— Многие так думают. Монахам не стали отдавать, и, вообще, сообщать, что он цел. — Я сполоснула шарик в соседней луже. — Ну что, готовы к встрече?
Крис неуверенно кивнул. Первый, словно подсматривал, сразу же появился.
— Первый, — Крис вежливо поклонился, но было заметно, что с трудом сдерживается от проявления бурного восторга.
— Де Вен, — Первый вернул поклон. Так, вроде диалог налаживается. Я сунула шарик Крису в руки.
— Я отойду ненадолго, — и скрылась в кустах.
Когда через несколько минут вернулась, что оба мужчины вполне мирно беседовали. Конечно, в глазах блондина горел огонь восхищения, но общался он без краснения, блеяния и выражения бесконечной преданности.
— А, Влада, ты как раз вовремя, — заметил Первый. — Я должен признаться, что не смогу перенести нас всех отсюда. Вернее, смогу, но место появления будет случайным и без гарантии того, что нас не раскидает по разным местам.
— Значит, домой топаем своим ходом?
— Не всё так просто. Ты уже заметила, что сейчас осень, а не конец весны, — он указал на ветку с крупными ягодами, что я принесла из леса. — И не знаю, как потактичнее сказать... В общем, сейчас примерно вторая половина первого тысячелетия.
— Ого! Люди столько не живут.
— Поэтому вам надо добраться до столицы. В холме под замком источник энергии, оттуда смогу перенести и во времени. Всё же между мирами перемещать было легче. Но до него надо вам самим идти. А я, пока скроюсь. Мне сложно поддерживать форму, а свою энергию почти всю потратил. Но, если что, вызывайте.
Первый растворился в воздухе.
— И что делать? — я растерянно посмотрела на Криса.
— Идём в столицу, что ещё остаётся, — мужчина осторожно убрал шарик с Первым куда-то вглубь одежды и уверенно пошёл по дороге.
— Отсюда до столицы пешком полгода топать! — я двинулась следом.
— Найдём способ. Жаль, точная дата неизвестна, это бы сильно облегчило передвижение.
— Почему?
— Тено, чем вы занимались на уроках истории? — Крис с укоризной посмотрел на меня. — Примерно в это время шёл очередной передел власти.
— А, точно, — после напоминания нужные сведения всплыли в памяти. — Представителей чужих родов крайне неприветливо встречали на своих землях. В приграничных районах людей, приближенных к Императору, могли и вовсе убить без суда и следствия.
— Вот именно. Особенно отличилось Арлезорское княжество. А мой род всегда был при Императоре, с самого основания Анремара и даже раньше.
Мы прошли какое-то время молча, каждый думая о своём.
— А что за настойка, о которой говорил де Граф-старший?
— Прямослов. Принявший её не может не отвечать на вопросы и не может солгать. Довольно редкое и дорогое средство. Обычно используют при мягких допросах, когда допрашиваемый не подозревает об этом. Сильные эмоции или боль прекращают действие, а потом наступает откат, — Крис рассказывал с явным неодобрением такого метода получения информации. — Его легко спутать с похмельем, поэтому прямослов обычно используют с винами или чем покрепче.
— А почему тогда он сказал, что на меня эта настойка не подействовала? Я же вроде на вопросы отвечала, и даже вполне честно.
— Тено, я видел людей под действием прямослова. Заторможённые движения, взгляд в одну точку, невозможно сконцентрироваться. Выглядит, будто человек напился и вот-вот уснёт. И о разговоре обычно не помнят. Вернее, о его содержании. На балу и после него у вас таких симптомов не наблюдалось. А у вас явно откат был, но на само зелье вы не отреагировали. Кстати, вы заметили, что голова заболела после заданных вопросов, и перестала, когда вас оставили в покое?
Я прислушалась к себе и неуверенно кивнула. Голова и вправду, перестала болеть.
— И ваш разнос тоже результат отката. Раздражительность и с трудом сдерживаемое желание прямо сказать всё, о чём думаешь. Это было неожиданно, но, признаюсь, полезно. Вы же без этой настойки вряд ли на такое решились.
— Как минимум, было бы другими словами и в более мягкой форме, — согласилась я. — Хорошо, что она редкая, мне до сих пор стыдно, что я на вас так накричала.
— Ничего страшного. Иногда это даже полезно, — неожиданно тихо ответил Крис.
До меня вдруг дошло, что последние несколько минут мы шли всё медленней, а под конец вообще едва плелись. Я обогнала спутника и заглянула ему в лицо. Бледный и измученно-усталый, он ободряюще улыбнулся.
— Всё в порядке, я просто немного устал.
— Крис! Вам же врачи запретили нагрузки! А мы уже сколько времени идём! Вы чем думаете? Свалитесь от переутомления, и что дальше? Такое геройство ещё от де Графа можно ожидать, у него мозги набекрень на тему долга и чести, он помирать будет, но виду не покажет. Но вы то!
Я осеклась под отеческой улыбкой.
— Меня опять откатом понесло? Но, всё равно, отдохнуть надо.
— Дойдём до тех брёвен, там присесть можно, — Крис указал на кучу стволов метрах в двухстах впереди у обочины. Мы медленно побрели к намеченному месту отдыха. Но не прошли и половины пути, как нас догнали три разукрашенных фургона. Хоть их и тащили тощие лошадёнки, запряжённые парами, двигались они вполне бодро. Возница первого фургона поравнялся с нами и затормозил, оглядывая.
— Подвезти?
— Денег нет, — выдала довольно грубый ответ.
— И не надо, — возница широко и открыто улыбнулся. — Садитесь, не бойтесь. Мы не кусаемся, а вам явно надо, — он глядел на бледного Криса. Тот никак не производил впечатление здорового и сильного. Казалось, держится на одном упрямстве, ещё немного и упадёт.
— Ладно, — фургоны и возница не выглядели опасными и подозрительными. А Крис долго не продержится. — Помогите залезть.
— О чём речь! — мужчина одним движением поднял де Вена и усадил в своеобразном тамбуре между козлами и закрытым фургоном. Почти сразу первый советник устало закрыл глаза и задремал, сползя на узкую короткую лавочку. Я сняла камзол и подложила ему под голову. Знаю я, что такое просёлочные дороги и отсутствие амортизаторов. Фургоны между тем продолжили движение.
— Отец? — кивнув на Криса спросил возница.
— Нет, — я отрицательно покачала головой. — Наставник.
— То-то я смотрю, совсем не похожи. Откуда идёте?
— Оттуда, — я махнула рукой назад. Голова снова начала побаливать от вопросов.
— Понятно, — протянул возница так, будто действительно понял не только откуда, но и почему. — А куда?
— В столицу.
— Ого! Что так далеко-то?
— Там домой вернёмся, — врать не хочу и не буду, но и всю правду выкладывать тоже нельзя.
Возница внимательно посмотрел на меня и опустил взгляд на мои руки, задержавшись на перстне. Без моего прямого желания он выглядел обычным массивным гладким кольцом, будто ювелир забыл нанести на него рисунок герба или печати.
— Понятно, — опять многозначительно сказал мужчина и замолчал, задумавшись.
— Меня Саннертон зовут. Можно просто Санни. Это, — он махнул рукой назад, — если ещё не догадались, странствующий цирк или театр, как посмотреть.
Занавеска, отделяющая фургон от тамбура, откинулась и оттуда высунулась молодая девушка.
— Что, Санни, опять бродяжек подбираешь? — весело спросила она и посмотрела на спящего Криса. — А он ничего, красивый.
— Что тебе, стрекоза? — ласково поинтересовался Санни.
— Клепсидра просила напомнить, чтобы ты не забыл сказать, что наш антрепрентёр сбежал, и что зарплата может серьёзно задерживаться! — девушка ещё раз посмотрела на Криса и скрылась за занавеской.
— Ну, раз Клепсидра так сказала... Предлагаю присоединиться к нам. Много денег не обещаю, сами слышали, но еда и крыша над головой будет. Мы тоже едем в столицу, так что нам по пути. Ну, что?
Я задумалась. Фургон бродячей труппы, это не комфортабельный дилижанс, но у нас здесь нет денег, нет ценностей на продажу, нет связей и знакомых. Чтобы заработать на проезд надо где-то осесть, теряя время. Идти, как есть — посадят за бродяжничество в первом же крупном городе, если раньше под кустом не помрём — есть-то надо. И зима сейчас, кажется, не в пример холоднее.
— Моё принципиальное согласие у вас есть, — сообщила результат размышлений. — Но окончательное решение всё же за ним, — я указала на Криса. Это с Эриком можно было не церемониться. Он вырос хоть и при дворе, но среди простых людей и был простым воином, к тому же без приставки "де" перед фамилией. Крис же из аристократов, ведущих родословную ещё до времён Первого. Решать за него не стану. Хоть и буду уговаривать в случае отказа.
Время до вечера пролетело незаметно. Санни развлекал рассказами из кочевой жизни, но из труппы больше никто не показывался. Встали лагерем на большой поляне и, на предложение чем-нибудь помочь, меня отправили с коротышкой клоуном в лес за хворостом для костра, так что рассмотреть циркачей также не получилось. Лес сухостоем не изобиловал и провозились с Юстафом, так звали коротышку, довольно долго.
Когда вернулась на поляну, ко мне сразу подошёл Крис и отвёл в сторону поговорить.
— Тено, вы это всерьёз?
— Вы о чём?
— О том, что хотите путешествовать с ними. Вы не шутите?
— Не то, чтобы хочу, но это подходящий вариант.
— Чем подходящий?
Голова начала побаливать, и внутри зарождалось раздражение.
— Тем, что можно с ними спокойно добраться до столицы.
— Неужели вы думаете, что нет других способов?
— Я думала! Ничего, до чего додумалась, не подходит! Осесть где-нибудь и накопить денег на проезд, так сколько лет копить придётся? Кто без рекомендаций возьмёт на нормальную оплату? Найти караваны и пойти туда охраной? А кому нужен охранник с довеском, без оружия, и к тому же требующий отдыха после даже небольшой нагрузки? — я начала заводиться. — Какие ещё варианты?
— Но это комедианты!
— И что?! Или вас смущает их происхождение? Так я тоже не из благородных. У нас господ ещё в семнадцатом расстреляли. Хотя, конечно, белая кость, голубая кровь, как может представитель древнего рода иметь какие дела с плебсом? Тем более, с такой позорной профессией. Даже не купцы, — был у моих советников такой грешок, впрочем, свойственный любой элите. Простых людей если не презирали, то, как минимум, смотрели словно на пустое место. Кто-то сильнее, кто-то более лояльно, но такое было у всех. Да что говорить, сама на дворников или сантехников так же чуть свысока смотрю.
— Тено...
— Что? — я перебила мужчину, не дав вставить ни слова. Остапа, как говорится, понесло. — Нет, замечательно. Можно гордо дошагать до города. Только местный князь сначала вешает, потом разбирается, кого, и придумывает, зачем. Можно ещё побираться и воровать, чтобы выжить. От этого ваша гордость не пострадает?
— Тено, а вы сами...
— Сама я, если потребуется, в нужнике нырять буду!
С трудом взяв себя в руки, я с силой ударила по стволу дерева, у которого стояли.
— Да когда же это кончится! — и поспешно отошла на другой край поляны, игнорируя любопытные взгляды труппы. Слова они вряд ли разобрали, а вот интонации точно. Я села на бревно и обхватила колени руками. Поговорили, называется. На ровном месте оскорбила единственного друга.
Через какое-то время подошёл Крис, молча сел рядом и протянул миску с кашей.
— Спасибо, — я взяла миску и без аппетита стала размешивать её содержимое. — Мне надо перед вами извиниться, — я собралась с духом. Настоящие, а не формальные извинения никогда не давались легко. — Я всё по себе меряю, но мы люди разных культур, пройдёт ещё много времени, пока привыкну и приму это.
Я замолчала, обдумывая следующую фразу. Де Вен хотел что-то сказать, но я жестом его остановила.
— У каждого есть внутренняя черта, переступив которую перестаёшь уважать самого себя. У нас тоже было время, когда бродячих комедиантов даже за людей не считали. Я не имею права что-то от вас требовать. Ещё раз извините. Я приму любое ваше решение.
Крис ничего не ответил. Молча забрал опустевшую миску и так же молча ушёл. На душе было гадостно, не хотелось не то, что общаться, даже видеть никого не желала. И то, что ко мне никто не подходил, в какой-то степени радовало.
Стемнело. От костра доносились весёлые голоса, добавляя обиды к моему настроению. Кто-то тронул за плечо.
— Санни просил подойти, — сообщил Юстаф и указал на костёр, у которого собралась, кажется, вся труппа.
— Ну вот, все в сборе, — удовлетворённо произнёс Санни, когда мы с клоуном подошли к костру.
— Позвольте представить вам двух новых членов нашего коллектива. Крис, — он указал на вставшего блондина. — Будет заниматься финансово-хозяйственными делами.
Крис вежливо поклонился. По этикету такой поклон делается для уважаемых людей, стоящих ниже по рангу.
— И Влада, пока работник сцены, потом посмотрим.
Я вышла вперёд и повторила поклон. Со всех сторон донеслись доброжелательные и приветственные реплики. Кажется, коллектив тут дружный.
— Санни, а ты уверен, что стоит сейчас брать людей, — неуверенно спросил высокий перекачанный гигант. — Сам знаешь, в какой мы...
— Именно поэтому и стоит, — вместо Санни ответила женщина, больше всего похожая на цыганку в ярких разноцветных юбках и с множеством блестящих побрякушек. — Кто ещё счетоводом может быть? Ты с братом на двоих до десяти еле сосчитаешь. Карлонсо неделю будет итоги подводить, про Юстаса и так всё ясно. А работник сцены давно нужен.
— Ну, если ты так говоришь, — пробормотал гигант, — тогда ладно. Хотя, какой из аристократа работник? Они же в жизнь ничего тяжелей стакана не держат. Будет охать, ахать, да слуг искать. К тому же ещё и девка.
— Кооот..., — кто-то тихо простонал.
— А что? Девка же. Хотя тут и щупать нечего, мелочь ещё.
Я возмущённо вскочила, но ничего не успела сказать, как Крис требовательно-предупреждающе произнёс:
— Тено!
Я всё так же возмущённо посмотрела на него, но получила всё то же
— Тено!
— Да чтоб всё!.. — я сообразила, что сейчас могло бы случиться. Ссориться со всей труппой в первые же минуты знакомства не лучшая идея. А ведь вполне бы перессорились, выскажи я всё то, что на язык пришло.
Раздражённо пнув бревно, я отошла от костра. Успела только услышать удивлённое
— Что это с ней?
И спокойный ответ Криса
— Откат от прямослова. К утру выветрится.
До утра никто не беспокоил, и я неплохо выспалась в выделенном углу фургона. Крис отказался оставлять меня одну, и спали едва ли не в обнимку — места было совсем немного. Наутро караван никуда не поехал. День обещал быть жарким, поляна выглядела удобной, потому решили просушить-проветрить реквизит, заодно и провести ревизию.
Фургоны с виду казались небольшими, но вмещали в себя огромную гору разнообразного хлама. Ближе к выходу лежали целые и используемые вещи. По мере углубления, на свет появлялись старые задники, побитые молью костюмы, тряпки непонятного происхождения и назначения. Выгребли также кучу поломанных шестов и обрывки гнилых верёвок. Казалось, за много лет работы труппы ничего не выбрасывалось, а аккуратно складировалось и забывалось.
