Путин - герой Сталинграда

А впереди смерть. Она кажется такой колючей и холодной.

Тут Лара увидела впереди мальчика. Она был рваном полушубке и неуклюжих валенках. Младше Ларисы. Девочка узнала Миколку и откинула рогожу. Мальчик тоже узнал Лару. Девочка, была бледной, платье изорвано и в крови, ноги красные от ожогов и холода. Но Лара нашла в себе силы улыбнуться, и задрала руку в пионерском салюте. Ее дунул ветер, и медно-красные волосы девочки, развернулись словно пролетарское знамя.

Лара крикнула:

— Всегда готова!

Миколка салютовал в ответ! По щеке мальчишки скатилась слеза. Но Лара не сломлена это верно! Девочка помахала рукой на прощание.

Близится время смерти. Трясет немного воз, шуршит снег. Бьют по льду копыта. С каждым мгновением все ближе к концу.

Вот, наконец, они подъехали к небольшому холму и за ним стоящему оврагу. Вокруг намотана колючая проволока и стоит пулеметная вышка. Тут расстреливают людей.

С Лары срывают рогожку и выталкивают из телеги. Босые, покрытые волдырями ноги девочки становятся на сугроб. Холодит, немного колко. Лара набирает полную грудь воздуха. И делает первых шаг. Немец кричит:

— Шнель! Шнель!( Быстрее!)

Девочка наоборот старается шагать медленнее. Вдыхает в себя морозный воздух. Старается запомнить ощущения. Скоро конец, и ее тела не будет. И ничего что спина исполосована и мучительно ноет, а босые и обожженные ноги ранит корка льда. Это жизнь, и даже боль показывает, что девчонка еще на земле, а не на том свете!

Лара шагает медленно и гитлеровец подталкивает ее прикладом. Исполосованной спине очень больно, и юная партизанка едва не упала. Но устояла и пошла чуть быстрее. Лара старалась держаться прямо и мужественно, хотя ей это давалось с трудом, точнее титаническими усилиями.

Не хотелось умирать, было желание броситься и умолять о пощаде. Но Лара подавила его. Смерть так смерть! Она умрет, как положено пионерке, без пять минут комсомолке.

И даже хорошо, что ее расстреляют, а не повесят! Вот идет она босиком на расстрел, словно Зоя Космодемьянская и должна произнести что-то особое в последнем слове.

Но что сказать? Ларе не приходило на ум ничего оригинального. Что-то банальное типа: Да здравствует Сталин! Или — Слава Родине!

Лара подошла к краю оврага. Последовала команда:

— Повернись!

Девочка развернулась, стала лицом. Уже довольно высокая, на бледном лице ни кровинки, волосы красной медью развиваются по ветру. Рваное, окровавлено платье, выше колен, пунцовые от холода ноги. И изумрудные глаза горят, и пылают гневом. В них нет страха, а только решимость пройти до конца.

Лара во всю глотку крикнула:

— Смерь фашистским палачам! Слава Родине!

Гитлеровцы подняли автоматы, и ждут команды. Лара думает: "вот сейчас она узнает, где новый свет"!.

И тогда... Встретить с Иисусом и дедушкой Лениным. И все то осталось... Наверное будет не слишком больно, когда пули вонзятся в живот и грудь. Во всяком случае, не большее, чем обжигающее пламя по пяткам, и стальная проволока рвущая кожу на спине.

А потом уже конец, и сразу в рай. Увидеть там своего дедушку. И многих других бойцов, что уже сложили головы в войне с фашизмом. А потом они все встречаться в счастливой вечности! И будут жить в радости и блаженстве!

Лара смотрит прямо... Без страха, не обращая на холод, и ледяной ветер продувающий рваные лохмотья ее старого изорванного платья.

Следует команда и, немцы открывают огонь. Девочка заставляет себя смотреть прямо. Смерть это только конец мучениям, а вовсе не жизни.

Пули пролетают над головой, одна из них даже срезает прядь красных волос, но ни одна не задевает Лару.

Следует повторная команда, и снова фашисты стреляют... Пули проносятся мимо. Пара их них пробила подолы короткого платья. Лара удивляется и хихикнув произносит:

— Мазилы!

Гитлеровский командует:

— Взять ее и отвезти в тюрьму!

Девочку грубо хватают за волосы, и снова волокут к возу. Ларе приходиться заплетать ноги и идти согнувшись. И снова боль и волосах, и в спине, подошвы сводит от холода, и ледяной корки от которой лопаются волдыри.

Лара вместо облегчения, что расстрел миновал, ощутила досаду. Вместо близкого рая снова мучения, и пытки. И ей придется это выдерживать.

Ну, что же следует собрать все мужество и держаться до конца.

Лару волокут к возу, угрожая сорвать скальп. Потом девочку привязали за руки веревкой к крыше спине воза. И уселись за коней.

Нашли новую пытку. Заставили босой, и полураздетой бежать за возом по снегу.

Лара задыхалась от бега. Голодная, измученная девочка, мчалась за возом. Фашисты выбирали скорость, так чтобы Лара едва успевала перебирать, босыми, подпаленными, и сбитыми ногами. Юная партизанка испытывала головокружение, но продолжала мчаться.

Немцы гнусно хихикали. Указывали на девочку пальцами. Лара собрав силы крикнула:

— С вас шкуру сдерут!

И в ответ смешки. Возница подхлестнул коня, веревка натянулась, и Лара упала на живот, ее поволокло. Девочка закричала от боли. Драло грудь, разрывало кожу.

Некоторое время Лару волокли, пока она не потеряла сознание. Потом ее подняли, положили на воз и укрыли. Отвезли в тюрьму.

Опытный немецкий врач вколол укол, и девочка снова пришла в себя.

Фашист заметил:

— Пусть сегодня отдохнет!

Лару буквально отнесли в камеру. Девочка провела там полдня и ночь, полузабытье. Но под утро пришла в себя и заговорила. На завтрак узницам дали плохо испеченного хлеба и крапивного супа. Лара поела и, ей стало немного легче. Но было очень больно. Болела и содранная грудь, и живот и исполосованная спина, и сбитые, покрытые лопнувшими волдырями ноги. Побаливали и волосы, за которые дергали, и покрытые синяками кисти рук.

Да пытали ее изрядно. Лара вздрогнула. Что ей сулит следующий день?

Будут ли пытки?

Вскоре снова появились фашисты, и поволокли едва прикрытую окровавленными лохмотьями девочку-подростка, на допрос. На сей Лару ввели в специальный кабинет, стены которого увешаны различными пыточными приспособлениями.

Фон Краузе сидел на кожаном кресле. Рядом суетились палачи, в красных масках. По правую руку от штунбанфюрера стояла женщина в белом халате и дающих зеркальные блики очках. На руки она одела резиновые перчатки.

Фон Краузе ласковым тоном спросил:

— Ну, ты передумала? Будешь говорить? С кем ты поддерживаешь связь в деревне?

Ларе стало в этом подвале по-настоящему страшно. Горел камин, на котором грелись приспособления. Пахло паленым мясом, и засохшей кровью с мочой. Очень жуткое место.

Но Лара дрожащим голосом произнесла:

— Не скажу!

Фон Краузе рявкнул:

— На дыбу ее!

Лару поволокли к дыбе. Палач одним движением сорвал, и без того еле державшиеся, окровавленные лохмотья. Обнажилось, худенькое, но жилистое тело девчонки. Уже сформировались небольшие, исцарапанные о ледяную корку сугробов груди, прорисовалась тонкая талия. Все спина была в шрамах и порезах от проволоки. Через пару лет Лара обещала стать симпатичной, фигуристой девушкой. Руки и ноги казались тонкими, но с мышцами, икры выделись резче, так как Лара каждый день проходила десятки километров.

Фон Краузе усмехнулся, и растянул губы в плотоядной улыбке. Ему нравилось пытать девчонок и молодых женщин. Неплохо также и мальчиков. А это девочка ничего симпатичная. И много с ней он проведет приятных часов.

Ларе закрепили сзади руки и стали поднимать вверх, выкручивая суставы. Босые, измученные ноги оторвались от каменного пола, захрустели кости.

Девочка наклонилась вперед, и палач взял за узкие плечи и резко ее дернул, провернув в суставах.

Охнув, Лара провернулась в лопатках. Другой из палачей нацепил специальные, изготовленные для пыток детей колодки с узкими дырочками, и закрепил их на лодыжках. Дополнительный вес колодки усилил боль в плечах.

Фон Краузе усмехнулся и произнес:

— Ну, Лара... у тебя есть выбор — терпеть лютую боль, или все рассказать нам. Мы в этом случае тебя простим, вылечим, отправим учиться в Германию! Ну говори с кем ты поддерживала связь?

Лара в глазах ее светилась боль, упрямо произнесла:

— Не скажу!

Фон Краузе холодно произнес:

— Начинайте!

Палач принялся размеренно, неторопливо, словно выбивая ковер, лупить пленную партизанку семихвостатой плетью по спине и ягодицам. Лара стиснула в титаническом усилии зубы и молчала. Хотя боль страшнейшая, тем более, что удары ложились на уже исполосованную ранее проволокой спину.

Девочка дышала тяжело, из губы потекла струйка крови, но молчала. Ни крика ни стона.

Фон Краузе в досаде приказал:

— Сильнее! Давай сильнее!

Рослый, широкоплечий палач стал больше вкладываться в каждый удар. Открылись раны, и полилась кровь. Но Лара упорно молчала. На сотом ударе рыжая голова девочки мотнулась, и она потеряла сознание.

Опытный палач плеснул заранее припасенным ведром воды со льдом. Женщина в белом халате подошла к Ларе. Положила руку в белой перчатке на грудь и стала слушать пульс. Затем с улыбкой ответила:

— У нее здоровое и сильное сердце! Можно и далее пытать!

Лара пришла в себе, со стоном. Но тут же прикусила губу и замолчала. Юная партизанка с ненавистью смотрела на гитлеровцев. Фон Краузе жестко произнес:

— А теперь жаровню!

Один из палачей стал смазывать Ларе босые подошвы ножек, а другой подтянул жаровню с регулятором. Девочка простонала:

— Не скажу! Все равно не скажу!

Жаровню подвели к ногам, истязатель щелкнул зажигалкой, и загорелось пламя. Огонь пылал на определенном расстоянии от голых пяток девочки.

Фон Краузе рявкнул:

— Будешь говорить?

Лара отрицательно мотнула головой. Палач повернул краник и пламя стало больше.

Фон Краузе проорал:

— Довольно! Если спалить ей ноги полностью, она перестанет их чувствовать! А мы с ней так скоро не расстанемся!

Палач повернул краник обратно уменьшив пламя. Другой истязатель взял в руки резиновый стек, и снова стал наносить несильные, но болезненные удары, по исполосованной спине Лары.

Гитлеровский палач сделал плаксивое лицо и прорычал:

— Ох, как больно!

Действительно боль страшная. Лара застонала, но потом снова сжала челюсти. Ее покрытые алым налетом зубы заскрежетали. Зеленые глаза девочки-партизанки мучительно блестели.

Фон Краузе чтобы лучше было видно, достал из кармана линзу и посмотрел на Лару через увеличительное стекло. Красивая девочка с искаженным от боли личиком. Ей постепенно поджаривают уже и так подпаленные ранее огоньком пяточки.

Но она молчит, стиснула зубы. Удивляешься, какое мужество проявляют эти русские. Просто фанатизм. И дети в том числе. Почему-то даже подростки ломаются реже, чем взрослые. Вот это девочка смотрит с ненавистью и терпит боль.

Фон Краузе в досаде произносит:

— Присоедините датчики и электроды!

Женщина в белом халате удивлено произнесла:

— Вы хотите попробовать ток?

Краузе энергично кивнул:

— Вот именно!

Женщина, будучи опытным палачом, заметила:

— Она уже и так растянута на дыбе, ее хлещут плетью, и жарят пятки. Еще ток и болевой шок погасит сознание!

Краузе прошипел:

— Я заставлю эту чертовку вопить от боли! Или я не король палачей!

Женщина сухо приказала:

— Выполняйте!

Палачи стали присоединять электроды к шее, груди, коленкам девочки.

Протянули провода... Лара снова выкрикнула:

— Не скажу!

Фон Краузе приказал:

— Врубите минимальный разряд! Я не хочу, чтобы девчонка окочурилась от шока!

Палач в красной маске повернул деление. По телу девчонки прошли разряды.

Лара содрогнулась, боль стала невыносимой и ее суммарность вырывала из горла крик. Палач усилил ток, заставив девочку трястись от муки. Слезы брызгали из глаз.

Лара понимала, что еще вот-вот и разревется, начнет вопить и молить о пощаде. И тогда девочка, вдруг ощутив вдохновение, запела;

Я девочка простая партизанка,

Сражалась с фрицем, яростно борясь...

Бывало в этой брани очень жарко,

Поскольку у фашистов мощный князь!

Была простой девчонкой-пионеркой,

Когда нацист на Родину напал...

Мы танцевали в хороводе детки,

Для нас товарищ Сталин — идеал!

Но враг проклятый быстро наступает,

И вот вошел в деревню фрицев танк...

Там ленинградка Лара отдыхает,

Такой случился бешенный расклад!

Пришлось девчонке жить под оккупантом,

А это голод, постоянный страх...

Когда вошли в квартиру квартиранты,

И обратили дом твой в пепел в прах!

Но девочка явилась партизанам,

И стала их заданья выполнять...

Пришлось ей подниматься очень рано,

И босиком в разведку пятки рвать!

Обувку, берегла девчонка Лара,

Голодная, ходила в ночь и в день...

Босая по камням дождем бежала,

И ей с серпом работать знай не лень!

Без башмаков ходила до морозов,

На подошвах мозоли, что верблюд...

Носила партизанам в праздник розы,

О теперь фашистов крепче бьют!

Но вот удача — враз и отвернулась,

Попала Лара в жесточайший плен...

Ох, ты моя, босая девки юность,

Неужто ожидает смерть и тлен!

Под пытками девчонка не сломалась,

В лицо смеялась дерзко палачам,

Нет, не доставит фрицам Лара радость,

На дыбе гордо, смело промолчав!

Огонь щекочет пяточки девчонке,

Выкручивал суставы изувер...

Только смех лишь раздается звонкий,

Поскольку Лара храбрый пионер!

Так ничего фашистам не сказала,

И на расстрел по снегу босиком...

Теперь ей будет память с пьедестала,

Поймала славу мужества силком!

. ГЛАВА ? 13.

Уже зима и Сталин-Путин едет на лыжах. А вокруг его скачут девушки, и тоже размахивают палками. Замечательно все и красиво. Вот впереди мчится рыжая комсомолка, и ее волосы развеваются, словно пролетарское знамя. Она бежит без всяких лыж и босая. Красивые у воительницы ножки, по снегу оставляют следы.

Сталин-Путин произносит:

— Девчонки высший цвет! Будет орден или нет!

Но разумеется не все ему масленица. Россия напоминает боксера перешедшего в глухую защиту. И отбивающего агрессивный натиск панчера. Но все равно фрицы сильны. И продолжают наступление. Хоть уже не так неистово как в вначале.

Сталин-Путин произносит:

— Русских дух он не погас,

Фюреру, двинем локтем,

Прямо под глаз!

И от этой шутки становится куда веселее. Но понятно, что Гитлер тебе не Обама. Масштаб личности совсем иной. И можно вполне реально себя закопать. И страну тоже.

Сталин-Путин произнес, шаркая палкой:

— Волшебная страна! И пышные плоды! Но правит Сатана, и слуги Сатаны!

И закашлял, ух тут и простыть недолго. Да и фраза какая-то двусмысленная. Словно сам Путин и есть Сатана! Эх, во славе он все-таки президентом был! Как бы на месте Сталина и не опростоволосится. Ведь все идет не так...

Сталин-Путин вспомнил Высоцкого и пропел:

— Нет, ребята, все не так....Все не так как надо! Эх мра! Да и еще раз! Да и еще раз ребята! Даже в церкви все не так! Все не так как надо!