Организовать учредительный комитет 'Лиги Наций', графу Извольскому труда не составило. Мирового гегемона больше нет, но порядок-то как-то нужно поддерживать, обеспечивать статус нейтралов, свободу торговли и безопасность судоходства. Идея коллегиального управления миром зашла всем. Не у всех, разумеется, будет равный голос, но этот голос будет услышан всеми, что уже немаловажно. Это поможет уберечься хотя бы от откровенно бандитских притязаний. Не вызвало возражений и предложенное Извольским место, для размещения 'мирового правительства' — шведский Гётеборг.

Почему именно Гётеборг? Он принадлежит нам. Не город Российской Империи, а городская недвижимость Русско-американскому и Русско-китайскому банкам, которые скупали её всю войну. Гётеборг, несмотря на нейтральный статус Шведского королевства, во время войны потерял три четверти грузопотока, в связи с понятной ситуацией в Северном море, да ещё и подвергался угрозе нападения. Может, и не подвергался, но нам так показалось (в Швейцарии-то вон как нехорошо получилось), а шведы в это поверили. Цены на городскую недвижимость обрушились вдвое, рухнули бы и ниже, но мы спасли, выкупили её у паникёров практически оптом. Поделом им, паникёр — пособник врага. Хорошие люди не пострадали, а Шведское королевство так ещё и выгоду получит. И моральную, и материальную. И немалую, нужно отметить.

Накануне подписания мирного договора, в отставку подал Военный министр, генерал-фельдмаршал, граф Гриппенберг. Отставка была согласована заранее, как и дата, а всё равно ощущалось чувство утраты. Оскар Казимирович Гриппенберг был Императору человеком близким. Верным соратником ещё со времён 'подлого манифеста'. Понятно, что он, по нынешним меркам, уже глубокий старик (семьдесят два года), но всё равно, вместе с ним, для Николая уходила целая эпоха.

Гриппенберг ведь воевать начал ещё в Крымскую, он последний, стоящий в строю, ветеран ещё той войны. И наградить его уже нечем, все ордена Оскар Казимирович получил, а его доли в Русско-китайском и Русско-американском банках сейчас стоили больше пятидесяти миллионов рублей. Город в его честь уже тоже назван (бывший Порт-Элизабет в ЮАР теперь Порт-Гриппенберг), есть университет Гриппенберга в Йоханнесбурге, его именем названы проспекты в Берлине и Токио.

Можно было отдариться дворцом, их хватало — и в Колпино (резиденции послов утративших государственность стран), и в Греции, и в Финикии (Ливане), но и этого мало. Больше, чем символические подарки, вроде императорского портрета с бриллиантами, или иконы, но всё равно мало. Так что быть Оскару Казимировичу Гриппенбергу первым, после светлейшего князя Суворова, русским генералиссимусом. Достоин, без сомнений, никто до него пятимиллионными армиями у нас не командовал и таких значимых побед не одерживал.

Двадцать второго (девятого) июня 1910 года подписали мирный договор. Британия и САСШ признали статус-кво и обязались выплатить семь тысяч тонн золота за пять лет. Три тысячи американцы и четыре британцы. Столько у них нет, покупать не на что, поэтому придётся изымать у населения. Непростая задача, без инструментов тоталитарной диктатуры, пожалуй, невыполнимая, но это их проблемы.

По две тысячи тонн недобитые антантовцы должны были выплатить России, Германии и Японии, пятьсот тонн Китаю, двести пятьдесят Таиланду и двести пятьдесят Испании (всё это уже с учётом территориальных и прочих приобретений, поэтому в списке не оказалось Калифорнии, а мы отказались от доли большей, чем у Германии и Японии).

В нынешних ценах (около рубля за грамм), российская доля контрибуции и репараций составила два миллиарда рублей — примерно четверть наших расходов военного времени. Ещё около двух миллиардов получилась доля казны от военных трофеев (не считая музейных экспонатов). Убыточное всё-таки это предприятие — война. Даже для победителей убыточное, но мы об этом знали заранее и готовились.

Национализированные промышленные активы подданных (граждан) вражеских стран Минфин оценивает в четыре миллиарда, а ещё три — обнулённые кредиты (из них полтора в пользу Франции). Жаль, что второй раз повторить этот фокус уже не удастся.

— Надо бы нам какой-то общий праздник по случаю этой Победы учредить.

Вечером уединились с Кайзером, скурить по сигаре под 'Шустовский'. Вилли стал адреналиновым наркоманом и с окончанием войны, ожидаемо, впал в апатию.

— Наверное, надо, — мрачно кивнул Вильгельм Второй, помочил кончик сигары в коньяке и сделал затяжку, — праздники народ любит.

— Ты чего такой хмурый сегодня?

— Да вот, думаю. Я ведь тебе не верил, что наверх ступеней больше нет, а сегодня в этом убедился. Эти неблагодарные твари затравили беднягу фон Бюлова, как будто на его месте кто-то смог бы сделать большее.

— И ты принимаешь это на свой счёт?

— В Рейхе всё происходит за мой счёт, Ники, — тяжело вздохнул Кайзер, — и свинская неблагодарность бюргеров тоже. Почему твои довольны?

— Одержана славная Победа, одна из самых славных в нашей истории. Мы с лихвой расплатились за поражение в Крымской войне и украденные итоги Русско-турецкой. Русские гордятся своими победами. За критику в адрес Канцлера, светлейшего князя Дубасова-Босфорского, у нас сейчас и покалечить запросто могут...

'Ещё мы отменили военный налог, а военный заём переоформили в выигрышный. Ещё военные получили два миллиарда рублей наградными за трофеи, и сейчас их тратят, причём, далеко не всё в ресторанах и трактирах, почти во всех сёлах затеваются какие-то стройки. Ещё происходит героизация подвига русского народа (не только военных) через синематограф, благодаря чему сейчас каждый чувствует свою причастность к этой Великой Победе. Ещё церковь, вернее вся наша религиозная индустрия находит правильные слова для проповедей. Ещё... Да много чего ещё'.

— ... в общем, мои пока не настолько избалованы. Победили — и слава тебе, Господи. Так что насчёт общего праздника?

— Пусть будет, — снова вздохнул Вилли, — через год, в этот день, проведём первый парад Победы, а потом сделаем это мероприятие традиционным. Начнём с Берлина, не возражаешь?

— Не возражаю. Начнём с Берлина, только не двадцать второго июня по вашему календарю, летом русским не до праздников, сам понимаешь, у нас почти семьдесят процентов крестьяне. Какого числа ты Статую Свободы в Нью-Йорке разрушил?

— Двадцать третьего февраля.

— Вот этот день я и предлагаю праздновать. По-нашему десятое. Религиозных постов в это время нет, срочной работы тоже, а событие знаковое — именно уничтожение этого жуткого идола сломало волю американцев к сопротивлению.

— Ты думаешь?

— Уверен в этом. Готовь место для парада. На месте Рейхстага будут отлично смотреться три триумфальные арки, под которыми мы вместе пройдём. И не сохни, Вилли, как брошенная барышня. Всё ещё только начинается. В этот раз миръ будет очень недолгим. Десять лет, много — пятнадцать. Мы ещё повоюем, рано ты себя в обоз списываешь, брат.

Главная проблема Рейха — это сам Кайзер Вильгельм Второй. Непредсказуемый, вспыльчивый, считающий себя непогрешимым и гением во всех областях.

Ну зачем было трогать Швейцарию? Куда бы она делась, со всех сторон окружённая Рейхом? После войны сама бы попросилась в его состав. А вот так взять и угробить нейтрала... Ни за что, без причин. Просто потому, что он тебе не нравится. До такого даже британцы не доходили. Не удивительно, что все перепугались до энуреза, включая Швецию.

Славные парни Рокфеллер и Морган выкупили долю Русско-американского банка в Федеральной резервной системе САСШ. Расплатились с приличной премией (учитывающей недополученные за годы войны патентные выплаты), причём, без давления с нашей стороны, хватило намёка. Эта парочка прилично потеряла в России, но с лихвой всё восполнила за время войны правительственными заказами и поставками союзникам. Всю войну они пиратствовали на наших технологиях, наживались на их продаже в виде двигателей и вооружений, продаже металлов, нефти и прочего сырья, и печатали доллары для американцев. Всё это практически монопольно, хоть и не явно — через прокладки трастов и, контролируемых через третьи руки, компаний.

Поражение САСШ в войне трагедией для них не стало, скорее открыло окно возможностей. Слишком много прав у американцев, а теперь появилась возможность их значительно урезать, по обстоятельствам непреодолимой силы. 'Не мы такие — жизнь такая'.

Естественно, они нас боялись. Сами неоднократно привлекали в помощь силы ГРУ ГШ и ПГУ ИСБ, поэтому отлично представляли их возможности, а жизнь то всего одна, сколько бы денег ты не скопил — новую уже не купишь. Никакая охрана, никакие телохранители не спасут, если потребуется, князь Зубов задействует для этого и роту, и батальон. Это они отлично понимали, как понимали и то, что раз их да сих пор не убили, значит они нам пока нужны, или, по крайней мере, не мешают.

Аудиенцию Рокфеллеру, Николай дал на борту 'Добрыни', перед самым отбытием из Лондона. Выпили виски, поговорили о будущем. Обсудили глобальные амбиции Рейха (которые, в перспективе, угрожают всем), негров в южных штатах, мексиканских бандитов и прочую Латинскую Америку. Философски обсудили, без конкретики, но умному парню Джону конкретика и не требовалась, суть он уловил — Русский Император и Великий Хан не возражает против привлечения ЧВК Гриппенберга к решению некоторых внутриамериканских вопросов. Испанскую Империю и Калифорнию трогать нельзя, а всё остальное обсуждается.

Романов-на-Мурмане. Полярный день, спуск на воду императорской яхты 'Императрица Ольга', подарок тестя. Первый эскадренный противолодочный корабль. Почти такие англосаксы построят довольно быстро, поэтому подготовиться к их появлению нужно заранее. Потренировать экипажи лодок. Сами лодки мы будем строить в новом казённом городе Северодвинске, под Архангельском, закрытом для посторонних, как Северный Красноярск, или Челябинск.

Солнце над головой круглые сутки, ярмарка оленеводов, шашлык из оленины с брусничным соусом. Красота, любимый Север, даже гнусная мошка вызывает ностальгию. Жизнью оленеводы в целом довольны, за мясо и шкуры платят им хорошо, патроны, лекарства, бензин для снегоходов и прочие расходники дёшевы, все претензии у них исключительно друг к другу. Те же люмпен-феодалы, только феоды у них в зоне вечной мерзлоты.

Треть всей рыбы (в том числе 'одомашненного' лосося) на русский рынок, металлургический комбинат в Киркенесе, выплавляющий сорок процентов мирового никеля, незамерзающий порт, который даже во время войны не просил дотаций, шестой (по рейтингу востребованности выпускников) университет мира. 'Кто сказал, что Север крайний?' Этим городом, Николай гордился особо. Он лично закладывал первые фундаменты на этих скалах.

До Санкт-Петербурга, литерным, сутки. Генерал-губернатор столицы, генерал-адъютант, Пётр Дмитриевич Святополк-Мирский ждал Николая для участия в церемонии начала строительства противопаводковой дамбы, по которой пройдёт кольцевая автомобильная дорога. Нужный проект. Дорогой, но постоянные наводнения обойдутся в перспективе дороже. Да и кольцевая дорога не помешает, в городе уже случаются пробки.

Государь-Император отвёз две символические тачки земли на южном и северном участках, посидел с генерал-губернатором над планом развития Санкт-Петербурга, распорядился найти удобное место для Колизея (футбольного стадиона) и Технического музея, для которого уже собраны тысячи уникальных экспонатов — от первого самолёта братьев Степановых, до первого электронно-вычислительного устройства графа Теслы.

Жена с дочерями гостила в Варшаве у Олечки, сыновья уехали на лето в лагерь подготовки Сил Специальных операций ГРУ ГШ, вмешательства в работу правительства не требовалось, поэтому в Санкт-Петербурге Николай не задержался. Его ждали в Персии, где неделю назад пресеклась династия Шахов Каджаров. Председатель ИСБ Джугашвили доложил, что сама пресеклась, без насилия. Спился Мохаммад Али-шах, с похмелья получил апоплексический удар, а всего через сутки скончался.

В принципе, Персией шах уже давно не владел, в управление не вмешивался, но он был Хранителем Мекки и Медины и, хоть и отодвинутым от власти, но законным монархом. Подковёрная возня претендентов на престол уже началась, но из тех, кто проявляет активность, нас никто не устраивает. Все они — представители интересов слишком узких групп, и любой из них станет возмутителем спокойствия. А зачем это нам?

Персия (Иран) — слишком важный регион Российской Империи, и дело даже не в нефти, её хватает на казачьем берегу Персидского залива (Аравийском полуострове и прилегающих островах). Именно там расположены самые богатые нефтяные и газовые месторождения, Николаю об этом было известно, так что без нефти мы не останемся даже в случае длительной персидской смуты.

Персия — это наш 'православный' шиитский ислам. Хотя, он уже далеко не только наш. С имперской поддержкой, шииты давят суннитскую ересь по всему миру — от Марокко до Индонезии, но именно в России шиизм уже победил. Ещё бы он не победил, будучи признанным одной из традиционных религий Империи. Только шиитов, после клятвы на Коране, допускали на государственную службу. Только шиитские клятвы приравнивались к крёстному целованию, а без такого ритуала не то, что государственный подряд не получишь, но и частный заказ. Даже строительную артель еретиков никто не наймёт. И не потому, что запрещено. Частникам не запрещается нанимать хоть еретиков, хоть язычников, хоть инопланетян (если найдёшь и договоришься) но на свой страх и риск. Никто за них не в ответе, предъявлять, в случае чего, некому — сам, дурак, виноват.

И вот всё это благолепие может разрушиться из-за династических притязаний всяких ничтожных алчных тварей, рвущихся к власти. Один раз они Ислам на части уже разорвали, мы это помним и второго раза не допустим.

Николай не торопился, он остановился на три дня в Москве, и телеграммой вызвал туда Военного министра Персидского доминиона, Генерального штаба генерал-лейтенанта, генерал-адъютанта Гусейн-Хана Нахичеванского.

Москва. Теперь, несомненно, самый богатый город мира, Лондон и Нью-Йорк пали ниц. Город, в котором заключаются сделки на треть всего мирового оборота капиталов, город, определяющий цены на сырьё для всей мировой экономики, город, который соревнуется с Новоалександровском за звание Научной столицы планеты Земля. Город, с настоящими подземными дворцами станций метро, квадратно-квартальной планировкой имени графа Бобрикова, с широкими проспектами и бульварами.

С 'Эрмитажиком', в полтора раза большим, чем оригинальное творение Растрелли в Санкт-Петербурге. Город, в котором проводят большинство театральных и синематографических премьер и вручение всяческих творческих премий. Город, поднявший на Русский Престол династию Романовых.

Генерал-губернатор, граф Николай Иванович Бобриков с началом войны просился в отставку, с назначением в действующую армию, но Государь велел ему оставаться в должности и не блажить. Каждый может приносить пользу, только будучи использован на своём месте, а какая нашей армии польза от генерала с опытом Русско-турецкой войны? Когда войска ходили в атаку колоннами, а атаки встречали шеренгами стрелковых цепей... Правильно, никакой, только один вред. Граф Бобриков тогда посетил учения бронетанкового корпуса Кондратенко под Челябинском, и правоту Императора признал, но время идёт, Николаю Ивановичу перевалило за семьдесят и снова встал вопрос об отставке.