Земля Испытаний

След от арбалетного болта — под правой ключицей. И цепочка следов от зубов садэ — чуть выше щиколотки.

Разведя пальцы, я прикинул ширину между клыками. Вспомнил кровавые отпечатки лап на скалах, очень смахивающие на медвежьи... Мда... В кого бы не перекидывалась моя жуткая, кровожадная и загадочная спасительница — зверушка выходила немалая. Я машинально потер ноющие и чешущиеся рубцы. Примечательно было даже то, что это были уже именно рубцы — розовые и затянувшиеся, будто с тех пор, как я заполучил эти раны, минуло уже несколько недель.

Сомнительно, что я так долго был без сознания, куда как вероятней вариант, что для моего исцеления использовали магию. И ощущение переполняющей меня силы говорит в пользу именно этого; в противном случае, да после такого ранения я был бы слаб, как ребенок.

Для начала я осмотрелся. Место, где я оказался, представляло собой небольшую каморку размером примерно три на три метра, без окон, с одной, весьма крепкой на вид дверью. Каменные стены из крупных блоков той же цветовой гаммы, что преобладала на Танрро, позволяли предположить, что я нахожусь где-то в Риндо. Из мебели — только простая и крепкая кровать, на которой я очнулся, да небольшая деревянная тумбочка у изголовья. Источником света служили несколько обычных восковых свечей в бронзовом подсвечнике, закрепленном на стене.

Радовало одно — несмотря на достаточно скромную обстановку, это помещение ни в коей мере не похоже на место, где обычно держат пленников и заключенных. Слишком сухо, да и запах тут достаточно приятный: по витающему вокруг меня аромату я опознал несколько лечебных трав, что когда-то мне показывала Гуэр.

На тумбочке лежал сверток. Одежда. Моя, при том — начисто выстиранная и, где нужно, подлатанная. А что самое интересное — из нее не удалили мои 'секреты' — несколько иголок, ампулы с ядом и прочее наследство от прошлого занятия Шан-Карра — все это было на месте. Даже сумка с амулетом и деньгами — и та была тут. Отсутствовало только оружие.

Кому бы я не был обязан своим нынешним положением, этот 'некто', таким образом, явно желает продемонстрировать ко мне свое положительное отношение. Пленникам не оставляют яды, стимуляторы и прочее. Хотя из общей картины немного выпадает то, что меня лишили меча, кинжала и метательных ножей. То есть, доверяют, но все же не до конца? Звучит правдоподобно.

Одевшись, я только собирался выйти, дабы разведать обстановку, как дверь открылась, негромко скрипнув петлями. С подносом в руках внутрь шагнула женщина с туго стянутыми в хвост короткими черными волосами, одетая во что-то, похожее на охотничий костюм из приталенной кожаной куртки с капюшоном, таких же штанов и высоких, мягких сапог, сшитых из коричневой замши. Поставила свою ношу на стол и выжидающе, сложив руки под довольно заметной грудью, посмотрела на меня.

Она молчала. И я тоже не мог произнести ни слова, хотя еще несколько секунд назад вопросы просто переполняли меня. Но сейчас я был столь удивлен, что просто потерял дар речи.

Представьте себя на моем месте: вы очнулись, не понимая толком, где вы. И первым человеком, которого вы увидели, стала та, кто недавно умерла у вас на глазах, положив свою жизнь на алтарь ради мести. Представляете себе тот ступор, что охватил меня в этот момент?

Женщина, стоявшая рядом и бесстрастно смотревшая мне в глаза, кажется, даже не моргая, была практически зеркальной копией Гуэр. Правда, по мере того, как я в ответ сам рассматривал ее в слегка мерцающем, неярком свете свечей, становились очевидны различия между погибшей дочерью лекаря и этой женщиной.

В первую очередь, возраст. Нет, эта особа не была отмечена какими-либо однозначными признаками старости: ни морщин, ни седых волос. Просто она выглядела куда более зрелой, чем Гуэр.

А вторым, но, пожалуй, самым значимым отличием был взгляд. Глаза, как известно, это зеркало души. И светлая лазурь, все так же всматривающаяся в меня, говорила — у обладательницы этих глаз ее нет. Нет ни души, ни чувств, ни переживаний, ни эмоций. Мертвые омуты. Никакого сходства с серыми, но лучащимися жизнью глазами, что Гуэр унаследовала от Ста.

Главным же отличием, кроме возраста, было иное. На ее левой стороне лица, на щеке, был расположен приметный знак. Клеймо — круг, разделенный на две неравные части прямой линией, — было выжжено на гладкой коже и, судя по белесому цвету шрама, выжжено уже давно. И это был очень много говорящий знак даже для столь плохо разбирающегося в традициях Кшалы человека, как я.

На окраине Синуэды жила одна женщина-изгой с точно такой же отметиной, и она была, пожалуй, самым презираемым, пусть и молчаливо, человеком в деревне. Свободные люди даже с рабами общались охотнее и дружелюбнее, нежели с ней. А поводом такого отношения окружающих — и причиной для возникновения клейма, — стало то, что эта женщина, будучи связана узами брака, изменила своему супругу. Правда вскрылась — и двери дома мужа тут же закрылись перед ней, а раскаленное железо оставило несмываемую печать позора на ее лице.

Такое клеймо именовалось 'Знаком Лжи'. Его выжигали на лице того, кто нарушал клятву, причем любую — супружества, вассальной верности, ученичества или еще какую иную. Ну и сколько веры и доверия такому человеку было отмерено потом... Сами понимаете. И поэтому самих носителей подобной метки было крайне мало — многие предпочитали покончить с собой, нежели жить в вечном недоверии, презрении и под косыми взглядами. Такие вот нравы средневекового общества во всей его красе.

Так неужели эта клейменая женщина, что я вижу сейчас, и правда мать Гуэр? Та ни разу за время нашего общения не то, чтобы произносила имя своей матери — она даже вскользь о ней не упоминала. Аналогичная история и со Ста. Разумеется, этому должны быть какие-то причины. И знаете — что-то мне подсказывает, что это была не простая семейная ссора. И мертвый взгляд этой женщины наряду со Знаком Лжи на лице только подтверждают это.

— Эм... — я вспомнил о том, что следует проявить элементарную вежливость. Слегка склоняю голову. — Приветствую вас. Благодарю за то, что позаботились о моих ранах.

Может, благодарность была и не к месту, но с чего-то же я должен был начать разговор?

Она медленно кивнула в ответ.

— Как ты себя чувствуешь? Головокружение? Тошнота? Боль? — вопросы были заданы безэмоциональным, каким-то тусклым голосом.

— Нет, все отлично, — качнул я головой. — Чувствую себя неплохо. А вы...

Озвучить свою догадку не удалось — только услышав, что я в порядке, женщина, резко развернувшись, вышла прочь из помещения.

— Эй! — мой окрик она оставила без ответа.

'А она не из общительных', — заключил я, переведя взгляд на поднос. Кажется, мне принесли поесть: какая-то серая каша и буроватый напиток, но все пахло достаточно вкусно. Что ж, сильно сомневаюсь, что в еде или напитке есть отрава. Хотели бы меня убить — добили бы, пока я был без сознания. Да и тянущее ощущение в желудке подсказывало — пища лишней для меня точно не будет. Так что отказывать себе в насыщении я не стал.

Вернулась женщина-загадка вскоре после того, как я покончил с едой.

— Ты поел, — заключила она. Я медленно кивнул, про себя думая: озвучить ли мне свои мысли о ее предполагаемой личности или нет? Нет, лучше спрошу позже. Судя по клейму, если эта женщина и есть мать Гуэр, тема семьи для нее должна быть, мягко говоря, несколько неприятной. Тем более, сейчас для меня важнее понять свое положение в окружающем меня круговороте событий, чем разобраться в прошлом ныне мертвых друзей.

— Идем. Л'ларк-Шиан-Эр ожидает тебя.

'Кто?!' — и я резко вскинул голову.

Будет преувеличением сказать, что, услышав это имя, я застыл, будто громом пораженный. Но был сильно удивлен, этого не отнять. В мыслях я успел предположить многое о личности человека, стоящего за моим спасением. На мгновение даже подумал о Наместнике, но потом отбросил этот вариант, как бредовый.

Правда же оказалась куда как более невероятной. Это было нечто из рода фантастики: сама Коготь Владыки заинтересовалась мной!

Надо было понимать ситуацию: Эр-Кхан в местных реалиях был не много, не мало, живой Бог. И Белый Коготь Владыки, Л'ларк-Шиан-Эр является той, кто стоит к нему едва ли не ближе всех. Правая рука. Ученица. Почти дочь, наделенная невиданной силой и неограниченной властью. Эдакий Архангел Михаил, если брать параллель с христианской религией.

Пусть я и не проникся верой во Владыку в той же мере, что и местные жители, все же я не мог не признавать масштаба его личности. И встреча с кем-то, кто столь близок к местному Богу... Признаюсь, это побудило во мне изрядное волнение.

Я никогда не был хорош в том, чтобы 'держать лицо', и женщина, увидев мою реакцию на озвученное имя, позволила себе бледно ухмыльнуться, но ничего так и не сказала. Надо же, первая эмоция в ее исполнении.

— Кстати, я так и не представился...

— В этом нет необходимости, — она выразительно посмотрела на браслет на моей руке. — Меня ты можешь звать сэй-Оринэ.

'Сэй'? Это была приставка по профессии, как мое 'дире', но использовали ее при обращении к врачевателям. Выходит, это она вылечила меня. Оринэ — лекарь. Как и Ста. Еще один довод в пользу той версии, что я сейчас вижу мать Гуэр.

'Нет уж, сейчас есть вопросы поважнее, чем личность этой женщины. Аудиенция у Когтя Владыки! Кто бы мог подумать...'

В памяти всплыл разговор, в котором я впервые и услышал о Карающей Длани Владыки. Кажется, с тех пор минула уже целая вечность...

* * *

Месяцем ранее. Синуэда, дом Ксара-Эрс-Ире-Н'д-Лоу.

Назвать работу в кузнице 'простой' можно было только по глупости или от незнания. К концу дня, когда Силар уже ушел за горизонт, мышцы просто гудели от усталости. И все же, это было очень приятное ощущение, особенно когда трудовой пот был смыт в здоровенной бадье нагревшейся за день на солнце воды, а на столе, стараниями соседки кузнеца, дымилась горячая и острая мясная похлебка, лежал свежевыпеченный хлеб, а в кувшинах, принесенных с ледника, плескались холодные родниковая вода и пиво.

Казалось, ничего более и не нужно. Такая жизнь была мне вполне по душе — своя крыша над головой, честная, достойная работа, когда уверен в завтрашнем дне, простая, но сытная и вкусная еда... Да и сам Ксар не раз вскользь упоминал, что видит во мне наследника своего дела. Все же, собственных детей у него не было.

Вот и сегодня темой для обсуждения за столом, помимо прочего, было любимое дело Ксара. Он жил кузней — и мог говорить о своем ремесле часами. И так вышло, что постепенно разговор ушел к делам давно минувших дней: Ксар вспомнил о своем покойном отце, который последний раз ковал горячий металл с десяток лет назад. Кузнец не называл его по имени, всегда говоря просто 'отец' — и никак иначе. Еще одно последствие близкого нахождения рядом с империей Аг-Наар: по местным поверьям считалось, что, назвав покойника по имени, можно было вызвать его гнев. С одной стороны — глупый предрассудок, но с другой — кто знает, на что способна эта жуткая и непонятная некромантия?

— Это было около сорока лет назад — мне тогда только стукнул десятый год. Как сейчас помню — мы с отцом собрались на ежегодную ярмарку в Риндо. О, до-Шан, тебе обязательно нужно будет там побывать в следующем году — поверь мне, ты не пожалеешь!

Ксар сделал хороший глоток достаточно крепкого пива. Его, кстати, кузнец покупал у Ста — в приготовлении разнообразного алкоголя желчный лекарь был признанным мастером в Синуэде, что приносило ему немалый дополнительный доход.

— Там торгуют все мастеровые с округи. Я тоже каждый год туда езжу — знаешь ли, за три дня ярмарки порой можно выручить золота больше, чем за целый сезон! Но не это главное! Ярмарка — это всегда веселье. Пиво рекой, шуты, песни и пляски! И еще, там постоянно происходят соревнования между умельцами в своем деле. Вот это, я скажу тебе, главная забава!

Так вот, тогда мой отец участвовал в соревновании кузнецов. Нужно было выковать меч. Чей будет лучше — тот и победит, а наградой, помимо славного имени, служили мечи, выкованные всеми остальным кузнецами в этот день. Конечно, всего лишь за один день из болванки отличного оружия не получится, но и так — получить разом десяток, а то и больше мечей, которые после можно будет доделать и выгодно продать — достойно трудов.

Кивнув, я выразил все согласие со словами Ксара, побуждая того продолжить.

— Но знаешь, до-Шан... Тот день я помню до сих пор и не забуду никогда в жизни. До тех самых пор, пока Наэ-Хомад не заберет меня, я буду его помнить! Тогда я, еще мальчишка, помогавший своему отцу, увидел саму... — кузнец подался вперед, вперившись в меня взглядом. Выдержав паузу, что должна была придать его словам весомости, он закончил. — Саму Л'ларк-Шиан-Эр!

Похоже, недоумение на моем лице было совсем не той реакцией, что ожидал от меня кузнец.

— До-Шан, неужели это имя тебе ни о чем не говорит?! — мужчина от переизбытка чувств даже вскочил на ноги. — Ах да, ты ж до сих пор беспамятный...

Он понимающе кивнул, усевшись обратно на стул. Время шло, и история об обстоятельствах моего появления в Синуэде понемногу забывалась людьми.

— Знаешь, до-Шан, — Ксар как-то покровительственно покачал головой, улыбаясь. — Порой ты мне кажешься ребенком — не знаешь очевидных вещей! У нас каждое дитя знает, кто такая Хоо-Шиан-Эр — Белый Коготь Владыки!

— Белый Коготь? — эхом повторил я. Где-то я это уже слышал... Прикрыв глаза, я напряг память — и вспомнил. Вчера детишки играли в войну рядом со двором Ксара. Я как раз тогда вышел подышать свежим воздухом из кузни. И две девчонки лет десяти, что втесались в кампанию мальчишек — весьма бойкие и задиристые, кстати, — едва не до драки с драньем волос спорили, кто из них будет Шиан-Эр. Вот оно что...

— Выходит, эта Л'ларк-Шиан-Эр служит Владыке?

— Мы все служим Владыке, до-Шан. Но госпожа Белый Коготь та, кто ближе всех находится к Эр-Кхану. Говорят, она Ему почти как дочь... личная ученица, вестник Его Воли...

— Так ты видел ее, до-Ксар. И какая она? — то, что обещало быть просто занимательной историей о предках кузнеца, внезапно стало чем-то куда большим и значимым. Владыка интересовал меня как личность — я жаждал получить информацию о нем. Это же касалось и его ближайшего окружения. Даже как-то удивительно, что я прежде не заинтересовался Л'ларк.

— Она... — мужчина осекся. Замолчал, задумавшись, буравя пятерней шевелюру. И наконец, заговорил. — Ее сложно описать обычными словами. Она высокая... Красивая... Помню ту ауру величия и силы, что окружала ее. Было боязно на нее смотреть... Но она тогда улыбнулась мне, простому мальчишке, что держался за пояс своего отца. Л'ларк-Шиан-Эр впечатлила меня так, что отцу стоило немалых сил потом убедить меня и дальше пойти по пути кузнеца. Я, — мужчина хохотнул, — после этой ярмарки твердо вознамерился стать воином, чтобы когда-нибудь хотя бы еще раз ее увидеть!

Хмыкнув, я выразил свое согласие, тем не менее, не став говорить, что с комплекцией и силой Ксара ему бы точно не отказали, пожелай он вступить в воинство Владыки. Такого, как этот рослый и пышущий здоровьем мужчина, нужно было еще поискать.