Изменить судьбу

— Но зачем ...уздечка? — подал голос Эрик.

— Твоя дочь обладает огромной силой, а давать её несмышленому ребенку опасно, пусть вначале научиться азам магии и повзрослеет.

Девочку обмыли и закутали в теплое белье, счастливая Элении поворковала над дочерью, а потом протянула её мужу. Эрик принял ребенка, как величайшую драгоценность мира, и осторожно поцеловал.

— Какая сладкая малышка, — прошептал он. — Просто чудо из чудес.

— Ты даже не знаешь, насколько прав, — отозвалась Пресветлая мать. — Берегите девочку, я тоже буду за ней приглядывать. А теперь прощайте.

— Спасибо! — хором отозвалось счастливое семейство.

Когда первое волнение улеглось, молодой отец потребовал объяснений. Но давал их уже дед Хьюго, потому что уставшая мама с дочерью сладко уснули на большой кровати.

— Гвидо, — открыл двери де Гривз, — иди посмотри, только тихо, девочки спят. И можешь потом всех известить о радостном событии — Анна-Сорита благополучно родилась и теперь все будет хорошо.

— А я что говорил? — ответил Старый Умник и прослезился, глядя на ребенка. — Красавица, вся в мать. — И добавил. — А что здесь у вас светилось так ярко, но недолго, что весь коридор стал виден до последней пылинки.

— Нужен был свет, когда рождалась внучка, и Эрик немного перестарался от волнения, — засмеялся тихо Хьюго. — Всё, выходим, пусть теперь Фрида здесь командует. А нам пора, наконец, хорошенько выпить за здоровье Анны-Сориты и отпраздновать её рождение.

— А ещё нужно Пресветлую поблагодарить и поздравить, ведь сегодня такой праздник, — откликнулся Эрик. — Вы идите, я сейчас вас догоню. — Он склонился над кроватью и снова нежно поцеловал дочь и Элению. — Отдыхайте, девочки, вы у меня такие молодцы.

Глава 30.

— Послушай, Хьюго, — Умник нашел Хьюго на виноградниках, где тот руководил чисткой старой лозы. — Разве это возможно?

— Что?

— Наша внучка.

— Я не понимаю.

— Как двухлетний ребенок может быть таким умным?

— А что она натворила?

— Опять притопала ко мне в комнату и как зашла — непонятно, я же закрывал дверь на замок.

— А нянька где была?

— Анна-Сорита снова её усыпила.

— Так, и что было дальше?

— Девчушка вылезла на стул, с него — на стол, а потом разрисовала карандашом секретные бумаги, выданные мне под расписку департаментом разведки.

— Сильно испортила? — забеспокоился Хьюго. — Будут неприятности?

— Самое смешное, что нет и нет на оба вопроса. Там лежали карты Северных степей, где я анализировал возможность военного конфликта между каганатами Илоя и Тагды. Они в который раз спорят за обладание крупнейшей рекой Севера Саной. Она течет из предгорий Саремских гор, а потом петляет по границе этих каганатов, орошая их плодородные земли.

— И что в этот раз не поделили правители?

— Каган Илоя хочет узурпировать Сану полностью, сдвинув границу по реке. Каган Тагды, естественно, с этим не согласен, хотя в тех местах у него нет ни людей, ни пастбищ.

— Почему нет?

— После войны, в которой погибли родители Эрика, оседлые варвары опасаются селиться рядом с Саной, боясь новых конфликтов. А местные кочевники бывают лишь наездами, чтобы только напоить скот.

— Ты, кстати, так спокойно рассказываешь секреты нашей разведки, — заметил де Гривз. — Это не опасно?

— Какие секреты? — захохотал Гвидо. — Почитай последние газеты, они все об этом пишут.

— Это новшество короля Грея, я имею в виду газеты, мне очень нравится, — хмыкнул Хьюго. — Печатать на тонких листках бумаги последние новости, дворцовые сплетни и занимательные происшествия — идея грандиозная. Да и стоит газета один грош, купить её может и бедняк. Да-а, король Грей умен, энергичен и продолжает политику своего отца Огдена, храни Пресветлая его душу, неся культуру народам Ирии. Так, постой, — встрепенулся старик, — мы же говорили о внучке. Что же она натворила?

— Я уж думал ты не вспомнишь, — поддел товарища Гвидо. — Когда я зашел к себе и увидел Анну-Сориту с карандашами над картой Герданы, то отнес её обратно в детскую и разбудил няньку. Эления, узнав об очередной шалости дочери, пообещала сделать для Хэлы экранирующий амулет.

— Внучка его быстро сломает, — улыбнулся де Гривз.

— Догадываюсь, — засмеялся Умник. — Так вот, когда я вернулся в комнату и рассмотрел художества Анны-Сориты, то пришел в восторг. Девчонка нарисовала вдоль реки кружочки, как раз там, где проходит территория Тагды. Не понимаешь? Это города! Если каганат Тагды построит речные порты по берегам Саны, Илою придется смириться с идеей очередного передела степи. Для Тагды три города достаточно, чтобы укрепить границу, а еще эти города станут перевалочной базой для товаров северных торговцев. Теперь не нужно будет снаряжать караваны к морским портам на побережье, достаточно будет погрузить товары на речной корабль и плыви себе спокойно до самого океана. Илой тоже в накладе не останется, ведь часть Саны проходит и по его землям, купцы будут платить ему налог на проезд — и все счастливы. Анна-Сорита решила международную проблему. И возвращаясь к началу нашего разговора, я повторяю вопрос. Как двухлетний ребенок может быть таким умным?

— Я не знаю. Лучше спроси у Пресветлой богини плодородия, она знает ответ, — захохотал Хьюго.

Спустя 3 года.

— Анна-Сорита, не вертись, — Гвидо де Шарон грозно нахмурился.

— Я больше не буду, — насупилась девчушка.

— Тебе уже пять лет, ты можешь посидеть спокойно, пока я рассказываю об устройстве нашего королевства? Это важно, все дети в твоем возрасте должны знать, где они живут.

— Я и так знаю, ты мне вчера объяснял.

— Вчера мы рассматривали карту Герданы. А сегодня будем изучать вертикаль власти Ирии.

— Зачем мне эта рикаль? — удивился ребенок.

— Вертикаль, вот послушай и поймешь.

— Ладно, — вздохнула Анна-Сорита.

— Напоминаю, наше королевство занимает западную часть материка Герданы. Им правит король Грей из рода Арахетов. Его жену зовут Авия, она из Нирама, младшая дочь короля Лутора. У нашего короля есть дети — дочь Лула и сын Патор. Ирия включает в себя пятнадцать графств, каждое графство — от пяти до девяти баронств. В каком баронстве живем мы?

— Керра, — послушно ответила Анна-Сорита. — Тетя Майя де Керра — мамина лучшая подруга и моя крестная.

— Хорошо. Так вот, вертикаль власти — это определение того, кто должен править в стране. Самый главный — король, ему подчиняются графы, графам подчиняются бароны, это понятно? Для того, чтобы распоряжения правителя правильно исполнялись, издаются указы, а за их исполнением следят специальные службы.

— Почему следят? — не поняла девочка. — Зачем?

— Например, купцы ведут торговлю и платят в королевскую казну налоги. Департамент торговли дает разрешение купцу продавать различные товары, а департамент налогов подсчитывает, чтобы за эти товары правильно взимался налог. Так, — задумался Гвидо, — что-то я слишком заумный пример привел. Попробую иначе. Мама Эления наказывает тебе утром есть кашу, да?

— Я её ненавижу.

— Маму?

— Кашу.

— Но каша полезна для здоровья ребенка, мы все её в детстве ели, — возразил Гвидо. — И раз тебе нужна каша, то мама приказала няне Хэле следить за тем, чтобы ты хорошо ела. Получилась вертикаль власти: мама — Хэла — ты. А если представить наш дом, то кто в нем будет наверху вертикали? Кто самый главный?

— Фрида, конечно, — заявила Анна-Сорита. — Она всем в доме командует.

— Нет, солнышко. Здесь главный дедушка Хьюго, а Фрида его подчиненная, её называют экономкой. Фрида распоряжается слугами. Вертикаль — это Хьюго — Фрида — слуги, ясно?

— А как же Рэм-садовник или работники на виноградниках?

— Когда дедушка де Гривз начал болеть, он нанял управляющего.

— Знаю, это дядя Лукулл.

— Правильно, он командует людьми, которые работают на нашу семью. И Лукуллу подчиняются дворовые слуги, конюхи, садовники и все остальные.

— Как всё сложно? — вздохнула Анна-Сорита.

— Я потому тебя и учу, чтобы ты понимала, кто у нас главный. А главных нужно слушаться.

— Это несправедливо, — возразила девочка. — Пока я маленькая, я должна слушаться всех взрослых.

— Так устроен мир, малышка. У детей нет опыта, они не знают, что можно делать, а что нельзя. Поэтому взрослые учат детей разбираться в жизни и различать хорошее и плохое.

— Тебе легко говорить, дядя Умник, ты уже всё знаешь, а мне еще столько учиться, — пригорюнилась Анна-Сорита. — Кошмар!

Старый разведчик захохотал и подхватил девочку на руки.

— Это же прекрасно, что у тебя всё впереди, солнышко. И каждый день будет приносить только новое и открывать неизвестное, перед тобой откроется столько чудес! А ты надула свои красивые губки и пытаешься сердиться. Пойдем на улицу, урок окончен.

Новые цветники, разбитые на склонах поместья, зацвели в этом году необычайно пышно. Ранние чайные розы, душистые пионы, белый жасмин и голубые карликовые ромашки просто завораживали своей красотой.

— У-у, как вкусно здесь пахнет, — вдохнула аромат цветов девочка.

— Вкусно пахнет пища, еда, — заметил Гвидо.

— Ну и что? Некоторые цветы можно есть, мне кухарка говорила.

— Ты сегодня всё время пытаешься спорить, в чем дело?

— Не знаю, почему-то внутри у меня нехорошо.

— Что-то болит? — всполошился Гвидо.

— Нет, ничего не болит. Просто я чувствую, что случится что-то плохое, — Анна-Сорита нахмурилась, оглянулась кругом, будто принюхиваясь к чему-то, а потом сказала. — Пошли к дедушке Хьюго, ему снова плохо.

"Пресветлая оказалась права, болезнь вернулась и развивается так быстро, что, кажется, до утра я не доживу", — Хьюго де Гривз лежал в любимой беседке, рассматривая потолок, и ждал, когда подействует обезболивающее. От других лекарств он давно отказался, потому что знал — всё бесполезно, лечения нет. Но жаловаться ему было грех. Богиня подарила ему пять лет полноценной жизни, которую он посвятил внучке, проводя с ней как можно больше времени. Когда малышка немного подросла, Хьюго стал учить её всему, что знал. Пресветлая объяснила, что Анне-Сорите не нужно понимать то, чему её учат, она просто запоминает всё, что слышит. "Когда придёт время, девочка вспомнит науку целительства и всё, что с ней связано". И уже сейчас, в свои пять лет, внучка служила этому лучшим доказательством, потому что её прикосновение несло облегчение лучше всяких лекарств, правда с каждым днем боли возвращались всё быстрее и быстрее.

На влажный от испарины лоб старика легла маленькая мягкая ручка.

— Деда, я больше не могу тебе помочь, — расплакалась девочка. — Стараюсь, а не могу.

— Ничего страшного, Сориточка, — обнял внучку Хьюго, — ты и так мне столько помогала. Просто пришло моё время, я же старый совсем и должен уйти, как это происходит со всеми стариками.

— Но я не хочу!

— Так устроен мир, моя хорошая. Люди рождаются, живут, а потом умирают, таков закон природы.

Фрида, бессменно ухаживающая за хозяином, увела плачущую девочку в дом, а её место занял Гвидо, чтобы не оставлять друга одного.

— Извести Элению и Эрика, — прошептал де Гривз, — пусть поторопятся с возвращением из столицы, чувствую, что мне недолго осталось.

— Они уже в пути, — успокоил товарища Умник. — Выехали еще вчера, к вечеру будут.

— Все распоряжения я отдал. Завещание заверил барон Керра, как мой духовник. А тебе, друг, я оставляю наше главное наследство — Анну-Сориту. Береги и защищай её.

— Клянусь. Ты, главное, держись, Хьюго.

— Постараюсь, хотя сил уже никаких не осталось.

Де Леи успели вовремя. Все, кто знал и чтил Хьюго де Гривза, успели с ним попрощаться и поздно ночью, когда по обычаю рядом с умирающим остались лишь члены семьи, Великий Целитель Ирии тихо умер. Никто, кроме маленькой девочки, сидевшей в окне и смотревшей на беседку деда, не видел, как появилась Пресветлая и забрала с собой душу умершего, светившуюся ярким белым комочком.

"Прощай, дедушка, — прошептала Анна-Сорита. — Я никогда тебя не забуду. Позаботься о нем, Пресветлая, пусть ему будет у тебя хорошо".

Похоронили Хьюго на территории лечебницы рядом с женой, соорудив парный памятник, где по завещанию де Гривза выбили эпитафию: "Цените жизнь, любите её и защищайте, как делали это мы, Хьюго и Тарна де Гривз".

Глава 31.

Новый год в Ирии праздновался в последний день зимы. По обычаю, в каждом доме к празднику готовили богатый стол, все обменивались подарками и славили Пресветлую, как главную богиню Герданы. Но главным действом в новогоднюю ночь были фейерверки. Разноцветные гигантские шары, цветы и сполохи до утра расцвечивали небо Аруны, вызывая крики восхищения всего народа. Чтобы упорядочить это мероприятие, король Грей ещё в начале своего правления издал указ о том, в какой очередности должно вспыхивать небо над Аруной. Сигналом для этого служил магический колокол на башне Академии магов. Первыми запускали фейерверки ремесленные пригороды, затем по сигналу магов наступала очередь купеческих рядов и рынков, за ними шла очередь больших торговых домов. Вновь звучал сигнал и по очереди начинали запускать фейерверки дворянские дома, стараясь перещеголять друг друга вычурностью и сложностью рисунка на небосводе. Завершал праздник королевский фейерверк, после которого на площадях столицы до утра шумел карнавал масок. А на следующий день все желающие отметить понравившийся фейерверк бросали в специальные корзины, выставленные перед королевским дворцом, записки с названием понравившегося фейерверка. Подсчитывала и оглашала победителя Королевская Академия магов.

Сама Академия в праздничном действе участия не принимала, потому что считалось — маги и так это умеют делать лучше всех. Но своим студентам и преподавателям подзаработать в новогоднюю ночь Ректор не возбранял. И потому уже с начала зимы возле главного входа в Академию постоянно толпились представители всех участников ночного представления, предлагая немалые суммы студентам за создание очередного воздушного шедевра. Ректор, справедливо опасаясь авантюрности молодых магов и стараясь уберечь столицу от разрушений, издал собственный указ, где к каждой группе, готовившей фейерверк, прикреплялся преподаватель-куратор, который направлял все задумки молодежи в безопасное русло.

Накануне Нового года на большой кухне особняка де Леев зрел заговор.

— В этом году и мама, и папа курируют фейерверки своих студентов, — тихо говорил Анне-Сорите Гвидо де Шарон. — А это значит, что вечером Нового года их не будет.

— Во что ты втравливаешь ребенка? — шепотом возмущался толстяк Грум. — Ей только восемь лет.

— Ш-ш-ш, — закрыла ему рот ладошкой Анна-Сорита. — Всё будет хорошо. Я так давно хочу свой фейерверк, а тут такой случай, родителей не будет, а деда Умник мне поможет всё правильно сделать.

— Чтобы ты знал, — грозно зашипел Гвидо, — я две недели уговаривал внучку отказаться от этой идеи. Так она пригрозила, что если я ей не помогу, то она всё сделает сама. Что мне оставалось?