Черноморский призрак

— Не лучше, Ваше высокопревосходительство. У меня, помимо пушек, есть еще дальномеры. Это новые оптические приборы, собранные нами уже в Одессе, и позволяющие с высокой точностью определять расстояние при наличии хорошо заметных ориентиров. При стрельбе по морским целям — вообще прекрасная вещь. Правда, весьма габаритная и тяжелая. Поэтому дальномер установлен на повозке. Но может быть задействован немедленно по прибытию на позицию. Имеющиеся семь орудий делим на три части. Одна батарея из трех орудий — своего рода засадный полк. Делаем для нее хорошо укрепленную позицию на причалах Практической гавани. Возводим каменный бруствер и обкладываем его мешками с песком, чтобы ядра вязли, и не выбивали каменную крошку. Причем выглядеть это должно, как обычный люнет, предназначенный для укрытия пехоты. Я уверен, что в Одессе полно английских и французских шпионов, поэтому скрыть подготовку не удастся. На все глупые вопросы будем отвечать, что делаем люнет для противодействия высадке десанта в гавани. Выглядит вполне правдоподобно. Пушек там быть не должно до самого последнего момента. Пусть ожидают где-нибудь поблизости, хорошо укрытые от нескромных взоров.

— А почему именно Практическая гавань?

— Это самое удобное место для бомбардировки города. Не знаю, как бы действовали французы, будь они одни, но если сюда придут англичане, то не откажут себе в удовольствии пострелять по городу для создания паники. Вспомните печально известное копенгагирование, которое они учинили. А позиция напротив Практической гавани — самая удобная для этих целей. Вот мы и поймаем джентльменов.

— Интересная идея... И на этой батарее будет этот ваш новый прибор для измерения дистанции?

— Да. Батарея, едва заняв позицию, сможет открыть точный огонь. На молу Практической гавани, насколько я понял, тоже устанавливают батарею?

— Да там не батарея, а одно название. Четыре старые пушки, которые раньше использовали в порту, как причальные тумбы. Единственная надежда на то, что они могут вести огонь калеными ядрами.

— Пусть эти пушки там и остаются, как приманка. Могут даже выстрелить один раз. Но после этого все люди должны срочно покинуть мол и присоединиться к нашему засадному полку. Желательно, чтобы они заранее ознакомились со своей основной позицией и с новыми пушками, с которыми предстоит работать. Я могу встретиться и поговорить с командиром этой батареи?

— Можете. Командир шестой батареи прапорщик Щеголев. Если устраивать засаду в этом месте, то конечно лучше, чтобы он заранее досконально все выяснил... Однако, сколько времени потеряли из-за одного мерзавца... Ладно, это к делу не относится. А остальные четыре орудия?

— Делаем из них две кочующих батареи по два орудия. Южнее Карантинной гавани, на Малом и Большом Фонтане, а также севернее Пересыпи надо подготовить для них несколько позиций с земляным бруствером, чтобы орудия могли быстро вступать в бой после прибытия на место. Благодаря дальномеру, они смогут вести точный огонь на большой дистанции, обстреливая наиболее важные цели. Стационарные батареи из старых пушек лучше вообще не задействовать до высадки десанта. Все равно, их дальность стрельбы недостаточна. Вряд ли англичане и французы подойдут слишком близко к берегу. Зато, если попытаются высадить десант, тут наш антиквариат времен взятия Измаила и встретит их картечью. Противник же не сможет вести огонь из опасения задеть своих.

— Согласен. От этого старого хлама толку не много. Только картечью по десанту на малой дистанции.

— Это не все, Ваше высокопревосходительство. Батареи старых пушек где стояли, пусть там и стоят. Сдвинуть их с места весьма проблематично, да и не нужно. Единственно, что я бы посоветовал, так это замаскировать их. И чтобы орудийная прислуга поблизости не показывалась. Во всяком случае, в военных мундирах. Одновременно с этим можно создать ложные батареи, поставив там деревянные муляжи пушек. И чтобы орудийная прислуга время от времени мелькала. Будьте уверены, неприятель сначала попробует провести разведку. Точно так же, как англичане сделали в Севастополе. Послали пароход, чтобы всего лишь любезно известить нас о своем визите в Черное море. Прекрасная отговорка для тех, кто хочет вблизи рассмотреть береговые укрепления Севастополя.

— Да, но ведь тогда не было войны с Англией. И формально англичане действовали в пределах существующих правил, ничего не нарушая своим визитом, и не рискуя. А сейчас официально объявлена война. Как они здесь появятся, чтобы беспрепятственно все разузнать?

— Не знаю, как будут действовать адмиралы Дандас и Гамелен, но лично я бы на их месте нашел какой-нибудь благовидный предлог, чтобы появиться в Одессе. Например, отправил парламентера, чтобы предложить отпустить всех английских и французских подданных, являющихся некомбатантами. Возможно такое? Вполне! И не нарушает принятых правил. Это первое, что на ум пришло. При желании можно еще что-нибудь придумать.

— Да уж... И ведь не скажешь ничего против. Все приличия соблюдены... А сами собираетесь действовать из Карантинной гавани?

— Да, Ваше высокопревосходительство. Выходить из порта нет смысла. Если будет такая же погода, как сегодня, то вести прицельную стрельбу в качку не получится. Мы будем впустую разбрасывать дефицитные бомбы. Зато при стрельбе из гавани точность стрельбы резко возрастет. Да и мол нас в какой-то степени от ядер прикроет. Кроме этого, английские и французские купеческие суда могут помешать неприятелю вести ответный огонь.

— Ох, и пройдутся по Вам английские и французские газеты, Юрий Александрович!

— Пусть проходятся. Зато, если это хоть как-то поможет разгромить врага, то я согласен быть дежурным блюдом у английских и французских газет...

В общем, поговорили мы с генералом весьма продуктивно. Обрадовало то, что он не стал навязывать своих офицеров в качестве командиров батарей, справедливо рассудив, что они будут только мешать, не зная толком матчасть. Тем более, орудия официально не приняты на вооружение. Не дай бог, что случится, крайнего найдут быстро. А так — опытные стрельбы новых образцов до принятия на вооружение. Причем силами заводского персонала. Все приличия соблюдены. Встретился я также с прапорщиком Щеголевым — героем обороны Одессы в моей истории. Хотя он об этом еще не знает. Молодой парнишка, недавно закончивший кадетский корпус. Горит желанием послужить Отечеству. Вот мы ему в этом и поспособствуем. Если Щеголев в моей истории сумел четырьмя древними пушками создать проблемы господам цивилизованным европейцам, то сейчас и подавно. Я ведь знаю, что основной удар противника придется на шестую батарею, находящуюся на Практическом молу. Вот и подготовим господам цивилизованным европейцам здесь сюрпрайз. А Щеголев со своими артиллеристами в этом помогут. Не буду отнимать у героев славу. Они ее честно заслужили.

Наконец-то пришли и хорошие новости. Нас все же наградили. Но, как сказал с усмешкой Обручев. за все с гамузом. Баловать не стали. Дали только по Станиславу мне, старшему помощнику и старшему механику. Мне вторую степень, им третью. Остальные штурмана и механики, а также некоторые матросы, машинисты и кочегары получили солдатский Знак отличия военного ордена четвертой степени. Остальные — медали. В принципе, за пост Святого Николая. Пицунду и Синоп, а также два затрофееных турецких парохода, маловато будет. Но не спорить же с Николаем Павловичем. Тем более, неизвестно, под каким соусом ему подали информацию. Вот с призовыми деньгами за турецкие пароходы проблем не было. Выплатили довольно быстро. Не бог весть какое богатство, но тоже на дороге не валяется.

И вот настал этот день. На горизонте появился дым. Ганс, летавший ночью на разведку, подтвердил, что к Одессе приближается английский пароходофрегат Фьюриос. Формально — эвакуировать английского консула, а также всех иностранцев, которые пожелают покинуть Одессу. На самом деле — провести разведку побережья и выяснить силы береговой обороны. Все, как в истории моего мира. Пока что заметных отличий нет. Фьюриос уже обнаружен, но пока еще не знают, кто это. Ничего, недолго ждать осталось...

Ганс продолжает наблюдать за противником, держась на высоте в пятьсот метров и давая мне хорошую картинку. Новый английский колесник, три мачты, одна труба, шестнадцать пушек. Может развить ход до десяти узлов, если справочник не врет. К сожалению, трогать его нельзя. Англичане и так поднимут вой, обвинив нас в стрельбе по парламентерам. О том, что по шлюпке с парламентерами никто не стрелял, а сам пароход приблизился к берегу с целью собрать информацию о системе обороны, об этом просвещенные мореплаватели скромно умолчали. Не думаю, что сейчас будет по-другому. Но поскольку сделать пока ничего нельзя, остается только наблюдать.

Фьюриос подходит к рейду Одессы и спускает шлюпку, которая направляется ко входу в порт под белым флагом. Пока все идет по задуманному плану. На молу парламентеров уже ждут. Расстояние от причала, где стоит Лебедь, небольшое, поэтому всем, кто находится на палубе, хорошо видно, как шлюпка подходит к молу и идут переговоры. О чем — пока неизвестно. Но много времени это не занимает, и вскоре шлюпка отправляется обратно. Команда стоит на палубе, наблюдает за всем этим непотребством и делится впечатлениями.

— Обнаглели вконец англичане. Ведут себя, как дома.

— А с чего бы это они парламентеров с белым флагом прислали? Что им надо?

— Да скорее всего, хотят все высмотреть, прикрываясь белым флагом. Такие фокусы вполне в их духе.

— Похоже.. А пальнуть по ним нельзя? Наши пушки достанут. Белый флаг ведь только на шлюпке! На пароходе его нет.

— Увы, нельзя... Англичане только этого и ждут. Им наплевать на этот колесник, даже если мы его утопим. У короля много! В данном случае, у королевы. Один наш выстрел, даже холостым, и нас сразу же обвинят в стрельбе по белому флагу. Попомните мои слова.

— А все-таки, зачем они приходили? Ведь о чем-то там, на молу, с ними разговаривали.

— Скоро узнаем...

Дальше все происходит, как и в моей истории. Шлюпку поднимают на борт Фьюриоса, и он приближается к берегу. Зачем — догадаться нетрудно. Береговые батареи, на которых стоят те самые пушки, что времен Очакова и покоренья Крыма, делают несколько холостых выстрелов, не причиняющих англичанам никакого вреда. Тем не менее, Фьюриос разворачивается и старается побыстрее выйти из зоны поражения. Дело сделано. Русские варвары открыли огонь по парламентерам, снова явив всему миру свою варварскую сущность.

Я же смотрел вслед уходящему Фьюриосу и улыбался. Все прошло так, как мы и задумали на нашем импровизированном военном совете. Моя мерзопакостная натура, прошедшая закалку и отточенная в Отделе специальных операций Космофлота, не позволила пустить все на самотек. Поэтому предложил Остен-Сакену одну идею. И генерал, подумав, ее одобрил. Поскольку ничего, что обычно трактуют, как урон чести, она не содержала.

Абсолютной уверенности в том, что ситуация повторится один к одному, у меня не было. История уже значительно изменилась. И что придет в голову адмиралам Дандасу и Гамелену, не известно. Но в том, что либо англичане, либо французы вскоре здесь появятся с целью провести разведку, ни Остен-Сакен, ни Новосильцев, ни я не сомневались. Вопрос был лишь в том, как именно они это сделают. Наиболее вероятными выглядели три варианта. Первый вариант предполагал ситуацию, когда англичане и французы не станут заморачиваться какими-то хитромудрыми планами, а просто направят несколько быстроходных паровых кораблей с заданием обстрелять Одессу с дальней дистанции и засечь места, откуда будет вестись ответный огонь. В связи с этим я предложил на каждой ложной батарее держать хотя бы одну плохонькую пушку, чтобы она своими выстрелами демаскировала позицию. Основные же батареи должны молчать. Тем более, на большой дистанции от них все равно толку нет. Второй вариант предполагал повторение ситуации с вежливым визитом, как в Севастополе. Англичане, или французы направят один корабль в качестве парламентера с каким-то предложением, пусть даже и надуманным, но будут вести себя прилично, как и полагается парламентерам. В этом случае и мы не предпринимаем никаких агрессивных действий. А даем возможность обнаружить нашу береговую оборону, которая должна быть хорошо видна с моря. То есть ложные батареи с деревянными макетами пушек. Издалека все равно нельзя отличить покрашенное черной краской дерево от чугуна. Приманкой будет шестая батарея с четырьмя настоящими пушками, расположенная на молу Практической гавани. Шлюпка с парламентером, скорее всего, направится именно сюда. А чтобы сэры, или мусью сильно не наглели, при попытке войти в гавань шлюпке преградят дорогу наши баркасы с вооруженными солдатами. Правда, тоже под белым флагом. Выслушаем, с чем гости пожаловали. Пообещаем подумать. А может сразу пошлем по нужному адресу. Здесь зависит от того, с чем пожалуют. И пожелаем счастливого пути, пока ветер без камней. Но это в том случае, если гости будут вести себя прилично. Третий вариант предусматривал неприличное поведение гостей. Если в процессе выполнения парламентерских функций они начнут их трактовать так, как им выгодно, и совершать какие-то непотребства, то в этом случае ограничимся холостыми выстрелами с ложных батарей, чтобы опять таки дать возможность их обнаружить. После чего дадим возможность удрать, ограничившись демонстрацией своего неудовольствия столь неприличным поведением. Конечно, возможны были и другие варианты. Вплоть до внезапной атаки всем соединенным англо-франко-турецким флотом. Но их сочли маловероятными. Как оказалось, незваные гости предпочли третий вариант.

Когда Фьюриос удалился на значительное расстояние и стало ясно, что больше ничего интересного не будет, решил нанести визит в управление порта. Там уже должны знать, что именно было нужно джентльменам. Так оно и оказалось. У входа в здание встретились с Новосильцевым, который лично разговаривал с парламентерами, и выражение его лица было очень далеко от благодушного. На мой ироничный вопрос, какого вида стеклянные бусы предложили русским дикарям господа цивилизованные европейцы, Новосильцев ответил пространной речью с обильными вкраплениями специфической флотской терминологии, характеризующей англичан, как недостойных представителей homo sapiens.

Выпустив пар, Новосильцев немного утих, и предложил пройти к нему в кабинет. А в кабинете, не чинясь, выставил на стол бутылку коньяка и два бокала, плеснув в каждый от души.

— Присаживайтесь, Юрий Александрович! Мне сейчас необходимо успокоиться. А то, еще дров наломаю.

— Тогда, за нашу победу над коварным врагом. Георгий Вадимович!

— Да, Вы правы! За победу!

Коньяк подействовал благотворно, и Новосильцева отпустило. Дальнейшая беседа пошла в спокойном тоне.

— Юрий Александрович, Вы, часом, не провидец? Ведь все произошло именно так, как Вы говорили!

— Увы, Георгий Вадимович, разочарую Вас. Сим даром не владею. Всего лишь умею анализировать прошедшие события, и на основании этого в какой-то степени прогнозировать дальнейшие. Англичане и французы вполне предсказуемы. Именно поэтому мне удается предугадать их действия. А что этим визитерам было надо?