разговора с Нерином он успевал записывать какие-то сведения в тетрадь, посматривая в учебники. Это выглядело смешно, и получалось довольно забавно.

Например, Нерин спросил:

— Как к вам относятся учителя?

Мальчик, которого товарищи звали Томасом, не отрывая глаз от учебника, торопливо бормотал:

— Ага, к яду трёхголовой гидры надо добавить настойку ромашки. Мешать тридцать раз по овальной траектории на медленном огне... Да-да, хорошо относятся, никого пока не спрашивали, — Томас на секунду поднял голову от толстенного, как стена в замках без отопления, справочника.

Следующий вопрос Нерина прозвучал тут же:

— С кем-нибудь надо поговорить? — угроза чувствовалась кожей, хотя парень не прокладывал к тому особых усилий.

Томас, не отвлекаясь ни на секунду от своего талмуда, продолжал бормотать какие-то проклятия:

— Корень папоротника с цветком папоротника в кипящую воду. Двенадцать раз против часовой стрелки... Нет, никто нас не трогает, никто не лезет, — ответил с заминкой подросток, не поднимая глаз.

Девочка, висящая на Ллои, пояснила растерянному Вектору:

— Он у нас несколько не от мира сего... Поэтому мы его к общественной работе привлекаем, перед вами вот отчитывается. Ой! — она уставилась на меня, заметив, что почти рядом с ней, на плече Шира сидит белый комок перьев, — какая прелесть! А можно её погладить?! Ну, пожалуйста!

— Нет, — отрезал Шир, беря меня в руки. И я сама спряталась в его ладонях от горящего взгляда мелкой. Совсем не хотелось стать донором перьев или какой-нибудь детской игрушкой!

— Эта сова, — начал пояснять мелкой Ллои, укоризненно глянув на брата, — сейчас поможет нам проверить все ваши спальни на наличие/отсутствие чужеродной магии. Чтобы сюрпризов разных не попадалось.

— Это круто, — протянула восторженно девчонка, и ещё раз на меня покосилась с самыми ужасными намерениями. Погладить? ей? себя? Да ни за что! Знаем мы таких... Все перья повыдёргивают, что назад их и с клеем не приладишь! А мне мой перьевой покров ещё очень даже нужен. Даже больше, чем нужен.

Но и Шир не стал сдаваться под напором мелкой, раздражённо ответил:

— Я же уже сказал тебе, что нельзя её трогать! Разве нельзя понять меня с первого раза?!

Ллои отошёл от девчонки, приблизившись к брату, положил руку тому на плечо и вопросительно прошептал:

— Начинается?

— Нет! — рявкнул Шир, — не надо списывать на мою болезнь все эмоции! И не надо идеализировать мой характер, ссылаясь на ту же болезнь! Раздражение и злость — логичные эмоции в данной ситуации.

Шир стряхнул с плеча ладонь брата и отправился по комнатам младших ребят. Про болезнь они, кстати, так и не услышали... Вектор вовремя купол тишины поставил, окутавший двух родственников. Он тут же после этого получил два благодарных взгляда, всё же рассказывать кому-то о своих проблемах Шир не хотел, а Ллои знал, что с болезнью его брата друиды их быстро развернут назад в империю. А там и отчисление может произойти. Совершенно случайно. По какой-нибудь незначительной причине...

Просто мало кому хочется иметь рядом с собой бомбу замедленного действия. А именно таким механизмом являлся Шир в момент эмоциональных вспышек. Думаю, ему и боевым магом быть не позволят, если уж на то пошло. Никто не станет умышленно подвергать свою шкуру опасности, осуществляя мечты и желания незнакомого парня.

Его, конечно, пожалеют, но тут же прогонят из академии... И вот после этого найти место в жизни Ширу будет очень нелегко.

Меня носили из комнаты в комнату, а я всё никак не могла ощутить того чувства, при котором выворачивало наизнанку от омерзения, тошнило и хотелось перестать улавливать запахи. Подобное никогда не забудешь, поэтому я была уверена, что в пройденных комнатах ничего нет.

И вот снова какая-то гостиная, какие-то двери, ведущие в неизвестность... И тут оно! То самое ощущение! Настолько сильное, что этим гнилостным запахом уносит из помещения. В голове сразу возникают мысли не трогать ЭТО! Потому как после стороннего вмешательства оно может начать вонять ещё сильнее.

Однако магия Шира, который с моей подсказки увидел чужой след, чуть приглушила неприятные ароматы, витающие в помещении, окутывающие нас, словно одеяло спящих. Дар Шира пах удивительно хорошо. При контрасте с чужеродной магией его магический след вообще казался чудесным запахом!

Наверное, обострившаяся чувствительность к магии не дала бы мне ходить по академии, где на каждом шагу ворожба. Вот только свои способности тело совы выпускало наружу только по воле его непосредственной хозяйки, что я выяснила сравнительно недавно, проведя пару экспериментов. В итоге каждый раз приходилось нагружать Аналитика работой не по профилю.

Та вытаскивала сову, последняя задавала телу параметры, то подстраивалось, и мои способности немного менялись. В полезную сторону, надо сказать, менялись. Сейчас это было весьма кстати.

Буквально через минуту ароматная магия Шира окутала проблему и источник гнилостной вони, а потом и та, и тот исчезли в короткой вспышке, напомнившей мне краткий миг сверкания молнии на ночном небе. Оказывается, на небольшой следилке не стояло даже ловушки, всё держалось только на чьём-то убеждении в необученности младшекурсников.

Они бы и, правда, не обнаружили эту магию, вот только они — не Шир, не пятёрка. Потому им простительно, ребятам же это может стоить возможности обучаться, а то и чего-нибудь посерьёзнее.

Затем было ещё десять комнат, где удалось обнаружить всего одно скопление магии... Следящей магии... В душевой у девочек...

Это мне как сове было весело, это Ширу как человеку, имеющему множество проблем, было всё равно, а вот Нерин, Алекс... У них же есть младшие сестрички, потому они по себе знают, что сделают, если кто-то посмеет поставить следилки за их солнышками. Потому и сейчас среагировали бурно.

В итоге девчонкам решили не говорить, чтобы не спровоцировать их на глупости, а вот их однокурсникам и товарищам, мальчишкам, сказали всё и убедительно попросили присматривать за сверстницами. Те нервно глянули на весёлых девочек и клятвенно пообещали, если что, то... В общем, теперь можно было быть уверенными в безопасности мелких.

Вот только Шир так не считал, из-за чего взялся за магическую защиту и на комнаты мелких, причём, каждая сеть, накрывающая чьё-то жилище сильно его изматывала, потому было удивительно, что он вообще сумел поставить защиты на все комнаты, не упав по дороге.

Во время этих действий Шира я оказалась без его рук, меня оставили на каком-то кресле. Конечно, через пять секунд ко мне потянулись детские руки. Похожие на клешни каких-то чудовищ они заставили меня убегать. И главное — ни один из пятёрки мне так и не помог! А Вектор только смеялся с этого всего, видимо, смирившись с тем, что здесь он со мной поговорить не сможет, и отложил допрос.

— Ну, Совааааа! Ну, вылезай! — ныли эти гиперактивные подростки, когда я спряталась под чью-то кровать. Вытащить или вытравить меня оттуда они не могли, потому применяли психологические методы давления, вроде:

— Не вылезешь, мы тебя не отпустим вообще!

Очень хотелось, чтобы они просунули в это подкроватное пространство свои клешни, потому как клюв мог отомстить за мои мучения. К сожалению, они были не так глупы. В данной ситуации это явно был минус.

— Хватит издеваться над птичкой! — не слишком дружелюбно, откровенно хмуро, сказал Шир детям. Он был ослаблен постановкой защиты и связыванием её в одну сеть, но силы на раздражение поступками девчонок у него ещё остались. И за спасение лично я была ему благодарна.

— Вылезай оттуда, — проворчал парень мне.

Я тут же показалась на свет, отряхивая с перьев крупицы пыли. Те ласточками взлетали вверх и снежинками снова устремлялись вниз. Но сесть на меня снова им было не суждено. Меня опять подняли на руки, что лично меня устраивало. Я снисходительно и высокомерно посмотрела на обиженных девочек, с такой высоты подобные взгляды не выглядели смешно.

Подростки надулись ещё сильней, а чешущиеся от невозможности прикоснуться к желаемому пушистику руки они спрятали от греха подальше за спину. Ллои слабо возразил брату:

— Да дай ты детям поиграться... Всё равно вреда они нанести под нашим контролем не способны.

— Она, — Шир указал на меня, — разумна, если ты не забыл. И если она не хочет, чтобы об неё вытирали руки, обзывая это поглаживаниями, то это только её выбор, по твоим же жизненным принципам, — язвительно закончил юноша. Ему явно хотелось сорваться на друзьях, но он сдерживал раздражение, ожидая вечерней тренировки, чтобы сбросить там пар.

В данный момент я была откровенно благодарна Ширу, даже понимая, что делает он это из желания поскорее уйти, а вовсе не из альтруизма, потому я не стала задерживать пятёрку у мелких, как планировала ранее... Хотелось таким способом избежать допроса от Вектора, но раз Ширу так хочется избавиться от раздражения, не стану ему мешать.

Всё равно допроса не избежать... Да и от допроса остаётся одно название, когда допрашиваемый не может отвечать на вопросы ничего, кроме 'да', 'нет', 'не знаю'.

История 16

Ночью было холодно. Откровенно говоря, было настолько холодно, что перья хрустели из-за льда, в который превратились микроскопические капельки воды, оставшиеся после вечернего купания! Кости скрипели, мышцы леденели, а кровь не успевала нагреваться, остывая до неприемлемой температуры. Причём, так происходило не во всех комнатах, почему-то именно в гостиной отключилось отопление.

Впрочем, я быстро поняла, почему... К общей, академической отопительной магической системе было подсоединено только это помещение. И ванные. Личные спальни обогревались самими адептами. По принципу 'не хочешь мёрзнуть, учись больше'! Хотя тут всё строилось на основе данного принципа, потому это было неудивительно. Удивительно было то, почему отключилась гостиная от отопительной системы? Это был вопрос.

В конце концов, спустя десять попыток заснуть, игнорируя леденящий мороз, я скинула небольшой пледик, который стащила из шкафа. И отправилась в спальню к Ширу и Ллои. Совсем не хотелось, чтобы от холода повыпадали хрустящие из-за льда перья. Также не хотелось зарабатывать обморожение. Потому скромность и приличия я оставила другим девушкам, я — животное, мне можно.

Через минуту я поскреблась в дверь парней. Тишина. Осознав, что действуй я так, и ничего не случится, я поддела коготком дверь, и та со скрипом распахнулась спустя несколько секунд, наполненных моим пыхтением и сопением. И вот из комнаты повеяло теплом, как будто я стояла на границы лета и зимы. Мы с совой моментально шмыгнули внутрь, где блаженно развалились на полу, отогреваясь.

Несколько минут неподвижности спустя пришло понимание, что хочется спать. На кроватях, расположенных по обеим сторонам комнаты, сопели Ллои и Шир. К кому под одеяло забраться менее опасно? Я серьёзно задумалась, переводя взгляд с одного на другого.

Наконец, выбрав того, кто чаще всех из пятёрки за меня заступался, я поплелась к Ширу. Вполне скромно устроившись в уголочке, я задремала, а вскоре провалилась в сон, абсолютно этого не заметив.

Утром меня разбудило восклицание Ллои:

— Смотри! А что она тут делает?

Шир, только начавший подниматься с постели, уставился на меня. Могла бы покраснеть, покраснела бы, а так только ещё сильнее побелела. Было тепло, уютно, я выспалась, теперь же предстояло понять, что именно служит причиной дикого холода в гостиной, о котором никто из парней ещё ничего не знает, и разобраться с ребятами относительно моей ночлежки у них. Мёрзнуть как-то совсем не хотелось. Но тут из соседней комнаты донёсся вопрос:

— Почему так холодно в гостиной?

Тут же Шир, стремительно накинув рубашку, застегнув недавно натянутые штаны, открыл дверь. Повеяло морозом, изо рта парня вырвалось облачко пара.

— Не знаю, — задумчиво пробормотал Шир, — но, похоже, кто-то нам напакостил, отключив нашу гостиную от общего обогрева. Талантливо сделанная пакость, надо бы запомнить.

— Понятно, почему Сова здесь, — Ллои глянул на меня.