Темный Принц: И между светом и тьмой лежит тень

— Авроры, арестуйте этого человека! — приказал директор, и Дэймон тотчас же ощетинился, выхватывая из рукава палочку.

— Ни в коем случае, — прозвенел женский голосок.

Танцующей походкой из-за спины министра вышла Тонкс и продемонстрировала стражам порядка круглый черный медальон у себя на шее. Тот, кто хоть однажды был аврором, никогда не забудет этого амулета — символа власти Главы Аврората.

— Это же преступники! — не сдавался Дамблдор. Сам он находился в невыгодном положении. Если бы он решился бросить проклятие, оно неминуемо бы пролетело над головами учеников. Он не мог так рисковать.

— Где? — абсолютно натурально удивился Малфой. — Лорд Марволо-Риддл — мой старый друг. У Министерства нет претензий ни к нему, ни к его вассалам.

— Несколько часов назад Визенгамот предал амнистии все преступления десятилетней давности, — в руках Тонкс был свернутый пергамент с министерской печатью.

— Пойдем домой, сынок, — шепот Темного Лорда показался оглушающим в абсолютной тишине.

Дэймон покорно кивнул, и две темные фигуры первыми направились к границе антиаппарационного барьера.

— Дэймон! — пронесся над полем отчаянный женский крик. Юноша вздрогнул, но не остановился.

Краем глаза Сириус увидел, как Лили разрыдалась на плече у мужа.

— Ну уж нет, — пророкотал знакомый голос. — Вы так просто не уйдете. Avadaanimus! — страшные слова рассекли воздух, и мерцающий черный луч врезался в беззащитную спину одного из уходящих магов.

— Рег! — в панике вскрикнула темноволосая женщина, бросаясь к оседающему телу.

— Регулус! — рядом тут же вырос потрясенный Дэймон. — Нет, слышишь, не смей! — он рухнул на колени рядом с проклятым.

Сначала Сириус решил, что сошел с ума. Но когда Беллатрикс обняла за плечи высокая блондинка, а по знакомому бледному лицу покатились слезы, он понял, что все это реально. Все происходящее реально. Это его брат там лежит на зеленой траве! Это Регулус умирает!

Его мир рухнул в одночасье. Ему лгали. Брат был жив все эти годы. И сейчас он проклят позорным ударом в спину. Сириус почувствовал, как темнеет перед глазами, а кровь набатом стучит в ушах.

Тихий звон стали заставил его глаза распахнуться. Дэймон извлек из ножен свой клинок и занес его над судорожно корчащимся телом.

— Быстрее, пожалуйста, — это шипение просто не могло принадлежать человеку. — Пока от меня еще хотя бы что-то осталось!

"Avadaanimus" -проклятие, убивающее душу. Регулус должен был погибнуть мгновенно.

— Постойте, мой Принц, — Беллатрикс схватила Дэймона за руку. — Здесь есть тот, чье право выше. Отпущенный его рукой, Регулус наверняка упокоится с миром.

На лице юноши проступили желваки, но он опустил меч.

— Отреченный из рода, Сириус Арктурус Блэк, я взываю к тебе именем твоей крови и прошу тебя облегчить муки твоего брата.

Сириус так и не понял, когда успел выбраться с трибуны. Он шел словно сквозь воду, и она смывала с него шелуху пролетевших лет. Все наносное, влияние наставников и друзей, ценности и убеждения улетали прочь, обнажая саму его суть.

Когда он остановился у тела умирающего брата, то уже знал, что нужно сделать.

Он принял из рук Дэймона благородный клинок, обхватил рукоять обеими руками, опустив острие вниз, и упал на одно колено возле умирающего.

Синие, как у него самого глаза, широко распахнулись и остекленели, неподвижно глядя в небо.

— Покойся с миром, брат мой, — он выдернул клинок из тела, не обращая внимания на кровь, которая заливала его одежду и руки. Здесь, сейчас, ничего не имело значения кроме пугающей пустоты в груди и этих мертвых глаз.

Сириус склонился к лицу брата и коснулся его лба прощальным поцелуем. Из сжатой в предсмертной агонии ладони выпал перстень и покатился по мокрой от крови траве.

Сириус инстинктивно схватил его и собирался надеть на свой палец, когда чья-то рука удержала его.

— Если ты оденешь перстень, то станешь главой рода Блэков и займешь его место рядом со мной, — серьезно взглянул на него Дэймон.

Сириус бросил последний взгляд на тело брата и решительно надел перстень на палец. Дэймон провел рукой по лицу и накрыл его ладонь своей. Сириус вздрогнул, когда по телу прокатилась волна магии.

— Принято, — коротко кивнул Дэймон.

Сириус закрыл глаза, зная, что мертвое тело у его ног обхватило черное пламя, которое подчиняется только воле главы рода Блэков.

— Лорд Блэк, я заявляю о своем праве на месть, — Беллатрикс опустилась на одно колено у его ног.

— Лорд Блэк, я заявляю о своем праве на месть, — Дэймон зеркально повторил ее движение, бросив на Сириуса предостерегающий взгляд.

Сириус обреченно закатил глаза. Теперь он, как глава рода пострадавшего, обязан либо отомстить за его смерть сам, либо передать это право кому-то еще.

Синие глаза окинули взглядом замерших учеников и преподавателей и остановились на довольной ухмылке бывшего начальника.

— Я признаю твое право, Дэймон, — помимо его воли шепнули онемевшие губы в стремлении навсегда стереть эту ухмылку.

Дэймон поднялся на ноги одним пружинистым движением и стремительно направился в сторону застывшего аврора.

— Я, Дэймон Поттер Марволо-Риддл, силой своей магии вызываю тебя, Аластор Грюм, на дуэль чести во имя расплаты за бесчестно отнятую жизнь.

Вокруг противников вспыхнуло огненное кольцо, и Тонкс за его спиной ахнула.

Из этого круга живым выйдет только один.

Сириус услышал, как выругался сквозь стиснутые зубы стоящий рядом с ним Темный Лорд.

Опытный аврор и Темный Принц застыли друг напротив друга и резко сорвались с места, осыпая друг друга ударами.

Это не было красиво или гармонично. Это было борьбой за жизнь, и дуэлянты делали все возможное, чтобы забрать чужую.

Сириус впервые видел Дэймона таким: неприкрыто жестоким, полубезумным, упивающимся боем, смертью. Где-то внутри него довольно потягивалась тьма, глядя на происходящее его глазами.

— Avadaanimus! — выкрикнул Дэймон, возвращая убийце его проклятие. И щит аврора разлетелся вдребезги, пропуская черный луч, питаемый местью и болью.

Грюм рухнул, как подкошенный. Это заклинание было сродни Поцелую дементора, поэтому даже самые темные маги избегали его использовать. Разрушить чужую душу — что может быть страшнее?

Огненное кольцо погасло, и Дэймон, не оборачиваясь, отошел прочь от тела мертвого врага. Он прошел мимо Сириуса, словно не замечая его, и влепил звонкую пощечину Беллатрикс.

Та обиженно взглянула на Дэймона. Тот зло встряхнул ее за плечи:

— Лучшее, что ты можешь сделать для него, это родить мальчика и назвать его Регулусом, дура, — отчаянно воскликнул юноша, и женщина в его руках разрыдалась, пряча лицо у него на плече.

Он несколько раз скользнул ладонью по черным волосам и передал Беллатрикс в объятия мужа.

— Заканчиваем этот фарс, — в голосе Дэймона смешались ярость и обреченность.

Сириус мог только молча смотреть, как из толпы студентов выбрались сначала шесть молодых волшебников. Через мгновение к ним присоединился Снейп и Августа Лонгботтом, поддерживающая за руку Луну. За их спиной вырос Ремус. И пока сторонники света пытались отойти от шока, эта теплая компания быстро присоединилась к ним.

— Я не хотел заставлять тебя делать выбор, Ремус, — отвел взгляд Дэймон.

— А о каком выборе идет речь? — к боку оборотня тотчас прижалась Тонкс. Ремус довольно ухмыльнулся и собственнически обнял ее за талию.

Дэймон посмотрел на них и насмешливо фыркнул.

— Пора домой, — тихо шепнул Темный Лорд, и вихрь портала захватил их.

Сириус нетерпеливо постучал в дверь. Она распахнулась, и на пороге возник почтительно кланяющийся домовой эльф.

— Мы хотим видеть леди Забини, — улыбнулся ему Дэймон.

— Проходите, господа, проходите. Кобби сейчас позовет хозяйку.

Они расположились в уютной гостиной. Но Сириус не мог успокоиться и нервно выстукивал пальцами по столу.

— Мистер Блэк, Дэймон, и что же привело вас в мою скромную обитель? — удивленно прозвенел женский голос.

— Леди Забини, я, Дэймон Марволо-Риддл, прошу вашей руки для моего вассала, лорда Сириуса Блэка.

Красавица изумленно всплеснула руками.

— Элеонора, я люблю тебя, — опустился перед ней на колени Сириус. Он протянул ей бархатную коробочку с обручальным кольцом. — Скажи "да", умоляю!

Женщина подарила ему долгий испытывающий взгляд.

— Ты не собираешься сдаваться, не так ли? — полюбопытствовала она, пряча улыбку в уголках губ.

— Никогда! — пылко подтвердил Сириус. В его сердце вспыхнула надежда.

— Ну что ж, тогда мне остается только согласиться, — чарующе улыбнулась Элеонора, и Сириус понял, что пропал.

Глава опубликована: 10.01.2012

Глава 24. Куда приводит отчаяние

Lux in tenebris.

Свет во мраке.

Дэниэл чувствовал, как вихрь событий подхватывает его и куда-то несет, как сухой лист на ветру. Холод и оцепенение охватили его, стоило Дэймону произнести одно единственное слово. Слово, способное вновь перевернуть его жизнь. "Папа".

Дэймон вернется к отцу, туда, где его дом. Его счастливая улыбка не оставляла им надежды. Отчаянный крик мамы отозвался в его сердце тупой болью. Напрасно, все напрасно. Дэймон не станет перечеркивать десять счастливых лет ради одного, полного хлопот и недоверия.

А потом случилось что-то страшное.

Начальник отца осмелился бросить вслед уходящим магам темное проклятие. Дэниэл не мог понять, откуда взялась такая ненависть, не мог понять приглушенных шепотков вокруг. А затем он увидел брата. Его лицо, застывшее в непроницаемой маске жестокости и боли, его яростные, полубезумные глаза. Этот волшебник не мог быть его братом, надежным, немножко снисходительным братом, глядящим на него с вечной чуть грустной улыбкой!

Этот смертельно опасный убийца не мог быть его братом, но все же... был им.

И только когда друзья Дэймона вырвались из толпы учеников и поспешили к своему лидеру, шепотки "Темный Круг! Это же Темный Принц и его Круг" заставили мир расколоться.

Дэниэл застыл среди руин своей вселенной и беспомощно смотрел на группу людей в темных мантиях.

Дэймон — Темный Принц. Дэймон — сын Волдеморта. Его брат — сын того, кого он должен убить.

Его пальцы судорожно вцепились в лицо, раздирая кожу. Он упал на сидение, сжавшись в комочек и поскуливая от боли.

Этого не могло быть! Просто не могло!

Этот год не мог быть ложью! И эта поддержка! И забота! И любовь! Они. Не. Могли. Быть. Ложью.

Или все же?

Ласковые руки легли на его ладони, отводя их от расцарапанного лица, и Дэниэл встретился взглядом с заплаканными зелеными глазами матери.

Он не помнил, как она отвела его в ИХ комнаты, комнаты, которые встретили его пустотой и молчанием.

Он не помнил вкуса зелья, которое мама ласково уговаривала его выпить, помнил только леденящую безнадежность, которая тяжелым камнем легла на его грудь.

На следующий день он отказался покидать свои комнаты и бездумно блуждал среди разбросанных вещей брата.

Все было на месте, Омут Памяти так и стоял на полке, его книга по зельям с аккуратной закладкой осталась лежать на прикроватной тумбочке. Покинутые вещи, покинутая семья.

Дэниэл горько рассмеялся. Семья? Они никогда не были для него семьей, он же предупреждал об этом! И не скрывал, что однажды уйдет! Только черта с два он к этому готов!

Мокрый нос ткнулся ему в руку, и Дэниэл увидел перед собой грустные желто-зеленые глаза тигренка. Он не выдержал и зарыдал, крепко прижав к себе мягкий комочек шерсти. Тигренок доверчиво заворчал в его руках.

День пролетел незаметно. Несколько раз в дверь стучали, он слышал голос отца и матери, но только глубже зарывался лицом в белую шерсть. Он не хотел никого видеть.

Пару раз появлялся домовой эльф с подносами еды, но Дэниэл практически не притрагивался к ним.

Рассвет застал его аккуратно одетым, собранным и отрешенно-спокойным.

Он погладил на прощание доверчиво льнущего к нему тигренка и решительно вышел из комнаты.

Хогвардс встретил его настороженными взглядами, шепотками и отстраненностью. Никто не смел подойти к нему, да что там! Ученики расступались перед ним, как когда-то перед Дэймоном, и Дэниэл с изумлением понял, что в точности копирует бесстрастное выражение его лица и полную достоинства походку.

Стоило ему войти в Большой Зал, как он тут же оказался в объятиях мамы. Подросток взглянул ей в лицо и мысленно выругал себя. Под опухшими зелеными глазами залегли темные тени, а в уголках губ притаилась горькая складка.

— Прости, — выдохнул он. — Я просто хотел побыть один.

Мама только еще раз сильно прижала его к себе и выпустила из объятий. Дэниэл подарил ей грустную улыбку и направился за свой стол.

Он медленно сел, не обращая внимания на настырные взгляды, и с небрежной элегантностью поправил складки мантии. Вот так, господа гриффиндорцы. Вы не имеете права осуждать меня или указывать мне. Или видеть мою боль. Вы все равно не поймете.

Он наткнулся на сердитый взгляд Рона и чуть покачал головой.

Ничему-то ты не учишься, Уизли. А ведь Дэймон спас тебе жизнь.

Ободряющая улыбка Дина стала благословением, и Дэниэл благодарно кивнул ему в ответ.

Наверное, так и узнают цену друзьям.

Над ним нависла чья-то тень, и Дэниэл поднял голову.

Профессор МакГоннагал протягивала ему лист пергамента. Дэниэл молча принял его и увидел, что это расписание экзаменов.

Точно, экзамены.

МакГоннагал не отводила от него встревоженного взгляда. Дэниэл безмолвно кивнул. Декан вздохнула.

— Я понимаю, что вам сейчас нелегко, но не думаю, что ОН хотел бы, чтобы вы провалили экзамены после напряженной работы.

Сильная ладонь на мгновение сжала его плечо, и МакГоннагал отошла.

"Что ж, пусть будут экзамены", — беззвучно прошептал Дэниэл, встал из-за стола и отправился в свою комнату.

Ему много предстояло повторить.

Дни летели, как в тумане. Он вставал, одевался, ел, учился, разговаривал с родителями и Дином, даже сдавал экзамены, но ему все никак не удавалось стряхнуть с себя оцепенение, словно внутри у него поселилась вечная стужа.

Эта эмоциональная пустота, однако, не мешала ему заметить, как постарел за последние дни Дамблдор, как стали четче морщинки на лице отца, как смахивала со щек невольные слезы мама и перебирала засохшие лепестки тюльпанов, когда думала, что никто не видит.

Ученики начинали собираться. Вот-вот должны были объявить результаты экзаменов, и все разъедутся по домам.

Дэниэл не спрашивал, покинут ли они Хогвардс. Он не хотел уезжать, не хотел покидать комнаты, в которых блуждала тень брата.

В последний день перед отъездом его в коридоре за руку схватила слизеринка, Дафна Грингратс, и потянула на улицу. Там, под раскидистым дубом, сидел на траве Натаниэль и меланхолично считал проплывающие над его головой облака.

— Как ты? — тихо спросила девушка, устраиваясь рядом с ним на траве.

— А ты как думаешь? — огрызнулся Дэниэл. Натаниэль перевел на него понимающий взгляд.