| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
На следующий день, попрощавшись с королем, сэр Артур Каппель отозвал в сторону Серко и Верныдуба.
-Господа,— нахмурившись, сказал он,— с тяжелым сердцем оставляю я его величество, положение наше крайне тяжелое. Шотландцам, которые сейчас остались у него единственной опорой, уже полгода не платят жалованье, королевская казна пуста. Именно поэтому я и вынужден отправиться на поиски людей, оставшихся верными его величеству и попытаться сформировать, хотя бы несколько полков. Понятно, дело это не одного дня, но я постараюсь решить все эти вопросы, как можно скорее. Может быть и с финансами удастся уладить. Удачи вам господа и да хранит Бог его величество!
С этими словами он вскочил на коня и вместе с группой сопровождающих его всадников вскоре скрылся вдали. Серко и Верныдуб возвратились к себе. По приказу короля, палатка, в которой они разместились, была поставлена рядом с его и соединялась с ней небольшим коридором, чтобы они в любое время могли пройти к королю, минуя стражу у входа в его палатку.
Еще через несколько дней, король, желая избежать напрасного кровопролития, вынужден был сдать Ньюкасл армии Кромвеля, получившей существенные подкрепления для штурма города. В связи с этим королевский лагерь пришлось отодвинуть на несколько миль дальше от Ньюкасла, ближе к границе с Шотландией.
С наступлением ночи все смолкло вокруг. Полная луна, изредка закрываемая набегавшими облаками, озаряла мушкеты часовых и их высокие шотландские шапки. Отсюда в ее бледном свете отчетливо вырисовывались стены, крыши и колокольни Ньюкасла, где также царила тишина.
В конце королевского лагеря, в большой палатке, битком набитой шотландскими офицерами, проходил военный совет, созванный командиром шотландцев графом Левеном. Серко, напустив морок на часовых, стоявших у входа в нее, подобрался к палатке с тыльной стороны. С этой позиции он отчетливо слышал, каждое слово, сказанное внутри.
Когда в Ньюкасле на городской колокольне пробило два часа час после полуночи, Серко, посчитав, что услышал достаточно, бесшумной тенью отделился от палатки и направился в противоположный конец лагеря, который весь занимал всего пятьсот квадратных футов. У входа в их палатку его ожидал Верныдуб.
-Ну, что друже?— с тревогой в голосе спроси он Ивана по-польски.
-А то, что обо всем необходимо доложить королю. Коротко говоря, его предали. Седлай наших коней, Остап, и королевского жеребца тоже. Держи их с тыльной стороны палатки. А я пойду к королю. Когда мы с ним выйдем, подавай коней.
Верныдуб кивнул и молча направился в сторону коновязи.
Серко вошел в свою палатку, а из нее по коридору перешел в палатку короля. Парри, еще не ложившийся спать, вопросительно посмотрел на него.
-Мне срочно необходимо поговорить с его величеством,— сказал Серко.
-Но король только недавно заснул.
-Поймите, дело серьезное,— настаивал Серко,— поистине вопрос жизни и смерти.
Глава одиннадцатая. Предательская сделка.
Парри все еще колебался. Он не боялся, что король разгневается за то, что его разбудили, ему просто было по-человечески жаль своего господина, который всю последнюю неделю спал урывками. Он и сейчас лишь прилег отдохнуть на походную кровать в своем черном камзоле и высоких сапогах, только расстегнув пояс и положив рядом с собой шпагу и шляпу, но сон сморил его.
Серко понял колебания камердинера правильно, и только тяжело вздохнул, решив немного обождать. Однако приглушенный шум их голосов уже прервал чуткий сон короля, и он открыл усталые глаза.
А! — сказал он.— Это вы господин д*Обюссон?
-Да, ваше величество.
-Что-то случилось?— с тревогой в голосе спросил Карл I, садясь на кровати.
-Увы, да. И новость моя дурная.
-Что, ж,— спокойно сказал король,— какова не была бы ваша весть, говорите смело. Откровенно говоря, я уже давно не жду хороших новостей.
-Ваше величество, в Ньюкасл этой ночью прибыл Кромвель?
-Он жаждет сразиться со мной?
-Нет, ваше величество, он хочет вас купить.
-Как это понимать?— король поднялся с кровати.
-Очень просто, ваше величество, Вы должны вашей шотландской армии четыреста тысяч фунтов стерлингов и Кромвель готов их уплатить. Точнее уже уплатил.
-Этого не может быть!— воскликнул Карл.— Невозможно, чтобы мои шотландцы продали меня за четыреста тысяч фунтов!
— Продали же евреи Иисуса,— пожал плечами Серко,— всего за тридцать серебреников.
-И какой же Иуда предал меня?
-Граф Левен.
-Боже мой, — воскликнул король.— Граф Левен!
В отчаянии он схватился руками за голову. Затем опустил руки, остро глянул в глаза Серко и спросил:
-Но уверены ли вы в этом? Нет ли тут какой-то ошибки?
-Ваше величество, я слышал все это собственными ушами, стоя у полога палатки, где собрались все шотландские офицеры во главе с графом Левеном. Ни одного голоса против не раздалось.
-О, шотландцы, шотландцы!— прошептал несчастный король.— Как же низко вы пали!
Затем, взяв себя в руки, он спросил:
-И когда же должен состояться этот подлый торг?
-Сегодня утром. Нам нельзя терять ни минуты времени.
Король опустился на кровать и обхватил голову руками. Затем сказал безразличным тоном:
-Время теперь не играет роли, если я, как вы утверждаете, уже продан.
-Но вы можете еще переправиться через Тайн и скрыться в Шотландии.
-Да, там лорд Монтроз и он меня не предаст,— согласился король.— Но, что мне делать в Шотландии? Всю оставшуюся жизнь вести партизанскую войну, подобно Роберту Брюсу? Нет, это недостойно короля. Если они меня продали, пусть они меня выдадут Кромвелю. Да падет на них вечный позор этой гнусной измены!
-Если ваше величество желает отказаться от дальнейшей борьбы,— твердо сказал Серко,— то это право короля, поступать так или иначе. Может, так и следует поступить королю, но не мужу и отцу. Вспомните, у вас есть супруга, которая ждет вас и любит, у вас есть дети, которые и сейчас уже каждую секунду с тревогой думают о вас и вашей судьбе.
-Но я уже один раз был в плену,— возразил король.— И благополучно освободился из него. Вот сэр Артур Каппель соберет войска, мы еще посмотрим, чья возьмет!
-Ваше величество,— сказал Серко,— надо смотреть правде в глаза. Кромвель уплатил не свои фунты стерлингов шотландцам. Это деньги парламента. С Кромвелем вы могли бы договориться, но с парламентом нет. Он выдаст вас парламенту и какое решение парламент примет, предугадать не трудно.
-Вы правы сударь,— ответил король окрепшим голосом.— Я не страшусь смерти, но устал от борьбы. Вы правы: за исполнением обязанностей короля я забыл, что у меня есть еще супружеские и родительские обязанности. Я отказываюсь от дальнейшей борьбы, если Рок против меня и будь что будет! Уедем в Нидерланды и там я соединюсь со своей семьей. Если мои подданные предпочитают, чтобы ими правил узурпатор, пусть Господь будут нам судьей!
Он поднялся, застегнул камзол, затянул пояс, прицепил к нему шпагу и, отирая влажный лоб платком, спросил:
-Итак, что нужно делать?
-Садитесь на коня, ваше величество, мы переправимся через Тайн, там уже Шотландия. Там мы будем в безопасности. А оттуда найдем способ добраться и в Нидерланды.
-Что ж, быть по сему! — согласился король. — Едем!
Они вышли из палатки. Верныдуб уже держал лошадей на поводу и быстро подвел королю его коня, который, увидев хозяина, радостно заржал. Ночь кончилась, занимался рассвет. Вдали у реки Серко заметил темную линию, которой вечером, насколько он помнил, не было.
-Что это?— воскликнул он, показав рукой в том направлении.
-Не пойму,— ответил Верныдуб, всматриваясь из-под ладони в даль.
В этот момент первые лучи солнца озарили местность и Серко крикнул:
-Это железнобокие! Посмотрите, как блестят их кирасы! Кажется, мы опоздали, но еще есть возможность переправиться через Тайн западнее. За мной!
Кони рванулись вперед, унося всадников за пределы лагеря, но вдруг им навстречу показалась плотная колонна конницы. Это был шотландский кавалерийский эскадрон, выставленный предусмотрительным Левеном на пути возможного бегства короля. Все же, все трое сумели бы прорваться, так как Серко с Верныдубом, врезавшись в ряды шотландцев, сражались, как два разъяренных дьявола. Каждый взмах казацких сабель находил свою цель, всадники стали шарахаться от них в стороны и казакам удалось расчистить настоящий коридор сквозь строй конницы.
— Ну, а теперь вперед! -крикнул Серко, дав шпоры коню, но оглянувшись назад, увидел, что раненый в ногу королевский конь захромал и валится набок. Карл I , едва успел соскочить из седла и сейчас кричал, размахивая шляпой:
-Господа, спасайтесь! Мне уже ничем помочь нельзя!
Часть четвертая. Запорожцы и кардинал.
Глава первая. Посланник Кромвеля.
На следующий день после того, как Серко и Верныдуб покинули Париж, направляясь в Кале, какой-то всадник сошел с коня у ворот королевского дворца и объявил страже, что у него есть важное сообщение для кардинала Мазарини. Пройдя несколько караулов, он добрался к приемной кардинала, где его встретил камердинер Бернуин, как всегда затянутый во все черное.
-От кого у вас сообщение к его высокопреосвященству?— спросил он, окинув внимательным взглядом незнакомца.
— От генерала Оливера Кромвеля,— ответил вновьприбывший. — Сообщите об этом его высокопреосвященству и спросите, может ли он принять меня.
Весь его мрачный и гордый вид, резкий голос, непрезентабельная одежда выдавали в нем пуританина. Бернуин еще раз окинул его внимательным взглядом, отметив про себя, что посланнику Кромвеля около сорока лет, затем прошел в кабинет кардинала, которому доложил о прибытии гонца из Англии.
-Гм,— насторожился Мазарини.— А как он выглядит?
-Больше похож на шотландца, чем на чистокровного англичанина, монсеньор,— ответил камердинер.— Брюнет, волосы до плеч, лицо несколько удлиненное, выразительное. Высокий, широкоплечий. Гордый и надменный. Видавший виды плащ и такие же сапоги.
-Вы мне прямо портрет Карла Стюарта обрисовали, — усмехнулся кардинал,— впрочем, шотландцы все на одно лицо. Хорошо, скажите ему, пусть передаст письмо.
Бернуин вышел в приемную, сказав:
-Монсеньор требует письмо.
-Монсеньор получит его только от меня из рук в руки,— непреклонным тоном ответил посетитель. -Чтобы у вас не оставалось сомнений, что письмо у меня есть, можете взглянуть на него. Он показал Бернуину письмо с печатью Кромвеля и добавил:
-Передайте его высокопреосвященству, что я не простой гонец, а чрезвычайный посол.
Эта оттяжка во времени понадобилась Мазарини, чтобы сосредоточиться и постараться понять, чем вызвано появление в королевском дворце посланника Кромвеля. В сложившейся нестабильной политической обстановке кардинал, как никогда был заинтересован в мире с Англией, но в то же время стремился уклониться от взятия на себя каких-либо обязательств перед вождем английской революции. " Кто его знает, чем закончится противостояние между королем и парламентом,— думал он, — и к кому из них будет благосклонна Фортуна".
Наконец, посланник Кромвеля, держа в одной руке письмо, а в другой шляпу, вошел в кабинет и поклонился кардиналу.
Тот вышел из-за стола и спросил:
-У вас есть, сударь, верительное письмо ко мне?
-Да,— ответил тот , протянув письмо.
Кардинал взял письмо, взглянул на печати и вскрыл его.
Там было всего несколько строчек и, прочитав их, Мазарини спросил:
-Господин Грослоу, где второе письмо, о котором говорится здесь?
Посол достал из кармана второе письмо, вручил его кардиналу и сел в одно из кресел, стоявших у стола. Свою потертую шляпу он положил на колени. Кардинал распечатал письмо и стал его внимательно читать. Как он и предполагал, Кромвель предупреждал, что в случае, если Франция даст прибежище Карлу Стюарту, то это будет равносильно открытию военных действий с Англией.
Прервав чтение, Мазарини бросил взгляд в сторону посла, но на его отрешенном и равнодушном лице не отражалось ничего.
Прочитав письмо до конца, кардинал положил его на стол. Кромвель хотел от него лишь одного: не предоставлять убежище королю Карлу на территории Франции и не оказывать ему никакой помощи ни деньгами, ни людьми, ни вооружением. В конце письма была приписка: "Прощайте, монсеньор. Если в течение двух недель я не получу ответа, то буду считать это письмо недействительным. Оливер Кромвель".
-Господин Грослоу, мой ответ для генерала Кромвеля будет готов в течение десяти дней. В целях сохранения тайны, прошу вас уехать в Булонь-сюр-Мер и там его ожидать. Чем меньше людей будет знать о вашем посещении Парижа, тем лучше.
Грослоу склонил голову в поклоне и удалился.
Оставшись в кабинете один, Мазарини сел за стол и погрузился в размышления. Просто ответить на письмо Кромвеля, передав его с Грослоу, было проще всего, но он знал, что в политике простой путь далеко не самый лучший. До сих пор точной информации о том, что происходит в Англии и как обстоят дела у короля Карла, он не имел. В своем письме генерал писал, что намерен дать королю последнее сражение, после которого тот останется без армии, но так это или нет на самом деле, можно было лишь догадываться. Кардинал мысленно похвалил себя за то, что, когда несколько недель назад королева Генриетта обратилась к Анне Австрийской за помощью, он благоразумно отказал ей в этом. Но все же письмо Кромвеля могло быть и блефом. Возможно, побеждает именно Карл и, если победит он, тогда Франция может тоже оказаться в сложном положении. "Нет, пожалуй, пусть мой ответ Кромвелю передаст мой посол, который заодно и выяснит действительное положение дел на месте."
Он побарабанил пальцами по столу. Решение казалось правильным, но кого послать в Лондон так, чтобы эту переписку сохранить в тайне? Ведь король Карл I был легитимным монархом, против которого подняли бунт его подданные. Кромвель же в глазах монархов Европы выглядел узурпатором и не был никем из них признан. Если бы о закулисных переговорах Мазарини с вождем английской революции стало известно, это вызвало бы бурю возмущения не только в высших кругах французского дворянства, но и у европейских монархов. А учитывая огромное количество его врагов и недоброжелателей, то даже Анна Австрийская вряд ли смогла бы его защитить от изгнания. Значит, нужен был человек, который сумел бы сохранить тайну, а еще лучше такой, которого, при необходимости, можно было бы устранить без особого шума. Но, где найти такого человека в своем окружении, кардинал не знал.
Мазарини вновь погрузился в размышления. Внезапно в его мозгу мелькнула, как ему показалось, удачная мысль. Он взял лежавший на столе колокольчик и позвонил. Через несколько секунд на пороге кабинета появился Бернуин, которому Мазарини велел вызвать к себе Д*Артаньяна.
Когда мушкетер вошел в кабинет, кардинал оглядел его оценивающим взглядом и спросил:
-Д*Артаньян, вы по-прежнему хотите стать лейтенантом мушкетеров?
-Да, монсеньор,— невольно вытянулся тот.
-Можете считать уже себя лейтенантом, — сказал Мазарини. — Когда возвратитесь из Англии, немедленно получите патент на свое имя.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
