Вечный - Повелители Тьмы

Жасмин за три дня добралась к границам Леса и совершила разведывательный рейд к небольшой армии. Стала скидывать разведданные.

Мы как раз сидели на полюбившимся нам дереве, и я после второй фотографии едва не рухнул вниз.

— Ну, есть какие-нибудь соображения, что это такое? — спросила Жасмин.

— Да, есть кое-какие, — пробормотал я, разглядывая средства передвижения, на которых люди были доставлены к границам леса. — Нан, ущипни меня.

Девушка с готовностью повиновалась. А пальчики у неё сильные, синяк будет...

— Погляди-ка сюда.

Нан разглядывала недолго.

— Где-то я их уже... — сказала и тут же хлопнула себя по лбу. Мы удивлённо уставились друг на друга. — А ведь и в самом деле видела, в твоей памяти. И что это значит? — даже немного испуганно сказала она.

— Откуда мне знать? Впрочем, предположения есть. Если я сюда провалился в одежде, с мобильником, отчего бы и не попасть какому-нибудь бедолаге как раз на "таблетке"?

— На чём?

— Такие "УАЗики" у нас называются "таблетками". Видно, что модифицирована... облегчена, колёса из чего-то другого, стекло на окнах, фары другие... но "уазик" вполне узнаваем. Всё страньше и страньше... Конечно, "таблетка" довольно проходима, но в Лес на них не полезут. Жасмин?

— Да?

— Не стоит.

— То есть?

— Ты думаешь взять "языка". Не стоит. Давайте дадим равнинникам "зелёную улицу", пусть себе прогуляются до разбитого и сожжённого истребителя, посмотрят на него и обратно.

Жасмин истребовала значение незнакомых терминов, подумала (я, Нан и подключившиеся к дискуссии Дайрим и Валья затаили дыхание), и неохотно согласилась (все с облегчением выдохнули).

— Ладно, — сказала. — Так и знала, что вы не дадите мне порезвиться и весь кайф обломаете. И стоило ходить, чтобы вернуться, не убив ни одного?

— Мне кажется, — сказала Нан, помолчав, — общение с тобой не прошло для нашего Архимага даром.

Я скорчил физиономию "я тут не при чём". Нан почему-то не поверила.

— Хотя я возвращаться пока не собираюсь... — тут Жасмин прервалась. Вернувшись в эфир, сообщила, что спорила с прихваченными из посёлка гостями, которые тоже пожелали глянуть на полусотенный отряд. Поглядев на наше оборудование, доспехи, оружие, вэйри сочли, что грех не пустить это в ход против исконного врага.

— ...Но я их удержу, — добавила Жасмин, судя по голосу, она некоторое время разговаривала на повышенных тонах.

— Славно, — я выдохнул. — Было бы некстати сейчас провоцировать равнинников. Слишком рано.

Когда на следующий день явились к людям, чтобы помочь перебраться на другое место, выяснилось, что бывшие рабы округлились и выпрямились, перестав сутулиться и пряча глаза. Ваэлли потрудилась и исцелила всех кашляющих, заваривала укрепляющие чаи. В общем, "смена руководства" пошла рабам на пользу.

А вот хозяевам пришлось туго. Ошейники, сделанные для них, страдали паранойей. Стоило кому-нибудь отойти в кустики слишком далеко, как обратно он приползал подвывая от боли и лез в ручей, отмываться, к вящему неудовольствию работающих в этом ручье. Если же кто-нибудь из бывших хозяев повышал голос, начинал ругаться, слишком близко приближался к вэйри или просто с недобрыми намерениями бросал взгляды на них, магия ошейника тут же перекрывала ему кислород.

— Пусть лучше останется так, — сказал я на робкий вопрос Ваэлли. — Если ослабить магию, они, чего доброго, сбегут.

Девчонка сердито уставилась на меня, я ответил спокойным взглядом. Целительница отвела глаза первой, пожала плечами.

— Наверное, так надо. Только я никогда такого не пойму, — а в голосе презрение ко мне, угнетателю, поработителю и вообще нехорошему человеку.

Лагерь перенесли без происшествий. После мы вернулись к "горцам" и помогли переехать им.

Старатели работали ещё три дня, а на рассвете четвёртого явились два оплетая от Вальи.

Сначала я их едва не пристрелил с перепугу. Явились из чащи, понимаешь, этакие... "Ходульник", так называлась новая модификация биоробота, отличался ногами особой конструкции, благодаря остроумной комбинации мышц и пружинных костей мог довольно шустро бегать и нести большой груз. Но выглядели "ходульники" сущими чертями на копытах, вкупе с их "рожками" — антеннами и большими "ушами".

Позвонив Валье, я попенял её биороботам за этакую манеру выскакивать. Женщина посмеялась. После я и Нан где-то с час пробовали принесённое.

— Супер!.. Классно!.. — восхищалась Нан. — Зачот!..

Я только посмеивался, хотя тоже был впечатлён. Позвонил Валье и рассыпался в дифирамбах.

Оставив "горцев" и "ходульников", которых так и хотелось переименовать, мы отправились к первому лагерю.

— Ну что, зе-ка, на свободу с чистой совестью? — бодро поинтересовался я, появляясь из кустов. — Первый подходи!.. Так, вижу, меня не поняли. Ты, подойди!

Один из бывших хозяев, в которого попало моё "ты", подошёл, испуганно глядя. Вэйри подобрались. Я кивнул Ваэлли, и она сняла хитрый ошейник, созданный её матерью.

— Пошёл вон, — равнодушно сказал я. — Можешь мяса взять.

— Угу? — человек всё никак не мог поверить в свою свободу, ощупывал шею.

— Пока я не передумал, — сказал я, и человек исчез, словно телепортировался, даже мясо забыл.

— Теперь ты.

Ваэлли освободила второго, третьего... ей определённо нравилось снимать ошейники и наблюдать, как освобождённые исчезают в лесу. Дайрим хмурился. Остальные тоже были не в восторге, как вэйри, так и бывшие рабы.

— Что же ты не спрашиваешь, что будет с вами? — поинтересовалась Нан у Вургера, когда ушёл последний из хозяев. Тот пожал плечами, что-то прохрипел — кажется, это было ругательство. Нан выбросила из рукава биомеч.

— Ну-ка, стой, прямо, — и неторопливо провела клинком по запястьям, щиколоткам, шее...

Раб стоял, пуча глаза. Покачался, неуверенно ощупал горло. Разрезанные кандалы и ошейник валялись в траве.

— Отойди в сторонку, — сказала девушка. — Следующий!

Избавив рабов от лишнего железа, Нан кивнула мне. Я вручил Вургеру предмет, который держал в руках.

— Что это? — поинтересовался бывший раб.

— А на что похоже?

— На оружие...

— Так вот это оно и есть, — я покрутил в руках укороченное ружьё. — Смотри. Делаешь так и так, вставляешь патрон. Патрон — это одновременно порох, пыжи и пуля в одной рубашке. Потом в обратном порядке ставишь всё на место, и...

Я вскинул руку, и грохнул выстрел. Сбитый пулей сухой сук мягко шлёпнулся на траву. Белый дым размазался ветерком и моросью.

— Дождя эта штука, кстати, не боится. На, попробуй сам, — я протянул ему патрон. Хрип всё смотрел насупясь, стараясь понять, в чём подвох. Остальные рабы просто затаили дыхание, глядя на невероятное зрелище.

— Давай, — подбодрил я Вургера. Тот очень осторожно взял патрон, повозившись, переломил обрез, вставил.

— Так? — замок щёлкнул.

— Да, так. Целься.

— Куда? — спросил Вургер, двигаясь очень осторожно.

— Куда-нибудь.

Вургер упёр обрез в плечо. Корявый палец погладил спусковой крючок.

— Ну? — подбодрила Нан.

Выстрел. Порхнули срезанные пулей листочки.

— Кажется, я промахнулся, — сказал Вургер, моргая от облачка дыма и потирая ушибленное плечо.

— Надо приноровиться, — я усмехнулся. — Попробуй ещё. Вот тебе пули.

Вургер попробовал.

И попробовал снова.

И ещё.

— Ну как? — поинтересовалась Нан, когда пару раз он ухитрился попасть. Раб смачно чихнул из дыма и вопросительно уставился на меня.

— Нравится? — вкрадчиво спросил я. Вургер закивал.

— Ну так мы продаём вам это оружие. За золото, ваш труд и за ещё кое-что, — я отвёл его в сторону и заговорил. Хрип слушал очень внимательно.

— Зря всё же мы их отпустили, — вздохнул Дайрим. Мы вернулись во второй лагерь, где оплетаи всё ещё трудились, аки пчёлки. Мы немного помогли им и сели перекусить. Тогда волшебник и завёл этот разговор.

— Следовало положить их у того же ручья? — поинтересовался я агрессивно. Ваэлли тоже посмотрела на "отца", и тот смешался, вместо утвердительного ответа промямлил "не знаю".

— Насчёт рабов — ты, наверное, прав. Хотя подарки и эти прощальные речи...

— И подарки, и речи, — перебила Нан, — были согласованы с Архимагом!..

— И только потому я не спорил, — ответил волшебник. — Однако хозяев отпустили всё же зря...

— Отпустили? — переспросил я очень спокойно. Дайрим нахмурился, пытаясь понять. Вздёрнул брови.

— Ах, во-о-от оно как?.. — протянул, хотя я ничего не говорил ни вслух, ни по радио, ни на Тихой Речи.

— Да, именно так.

— О чём вы? — встряла Ваэлли, подозрительно поглядывая на эти переглядушки.

— А ты не догадалась? — Нан скопировала мою интонацию и взгляд. Ваэлли поперхнулась куском хлебного дерева, вскочила, готовая бежать.

Нан бросилась на перехват и приземлила целительницу. Та задёргалась, рыча. Нан ловким броском опрокинула.

— Поздно, — сказала ласково.

Ваэлли билась под ней, что-то невнятно крича, потом обмякла, лёжа ничком. Нан подняла её, отпустила и села рядом, требовательно прищёлкнула пальцами. Я достал из рюкзака флягу с антисептической жидкостью — с водкой, проще говоря. Орла и Йурас вертели головами, мало что понимая.

— Действительно, поздно. В самом деле, почему я не догадалась с самого начала? — тускло проговорила Ваэлли. — Ты отпустил их с миром, ну конечно!.. А потом подарил бывшим рабам по ружью и отправил следом.

Орла ахнула, осознав, вцепилась в руку Йураса. Тот таращил глаза. Фридрих засмеялся — тихо, зловеще.

— Зачем так? — спросила девушка.

— Кто-то должен быть жестоким, — ответил я. — Жалеешь их?

Ваэлли дёрнула плечами. Все целительницы ненормальные, это обусловлено их магией. Она лечила людей — и по-прежнему считала себя ответственной за них. Между нею и её пациентами установилась странная связь — не настолько, впрочем, глубокая, чтобы девушка могла почувствовать их недавнюю смерть.

Но сейчас она искренне переживала за бывших подопечных. Я почувствовал, что во мне поднимается гнев.

— Ты, видевшая, что они творят. Ты, убившая одного из них. Ты в самом деле жалеешь этих грязных нелюдей? — я шипел, не узнавая собственного голоса. — Убийц мужчин, оскорбителей сестёр?!.

Нан бросила взгляд и что-то такое сделала с помощью телепатии — словно дала отрезвляющую пощёчину. Я замолчал, чувствуя, как колотит и меня самого. Ведь это я убил их. Дав оружие бывшим рабам, дав Вургеру небольшой кристалл с заклинанием, способным найти сбежавших раньше хозяев. Я убил своих сородичей ради эльфов — пускай и чужими руками, это не изменит моей вины.

Перед лицом целительницы оказался полный колпачок "антисептика".

— Выпей.

— Но это же... — Ваэлли махнула рукой и выпила. Задохнулась, тараща глаза.

— Хорошо, да? — Нан протянула и мне. Я выпил залпом, словно поминая, закусывать не стал, полез в свой рюкзак.

— Что это? — поинтересовалась Ваэлли, разглядывая приклад пищали. Всё железо с пленных мы отправили в посёлок с оплетаями, приклады — лишний вес — сняли. Один я прихватил с собой.

— Гляди, так они отмечают охотничью добычу, — я поскрёб ногтём старое дерево приклада в засохшей крови его хозяина, частично забившей метки. — Как ты думаешь, какая дичь обозначена вот здесь?

Среди волчьих и коронованных оленьих голов, среди каких-то ещё непонятных значков безошибочно узнавались глазастые человеческие черепа.

— Четыре, — сосчитала Ваэлли. — Ты думаешь, это...

— Думаю, — я кинул приклад в огонь. — Не жалей этих убийц. Мы для них дичь. Добыча, как те олени, которыми мы их кормили.

— А что насчёт рабов? — резко спросила девушка. — Думаешь, они не убийцы? Просто тем, другим убийцам, больше повезло.

— Они, во-первых, враги наших врагов. Значит, наши...

— Друзья? — предположил Фридрих, когда я замолчал.

— Нет. Скорее — вероятные союзники. Вероятные и временные.

— Союзники — люди? — пробормотал Дайрим. — С Мёрдохом родимчик сделается.

— Ну, забота о здоровье Мёрдоха не входит в сферу моих интересов, — сообщил я. Йурас засопел, он преклонялся перед стариком. Я не обратил на это внимания.

— Эльфов по умолчанию считают врагами, подлежащими уничтожению, лишь те государства, что контролируются церковью. С другими можно общаться, торговать, и дружить против общего врага.

— В этом есть смысл, — неохотно сказал Дайрим.

— Представь себе войну на уничтожение, — перед моим взором встал ядерный гриб. Какую аналогию такого оружия может предложить этот мир? Какие-нибудь сверхмощные биомеханизмы, неуязвимые чудовища, как в аниме жанра меха? Супер-саранча, всеядная и самовоспроизводящаяся в огромных количествах? Нечто более мелкое и смертоносное — бактерии, вирусы, фатальные биологические агенты, проходящие любые фильтры, мгновенно действующие, распостраняющиеся по воде и воздуху?

Или Заклинание Конца Света, могущее сжечь целую планету?

— ...В такой войне не будет победителей и побеждённых. Проиграют все. Уж не от такой ли войны мир упал в пропасть, цивилизации скатились к дикости? Нет, новую тотальную войну нельзя допустить.

— Как будто это в наших силах, — тихонько сказала Орла.

— А в чьих же? — я посмотрел на ученицу. — Кто, если не мы?

Фридрих с хрустом переломил палку, которую вертел в руках. Швырнул обломки в огонь.

Имплант разбудил меня посреди ночи. Я полежал, слушая мир, встал. Шорох дождя заглушил невесомый шёпот в темноте. Двое спорят, я не слышу слова, но ощущаю исходящее от них напряжение.

Наконец Фридрих кивнул. Ваэлли потянулась, как будто обнимая чернокожего гиганта за шею, орк вздрогнул от укола магии, перехватил её руки.

— Пусти, — девушка сердито дёрнула плечами. — И нагнись, дылда!..

Орк нагнулся.

— Он точно не откусит мне голову? — поинтересовался.

— Боишься? — подначила Ваэлли.

— Сомневаюсь в твоём профессионализме, — вернул шпильку орк.

Чего она возится? — протелепатировала Нан, возникая рядом. Давно бы уж...

Присмотрелась.

Надо же!.. проверяет на наличие неучтённых ловушек. Молодец девчонка.

Ошейник полетел в сторону.

— Стой. Так видно будет, что его расстегнули. Я заберу и сломаю, — Фридрих подобрал.

— Но его нельзя сломать, — сказала Ваэлли.

— Вот и пусть поломают голову, как это случилось, — хмыкнул орк.

— Здесь еда, немного.

— Спасибо, но не стоит...

— Стоит! Ты успеешь отойди подальше, если не будешь отвлекаться на охоту.

— Хорошо. Выложи, а то вопросы возникнут, куда девалась твоя сумка, — орк покрутился на месте, не зная, куда пристроить свёртки с едой, и в конце концов пихнул их просто за пазуху.

— Я хотела ещё оружие, но Серый держит его рядом, — Ваэлли вертела в руках возвращённую ей сумку. — Не получилось.

Ага, так вот зачем она ходила вокруг меня и вздыхала.

— Спасибо, — произнёс чернокожий. — Ты очень много для меня сделала, но я так и не понял, зачем.

— Кто-то должен быть милосердным, — тихо сказала Ваэлли. — Вокруг слишком много зла и лжи. Вот, я вырастила специально тебе.