Проснулся я там, где и ожидал, на страшно неудобной, наполовину развалившейся за время сна лежанке. Вскоре мне принесли еду и воду, разговаривать правда при этом отказались. Питание здесь надо сказать было разнообразнее, чем в темных пещерах: вместо сочных фруктов, которые мы собирали с Ройей, мне было предложено что-то вроде сырой картошки, сырые грибы были и то лучше. К счастью сладкие плоды у меня тоже остались, к тому времени, как мы пришли в деревню они перестали светиться, и сверток с ними в темноте просто не заметили.
— Эй, приятель! — донеслось из-за стены. Я навострил слух, чтобы точнее установить источник звука. — Дружище! — тут же прозвучал голос снова.
Я приблизился к тому месту откуда доносились слова. Один из камней перегородки не плотно прилегал к наружной стене.
— Здравствуй, здравствуй, — ответил я.
— Это тебя вчера привели? — поинтересовался невидимый собеседник.
— Меня, — подтвердил я очевидное. — А ты давно тут?
— Вообще-то не очень, но моё время уже вышло. Я должен стать одним из них или произойдёт непоправимое. Ну да неважно. Моё имя Юннэк.
— Ригхас, — я попытался просунуть руку в щель, но не смог.
— Мне тоже приятно, но рука не пролезет, уже пробовал. Откуда ты, Ригхас?
"Что за привычка у людей начинать знакомство с вопросов, на которые у меня нет ответа?"
— Из Лекрейма, — ответил я первое, что пришло на ум, и, не дожидаясь, пока дружище Юннэк поведает мне о своей чудесной родине, вернулся к вопросу, который считал важным. — Что значит непоправимое?
— Не знаю точно, но, если правильно понял, этого не пережить. Я сам не видел, мне рассказывали те, кто сидел тут раньше, но у них всё кончилось хорошо.
— То есть дается ограниченный срок, чтобы сделать что-то, чтобы тебя признали полноправным членом секты?
— Не совсем, сначала они как-то определяют, что ты готов морально, периодически приходит старейшина и задает дурацкие вопросы. Этот этап я прошел. Второй этап, он же последний, — ритуал. Ритуал проходит в лучших традиция детских страшилок: рисунки на песке, череп какой-то твари и говно летучей мыши, но это ерунда, ещё нужно выпить кубок какой-то пакости, и вот с этим у меня проблема. На вкус этот напиток похож на тухлую кровь и на машинное масло, возможно, именно из этих ингредиентов его и делают. Само собой, в такой ситуации не до жиру, все как-то пьют и терпят, а вот я не могу. Просто физически не могу, только сделаю глоток и меня выворачивает.
— А без этой ерунды никак обойтись нельзя? А если кто-нибудь от этого зелья помрет?
— Мне кажется, их это не сильно волнует.
— Да, замечательные люди, с какой стороны ни взгляни. Ладно, а как у тебя обстоят дела во сне? Ты же тоже оказываешься в темных пещерах, всякий раз, когда засыпаешь здесь?
— Об этом нельзя говорить. — Юннэк произнес это так спокойно, как будто рассказывал о правилах сервировки стола.
— Почему нельзя? Вот почему?
— Хрен его знает, сказали нельзя и всё.
— Откуда такое уважение к бессмысленным правилам?
— Прошлого говоруна казнили.
— Это существенный аргумент, но тебе-то не всё ли равно? И вообще, рассказывай тихо и никто не узнает.
— Ну не знаю. А ты сам, когда тебя примут?
— Когда меня примут, если примут, тебя уже и так убьют, просто за непригодность.
— Вот не факт, шанс у меня ещё есть.
— Хорошо, давай я расскажу, что знаю, а ты потом решишь.
— Как хочешь, но я тебя не просил. — Меланхоличность Юннэка поражала.
Я вкратце изложил то, что видел сам, и то, что узнал от Госейна, поделился некоторыми предположениями об устройстве этого мира. Конечно, это было рискованно, и всё же я не думал, что Юннэк меня сдаст, ему это было просто не за чем.
Пока я рассказывал, к моим запасам еды пробрался вор. Сначала я услышал чавканье и скребущие по камню коготки, а обернувшись увидел мерцающий голубоватым светом пушистый комочек. Резким движением руги я схватил воришку и стал рассматривать. Это был енот, или что-то похожее, рассмотреть вырывающегося зверька было довольно сложно.
— Успокойся, я тебя не обижу! — шептал я еноту, но он не успокаивался.
— Мышь поймал что ли? — спросил Юннэк.
— Не это зверь побольше.
— Повезло тебе, мяса пожуешь, хотя там его немного.
— А ты что таких ел?
— Да, а что?
— Ну как, сырой... да и вообще. — Зверек к этому моменту перестал пытаться вывернуться и спокойно подставлял пузико.
— Дело твое, я б съел.
— Как раз, когда нужно избежать рвоты, лучше наоборот не есть, можно даже пару дней.
— Я думал об это, но тут так мало кормят, что пропускать обед тоже не хочется. — Юннэк замолчал, а я был поражен его расстановкой приоритетов. — Насчет снов, всё как ты рассказываешь, только я знаю куда меньше твоего. Людей там не встречал, свет тоже не зажигал — просто нечем. Один раз наткнулся на жруна, как ты эту мразь называешь, и остался без двух пальцев, наяву их кстати тоже не стало. Я нашел пещеру где растет очень много грибов, больше, чем я успеваю есть, вот там и сижу, зачем мне лишние проблемы.
— Подозреваю, что живущие в пещерах люди не лучше здешних, а значит твое положение там — не самое худшее, что может случиться.
— Да хоть какое, я в любом случае не готов что-либо искать наощупь. Твой предшественник, я имею ввиду того, кого казнили за разговоры, рассказывал про встреченного во сне старика. Старик тот, рассказал ему, что живет так довольно давно, тоже встречал каких-то людей под землей, но вовремя понял, что они сумасшедшие и сбежал, благо они там тоже ничего не видят. Наяву же он в поселение не приходил вовсе, поселился на горе, достаточно далеко, чтобы местные не смогли за ночь туда сходить и вернуться.
— А точнее, как найти старика, он тебе не передал? — не надеясь на положительный ответ, уточнил.
— Да, похоже старик и сам хотел, чтобы его нашли, странно, почему тогда сам не пришел. Двигаясь на юг отсюда обязательно пересечешь большой ручей, вот если пойти вверх по течению, найдешь эту гору.
В коридоре послышались шаги, скрипнула дверь.
— Ты готов, дитя моё? — донесся шепот старейшины.
— Да, — быстро ответил Юннэк. Потом, судя по звукам, все удалились. Я перестал гладить енота, он спрыгнул с коленей и тоже убежал.
Я откинулся на лежанку и, рассматривая потолок, начал размышлять об абсурдности устройства здешнего общества. Через несколько минут я заметил, что неяркий свет попадает в комнату не только через окно, недолго озираясь я обнаружил, что слабый голубоватый свет источает моя рука, которой я несколько минут гладил пушистого зверька. Сперва я подумал, что на руке осталась светящаяся шерсть, но нет, свет исходил именно из глубины пальцев.
Юннэк так и не вернулся, может быть таки прошел посвящение, а может не прошел и был казнен или изгнан. В темных пещерах ничего интересного не произошло, я проверил, что помню путь к месту, где расстался с Госейном, обследовал ещё несколько путей, обзавелся парой запасных палок и вернулся к месту прошлого ночлега.
У меня появилась идея. Чтобы стать уязвимым для охотников, нужно отбрасывать тень, отбрасывают тени все объекты, кроме собственно источника света. Дальше возникал вопрос, оказываюсь ли я в опасности, когда светятся мои глаза? Проверять без необходимости не хотелось. И рука, которая начала светиться в открытом мире здесь это свойство утратила. Вообще какие-то несправедливые законы природы здесь действовали: есть надо было и там, и там, зато лишиться пальца достаточно было только в одном месте, надо думать, откушенная голова в параллельном мире тоже незамедлительно должна была отвалиться.
Проснувшись взаперти в мире под открытым небом, я обнаружил пригревшегося на бедре вчерашнего гостя. Стоило мне начать шевелиться, пугливый зверек убежал, поэтому поиграться с ним не удалось. Зато я обнаружил, что теперь еле заметное свечение появилось по всему телу. Ничего подобного я не видел ни у одного из встреченных здесь людей, соответственно отреагировать они могли на это тоже не вполне адекватно.
Вскоре мне принесли еду, а ещё через пару часов явился старейшина. Дверь открылась, и он вошел, вместе с ним вошел человек с факелом, ещё кто-то оставался в коридоре.
— Здравствуй, дитя.
— Добрый вечер.
— Как ты, возможно тебе снятся кошмары?
— Да, мне снится один и тот же довольно странный сон, в нем есть опасность, но я бы не сказал, что он меня очень пугает.
— Ты слышал или, может быть, видел, что происходило здесь днем?
— Нет, я спал.
— Тебе придется стать внимательнее, если хочешь выжить здесь, — старейшина укоризненно покачал головой. — Идем, думаю тебе нужно кое-что увидеть.
Мы вышли на улицу, нас сопровождали четверо: двое с факелами, двое, очевидно должны были пресечь возможные безобразия с моей стороны. Прежде, чем старейшина остановился и начал говорить, я уже понял, что мы пришли. Камни были измазаны кровью, валялась оторванная рука и ещё какие-то ошметки плоти.
— Юннэк не был готов к спасению? — стараясь выглядеть спокойным спросил я.
— Именно так, его убили не мы, а этот мир. Он не захотел стать одним из нас, и мы не могли его больше защищать.
— А столб вот этот тоже мир поставил?
— Столб здесь действительно стоит для тех, кого необходимо предать смерти, но твой друг привязан не был, я не знаю зачем он пришел сюда.
— Хорошо, а можно мне поближе посмотреть на него? — разумеется я хотел увидеть, много ли на нем крови.
— Незачем, — резко ответил старейшина, — тебе ещё не раз и не два придется поверить мне на слово, так что лучше привыкай сейчас. Кстати, Юннэк вчера рассказал мне, что ты обсуждал с ним сны, хотя знал, что делать этого нельзя. Учти, чтобы в будущем стать одним из нас, ты должен показать, что тебе можно доверять.
— Я слышал об этом, но не придал особого значения. Если бы вы, сказали мне об этот сами, я не посмел бы нарушить закон. И простите мне мои подозрения, наверно, я все-таки боюсь. Я знаю, что ваши требования имею основания, которые я пока понять не могу. Я буду делать то, что...
Побыв Джоном Ламбером, я не смог перенять его невероятные навыки, но кое-что все-таки усвоил. Чтобы застать человек врасплох, нужно заставить его думать, будто он точно знает, что произойдет в следующие несколько секунд, например, начать говорить фразу, конец которой очевиден. Позицию я занял заранее, а в нужный момент, схватив факел выше державшей его руки и ближе к огню, прижал горящую верхушку к лицу сопровождавшего. Как и следовал ожидать, человек утратил ориентацию и расстался с факелом без сопротивления. Потом я попытался ударить первого бросившегося на меня, он увернулся, но это не имело значения, я не собирался драться, я должен был не дать себя схватить, и это удалось.
Огни вдалеке обозначили поселение, я бежал в противоположную сторону. На пути у меня оказался довольно крутой спуск, слезть можно было, но я предпочел свернуть вдоль края площадки, чтобы ненадолго скрыться от погони за удачно оказавшемся рядом строением. Через несколько шагов я заметил место, где спускаться было бы довольно удобно, скинул туда факел, надеясь, что это ещё на несколько секунд отвлечет погоню, и побежал дальше. Правда, сработала ли уловка я так и не узнал. Снова скрывшись из прямой видимости, я на несколько секунд осветил спуск глазами и, удовлетворившись увиденным, полез вниз.
Конечно, мне не удалось скрыться так быстро, вскоре следом за мной уже спускалась погоня, и снизу пара огоньков двигалась наперерез. Всё же я успел добраться до земли и снова перейти на бег. Шагов через сто я услышал, что меня догоняют, но человек был один и без факела, неожиданная вспышка света ослепила его и удар кинжалом бедро умерил прыть. Крик наверняка привлек внимание других преследователей, под ногами снова оказались камни, самое время было поменять направление побега.
Я всё больше отдалялся от поселения и вскоре перестал различать звуки погони. Мне пришлось пересечь полосу мягкой влажной земли, а позже началась светящаяся трава, которую я к сожалению, приминал. Однако по следам за мной никто не шел.
— В малонаселенном мире с дураками проще враждовать, чем дружить! — изрек я, обращаясь к небу, отмечая успех операции побега.
После этого я практически расслабился и чуть было не поплатился за это, неожиданно встретив четверых преследователей. Если бы они меньше трепались, имели бы все шансы меня сцапать. Впрочем, из их разговора я понял, что найти меня они уже тоже не рассчитывают, в общем мы друг друга не разочаровали.
Встреча напомнила, где я нахожусь. Сколь низко бы не было мое мнение о живущих здесь людях, я не думал, что они могли распотрошить Юннэка. Кроме того, в параллельном мире обитали Охотники, вполне способные на это, резонно было предполагать, что и Солнечные Хищники — не миф. Избегать теней в общем-то было не очень сложно задачей, единственным же спасение от Хищников для сектантов были запертые жилища, соорудить нечто подобное до рассвета не представлялось возможным. Единственным решением было не ложиться спать и быть наготове.
Ближе к рассвету мне посчастливилось найти уже знакомое дерево, и я немедля приступил к поеданию его плодов. Через несколько минут кто-то налез на мою ногу и заскреб по ней коготками. Это был мерцающий енот, и я почему-то решил, что тот же самый, а не ещё один. Я протянул зверьку пару фруктов и сам продолжил жевать. Но, не доев даже первый, зверь начал снова от меня что-то требовать.
— Ты на ручки хочешь? — уточнил я. Енот замер в ожидании, я присел на землю и взял его на колени. Ласкающийся дикий зверек легко поднял мне настроение, несмотря на все обстоятельства нашей встречи. Отметив это, я не мог не вспомнить другое существо, обладавшее такими же способностями, и пообещал себе, если будет возможность, обязательно погладить по волосам Хиарру.
Небо начинало светлеть, а значит скоро под открытым небом могло стать очень опасно. Спать пока не хотелось, конечно, я в любом случае не уснул бы, не убедившись в своей безопасности, но было бы лучше встретить угрозу бодрым, а не полусонным, да и вообще неопределённость раздражало.
В ожидании я достал кинжал, заметив его зверек у меня на коленях подскочил и забрался на плечо, как будто стараясь спрятаться от этого предмета, и сидя там продолжал дрожать. Конечно, я тут же убрал оружие обратно в руку, и мой дружок быстро успокоился, но его реакция меня озадачила. Конечно, этот клинок прервал ни одну жизнь, но как он это почувствовал? Только сейчас я сообразил, что сегодня впервые собственноручно применил его против человека, раньше руки всё-таки оставались чужими. Сама по себе рана была явно несмертельной, но Сканта говорила, что для убийства этим кинжалом хватит царапины, что-то подобное учуял и Игорь. Осознание было не из приятных, но и каких-то особых переживаний я не ощутил, это показалось мне очень странным, ведь я слышал и читал, что должно быть совсем иначе. Я внимательнее прислушался к своим мыслям, но всё было спокойно. Да, в той ситуации было не обязательно убивать этого человека, да, в его жизни могло быть много всего, что разом оборвалось. Но это случилось, и... и всё.
