Мой отчим - советский пенсионер

— Зоенька, плохо ты знаешь свою бабку...Но не беспокойся: я десять пенсий не получаю... Но молодость моя досоветская протекала бурно, о большей части своей жизни никогда я никому не рассказывала. Всё подумываю написать воспоминания, и дать тебе почитать, да всё некогда: то мужья мешают, то хозяйство, то капустку и семечки с пирожками бегу на вокзал продавать, то вот расследование добавилось... Но обещаю тебе: рано или поздно обязательно открою тебе историю моей жизни... Она куда как интереснее жалких попыток милого Сёмушки заработать малые советские грошики...Но пока мы должны приложить все усилия, чтобы предохранить Сёмушку от всех опасностей, только ради счастья Грушеньки...

Вот под последней фразой бабушки готова я была подписаться: жалко маму, в кои-то веки счастье встретила, но оно — такое зыбкое...

Ушла бабушка, а под вечер пришел Тарас. Сказала, что неважно себя чувствую, на танцы сегодня не пойду, но, если он хочет меня домой проводить, пусть подождёт. Тарас подождал... Почти час. Потом мы пошли по аллее, мимо клуба и магазинов, присели ненадолго на скамейку, съесть шоколад "Гвардейский", который у Тараса в кармане оказался. Вкусно... Поцеловал он меня в щечку, я не противилась. И не в щечку. Приятно оказалось, даже в ушах зазвенело. Вот я какая... Потом стыдно стало: что же это мы на лавочке целуемся, как дикие люди? И пошел он меня провожать до калитки. У дома снова поцеловал. Да так, что я ответить сумела... Потом весь вечер голова кружилась так, что и думать я забыла про последний разговор с бабушкой. Неужели я влюбилась в простого парня, водителя автобуса? И даже не стремлюсь с ним "разговоры разговаривать", рядом с ним и в тишине, без слов — хорошо, радостно. И петь хочется...

Глава 19

Попрощались с Тараской. Он домой пошел, а я еще у калитки постояла, вслед ему смотрела, да так хорошо и радостно было на душе. Потом слышу, кричат мне:

— Зоя, здравствуйте! С работы пришли? Что же вы и вся ваша семья ко мне николи не заходите? Рада я буду вам завсегда! Вы — мои спасители-избавители, выручили вы меня в ту ночь, иначе я бы замерзла, наверное, босиком-то поздней осенью... Приходите ко мне, пожалуйста, одна я совсем в вашем городе: ни подруг нет, — муж не давал ни с кем дружить, ни родни. Как сирота рязанская...

Смотрю: это Катька из своей калитки высунулась и кричит, горло не жалеет. Жаль девку: молодая еще, а такая уже несчастная и одинокая, надо к ней зайти на днях.

Тем более, что она меня всего лет на пять-шесть старше, найдутся темы общие...

Ужин снова готов: картошечка жареная с грибами и лучком. Сидит отчим на диванчике, довольный такой, Маруську за ушком принеживает и журнальчик почитывает."Вокруг света" под девятым номером сего года. Улыбается мне так-то умиротворённо, и насвистывает! Тут я ему совершенно по-стариковски замечание сделала, не сдержалась:

— Ну-ка, Семён Васильевич, немедля прекращайте в доме свистеть!

— А то что будет, Зоенька? Языка, что ли , лишусь? — отчим иронично так вопрошает.

У меня даже дар речи отнялся: не знать такие вещи только ребёнок не может! Все русские люди знают: в доме свистеть нельзя! Сколько меня бабушка учила: не свисти, Зойка, не свисти...Домового прогонишь, а с ним вместе — счастье, деньги и благополучие уйдут. Только одни глупцы да воинствующие атеисты над приметой смеются...И то — до поры, до времени...

— Денег не будет, дядя Семён...— отвечаю, колеблясь: как бы он меня на смех не поднял, — это же надо, — комсомолка, а такие советы даю старорежимные...— А вслед за копейкой и ваша удача уйдет, счастье сгинет... Горя и пустоты много придёт.

Отчим посерьёзнел, нахмурился даже:

— Правда, что ли? Вот веришь, Зоенька: шесть десятков на земле живу, а про такую примету слыхом не слыхивал, что свистеть нельзя. Всю жизнь в доме насвистываю... Но, может, ты и права: счастье не раз убегало в одночасье прочь, словно лешим унесённое. Пожалуй, не стану в доме свистеть более. А в гараже-то можно, как думаешь? Или это правило и на гараж, и весь двор распространяется?

Растерялась я, — не знаю про все владения домового. Только уверена, что он и впрямь есть: очень многие женщины его видели перед войной, и все в один голос уверяют, что слышали его хриплое: "к ху-у-у..." в ответ на вопрос: "зачем пришел?"...

— Не знаю, — отвечаю. — Дядя Семён, слушай: ты ведь смеёшься надо мной, похоже?

Тут отчим захохотал оглушительно, как хороший экскаватор... А потом начал мне рассказывать, что он только что про свист статью прочёл, оказывается. В журнале "Вокруг света" помещена статья некоего Георгия Польского под заглавием "Необыкновенный язык". Пересказал мне её отчим.

— Вот ты немножко умеешь свистеть, Зоенька, я уж слыхивал в Тихорецке, там ты на улице высвистывала "Подмосковные вечера", да так-то ладно... Вообще, многие люди умеют свистеть, некоторые свистят виртуозно, но вряд ли кому-нибудь приходило в голову использовать свист как средство для разговора. Мы можем свистом окликнуть человека, подать сигнал, но разговаривать по-настоящему с помощью свиста никто из нас не умеет. Но жители острова Гомера, из группы Канарских островов, обладают такой способностью. На острове много скал и ущелий, непроходимых лесов, а дорога главная — всего одна, она соединяет между собой многочисленные островные поселения, которые живут почти дикой жизнью, без техники, без телефона и света. В повседневной жизни обитатели острова говорят на диалекте испанского языка. Но если им надо передать нечто срочное человеку, отстоящему на несколько километров, он применяет испанский язык в переложении на свист. Язык свиста изобрели здесь во времена незапамятные; во всяком случае, когда испанские войска в начале ХV века завоевали Канары, они обомлели, услышав, как общаются между собой местные племена гуанчес. После способы разговорного свиста испанцы адаптировали к испанскому, назвав язык свиста "сильбо", а "свистуна" — "сильбадором". "Свистун" прижимает кончик языка к зубам и начинает свистеть, одновременно произнося слова почти так, как во время обычного разговора. Иные сильбадоры кладут в рот один или два пальца; некоторые используют ладошки как рупор-усилитель звука.

— Ух, ты! -не удержалась я. — Как интересно! Никогда подобного не слыхивала! Вот додумались: слова свистеть, словно птицы какие...

— Нет, они не как птицы свистят. Громче! Французский путешественник Андрэ Класс, проживший на острове несколько месяцев, изучил сильбо. По его свидетельству, сильбадоры (как мужчины, так и женщины) свистят очень сильно. Якобы свист островитян мало чем отличается от... паровозного гудка! Вот почему сильбадор может легко разговаривать с собеседником, находящимся от него в 5 — 6 километрах. Андрэ Класс заявляет даже, что рекорд "дальнобойности" сильбо равен 11 километрам. "Преувеличение", скажешь? А ты прими во внимание не только громкость свиста, но акустику в условиях горной местности. Почти готов поверить!

— Дядя Семён! И зачем ты мне всё это рассказываешь? Про прекрасный остров в гряде сказочных Канарских островов, про путешественников-французов, про давно смешавшихся кровью с испанцами мифических гуанчес...Зачем? Расстраиваюсь я немножечко от таких вот историй...Знаешь почему: мир так прекрасен и удивителен, так хочется везде побывать, познать другие культуры, увидеть иной рисунок созвездий, забраться на вершину пирамиды в Южной Америке, — их теокалли называют в науке, пробежаться по незнакомым травам...А мне никогда этого не увидеть! Так зачем душу травить, дядя Семён? И в доме больше не свисти!..

Сама не ведаю, отчего так меня расстроил рассказ о "свистунах" Гомера...

— Не буду больше свистеть, Зоенька...— отчим закивал улыбчиво, но вроде бы без насмешки. — А насчет "мир повидать" — почему бы и нет? Если ты этого хочешь?

— Что же Вы мне, Семён Васильевич, сказки про "белого бычка" рассказываете? Кто меня за границу пошлёт? Тем более, в западную страну? Одно дело — ГДР, Чехословакия, Польша, — туда еще возможно попасть, даже на работу устроиться где-нибудь при воинской части. Одна "девочка" с нашей почты завербовалась на работу в ГДР, письма при воинской части сортирует и посылки принимает-отправляет. Это еще до меня было... Но уже Канары ваши, — недоступны напрочь!

— Не скажи, Зоя, — дядя Семён стал вдруг загадочен, прищурился, как мудрый сфинкс египетский, — времена меняются... Но и в наши дни наступило улучшение международной обстановки, особенно после фестиваля молодежи и студентов. Есть надежда, что ты сможешь все-таки посмотреть мир, а я тебе в этом помогу...

Право слово: он нисколечко не шутил! Да только не слышала я, чтобы "наших людей" отправляли в турпоездки на Запад...Вот Владлена Карповна ездила в прошлом году по профсоюзной линии в турне по Средиземноморью, но одно дело — начальница почты, и другое — Зойка -молодая недотёпа...Или дядя Семён намекает, что с деньгами — всё можно? Не понимаю я его двусмысленностей...

— Кстати, Зоечка, — продолжал гнуть своё отчим, — продолжаешь ли ты регулярно ходить на приём медицинский к Марье Сергеевне? Поверь мне, это очень важно!

— Хожу, когда велит, — недовольно ответила я. — Но зачем? Я уже почти и не кашляю, и бронхит мой почти больше "не хрюкает" в груди, так что же мне зря время доктора занимать? Недавно ненароком в карточку глянула, и такое там увидела...Почему она мне в карте пишет воспаление лёгких, когда у меня и бронхита сейчас почти нет? Я же чувствую по своему состоянию, что почти здорова!

— Зоя, так надо, — ответил отчим, и посмотрел на меня, как директор на двоечницу.

Ну, думаю, надо так надо, только зачем бесконечные КУФы и электрофорезы назначать? Спасибо еще, что инъекций не велят делать. А карте я видела слово: "стрептомицин"... Получается, что врачиха "рисует" мне проводимое лечение...

Мама пришла. Сказала, что через десять минут к нам Катька ужинать придёт. Я, признаться, удивилась: оказывается, она и к мамке на улице прицепилась с своими приглашениями, а мама не устояла: позвала Катьку к нам ужинать. Зачем?

Катька явилась вскоре, да не пустая: принесла котятам сметанки, маме и дяде Семёну — бутылку хорошей водки, а мне, как "маленькой", — "Алёнку" — шоколадку...

Еще вытащила из матерчатой, из лоскутков пошитой сумки, трехлитровую банку огурчиков с сладким перчиком, и литровую банку малинового варенья, "чтоб добрые хозяева не болели по зиме..." Одним словом, гостья с "приданым"... Наверное, теперь она будет ходить к нам недели две подряд, помогать съесть принесённое... С другой стороны, Катька, может, испытывает к нам благодарность... Или скучно ей сидеть одной в четырех стенах, на потолок плевать...

Дядя Семён от неожиданного подарка не отказался, как ни странно. Откупорил бутылочку принесенной Катькой "Столичной", налил всем по полной рюмке, а мне — половинку, как "неопытной". Попутно объяснил, что в далёком 1938 году в СССР была зарегистрирована рецептура и торговый знак водки "Столичная", однако, выпускать водку начали лишь через несколько лет, в 1941 году первая бутылка "Столичной" была выпущена в блокадном Ленинграде. Удивились мы несказанно: в блокаду в городе Ленина и Петра водку гнали? Кто бы мог подумать...

Покушали с аппетитом, выпили немного, по три рюмки, выслушали лекцию отчима о происхождении водки. Катька ему внимала, рот раскрыв.

— В России-матушке первая "живая вода" появилась в далеком XIV столетии. Привезли её князю Димитрию Донскому генуэзцы, но то была еще не водка в нашем понимании, — скорее, спирт напоминала та субстанция... Согласно преданию, около 1430 года монах Исидор из Чудова монастыря, находившегося на территории Московского Кремля, создал рецепт первой истинно русской водки. Имея образование и обладая винокуренным оборудованием, он стал автором нового алкогольного напитка, называемого тогда "хлебным вином", в отличие от прочих вин. Собственно термин "водка" возник лишь при императрице Елизавете Петровне. А была водка сперва 38-градусной, не то, что сейчас. Ныне она разной бывает, но не менее сорока градусов... Лучшей водкой называется наиболее безвкусная, именно её-то именуют "чистой как слеза"...

— Какой Вы — умный, Семён Васильевич! — воскликнула Катька вполне искренне, — как лектор настоящий! Вот к нам на работу приходил лектор из общества "Знание", читал лекцию о вреде курения для женщин, — так мы все уснули от его лекции... Вам бы в народ, — образовывать! Вы простите, кем работали до пенсии?

— Так забойщиком, — ответил лукавый отчим. — Но не всегда, конечно. Приходилось по молодости лет и лекции читать, вы угадали, Катюша... Только в шахте платят больше, так и отошел от тех лекций...Я с серьёзной наукой связан не был, а так, — баловство одно... По характеру я — человек простой, мне и под землей легко было...

Уходила Катька от нас неохотно, но благодарила сердечно за подаренные часы семейного уюта. Приглашала нас всех в гости с ответным визитом. Особенно меня просила приходить: оказывается, в ту ночь, когда Катька у нас ночевала, мать зачем-то ей шепнула, — видно, шутя, что я гадать на картах умею, бабушка научила. Только разве же это гадание серьёзное, — карты бросать играючи? Не цыганка я... Но, однако, пообещала я зайти к Катьке на днях и "карты бросить", -уговорила она меня.

Дни потянулись зимние, грустные. Снега немного выпало, но ветры порой дули пронизывающие. Кашель мой то уходил, то возвращался. На работе жизнь текла по-прежнему: рутина она и есть рутина.

Несколько раз сходила к Катьке-соседке, оказалось: с ней очень приятно общаться, и лет ей — всего двадцать четыре. Весело с ней. Упросила-таки она меня погадать: ну, нагадала ей червового короля "на подходе", а только где он, тот прекрасный король? Но карты редко обманывают. Во всяком случае, реже, чем люди, а я Катьку не обманывала, только карты прочла.

Котята подрастали, особенно мой Мотька, — научился кататься на гардинах. Это его умение мы с дядей Семёном старательно скрывали от мамы: строгая она у нас. Несколько раз за пару недель дядя Семён отлучался, но возвращался, как правило, уже к вечеру.

Один раз было маленькое деликатное происшествие: дядя Семён пришел на почту получать почтовый перевод из города Горького, от некоей Катерины Малафеевой. Судя по всему, той самой студенточки, которая ему письмо присылала и живет в его квартире. Несколько растерялся отчим, увидев моё личико в стеклянном окошечке, но я без родственных разговоров перевод выдала, без озвучивания перед всем коллективом нашего с ним родства, даже побурчала Ксантиппою, стреляя глазками: "Что же это Вам, гражданин, такие крупные суммы зараз шлют? А вдруг на почте проблемы с наличкой? Тогда приходится деньги заказывать... Иные товарищи по несколько дней своих денег ждут...Сообщите своим отправителям, пусть дробят на части такие суммы..." Дядя Семён не сразу понял, что я шучу, строю из себя конторщицу-бюрократку. Потом понял, улыбнулся, глазами поблагодарил, — и домой...

Перевод был — на крупную сумму. В графе: "для письменных сообщений" написано: "Это — за шесть месяцев". И все. Сумма — семь тысяч двести. Прилично. У меня даже других вариантов мысли не возникло, и так ясно: девица выслала отчиму