Да просто даже смешно и глупо представить того же Лёню Крюкова, кудрявого и чёрного как сама ночь крепыша, сидящим со страдальческой мордой где-нибудь в тёмной норе и уныло глазеющего в потолок в ожидании того, когда придут и оценят. Ха! Лёня легонечко возьмёт собеседника пальцами за воротник и, глядя своими карими, чуть раскосыми глазами, расскажет, что если ты не читаешь 'Радио всем', то ты есть отсталый тип и пережиток царизма. А если слушать его без особого внимания, то он добавит рассказ о том, как учился у попа в церковно-приходской и работал подпаском у кулака — казака. Зато теперь он без пяти минут инженер и дала ему такую возможность Советская власть. И нужно быть полным кулёмой, бесполезным и никчёмным человечком, чтобы не выучиться и не работать с полной отдачей. Вообще говоря, появление Лёни стало для Андрея событием. Не столько в организационном плане, это, как говорится, дело житейское — кто-то пришел, кто-то ушел — сколько в плане понимания того, насколько далеко зашли изменения в окружавшей его жизни, по сравнению с тем, как он раньше себе её представлял. Кто такой был Лёня? Вечно хотевший есть младший сын иногородца в терской казачьей станице — до революции. Иногородец или иногородний — это не входящий в казачье сословие и живущий среди казаков. Нельзя сказать, чтобы пария или кто-то низший, но... было что-то такое в отношении соседей — казаков. Просто потому, что не полагалось иногородцу иметь то, чем владел и на что имел право казак. Лёня по молодости лет этого не понимал, хотя, бывало, обижался до драки, когда соседские мальчишки отказывались принимать его в свою компанию. Правда, случалось это не так часто, поскольку отец у Лёни хоть и был иногородцем, но имел редкую профессию — кузнец. А потому пользовался у казаков определенным уважением. Но, как принято говорить, особой перспективы для него и его детей не было — записаться в казачье сословие, не имея родственников — казаков, практически было нельзя. Поэтому оставался только один вариант — наниматься в услужение и наёмные работники к состоятельным казакам. С зыбкой надеждой в будущем, если разрешит станичная старейшина, построить собственный дом. Вот и приходилось Лёне с пяти лет крутить хвосты соседским свиньям. А потом случилась революция и следом за ней гражданская война. Сначала, по словам Лёни, всё происходило так, как читал и представлял себе Андрей. Казаки разделились на богатых и бедных и, в соответствии с разделением, либо воевали за Советскую власть, либо за 'единую и неделимую'. Единственное, но чрезвычайно важное отличие, которое повлекло буквально лавину изменений, произошло в начале двадцатых — вместо картавых 'комиссаров в пыльных шлемах', в станицы пришли закалённые боями мастеровые. Которые начали не с огульного расказачивания, а с организации земельных кооперативов и артелей. Андрей еще переспросил тогда — с кооперативов, не с колхозов? И услышал рассказ, как в станице Чернореченской, откуда родом был Крюков, был организован именно кооператив с выборным правлением и его, Лёни, отец был выбран председателем. Государство помогло зерном, кормами, какой-никакой техникой и уже через год даже самым упёртым казакам стало ясно, что коллективный труд на земле эффективней и, главное, прибыльней индивидуального. Даже старший брат Лёни, потерявший на гражданской руку, смог построить себе свой дом. С помощью кооператива, само собой. И какие, в таком случае, могут быть банды? Нет, самые упрямые или податливые на обещания и посулы оставались и даже сбивались в ватаги 'народных мстителей', но очень быстро этим самым народом разгонялись или, что нередко и случалось, просто уничтожались. Некогда ерундой заниматься — новую жизнь нужно строить, не хочешь сам — не мешай другим! Что Андрея поразило больше всего — никто не стал отбирать у казаков оружие, оставшееся с войны. Мало того — создавались отряды самообороны, снабжавшиеся централизованным порядком и проводившие регулярные учения. И случалось так, что недавние смертельные противники взбивали сапогами пыль в одном строю, а командовали те, кому еще пару лет назад без затей снесли бы башку с плеч. Старые счёты и обиды оставались, они в два-три года не забываются, вот только разрешались они теперь не с помощью оружия, а как в старые времена, на общих сходах. Но теперь уже не было ситуации, когда 'он прав, потому, что справный казак, а ты голь перекатная'. Теперь всё решал труд — как ты трудишься, тот ты и есть. Правда, касалось это тех, кто не был особо отмечен 'заслугами' либо в установлении новой власти, либо в отстаивании старых казачьих привилегий. 'Заслуженные', что с одной стороны, что с другой, как говорится, искупали вину — тяжёлым физическим трудом доказывали свою правоту. А 'особо заслуженные' приносили пользу, удобряя матушку — кормилицу землю. И еще казакам было прямо заявлено, что Советская власть не имеет ничего против старинных казачьих привилегий. Но теперь ничего просто так не даётся — хотите жить по старине, так и служите по старине, кордоном, защищающим границу. А граница сегодня проходит не по Дону и Тереку, а по Амуру. Так что, господа казаки, хотите старых вольностей — переселяйтесь на дальневосточную границу. Впрочем, предлагалось ещё несколько территорий для переселения: Ферганская и Чуйская долины, Приэльбрусье и Карабахское нагорье. Богатые и благодатные земли, которые издавна служили причиной раздора у местных и соседних племён и народов. А теперь, по слухам, на этих землях казакам давалась полная воля по наведению порядка. Ну, полная — не полная, но если порядок вещей не шел во вред государству и людям, то поддержка со стороны власти обещалась. В том числе, что само собой разумелось, поддержка по переселению и обустройству.
А потом была вполне обычная для этого времени жизнь — школа, новая и построенная взамен церковноприходской, работа в кооперативе, армия. Причём у Лёни был выбор — он мог сразу после школы пойти служить в казачьи части, как делали многие его одностаничники, либо, отработав положенный трудовой стаж, подать заявление в военкомат и дожидаться общего призыва. В казаки Лёня не рвался, очень уж его манила техника. Особенно радио, после того как он увидел детекторный приемник и услышал из него голос, доносившийся из самой Москвы. Поэтому он подал заявление и начал работать. Тут нужно сделать одно пояснение. К этому времени в Советском Союзе не осталось 'гениальных стратегов', требовавших отказаться от кавалерии в 'эпоху моторов'. Что представляла собой казачья сотня начала тридцатых годов? 150 всадников, вооруженных самозарядными карабинами Симонова, при шести пулемётах (три станковых) и трёх вьючных горных 76-мм орудиях. Плюс два бронеавтомобиля, 'железных коня'. И начавшие поступать в войска положенные по штату шесть противотанковых ружей, рота, как-никак. Сила! А маневренность, а мобильность? Каким же идиотом нужно было быть, чтобы настаивать на отказе от кавалерии?! Или не идиотом, а вредителем? Если не сказать хуже. А ведь Андрей помнил прочитанное им из его времени: 'Все, что я слышал о казаках времен войны 1914 года, бледнеет перед теми ужасами, которые мы испытываем при встрече с казаками теперь. Одно воспоминание о казачьей атаке повергает меня в ужас и заставляет дрожать. По ночам меня преследуют кошмары. Казаки — это вихрь, который сметает на своем пути все препятствия и преграды. Мы боимся казаков, как возмездия всевышнего'. А чему удивляться? 13-я Кубанская дивизия — одна атака и три тысячи вражеских трупов. 12-я Терско — Кубанская дивизия — еще полторы тысячи. И это при учете того, что дивизии были добровольческими и испытывали недостаток вооружения. А если честно, то вооружены были, как попало, кроме оставшихся от отцов и дедов казачьих шашек. Не зря командир 'знаменитого' 'Эдельвейса' вынужден был написать: "Передо мной — казаки. Они нагнали на моих солдат такой смертельный страх, что я не могу продвигаться дальше". Так что настучал генерал Кириченко подчинённым фон Рундштедта по сопатке, заставил обходить стороной. А бравый комэск Недорубов, в одном бою со своей сотней в рукопашной уничтоживший 200 врагов, из которых 70 лично?! Да если бы все ТАК воевали?! Эх, да что там говорить!.. Но в сегодняшней жизни подобное противоборство невозможно ни с какой стороны, ни с немецкой — союзники, ни с нашей. Поскольку кавалерийские части сегодня — это не безоружные казаки, прыгающие с лошадей на танки и закрывающие им смотровые щели бурками и шинелями. Сегодня это сила, и с человеческой точки зрения и с военной. И сила эта несла службу вдоль всей советской границы, являясь средством оперативного усиления пограничных отрядов. На начало 30-х годов это оказалось удачным решением, поскольку пограничники знали, что по первому сигналу к любой заставе выйдет на помощь казачья сотня. А уже в это время это была серьёзная сила, проходимая, оперативная и мобильная. Такое соединение и соседство пограничников и казаков оказалось тем решением, которое позволило в очень короткий срок покончить с проявлениями басмачества и приграничного бандитизма. В частности, банда печально знаменитого Булак-Балаховича была просто вырезана пограничниками и казаками. Причём, добивали её уже на территории Польши, и никого из бойцов это не остановило.
Как бы там ни было, но, отработав в кооперативе три года, Лёня Крюков получил повестку и в военкомате выбрал службу в войсках связи. Да-да, оказывается, в это время можно было выбирать род войск, в которых желаешь служить. Ещё одно потрясение, которое испытал Жека, не успевший забыть слово 'разнарядка'. Его бы кто спросил в своё время, в каких войсках он желает служить! Нет, бывало, что и спрашивали. С вполне ожидаемым ответом: 'В десантных войсках, значит? Тогда пойдёшь в стройбат, там тоже люди нужны'. На самом деле в военкомате происходил только первый выбор — армия или флот и медицинская комиссия определяла степень годности к службе. После этого все новобранцы — армейцы направлялись в один из многих сборных лагерей, где и находились первые два месяца до принятия Присяги. В этих лагерях кроме необходимой начальной военной подготовки все новобранцы проходили отбор, на котором выяснялись их уровень образования, способности и, соответственно, предпочтения. И только после этого происходило распределение по родам войск. Но большую часть призывников приходилось просто обучать грамоте, время было такое. За плечами же у сына бывшего кузнеца была семилетняя школа, поэтому выбравшего службу в новых, недавно образованных войсках Лёню, отправили в учебный центр под Казанью, где почти год учили не только правильно нажимать кнопки и крутить ручки настроек, но и выучили полезной гражданской специальности радист — телеграфист. Ему даже экзамены пришлось сдавать, чтобы получить диплом. Кстати сказать, тех, кто экзамен сдать не смог, переводили служить в другие войска, по способности, так сказать. А дальше было ещё веселее. Срочную Лёня отслужил на Липецкой станции раннего обнаружения. После службы, имея на руках диплом гражданского специалиста, Лёня получил право выбрать, куда ему поехать после службы и где устроиться на работу. Лёня выбрал Нижний Новгород. Приехал, встал на учёт в военкомате и зарегистрировался в солдатском комитете. И именно этот солдатский комитет направил его на работу в институт, где работал Пантюшин. Что такое солдатский комитет? Это армейское землячество на гражданке — неформальное и неофициальное объединение земляков, отслуживших в армии. И не только земляков, всех, решивших осесть в данной местности. И этому неофициальному объединению официальными властями были предоставлены серьёзные полномочия и функции. В частности, функция народного контроля. Попробовала бы какая-нибудь чиновная морда продемонстрировать свою власть, отслужившему три года солдату! Мигом вылетела бы дрова городу на зиму заготавливать. А про зажравшихся завмагов и завскладом и говорить нечего. В том числе и поэтому отказов в просьбе трудоустроить отслуживших красноармейцев чаще всего не было. Как и в случае с Лёней. Да и с чего бы? Когда всем было известно, что армейское гражданское образование, как ни парадоксально это звучит, многого стоит. А если еще учесть идейную закалку, получаемую в армии, то такой работник просто на вес золота. Вот и Лёня — года не прошло, а он уже руководитель группы из пяти человек. И ничего, успешно справляется — уже два патента успели выдать и защитить.
Так что в нынешней реальности особи, подобные не выросшему из пелёнок, но привыкшему к сосанию, 'гению', если и водились где, так только и исключительно в рассаднике демократии — Британии. Советский Союз подобной напасти был лишен и поэтому в коллективе, который руководство института вынудило-таки Пантюшина взять под своё 'командование', работали нормальные молодые ребята и девчонки. А какая может быть скука в коллективе, средний возраст в котором 22 года? Назывался этот коллектив 'опытным участком'. Пантюшин вообще в своё время на реорганизацию структуры института отреагировал удивлённо — радостно. Поскольку там, на верху, умные люди решили не изобретать велосипед, а взяли за основу конструкцию, прекрасно оправдавшую себя в производстве — структуру производственных участков. А почему нет? Для чего организуется производство? Для получения результата в виде изделия или другой нужной людям продукции, которая улучшает им жизнь или приносит пользу государству. И если научный институт организуется с той же целью, то стоит ли придумывать для него другую структуру? Вот если целью 'науки' сделать объедание государства путём высасывания из пальца какой-нибудь генетики, тогда да, и организация и структура должны быть сугубо специальными, особенными. Скажите, с какой целью некто Вавилов мотался по всему свету, транжиря государственные деньги, которые можно было потратить на что-то более полезное? Ах, он составлял свои гомологические ряды? А для какой надобности, позвольте спросить? Вот, например, ботаник, географ и академик Комаров без всяких там многолетних экскурсий по миру за государственный счет в то же самое время начал составлять многотомник 'Флора СССР'. И цель этой работы была обозначена очень точно — с целью хозяйственного использования дикорастущих растений. Что показательно, результат этой работы начал проявляться через два-три года. После того, как сотрудники Комарова вначале практически показали, а потом рекомендовали для использования в т.н. зонах рискованного земледелия, к которым можно отнести большую часть территории СССР, целесообразность использования кустистой пшеницы. А новые, более продуктивные сорта, выведенные без помощи 'продажной девки', а только на основе научной добросовестности? Поэтому ничего удивительного не было в том, что когда Комарову была поручена реорганизация Академии наук, он не стал отказываться от структуры, доказавшей свою результативность. Кстати, а где тот самый ранее упоминавшийся Вавилов? Да, собственно, выполняет работу по своим силам и способностям — работает агрономом в Сибири. Вполне доволен своим положением и занятием. А наукой занимаются другие люди, настоящие учёные. Прекрасно понимающие, для чего вообще существует наука.
