Солнце Палестины

По мере приближения отряда к центральным районам, все громче стали слышаться звуки уличных боёв, защитники города, отходили к Храмовой Горе. Отряд, проулками, вышел на большую улицу, на каменной мостовой, которой, лежали убитые с обеих сторон. Казалось, что карусель боя, унесла сражавшихся воинов, дальше по улице и, у захватчиков, не было времени осмотреть каждый дом. А усадьбы здесь были не меньше, чем у лекаря в Эммоусе.

Десятник, вопросительно посмотрел на девушек, как бы интересуясь, дальше идти или выбрать усадьбу здесь. Настя стала осматриваться, поднявшись в стременах. В этот момент, ворота ближайшей к ним усадьбы, открылись и из них, выехал отряд всадников, во главе, которого, ехали трое мужчин. Один из них, уже был в годах, а по бокам от него, двое молодых. Все трое, были родственниками, скорее всего, отец с сыновьями, так как, их лица имели общие черты. Эта троица, была одета в броню и имела мечи и щиты. Следом, двигалась их охрана, человек пятнадцать воинов, а за ними, верхами, ехали женщины с детьми, и пять вьючных лошадей. Наверное, какой-то купец или меняла, а может, военный чин, решил совершить попытку вырваться из города, вместе со своей охраной и женами.

Симон, увидев противника, не растерялся и крикнул своим подчиненным: "Все в линию, копья к бою! А вы, синьоры, в проулок прячьтесь и не высовывайтесь!"

Пехотинцы, строились в линию, щит к щиту, перегораживая улицу и ощетиниваясь копьями. " Чёрт! Они же нас сомнут!" — думала Саша, поворачивая коня в сторону проулка. Ей, очень хотелось отругать последними словами Настю, которая, уже успела скрыться, и её затею.

Сарацины, немного замешкались, потом, вперед выехали охранники, опустив копья, и обнажив мечи, плотной массой атаковали строй пехоты. Все звуки, за спиной Саши, слились в один общий скрежет: и треск копий, и лошадиное ржание, и лязг клинков. Девушка обернулась и увидела картину разгрома. В центре их позиции, строя не было, но и сарацин, осталось семь человек. Эти всадники, пытались добить выживших пехотинцев. Возле дальнего края улицы, Симон, прижавшись спиной к забору, отчаянно отбивался от двух конных сарацин, а не далеко от Саши, трое пехотинцев отбивались от пятерых охранников. Первым желанием девушки, было сбежать отсюда, но чувство вины ее остановило. Ведь их охранники, умирали из-за Настиной глупости и жадности, и ее, Саши, попустительства. Ведь она, не пыталась отговорить подругу, пошла на поводу её желания. Девушка, обреченно выдохнула, надела щит на руку, мысленно чертыхнулась и потянула меч из ножен. Потом, пришпорила коня и атаковала одного из ближайших к ней, сарацина, одного из пятерых. Она, напала сзади и ударила, мечем ему по руке, державшей меч. Рубила, как ей показывали Настя, когда-то, а потом и Вираб, с потягом, как будто, пытаясь ее отрезать. Противник, закричал, а его рука, повисла вдоль тела, выпустив оружие, а девушка, напала на следующего врага. Она, привстав на стременах, рубанула его сверху, особо не метясь, лишь бы отвлечь от пехотинцев. Меч звякнул по воротнику кольчуги сарацина и начал резать халат. Один из пехотинцев, сообразил, что кто-то пришёл на помощь и ударил этого араба, своим копьем в живот.

Конь Саши, начал злиться, он пытался кусать вражеских коней и лягать их. Ему удалось дотянуться до задней ляжки коня третьего всадника и укусить за неё, тот дернулся и удар меча всадника, смазался.

Александра, решила, что дальше справятся без нее и, повернула коня в сторону Симона. В этот момент, предводитель каравана, решил, что наступил момент для прорыва их группы. Он, прокричал команду и тронулся вперёд, разгоняя своего коня на рысь. Его и Сашин путь, пересеклись, а конь девушки, увидев молодого жеребца, взвился на дыбы и ударил копытами в круп своего соперника. Вражеский конь, сбился с шага, а Саша, чудом не выпав из седла, махнула своим индусским тальваром и его острием разрубила ему шею. Кровь, брызнула из раны, а животное стало падать. Чувство опасности девушки, взвыло, своим боковым зрением, она увидела, как к ней, приближается острый наконечник копья. Действуя машинально, успела подставить под удар свой щит. Словно в замедленной съёмке, она видела, как острие упирается в плоскость ее щита. Сам щит, давит на ее грудь и живот, а затем, какая-то могучая сила, вырывает ее из седла. На миг, она ощутила чувство полёта, " Только ничего не сломать!" — промелькнула мысль, а затем, был очень сильный удар, который, выбил из неё дух. Её мутнеющий взгляд увидел, как вражеский предводитель, придавленный тушей своего коня, что-то кричит каравану и машет рукой. Кто-то из его сыновей подъезжает к нему, на помощь, но старик, приказывает ему двигаться дальше. Последнее, что осталось в памяти Саши, как мимо ее лица, мелькают копыта лошадей, караван уходил на прорыв, затем, сознание девушки потухло.

Позже, много позже, Саша не могла сказать, сколько времени она провела в беспамятстве, но очень хорошо запомнила, как вернулось к ней сознание, и пришла боль. У неё болело все тело, особенно спина, зад и стоял гул со звоном, в голове. Вспомнив, что с ней произошло, она, внутренне похолодела от ужаса, вдруг позвоночник сломан, тогда, уж лучше умереть, чем быть калекой. Она попыталась пошевелить пальцами на руках и ногах и мысленно поблагодарила бога, когда почувствовала свои конечности. По мере прояснения сознания, боль становилась сильнее и наконец, стала такой, что Саша не выдержала и завыла. Из глаз побежали слёзы, когда она их открыла, то изображение плыло, все было мутным и от этого, её тошнило. Она перевернулась на бок и сквозь всхлипывание, выплевывала, все ругательные слова, которые могла вспомнить.

Когда зрение прояснилось, увидела, что кто-то перенес ее с улицы, в комнату незнакомого дома и положил на кровать. С неё сняли шлем и пояс с оружием, а кольчугу оставили. Темнота в комнате, не позволяла ей, рассмотреть её убранство. Только, в двух открытых окнах, виднелись отблески далекого пожара.

На ее крик и ругань, в комнату вбежала Настя, держа лампу в руке и с криком: " Александра! Слава Богу, ты очнулась! ", бросилась к ней. Подбежав к её ложу, опустилась на колени и уткнулась в Сашин бок. Рыдая, сквозь всхлипы причитала:

— Прости, Саша, прости меня глупую! Грех жадности обуял меня, из-за него чуть тебя не потеряла. Прости!

— Бог простит, тебя Настя, — прошептала Саша, внутренне борясь с болью и пытаясь взять себя в руки.

— Я, уже далеко отъехала, оборачиваюсь, а тебя нет! — Сквозь всхлипывание, рассказывала девушка.— Я вернулась на место схватки, а все уже закончилось. Арабов нет, наш десятник, кого-то добивает и ты, лежишь на середине улицы, раскинув руки. Я когда тебя увидела, чуть сознание от страха не потеряла. Как подумаю, что из-за моей глупости, ты могла погибнуть, жить не хочется!

Тут, послышались тяжелые шаги и, в комнату зашёл Симон. Выглядел он уставшим, каким-то помятым и озабоченным.

— Очнулись госпожа, это хорошо, а то, ваша подруга чуть с ума не сошла. Какой бес, вас в драку потащил?

— Я помочь хотела,— ответила девушка, не много успокоившись и справившись с болью,— ведь вас убивали.

— Эва, как!— удивился десятник.— Чтож, спасибо за помощь. Парней, вы и вправду спасли, только вам самим досталось. Впредь наука будет. Теперь, вам необходимо Бога благодарить за то, что защитил, за то, что дал вам, добрый доспех и крепкий щит. А умирать в бою, это наша работа.

Он замолчал, Настя всхлипывала, по-прежнему, стоя на коленях возле кровати. Саша, желая отвлечь себя от боли, спросила:

— Много воинов уцелело?

— Трое,— мрачно ответил Симон и перекрестился.

— А вещи мои где, и как там с караваном этим?

— Вещи твои, Госпожа, все здесь, в комнате. Меч ваш и щит, шлем тоже здесь, его сняли, чтобы не мешал. Кольчугу снимать не стали, так как побоялись тело ворочать. Вдруг кости, внутри сломаны, только хуже будет. А арабы уехали. Как только, ваш жеребец, коня предводителя свалил, они на прорыв и пошли. Вас, один из его сыновей, копьем ударил, наверное, за родителя мстил. За остальными, уцелевшие охранники умчались, не стали нас добивать.

Он, ненадолго замолчал, опять переживая прошлый бой, затем продолжил рассказывать:

— Любит вас Господь, госпожа и удача воинская. Мы, после боя с прибытком оказались.

— Какой прибыток, Симон! Весь твой десяток полег, да и я, вот лежу!

— Так-то, оно верно. Только, на коне их главного, были седельные сумки, а в них, видимо, все золото семьи и украшения жен. Он, все самое ценное, при себе держал, как глава семьи. Не выбрасывать же, теперь это добро, полторы седельные сумки монет и колец с серьгами, да ещё, оружие всякое, броня и пара лошадей. Бог, взял с нас много, но много и дал. Грех, отвергать его подарки, может обидеться и больше ничего не дать. Вот так-то. Вам, госпожа, теперь лежать надо, около трёх дней. Не вставайте и кольчуга, пусть одета будет, она как скрепы, ваше тело держит. А я, во двор пойду, к парням, что-то, на улице какие-то бродяги появились. Да, ещё, благородные синьоры, заклинаю, держите рот на замке о нашей удаче. Сильные мира сего, могут захотеть отнять добычу, а своим парням я сам об этом напомню.

На этих словах, десятник вышел, оставив девушек одних. Подруги, помолчали немного, одна вытирала слёзы, другая, продолжая терпеть боль.

— А конь мой где?— Вдруг встрепенулась девушка, вспомнив о своём четвероногом друге.

— Во дворе стоит, что ему сделается.

— А дом этот, чей?

— Отсюда, тот караван выехал. Ворота-то открыты были, сюда тебя и перенесли на щите.

— Ладно, Насть, хватит разговаривать, иди спать, я тоже попытаюсь уснуть, поздно уже.

— Спи Александра, пусть Господь пошлет тебе исцеление.

Настя, забрав с собой лампу, удалилась из комнаты. Саша, ещё некоторое время вглядывалась в темноту, прислушиваясь к ночным звукам городских улиц и в какой-то незаметный момент, всё-таки уснула. На этом, война для неё закончилась.

Глава 14

Резня в Иерусалиме, продолжалась всю ночь и только, после полудня следующего дня, крестоносцы, наконец-то напились крови. Командирам, удалось собрать своих бойцов в отряды и начать восстанавливать дисциплину. Некоторые воины, не отойдя от угара боя, слонялись по улицам в поисках противников. Но врагов не осталось, резать было не кого. Основная часть жителей и воинов гарнизона лежали мёртвые на улицах города. До осады, в Иерусалиме, проживало примерно семьдесят тысяч жителей. Практически, все они, погибли.

Особенной жестокостью отличились рыцари Готфрида Бульонского и Роберта Фландрского. Как писал летописец, Гийом Тирский: " Невозможно было смотреть без ужаса, как валялись всюду тела убитых и разбросанные части тела, и как вся земля вокруг была залита кровью. И не только обезображенные трупы и отрубленные головы представляли страшное зрелище, но еще более приводило в содрогание то, что сами победители с головы до пят были в крови и наводили ужас на всякого встречного..."

Страшная судьба, постигла членов еврейской общины. Они, зная, что ничего хорошего их в будущем не ждёт, активно защищали город на стенах. К тому же, христианская община, которая присутствовала в городе и Православная Церковь, больше всего страдали от притеснений евреев. Поэтому, крестоносцы не вели с ними переговоров о сдаче. Много иудеев, ища у бога защиты, закрылись в синагогах. Крестоносцы, обкладывали эти храмы горючим материалом и поджигали. Люди спасаясь от дыма, вылезали на крышу и не находя пути к спасению, бросались вниз.

Танкред д'Отвиль, когда ворвался в город, оставил вблизи лежащие кварталы, для войск Роберта Нормандского. А сам, из района хлебного рынка ринулся к Храмовой горе. Золотой купол мечети Омара, который сверкал над городом, притягивал его как магнит. Он, с боем, проложил себе дорогу по улицам, мимо храма Гроба Господня и достиг стены, огораживающей, этот храмовый комплекс. На ней, вышла небольшая заминка, так как, её пришлось штурмовать. В конечном итоге, этот рубеж обороны был взят и его воины, ворвались на территорию горы. В мечети аль — Акса, укрывались богатые горожане, их было около десяти тысяч. Увидев воинов Танкреда, они сдались им под обещание, заплатить за себя выкуп. Д"Отвиль, принял их сдачу и в знак того, что они его пленники, вручил свой штандарт. Арабы, поверив ему, успокоились и остались в мечети, а Танкред принялся грабить мечеть Омара. В его руки попала дорогая священная утварь и городская казна, которую там хранил эмир, затем, он пошёл дальше, искать для себя достойную цель.

Ранним утром следующего дня, мечеть аль — Акса окружили рыцари из отряда Роберта Фландрского и напали на спящих арабов. Напрасно, мечущиеся в ужасе люди, кричали им, что они, пленники Танкреда и показывали его знамя. Их ни кто не слушал, рыцари убили всех. Когда, об этом узнал д"Отвиль, то пришёл в ярость, ведь его лишили выкупа. Он явился к графу Роберту и, вытащив меч, накинулся на него. Насилу, их развели граф Раймонд и Готфрид. После бурных переговоров, на повышенных тонах, пришлось графу Фландрии выплачивать ему компенсацию.

Граф Раймонд, после того, как попал в город, осадил крепость " Башню Давида" и успел захватить дворец эмира, который стоял неподалёку. Сам, правитель города, укрывался в этой крепости, вместе со своей семьёй и приближенными людьми. Видя, что город пал, он начал переговоры с графом о сдаче в плен. Раймонд пообещал гарнизону крепости и эмиру, что отпустит их за выкуп. Вечером, 15 июля, крепость сдалась войскам графа. Как человек чести, граф Раймонд, сдержал свое слово. Все мусульмане, которые сдались ему, в будущем, покинули город живыми и невредимыми.

Вечером, 16 июля, граф перевез свою жену и ее свиту в захваченный дворец, а в крепости расположил часть своих войск и обоз. Сюда же, сносили его долю награбленного.

Все эти новости, обитательницы дома, расположенного в арабском квартале, узнали от Левона, который появился у них вечером, и привёл их коней и слуг. Оказывается, десятник Симон, отправил днем одного из воинов в лагерь, чтобы доложить Ее Высочеству, об их злоключениях и о том, где они сейчас находятся. Попутно, Настя наказала ему, доставить в дом их слуг и вещи. Так получилось, что когда этот воин, передавал Настино распоряжение Якобу, к ним подъехал Левон, он решил, что возьмет свою будущую жену, с собой в город, искать жильё. Каково же было его удивление, когда он увидел, что его невесты и её подруги нет в лагере, и как же он ругался, когда узнал, где они находятся. Ее Высочество, тоже не была в восторге, когда узнала об их приключениях. Откровенно говоря, она была очень рассержена тем, что её охрана уменьшилась на семь воинов. Поэтому, она велела передать десятнику, что он с оставшимися в живых людьми, остаётся охранять дом, а когда девицы, придут в себя от потрясений, то она, страшно жаждет увидеть их, для объяснений.

С приходом их людей, дом наполнился шумом, разговорами, со двора доносилось ржание лошадей. Саша, лёжа в кровати, слушала, как Левон, выговаривал Насте, за её выходку. Та, оправдываясь, говорила, что нашла им, уютное гнездышко. К ней в комнату, вбежал Якоб и принялся причитать.