Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Что-то внутри реактора, — продолжал Василий, понизив голос. — Он нагревается сильнее, чем должен. Реакция на сотрясение, верно? Чтобы при взлёте...
Гедимин вздрогнул.
— Я... — человек на секунду замолчал. — Я выяснял подробности. Винстон сам уже запутался в выдумках, но другие помнят лучше. И я знаю, что запугивать вас бесполезно. Кто-то уже пытался... судя по количеству атомолётов на ходу — безуспешно.
Гедимин медленно поднял руку к рычагу.
— Входи.
Он вошёл в шлюз первым, закрыв его со своей стороны; человек и сармат остались в изолированной камере. Суханов поднял взгляд на Гедимина и снова усмехнулся. Шлем висел за спиной, оружия не было, — только пустая кобура от одноручного бластера.
— Не ждал, что вы откроете, — сказал человек. — Весь экипаж меня отговаривал. Пришлось уехать тайком.
"Смелая мартышка," — думал Гедимин, угрюмо щурясь. Рука так и тянулась свернуть пришельцу шею, но он помнил о десятках камер на каждом здании, — то, что "мартышка" вошла на базу и не вышла, скрыть было невозможно.
— Красинский думает, что рано или поздно мы с реактором поладим, — продолжил Суханов, внимательно глядя на Гедимина. — У него задумано ещё много экспериментов...
Сармат едва заметно вздрогнул. "Поладим?!" — его словно обдало жаром. "Существо... Откуда они знают?!"
— Как вы пошли на Прожиг? — спросил он, перебив Суханова на полуфразе. — Откуда узнали, как это делается?
— По записям в реакторном отсеке, — спокойно ответил тот. — Множество повторяющихся движений стержней. Одна из таких комбинаций оказалась ложной, другая — сработала. Есть ещё уникальные, до них мы пока не добрались.
— Она не ложная, — сказал Гедимин, угрюмо щурясь. — Она закрывает...
"Hasu!" — он внезапно сообразил, что скоро приступит к обучению очередного "курсанта", и прикусил язык. "Гедимин, ты идиот. Вот сам сейчас всё сдашь — и безо всяких пыток..."
— Кто-то входил в активную зону? — спросил он. Суханов, помедлив, кивнул. Его взгляд оставался пристально-въедливым — он будто нащупывал "кнопку", и Гедимину, при всей его силе и защищённости, было не по себе.
— Мы с Красинским. Но только он был там во время аварии. Эти скафандры... — Василий щёлкнул себя по рукаву. — Слишком легкоплавкие, как оказалось.
— Флия? — Гедимин пригляделся к броне и недовольно сощурился. — Не пойдёт. Нужен ипрон. На мозг и нервные узлы. Иначе будет...
"Hasu!" — он снова прикусил язык. "Какое тебе дело до мартышек?!"
— Мы немного застряли в Миане, — сказал Суханов, выждав несколько секунд. — Наша оплошность. Но эксперимент того стоил. Никто из экипажа не собирается уходить, и мы доведём этот корабль до ума. Мы его не оставим, и он не будет ни распилен на металлолом, ни брошен на подвернувшемся астероиде. Вот что я пришёл сказать вам... капитан Кет. Мне показалось, это для вас важно.
"Sa hasu," — обречённо выдохнул Гедимин.
— Так тебе... нужна помощь? — медленно проговорил он. Суханов едва заметно улыбнулся.
— Не помешала бы. Нам есть чем заплатить...
Гедимин качнул головой.
— Не деньги. Мне... — он замолчал, глядя в сторону. В мозгу вспыхивали и пропадали обрывки мыслей, воображаемые картины, — крейсер на фоне распухающей красной звезды, фиолетовые скалы, врастающие друг в друга камни и холодный зелёный свет над плато, обрывающимся в океан...
— Ирренций, — выговорил он наконец. — Руда. Мне нужна руда. Ириен... Ты знаешь, что такое "Ириен"?
Суханов кивнул, и его взгляд на секунду затуманился.
— Конечно. Забавно — мы знаем о запретной планете Мианы больше, чем о столичной...
— Отвези меня туда, — сказал Гедимин. — "Стимфалида" проскользнёт незаметно. Отвези и верни обратно. С рудой. Две-три тонны, сколько влезет.
Суханов медленно улыбнулся.
— Прорыв на Ириен? Силами безоружной "Стимфалиды"? Значит, в штатное снаряжение входил прожигатель?
Гедимин качнул головой.
— Это нетрудно. У меня есть... — он замолчал и подозрительно сощурился. — Отвезёшь?
— "Елизавета" этого стоит, — ответил человек со спокойной уверенностью. — Но нас не должны заметить — ни тут, ни там. А Луна сейчас обвешана дронами...
Гедимин угрюмо сощурился.
— Знаю. Надо думать. Подожди.
Он выгреб из "кармана" пригоршню деталей. Тут были часто используемые элементы крепежа, кусочки металла и фрила, годные только на цацки, разрозненные микросхемы и причудливо заплетённые (чтобы не путались) проводки, — "мусор", как сказали бы охранники в Ураниум-Сити. Сармат сложил их на ладонь и несколько минут перебирал, глядя сквозь них в светящуюся пустоту. "Маленький корабль под защитным полем. Искать не будут. Заметят — сразу назад. На планете — нырнуть под скалу. Ирренций сбивает сканеры. Не светиться в видимом диапазоне — заметить не должны. А как туда и оттуда? Только с корабля. Стартовать с палубы..."
— Москитная палуба, — медленно проговорил он, переводя взгляд на Суханова. — Верхняя справа. "Стимфалида" должна быть там. Крайнее положение у оси, площадка "бета". Палубу закрыть, откачать воздух. Площадку "альфа" освободить. Завтра, ровно в три утра, жди меня в рубке "Стимфалиды". Кислорода с собой на шесть часов, станцию не бери. Возьми отбойник...
Он, задумавшись ещё на секунду, качнул головой.
— Нет. Отбойник не бери. Максимальная защита от омикрона и сигмы. Я буду в три ровно на площадке "альфа". Где корабль на карте?
Суханов молча развернул перед ним карту космодрома с координатной сеткой. Сармат тронул пальцем правую верхнюю палубу, приближая изображение. "Вот эта точка. Завтра в три Луна по отношению к объекту Эк Чуах будет..." — он досадливо сощурился. "Был бы жив Константин — рассчитал бы в две секунды. А я... хорошо, если до завтра справлюсь. И то — вместе с Айзеком. Совсем мозг выгорел..."
— Я буду ждать, — кивнул слегка побледневший Суханов, встретившись с ним взглядом. — Я и мой экипаж.
Гедимин ухмыльнулся.
— Не боишься? — вырвалось у него.
— Ради таких вещей я и шёл в космос, — отозвался человек. — После войны было очень просто осесть на Земле. Что уж теперь-то...
Гедимин несколько секунд смотрел на него, борясь то с нелепой улыбкой, то с желанием похлопать нового "курсанта" по плечу. "Идиот ты, seateske," — подумал он — уже почти без злости и досады. "А он тебя сдаст прямо на палубе. Кенену не говорить. Айзека предупредить — если что, пусть засыпет реактор."
...Айзек был на месте — АЭС работала, и начальника смены никак нельзя было сдёрнуть на стройку. На звук шагов Гедимина он обернулся и удивлённо мигнул.
— Помнишь, как считать прыжковые координаты? — спросил тот. — Вот эти три точки. Первая — завтра, три ноль-ноль, эти две... точно не знаю, но в пределах шести часов.
Айзек хмыкнул.
— Шести? Давай три, иначе сам запутаешься. Распишу тебе по секундам.
Гедимин благодарно кивнул. "Полчаса на посадку, оттуда — прыжок с поверхности, там не засиживаться," — напомнил он себе, выходя из отсека управления. "Опять нет времени на археологию..."
11 января 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк — галактика Вендана, планета Ириен
До официальной побудки оставалось три часа. Иджес не проснулся — Гедимин давно научился уходить неслышно.
"Похоже на турель," — сармат, остановившись посреди тёмного туннеля, шевельнул плечами — на них крепились излучатели, и угол схождения лучей можно было регулировать — и едва заметно усмехнулся. Свет ему был не нужен — каждый сантиметр пещеры он запомнил ещё во время прокладки. А скоро в туннеле должно было стать очень светло...
"Надеюсь, воздух он откачал," — подумал сармат, приводя в действие пульсирующие излучатели. Белая точка, вспыхнув посреди пещеры, залила всю её дрожащим светом. Проём, подсвеченный по краям, вёл в межзвёздный вакуум — тысячи световых лет до ближайшей галактики, горящей перед Гедимином ярко, как лампа, направленная в глаза. Сармат даже прищурился и стоял несколько секунд, вглядываясь в размытые спиральные рукава звёздного скопления, пока в наушниках не заверещал таймер.
"Три ноль-ноль," — он просунулся в межзвёздное пространство по пояс, вместе с излучателями на плечах, и повёл ими, сводя лучи в метре от себя. "Лишь бы не забыл про воздух..."
Свет за вторым проёмом показался сармату ослепительно-ярким. Чужая галактика исчезла. С той стороны проступили очертания откидного люка. Гедимин ухмыльнулся, снял со спины излучатели и, не размахиваясь, просунул их в двойное отверстие. Они упали куда-то вниз, звука он не услышал — да и не должен был.
"Не забыл," — довольно усмехнулся он, просовывая обе руки во второй портал. Одно движение — и он был на той стороне, на стартовой площадке москитного флота, и закрывающийся проём "на прощание" слегка прижал его ступню. Пальцы, прихваченные межзвёздным холодом, онемели, и сармат встал не сразу — несколько секунд он сидел на палубе, а на него изумлённо смотрели шестеро в серо-стальных скафандрах. Восьмиконечная звезда блестела на груди у каждого, сквозь лицевые щитки виднелись только глаза — одинаково расширенные от удивления.
"Без ракетомётов," — отметил про себя Гедимин, поднимаясь с палубы и сгребая в охапку излучатели. "Очень смелые... существа."
Один из "серых" притронулся к респиратору. В наушниках сармата тихо засвистело.
— Гедимин, приём, — услышал он и усмехнулся.
— Приём. "Стимфалида" готова?
Кресла пилотов "Стимфалиды" были очень удобны для человека, будто для него и делались. Гедимин протиснулся через бомболюк и лёг на кислородную станцию, положив под локти контейнер с субстратом. Суханов, перегнувшись через кресла, смотрел на него обеспокоенно.
— Ну как?
— Стартуй, — буркнул сармат. — Откроешь — и сразу закрывающим за корму. Порталы фонят...
Над ним беззвучно опустилась бронированная переборка. Несколько томительных секунд спустя бомбардировщик рванул с места — и сходу вывалился в невесомость. От резкого перехода у Гедимина заложило уши, а сердце на долю секунды переместилось под ключицы. Он вскинулся, пытаясь рассмотреть пилота, — как хрупкая "макака" выдержала прыжок? В наушниках послышался резкий выдох и потрясённый шёпот:
— Ох ты ж!..
— Ты жив? — встревоженно спросил сармат. — Василий, приём!
В наушниках раздалось фырканье, а затем — быстро оборвавшийся смех.
— Оно того стоило. Определённо, оно того стоило... Гедимин, приём. Вижу планету. Сторожевой корабль за ней. Он неподвижен. Захожу на материк выше экватора.
"Ириен," — Гедимин прикрыл глаза и улыбнулся. "Наконец я его увижу. Жаль, что не весь."
Пять минут спустя атмосфера Ириена встретила их, мягко толкнув в фюзеляж; Гедимин почувствовал слабый рывок — развернулись тормозящие выступы защитного поля. "Стимфалида" шла на посадку, и сармат надеялся, что за время падения не проломит переборку, — он практически чувствовал, как она выгибается под его весом. Цепляться когтями было не за что — с одной стороны была кислородная станция с её шлангами и взрывоопасными контейнерами, с другой — слой флии, единственная защита корабля от излучения, крошащего металл. Гедимин, рывком подтянув руку к лицу, взглянул на дозиметр, — "сигма" уже зашкаливала.
Полёт замедлялся; через считанные секунды корабль развернулся брюхом книзу, Гедимина больше не вдавливало в переборку, и он даже смог сесть. Они всё ещё снижались над "материком выше экватора", и сармат надеялся, что сторожевой корабль не заметит их раньше, чем Василий найдёт укрытие.
— Грёбаный насос! — раздалось в наушниках. "Стимфалиду" несколько раз встряхнуло, и она остановилась окончательно. Переборка над Гедимином поднялась. Сверху на него встревоженно смотрел Василий.
— Втиснулись в какую-то дыру. Сверху нас не видно, но если увидят — живыми не вылезем.
— Закрой рубку и открой мне люк, — велел Гедимин, подтаскивая к себе прихваченный на базе отбойник и оглядываясь на принайтованные со всех сторон контейнеры. "Кидать в ящики, ящики — в портал. Потом верну."
Переборка опустилась. Крышка люка разделилась надвое, втягиваясь в обшивку, и Гедимин выполз в пузырь защитного поля, поддерживающий на себе "Стимфалиду". Перекинув туда все ящики, он выбрался наружу — и замер, забыв и о ящиках, и об отбойнике, и об излучателях за плечами.
Они "втиснулись" в расселину между двумя, как сначала показалось Гедимину, невысокими, но протяжёнными плато. Скальные стены с волнистой, испещрённой мелкими ячеистыми отверстиями поверхностью поднимались над сарматом на полсотни метров. Сверху в проём сочился изумрудно-зелёный свет. Светилось всё — каменное крошево под ногами, скалы, зеленоватое небо. В неровном сиянии, режущем глаза даже сквозь тёмный щиток, всё выглядело ослепительно-чётким — каждое пятно узорчатого лишайника на камнях, "стебель" мха, покрывающего впадины, аккуратные округлые отверстия, выстроенные в цепочки, вдоль волнистых изгибов скал, каменные пластины, будто врастающие друг в друга многочисленными ложноножками...
Гедимин провёл ладонью по тёмно-зелёному камню, бездумно глядя, как блестят на едва заметных стыках щётки кристаллов, перевёл взгляд под ноги — там лежали обломки таких же камней, измельчённые в песок и мелкий щебень, скреплённые пластами мха и хранящие следы дождевых потоков. Плато приподнималось по направлению от носа "Стимфалиды"; тут было удобное русло, и, судя по следам на ещё влажной земле, во время дождей расселину затапливало на полметра. Гедимин ковырнул почву пальцем — на его броне заблестели мелкие сероватые песчинки. Чтобы определить их состав, ему не понадобился дозиметр.
"Ирренциевый песок," — он поддел почву ладонью, выбрав место подальше от мохового пласта. Она светилась насквозь. "Дожди смывали пыль со скал — и..." — он перевёл взгляд на ущелье. "Какие ровные края справа и слева. Разрушались с одинаковой скоро..."
Выдохнув сквозь стиснутые зубы, он вскочил на ноги и посмотрел наверх. "Это же не скалы..."
Сармат стоял между двумя городскими кварталами. Они не были похожи на то, к чему он привык, и природные процессы заметно повредили их, убрав искусственно выглядящие выступы и сгладив очертания, — но теперь Гедимин чётко видел стены с "прорастающей" кладкой, плавные "лестницы" с выемками по бокам — под чьи-то небольшие, но цепкие конечности, "двери" и "окна", местами затянутые сингитовым "стеклом" — возможно, по следам металлических рам, первыми поддавшихся самопроизвольному синтезу и переродившихся в ирренциевую окись. Крупные проёмы виднелись напротив друг друга, и сармат практически видел перекинутые там мосты.
Что-то белесое блеснуло под ногами, и Гедимин услышал негромкий хруст. Он медленно опустился на землю, копнул, пальцем очертив края находки, и остановился, глядя в тёмную выемку, по краю проросшую серыми кристаллами. Это была крупная прочная кость, округлая, заметно вытянутая, с несколькими парами отверстий, засыпанных сингитовым песком. Гедимин посмотрел в сторону — взгляд уже угадывал под мокрой почвой другие останки, длинный раскрошенный скелет кого-то змееподобного.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |