Еретик. Книга 1

— Есть немного.

— Твою мать!

Он снова сплюнул на землю, напряженно размышляя, как может помочь другу. Вивьен на этом не остановился, решив описать все увиденные им перспективы:

— Поэтому к лекарю из наших городских мне идти нежелательно. Лоран все еще может пытаться отыскать в обстоятельствах смерти Гаетана то, что укажет на меня. Лучшим способом выяснить, все, что нужно, будет выспросить это у меня, когда я буду метаться в лихорадке. Лорану это сделать никто и ничто не помешает, а я вряд ли смогу контролировать свои ответы, и могу наговорить лишнего.

Ренар закатил глаза.

— Просто признайся ему в том, что сделал! Ты знаешь его, он пожурит тебя, прочитает нотацию, скажет больше так не делать и отвяжется. У тебя не будет от этого особых проблем.

— Но у Элизы они быть могут, — внушительно отозвался Вивьен, посмотрев в глаза Ренару. Тот скрипнул зубами от злости.

— Проклятье, Вивьен, ты из-за нее себя в могилу сведешь! Хватит.

Вивьен решительно выдержал угрожающий взгляд друга и уверенно покачал головой. Ренар слишком хорошо знал его, чтобы понять: дальнейшие попытки переубедить его ни к чему не приведут. Этот чертов фанатик готов действительно погубить себя из-за какой-то деревенской девки.

— Это полный абсурд! — начал Ренар, однако оборвался на полуслове, заметив в глазах друга блеск какой-то шальной мысли. Он внимательно посмотрел на него и вопросительно кивнул. — У тебя другой план, ведь так?

Кивок.

«Уже что-то!» — Ренар с готовностью кивнул в ответ.

— Излагай. Я готов поддержать тебя, если ты найдешь способ, при котором можно избежать выкладывания всей информации Лорану и получить помощь лекаря.

— Элиза, — выдохнул Вивьен. Ренар недоверчиво изогнул светлую бровь.

— Ты, что, уже в бреду? Или все нормальные слова забыл? Причем тут твоя Элиза?

— Она травница, — устало усмехнулся Вивьен. — Она может помочь.

— Если рана уже гноится, одними травами тут не обойдешься, — предупреждающе произнес Ренар тоном наставника.

— Это все же лучше, чем ничего, — качнул головой Вивьен. — И уж точно лучше, чем этот бесполезный спор. Осталась лишь одна задача: добраться до дома Элизы. После беседы с Лораном.

Ренар недовольно скривил губы.

— Поверить не могу, что говорю это, но… ладно, отведу я тебя к твоей ведьме, — сокрушенно произнес он.

Вивьен благодарно улыбнулся.

— Только после отчета Лорану, — напомнил он.

— Будь ты неладен!

* * *

Несмотря на епископский сан Кантильена Лорана, кабинет, где он принимал всех посетителей, отличался скромностью и простотой, какую проповедовали ранние францисканцы. Из множества последователей Святого Франциска, которые добились высоких должностей, Кантильен Лоран принадлежал к категории людей, так и не разучившихся довольствоваться малым и вести довольно сдержанный образ жизни. Того же он требовал и от своих подчиненных, увидев коих этим теплым вечером, невольно отметил, что, похоже, разного рода праздностям и утехам они на задании не придавались.

Ренар казался уставшим и напряженным. Вивьен и вовсе выглядел так, как будто это его допрашивали с пристрастием несколько дней подряд. Держать отчет при этом он был в состоянии. В своей манере, со свойственной ему лаконичностью, он умудрился уложить весь отчет о совершенной поездке в несколько коротких предложений, тем самым обрисовав всю ситуацию.

Судья Лоран окинул его оценивающим взглядом и понимающе кивнул.

— Стало быть, отравитель, — вздохнул он. — Не еретик.

— И мужеложец, — поморщившись, добавил Ренар. Лоран предпочел проигнорировать это замечание.

— Я полагаю, что селяне приписали ему подозрение в ереси, чтобы привлечь внимание инквизиции к этому делу. Эти люди считали, что мы сожжем Амори из Лилльбонна прямо на месте. Многие необразованные люди грешат невежеством такого рода и считают, будто мы только рады отправить кого-нибудь на костер самолично, без участия светских властей, — ровным голосом отрапортовал Вивьен, снисходительно кивнув. — Впрочем, как они уверены и в том, что на любое упоминание о ереси к ним пришлют инквизиторов, как цепных псов. В этом убеждении правды, как водится, больше.

Судья Лоран недовольно прищурился, глядя на Вивьена. Заносчивый тон, похоже, не пришелся ему по духу, однако, изучив своего подчиненного взглядом, он преисполнился беспокойства, забыв о недовольстве.

— Вивьен, — обратился он, не сводя с него пристального взгляда серых глаз, — а на тебя самого, часом, не напал ядовитый клещ? Выглядишь ты неважно.

Вивьен остался невозмутим.

— Во время ведения следствия почти не довелось поспать, Ваше Преосвященство. Думаю, крепкий сон быстро улучшит мое состояние, — спокойно отозвался он. Лоран хмыкнул.

— Ренару, выходит, выспаться удалось? — испытующе спросил епископ.

— Мой друг наделен большей стойкостью к малому количеству сна, Ваше Преосвященство. А мне еще нужно приучить себя бодрствовать.

Несколько мгновений Лоран молчал. Затем тяжело вздохнул и оперся руками на стол, поднявшись со своего места.

— Что ж, приучать себя бодрствовать будешь не сегодня. Оба свободны.

Покинув кабинет судьи Лорана, Вивьен некоторое время старался держаться прямо, дабы не попасться на глаза ненужным свидетелям, которые могли бы доложить епископу о его состоянии. Однако по дороге до конюшен, где Ренар и Вивьен предпочли снять инквизиторские одеяния и остаться в простой одежде, в которой привлекут меньше внимания на улицах, плечи Вивьена заметно сутулились, походка стала неровной, а лицо сильнее заблестело от пота. Добравшись до конюшни, Вивьен тяжело привалился к стене и несколько долгих мгновений собирался с силами, чтобы стянуть с себя инквизиторскую сутану.

Перед тем, как Вивьен одернул задравшуюся рубаху, Ренар нахмурился, поглядев на его правый бок. Он все еще был замотан поистрепавшейся повязкой — той самой, которой ее перевязали в допросной. Первым порывом было упрекнуть друга в том, что он эту рану даже не перебинтовывал, однако Ренар проглотил упрек: знал ведь, что толку от него не будет никакого. Иногда Вивьен вел себя так, будто готов был недальновидно броситься в лапы смерти. Вряд ли это вписалось бы в представление об идеальном инквизиторе, данном Бернаром Ги[12].

— Покажи, — качнул головой Ренар, указав кивком на рану. — Хочу знать, насколько все плохо.

Вивьен спорить не стал. Послушно приподнял рубаху и, морщась от боли, отодвинул повязку от тела. Ренар поджал губы. К счастью, от раны не смердело омертвевшей плотью, но кожа вокруг ожога, оставленного раскаленным прутом, сильно покраснела, а на самой ране виднелась полоска гноя.

— Ясно, — коротко сказал Ренар, отходя на шаг. — Стоит поторопиться к этой твоей Элизе. Надеюсь, она хорошая травница.

Вивьен невесело усмехнулся, и они медленно двинулись к лесной тропе, что вела к дому Элизы. Большую часть пути Вивьен, пусть чуть ссутулившись, шел сам, стараясь не спотыкаться и не придерживать бок, чтобы не привлекать внимания горожан. На Руан медленно опускался вечер, и Ренар радовался, что сейчас на улицах будет меньше народу и мало кто обратит на них внимание.

Казалось, до лесной тропы они добрались через несколько вечностей. Стоило Вивьену ступить на тропинку, как ноги его предательски запнулись, и он, слабо застонав, повалился на колени. Ренар не успел среагировать вовремя, поэтому ему осталось лишь помочь другу подняться. Рубаха его была мокрой от пота, от тела шел ощутимый жар, и теперь Ренару показалось вполне справедливым его опасение, что он скоро впадет в бред.

— Даже не думай падать! Я тебя на себе к этой ведьме не потащу, — нервно ухмыльнулся Ренар.

Вивьен постарался сделать шаг, однако запнулся снова. Ренар быстро понял, что такими темпами друг действительно лишится чувств раньше, чем доберется до дома Элизы.

Не говоря ни слова, Ренар поднырнул ему под плечо, и медленно и осторожно они направились вперед по извилистой тропе. Левая рука Вивьена легла на рану и уже не отпускала ее. Ренар, скрипя зубами и проклиная все на свете, продолжал тянуть его вперед, надеясь лишь, что тропа нигде не разветвляется, и, если Вивьен все же впадет в бред, найти дом Элизы получится без особых потерь времени.

Вскоре впереди, вопреки опасениям Ренара, все же показался уютный домик, в окне которого мелькал теплый свет свечей.

Ренар решительно двинулся вперед, практически волоча с трудом передвигающегося Вивьена на себе.

— Как же неудобно тебя тащить, — буркнул он. — Приходится все время подгибать колени.

Вивьен вымученно улыбнулся. Ренар и впрямь кряхтел от неудобства, будучи выше друга на целую голову.

— Прости, здоровяк… не учел этого, когда рождался.

— А меньше надо было подставляться! — отозвался Ренар. — Одни проблемы с тобой.

Вивьен не отозвался, и это встревожило Ренара не на шутку.

На крыльце дома вдруг появилась светловолосая девушка, державшая в руках лук, на который уже наложила стрелу.

— Не стреляй! — воскликнул Ренар. — Нужна твоя помощь!

Элиза пригляделась сквозь сгущающиеся сумерки. Казалось, она не сразу признала в одетом, как простолюдин, Ренаре инквизитора, перед которым стушевалась на подступе к допросной комнате. А в его черноволосом спутнике, едва бредущем на заплетающихся ногах, словно пьяница, она не смогла — да и опасалась — узнать Вивьена Колера. Однако самые страшные опасения подтвердились в следующий же миг, и Элиза, ахнув, опустила лук и приставила его к стене.

— Вивьен, — выдохнула она, подбежав к ним. — Что случилось?

— Элиза… — тихо произнес Вивьен, однако на большее его не хватило. Голова безвольно опустилась. Элиза нежно и с сочувствием прикоснулась к его лицу и едва не отдернула руку с испугом: от тела шел сильный жар, его лихорадило.

Она посмотрела на Ренара. Теперь в ней не осталось и следа прежнего смущения. Она была напугана, но это не имело никакого отношения к тому, что она снова видит Ренара, ее пугало лишь то, в каком состоянии к ней явился Вивьен. Его не было несколько дней, и Элиза справедливо предположила, что он мог отправиться на задание. Она не понаслышке знала, что иногда инквизиция срывается с места внезапно и может нагрянуть в совершенно непредсказуемый момент.

— Он ранен, — проскрипел Ренар, перехватывая друга крепче.

— Давно? — нахмурилась Элиза.

— Несколько дней уже. Рана в плохом состоянии.

На лице девушки вдруг вспыхнуло возмущение, которое она даже не попыталась скрыть. Ответ Ренара означал, что когда она видела Вивьена в последний раз, он уже был ранен. Вот, почему у него был такой измотанный вид. И он ничего не сказал!

— А раньше нельзя было привести? — прошипела Элиза, поманив инквизиторов в дом. — Куда ранили?

— Правый бок. Рана глубокая. Поверхностная царапина, как он ее сам назвал.

Элиза нахмурилась.

— Так глубокая или царапина? — качнула головой она, и ей показалось, что Ренар чуть смутился от ее вопроса. Решив не реагировать на это, она помогла Вивьену подняться на крыльцо, а затем бросилась в комнату, поспешно расправляя на кровати одеяло. Обратившись к Ренару, она на удивление властно заявила:

— Сними с него рубаху и помоги ему лечь на кровать. Рану нужно осмотреть.

Сама она принялась наливать из котелка на очаге воду в довольно большую глиняную миску и схватила несколько полотенец из стопки возле окна.

Ренар помог Вивьену снять рубаху и осторожно опустил его на кровать, решив тут же отойти, чтобы не мешать ведьме работать. В голове его вспыхнула мысль, что прежде он никогда бы не подумал, что будет присутствовать при чем-то подобном, а уж тем более — потворствовать этому.

Элиза поставила миску с водой на пол, положила чистые тряпицы на подушку рядом с обливающимся потом лицом Вивьена, и, скрывая свой страх — отчаянно оттягивая при этом минуту, когда придется взглянуть на рану, которая ввела его в такое состояние — посмотрела ему в глаза.

— Что же ты не сказал мне сразу? — мягко спросила она.

Он промолчал. Элиза вздохнула.

Заставляя руки держаться твердо и уверенно, она вернулась к столу, взяла с него нож, обмакнула одну из тряпиц в воду, отерла острое лезвие и взрезала истрепавшиеся повязки. Когда рана предстала перед ее взглядом, Элиза едва удержалась от того, чтобы ахнуть. Рана была довольно глубокой, хоть оружие, нанесшее ее, и не проникло вглубь, к внутренним органам. Однако это ведь была не просто резаная рана — это был тяжелый ожог, кожа вокруг которого заметно припухла и покраснела, а по самому ожогу проходила светлая тонкая полоска гноя.

Элиза повернулась к Ренару, который присел на скамью, сложив руки на груди, и пристально наблюдал за ее действиями.

— Рана, говоришь? — требовательно спросила она. — Больше похоже на ожог. На тяжелый, запущенный ожог. Что произошло?

Ренар качнул головой.

— Его ранили ночью на улице. Ножом. Было сильное кровотечение. Пришлось прижечь рану. Он сам об этом просил.

Элиза поморщилась, не сумев вообразить себе, как можно добровольно попросить прижечь кровоточащую рану каленым железом. Для нее это была бы пытка и совершенно нецелесообразный метод лечения. Это причиняет гораздо больше вреда, чем пользы.

Качнув головой, она осторожно дотронулась до наименее воспаленного участка кожи на правом боку Вивьена и почувствовала, как его тело сильно напряглось от боли. Элиза с трудом подавила кипящее в душе море чувств, и постаралась успокоиться.

— Рану придется вычищать, — лишенным эмоций голосом, проговорила она, хотя подозревала, что Ренар все равно почувствовал ее страх. Она повернулась к нему, решительно встречая его хмурый испытующий взгляд. — Нужно убрать оттуда нагноившие участки. Я не так давно делала мазь, которая может помочь снять опухоль…

— Может помочь? — прищурившись, перебил Ренар. Элиза ожгла его взглядом.

— Надо было раньше вести его ко мне! Сейчас, если хворь проникла в кровь, я не смогу его спасти, что бы ни сделала. Он может умереть!

Ренар вернул ей уничтожающий взгляд.

— Значит, сделай все возможное, чтобы этого не случилось, — ровным голосом строго приказал он. — Он не пошел к лекарю, потому что боялся, что расскажет что-то лишнее про тебя, и у тебя будут проблемы. Эту заботу стоит отработать.

— Ренар… — тихо произнес Вивьен, — не надо.

— Да какого же черта ты медлишь? — проигнорировав обращение друга, возмущенно спросил Ренар.