Ассири. Новая жизнь

-Ты никогда не дашь мне того, что я хочу, белый лорд. Ведь это идет вразрез с твоими словами и инстинктами. Мне ничего не надо из того, что ты готов мне дать. Мне нужно именно то, что ты не готов мне дать.

-Я не могу, я не смогу тебя отпустить, моя змейка.

-Но мне нужно только это. Мне нужна свобода!

-Нет, прошу тебя, не проси меня об этом.

-Тогда и ты не надейся на прощение...и на что-то большее.

-Большее? Что ты готова мне предложить за возможность свободы?

-Я готова тебе предложить то, что потерял черный лорд империи ритаидов.

-Что связывает вас? Объясни. Прошу. Я так много размышляю над этим, что у меня не осталось идей. Я устал гадать. Просто расскажи и тогда возможно я дам тебе свободу.

-Мне не нужна возможность. Мне нужна свобода! А она либо есть, либо ее нет. Решай, лорд, решай, у тебя есть немного времени.

-Немного?

-Именно.

-Что это значит?

Его зеленые глаза смотрели требовательно и с болью. Что в твоей голове, Кенион? Какие мысли? Ты пытаешься меня обмануть? Или что? Почему так хочется верить этому взору, надеяться на то, что, может быть, испытываешь ко мне не только физиологические инстинкты?

-Что Вероника, что это значит? Ответь мне!

Господи, как же не хочется снова обмануться. Поверить. Как же страшно снова влюбиться. Неужели так можно играть?

-Не молчи!— он тряс меня за плечи, но аккуратно, не причиняя боли.

И тут так захотелось простого тепла, участия, капельку любви.

-Обними меня, Кенион. Просто обними.

-Верони-ика, — с таким мучительным голосом он прижал меня к себе, уткнувшись в основание шеи.— Не покидай, прошу.

Глава 15. Цена свободы.

Кенион

Я был погружен в мысли о ней. В последнее время я не мог нормально работать, принимать какие-либо решения. Моя девочка, что значат твои слова? Что ты имела ввиду? Ты не говоришь ничего, не объясняешь. 'Отпусти меня, Кенион. Дай вздохнуть полной грудью. Я родилась свободной. Эти 'кандалы' меня убивают. Мне надо вернуться к нему'. Почему? Почему??? Что есть у него, что нет у меня? Что он дал тебе, что не могу дать я? Почему ты молчишь? Как бы я хотел влезть к тебе в голову и получить ответы на все вопросы. Разведка ничего не дала, а от Нхары ни слуху ни духу. Словно сквозь землю провалилась, подлая продажная змея. Я презираю ее и...завидую черной завистью Дантарру.

Она сегодня так сладко спала. Волосы шелковым одеялом разлетелись по подушке, а когда рассвет занялся на горизонте и первые лучи осветили комнату, то я не мог дышать, любуясь ее образом. Слегка припухшие губы, такие нежные, такие сладкие. Не удержался, припал в коротком прикосновении и чуть не застонал от невозможности полностью приникнуть к ним, испить ее вкуса, ее дыхания. Когда я так остро начал воспринимать все, что связано с ней. Неведомые доселе чувства обуревали меня. Хотелось любоваться бесконечно, прикасаться, стараясь не потревожить ее сон. Легкими поглаживаниями я провел по открытым участкам ее мягкой, гладкой кожи, такой идеальной, такой ранимой. Вдохнул аромат ее разгоряченного тела. О, великие предки, она восхитительна, неповторима! Моя.

-Лорд Кенион? Тар Кенион? С вами все в порядке? Лорд Кенион?

С трудом вернулся из воспоминаний, что стояли перед глазами. Ее образ никак не хотел уходить.

-Лорд Кенион?

Обеспокоенные лица моих аздархатов взирали на меня.

-Все в порядке? Вы очень странно выглядели. И мы звали вас, а вы не реагировали.

-Да, все в порядке. На чем мы остановились?

-На том, что оросху привезли и разместили в пятом ангаре, согласно вашему распоряжению.

Я все пропустил. Шакх!

-Давайте снова пробежимся по основным моментам. Кратко и по существу. Я...несколько рассеян сегодня.

-Да, конечно. Итак...

Сегодня Олег, или Кенион, сделал неоценимый подарок. Я получила то, что так долго желала. Мне принесли краски и кисти. Даже холст, очень похожий на тот, что используется на Земле. И вот уже с утра я рисовала. Я рисовала то, что было на душе. Причудливые краски сливались, создавая единый образ. Закат. Тот самый, что запечатлелся в душе. Ведь я прощалась с солнцем. Последний штрих и я любуюсь творением. А ничего получилось! Заменила на новый холст и снова начала рисовать. Почему-то вдруг захотелось нарисовать что-нибудь из прошлой жизни. В голове засел образ стаи птиц, летящих на юг. И песня даже подходящая вспомнилась:

Улетай на крыльях ветра

Ты в край родной, родная песня наша,

Туда, где мы тебя свободно пели,

Где было так привольно нам с тобою...

-На, на, на...

Было так спокойно на душе, что не могло не отражаться на картине. Даже обычно хмурую осень, я нарисовала в ярких, веселых красках.

-Очень красиво. Где это место?

Я уже не удивляюсь его появлению. Он снова призрак всегда где-то неподалеку от меня. Преследует, высматривает, словно добычу. Хищник по натуре, что с него возьмешь? Не оборачиваясь, ответила ему:

-Далеко. Очень далеко.

-Хочешь, я отвезу тебя туда? Может тебе это будет приятно...

Горькая усмешка появилась на моих губах.

-Нет, ящер, туда ты никогда не доберешься, что не может меня не радовать.

-О чем ты?

-Считай, что это моя утопия.

-Утопия? Что это?

Каждый раз забываю о речевых особенностях.

-Мечта.

-Ты мечтаешь вот об этом?

-Я мечтаю, как они, быть свободной и лететь, куда моя душа пожелает.

-Но почему? Тебе так плохо тут? Я же не трогаю тебя. Я стараюсь сделать все для того, чтобы тебе было комфортно. Ты сыта, одета, тебе есть, где спать. Неужели у него было по-другому? Что дал тебе он, что не могу подарить тебе я? Он дал тебе свободу? Ты поэтому была на том корабле, который так стремились захватить пираты?

-Нет, там я была из-за него.

-И все?

-Все.

-Расскажи.

-Я расскажу только тогда, когда ты меня отпустишь.

Ну, отпусти меня, Кенион, пожалуйста. Отпусти сейчас, и ты получишь больше. Я останусь сама, рядом. Только отпусти.

-Я не могу этого сделать. Не проси меня об этом. Это словно я отрублю руку или ногу у себя.

Столько боли и мольбы. Ты любишь? Любишь меня, Кенион?

-Кенион, отпусти меня.

-Я не могу. Но...я могу отвезти тебя к нему, а потом мы вернемся. Только при таком условии ты увидишься с ним. И в моем присутствии. Теперь ты моя, Никусь, и я не отдам тебя ему. Я лучше глотку ему вырву или...или сам умру. Но тебя добровольно не отпущу. Не смогу.

Он прижимал меня к себе и смотрел с такой нежностью на меня, что мое сердце дрогнуло. Вот оно. Он любит, а это почти то, что мне надо.

-Удерживая меня силой, ты не добьешься моей любви.

-Снова это слово. Что оно означает?

-А что ты чувствуешь, когда я рядом? Нет, не так. Ммм, любить — это значит отпустить, даже если твое сердце обливается кровью, но зато ты знаешь, что где-то там она будет счастлива. Если любишь — отпусти, если оно твое, то обязательно вернется, если нет — то никогда твоим и не было (прим., Гарсия Маркес). Так говорят там, откуда я. Иначе, ты будешь мучить не только меня, но и себя. Отпусти меня, Кенион. Я умру, задохнусь тут, увяну, как тот прекрасный цветок, если его сорвать. Не поступай так со мной. Как бы ты меня не удерживал, я уйду.

Столько было отчаяния в его глазах, столько страдания и муки, что мое израненное сердце забилось пойманной птичкой, но разум упрямо стоял на своем. Ни шагу назад! Ну же, последнее слово за тобой, Кенион.

-Я...я...великие предки, как же это сложно! Я отпускаю тебя, Никусь. Но... но я хочу...прошу тебя. — Он то и дело сбивался, дыхание было хриплым, объятия стальными, но он продолжал.— Я прошу тебя подарить мне ночи рядом с собою, хотя бы до отъезда, а...потом...я отпущу. Подари мне немного того тепла, что добровольно отдаешь ему. Прошу хотя бы об этом.

Господи, да! Да, да, да! Я сделала это! Боже, Кени-малыш, мой белый прекрасный зверь. Да я тебе не только ночи подарю. Только сохрани, не сломай то, что только что произошло. Не разбей мое доверие тебе, мое хрупкое, едва склеенное сердечко. Сбереги.

Я обхватила его за шею и притянула к себе, нежно целуя его. То с какой жадностью он припал к моим губам, сказало мне очень многое. Тут же волна возбуждения прошила мое тело, заставляя сильнее прижиматься к нему, ища еще более крепкие объятия. Слиться тесно, воедино, навсегда, раствориться в нем без остатка.

Треск разорванной ткани на спине я проигнорировала. Руки дрейфовали по его груди, плечам, обхватывали шею, прижимая теснее. Голова кружилась от эмоций. Я словно была пьяна. Целовала, не останавливаясь, везде куда дотягивалась. Страсть горячим коктейлем заставляла бурлить кровь в крови. Как оказалась лежащей на земле, не заметила. Обнаженную спину кололи пожухлые травки, что были не очень заметны на фоне зеленого ковра травы, покрывающего все в саду. Новый треск ткани, воздух коснулся заостренных вершинок грудей, которые давно жаждали ласок. Кенион не заставил меня ждать, приникнув к ним и вырывая мой низкий грудной стон. Легкие укусы, которые тут же зализывались искусным любовником.

-Ника, моя змейка. Мне нужно. Я не смогу быть сейчас ласковым, девочка моя. Прости.

Сожаление в голосе и новый поцелуй, почти засос.

-И не надо, Кенион. Люби меня. Как хочешь люби, только не останавливайся.

Его стон и новый поцелуй был для меня лучшей музыкой. Меня немного приподняли и резко сорвали брюки вместе с нижним бельем. А потом он припал к промежности, лизнув там, чем вызвал у меня не просто бурю, а мини-взрыв гормонов. Я застонала, умоляя уже хоть что-нибудь сделать. Наконец он приподнял меня и резким движением вошел. Я задохнулась, переживая восхитительный момент единения. Мне показалось, что время замерло, давая мне шанс пережить этот момент. Он склонился к моим губам, снова захватывая их в плен, и продолжая двигаться во мне. Мой вкус на его губах показался сладким нектаром. Я пила его так же, как и он меня. Всего без остатка. Наши стоны были синхронны. Его глубокий и грубый, почти животный, и мой прерывающийся, яркий. Мои руки, лежащие на его прекрасных ягодицах, помогали поддерживать ритм, хотя это было лишнем. Он и так не мог остановиться, уже порыкивая и врезаясь измененными когтями в землю, чтобы не поранить меня. Его измененный орган, настолько увеличился, что с трудом начал входить меня. Ему пришлось брать себя в руки, но это не удавалось. И он заревел от безысходности. Сейчас он решал для себя закончить то, что ему так хотелось, но при этом причинив мне боль и возможные увечья, или прекратить все и остаться неудовлетворенным и тогда он причинит боль себе. Вот он момент истины! Подтвердит ли свои действия и слова? Мгновение и он тихонько с шипением покидает мое тело. Наверное, это стало последней каплей для меня в доверии к нему. Я поняла, что хочу дать ему то же, что и Дану. Себя и его будущее. Я поняла, что хочу родить ему ребенка. Что он уж меня не обидит. Я все ему расскажу. А сейчас я хочу его. Хочу в себе. Как прошло превращение, я не поняла. Лишь его глаза загорелись так сильно, с нежностью, восхищением, любовью. В следующий момент он снова оказался во мне, прижимая словно фарфоровую вазу и врезаясь с новыми силами и страстью. Его горловой клекот призыва был таким требовательным, что я с готовностью отозвалась. А дальше он еще больше увеличил темп и, когда меня охватил оргазм и я, содрогаясь всем телом, прижалась еще сильнее к нему, издал победный рык и укусил с другой стороны шеи, нежели это делал Дантарр. Эти острые ощущения, вкупе с его резкими последними выпадами, привели к тому, что, когда он резко в последний раз насадил меня на свой орган и начал изливаться, новая волна оргазма прошила каждую клеточку моего тела, принося удовлетворение, спокойствие и уверенность в будущем.

Его глухой сорванный голос, все еще будоражащий мои не унявшиеся эмоции, прохрипел над ухом:

-Ты знаешь, я теперь не конкурент ему, а что поболее. Я теперь его истинный враг. Ненавижу его. Ненавижу и завидую. Почему он нашел тебя раньше меня? Или создал, мне без разницы. Почему? Это не правильно. Так не должно быть. Как мне отпустить тебя, когда одна мысль о том, что только лишь прикоснется к тебе, заставляет меня совершать необдуманные действия. Например, закрыть тебя где-нибудь, отказаться от своих слов. Отдать все, лишь бы ты осталась рядом. За что мне это, Никусь?

Он посмотрел в мои глаза, и я увидела там горе и отчаяние. Страх. Мука. И ненависть. К нему, к Дантарру.

Не знаю почему, но я решила рассказать ему нашу историю с Дантарром только когда буду уверенна, что беременна. Может, надеялась, что он будет ценить больше то, что я рядом с ним и ношу его дитя. Не знаю. Но сейчас я могла дать ему лишь малое. Поцелуй был нежным и трепетным, ласковым.

Возвращалась в здание на его руках, таких уверенных и твердых, мускулистых. На таких руках я готова была провести всю свою жизнь. Я не смущалась. Смущение осталось в прошлом. Сейчас было настоящее, уверенное настоящее.

Но до своих покоев я так и не добралась. Он принес меня к себе. Вернее сказать, в свои новые покои, ведь те, другие, были разрушены. Они были чем-то неуловимо схожи. Такие же просторные и светлые. А еще окно, большое и массивное. Стиль минимализма ощущался в каждой детали интерьера.

Дни проходили в любви и покое. Я была счастлива, действительно счастлива. Вроде, что такого — видеть, ощущать любимого человека. Любимого? Неужели? Да... Я люблю. Снова. Мое сердце зажило, оно билось ради Кениона, моего белого 'зверя'. Ночи, насыщенные сладостью поцелуев, страстью, нежностью. Любовью.

Вдох-выдох...Поцелуй. Очередной стон развеивает тишину комнаты. Мокрые от пота и страсти тела сплетались в древнем танце вожделения перед зажженным камином на шкуре неизвестного убитого зверя.

-Ве-ерони-ика-а... Моя...сладкая-я...нежная-я-я...Предки, какая...ааа...да...да! Да, ммм...А-А-А...ааа..

Плоть Кениона взрывалась внутри женского естества, даря успокоение разбуженным эмоциям и желаниям. Уткнувшись в шею своей любовницы, он не мог надышаться ее запахом страсти и вожделения. Их совместным запахом. Она была настолько привлекательна для него на уровне запаха, что у него банально кружилась голова, как от выпитого вина в самых невероятных количествах. Словно он накурился опиуса и находился в экстазе. Невероятное ощущение. В последнее время его ощущения окружающего было настолько остры, что он никак не мог привыкнуть к этому и находился под эйфорией происходящего.

Спустя десять минут, он лежал на спине, притянув на грудь свою женщину. Нежно поглаживал по спине и вдыхал ее запах, зарываясь периодически в макушку головы. Ему хотелось сделать что-то необыкновенное для нее, порадовать ее.

-Никусь?

-Ммм...— промычала она ему в ответ, уже находясь в объятиях сна.

-У меня для тебя есть сюрприз.

-Угум...

Он улыбнулся. А она уже посапывала ему в подмышку. Он еще теснее прижал ее к себе и прикрыл глаза.

Утром она проснулась как всегда в огромной постели. Одна. Он часто так делал. Все же дела его сектора не ждут. Но она не жаловалась. Он итак был с ней каждую свободную минуту. И не успела она выйти из уборной, как была схвачена в плен его рук, прижата к груди и поцелована в шею.