Антон не стал торопиться. Работы у него после возвращения было — выше крыши. Он проводил дни в доме, за экраном ординатора, время от времени выходя прогуляться по лесу. Иногда летал на маленьком гидроплане. Поздно вставал. Мысли о... случившемся как-то отошли на задний план. Защитная реакция, наверное.
Или правда все изменилось?..
Он думал об этом, проходя по утрам в кухню-пристройку, заваривая густой кофе. Думал, бродя под деревьями, вороша опавшие листья кленов и каштанов. Думал, глядя из окна на черное озеро...
"Жизнь коротка, разлука — безумие".
И куда тут денешься?..
Примерно в таком состоянии он и пребывал, когда в саду перед домом опустился чужой одноместный конвертоплан.
Сад — это сильно сказано. Ничего здесь сейчас не было, кроме куста крыжовника. Конвертоплан опустился в стороне, рядом с огромным дубом, который Антон помнил с младенчества. Но откуда?.. До Стэмфорда тут сто пятьдесят километров, до Новокамчатска — все триста. Не расстояние, конечно, для летательного аппарата. Но причина визита должна быть серьезной.
Антон вышел на крыльцо. Пилот конвертоплана уже шел ему навстречу. Заранее улыбающийся. В твидовом пиджаке, с тонкими усиками...
Он заговорил еще на ходу.
— Здравствуйте, коммодор! Бога ради, извините за визит без предупреждения. Меня зовут Эдмунд Гаррис. Мы заочно знакомы, я сейчас работаю в министерстве науки... собственно, возглавляю его. Еще раз извините. Разрешите с вами немного поговорить?..
Антон спрыгнул с крыльца. Протянул руку.
— Рад познакомиться, — сказал он вполне искренне.
Проходя в дом, он подумал, что в своем старом свитере смотрится неважно рядом с одетым с иголочки гостем. Ну, что ж поделаешь...
— Я часто вам завидую, — сказал Гаррис. — Не вам лично, а — таким, как вы. Первооткрывателям. Выйти на грунт планеты, где ты вообще первый человек... Это же здорово, наверное.
Они сидели на веранде в плетеных креслах. Сквозь окна, прорезанные очень низко, было видно, что веранда нависает прямо над озером. Над черной водой.
Антон усмехнулся.
— Насчет "выйти на грунт" — преувеличение. Йота Дракона — это же звезда класса К, оранжевый гигант. Они обычно дают сильный рентгеновский фон. Аль-Дхиба — не исключение. Там не половина всей светимости идет в рентгене, как у Альфы Змеи, а меньше. Но все равно достаточно, чтобы убить.
— Простите... Как вы ее назвали?
— Аль-Дхиба, — повторил Антон. — Одно из названий Йоты Дракона. По-арабски это гиена. Средневековые астрономы уточняли: Самец Гиены... Так вот, выходить в открытое пространство в системах таких звезд можно только в скафандрах высшей защиты — а это удовольствие ниже среднего. Обычно их приберегают для аварийных ситуаций, которых у нас не случилось, слава богу... И там единственная планета-гигант, больше Юпитера размером. Ладон называется. По имени дракона-титана. Высаживаться туда было бессмысленно — зачем, когда всю доступную информацию можно снять с борта...
— Но вы Ладон своими глазами видели? Или только через камеры?
— Ну почему же? Из катера — видел. Много раз. И в атмосферу входил.
...Пунктирные метановые облака внизу; серебристая стрела "Фламбержа" — далеко вверху; и оранжевый огонь Самца Гиены, занимающего чуть ли не четверть неба...
Память.
— Звезды очень разные, — сказал Антон. — Как живые существа... Не знаю, как это вам объяснить.
Гаррис кивнул.
— Думаю, что я понимаю... Странно, что вы выбираете безжизненные системы. Стать биологом не хотели никогда?
Антон пожал плечами.
— Как-то нет. Давно сказано: живая природа стиснута требованиями естественного отбора. Поэтому, скажем, разнообразие форм в ней гораздо меньше, чем в неживой... Изучать неживое — интереснее. Конечно, если бы удалось найти чужую жизнь... Но пока нет же. И не знаю — возможно ли это.
Гаррис поднял брови.
— Чужую жизнь? А все, что уже нашли на планетах Спирального моря — разве не в счет?
Антон энергично мотнул головой.
— Нет. Я не совсем про то... Жизнь, которую мы нашли на планетах Спирального моря — разумеется, внеземная. Но не чужая. Конечно, есть различия в генетическом коде... но они не таковы, чтобы считать всю живую машину принципиально иначе устроенной. Скорее всего, все живые существа, которых мы знаем, имели с земной жизнью общего предка. Скажем, белки и там и здесь состоят из эл-аминокислот — вы это знаете? Если посмотреть на карту Галактики... Солнечная система — это ведь, по сути, периферия Спирального моря. Ответвление. И жизнь тут наверняка имела общий источник. Никакой мистики. То, что жизнь старше Земли, выяснили почти тысячу лет назад, когда нашли остатки живых клеток в метеоритах. Первые биогенные химические реакции шли не в воде, а на поверхности твердых тел. На частицах космической пыли. Представляете, сколько этой пыли в туманностях, там, где идет планетогенез? А как далеко ее может занести — представляете? Если бы мы нашли где-то жизнь, подобную нашей, совершенно независимо возникшую... думаю, это было бы чудо. Но такого нет. А что есть? Не знаю! "В глубинах космоса нас ждет неизведанное" — помните такую фразу? Она над входом в нашу космическую академию выбита... (Гаррис кивнул.) Но мы все равно плохо понимаем — насколько оно неизведанное. Это... захватывает, поверьте. Если сбудутся мои планы...
— Планы? — Гаррис изобразил лицом интерес.
Антон хмыкнул.
— М-да. Кажется, я получил уникальную возможность: рассказать о своем плане лично министру, когда он сам прилетел... В общем, у меня есть мечта. Только вы не считайте меня сразу ненормальным, хорошо? Хотя бы выслушайте... (Он вдохнул, как перед рывком.) Я хочу, чтобы моей следующей целью стала Мю Цефея.
— М-м, — сказал Гаррис. — Я не слишком хорошо знаю астрографию, увы. Это ведь очень далеко?
— Пять тысяч двести световых лет от Солнца, — сказал Антон.
Гаррис изумленно посмотрел на него, ожидая продолжения.
— Я знаю, что на такие расстояния никто никогда не ходил, — сказал Антон, потихоньку распаляясь. — Но я не вижу ни одной причины, почему это невозможно. Ни одной. Нужен небольшой корабль с очень высокой автономностью. Если по классам — это люгер. И он дойдет, если... если не случится ничего непредвиденного. Дойдет и вернется. Если угодно, у меня есть почти готовая спецификация для такого корабля. Он не будет дорогим...
Гаррис не сводил с него глаз.
— Капитаном будете вы?
— Да.
Гаррис промолчал, и Антон понял, о чем он думает.
— Марко Поло странствовал семнадцать лет, — сказал он. — Ничего страшного. Конечно, я знаю, что этот маршрут — не на год и не на два. Но ставка высока.
— А в чем состоит ставка? — Гаррис расположился в кресле удобнее и закинул ногу на ногу. — Мю Цефея — это красный гигант, насколько я знаю. Разве таких нет поближе?
— Не просто красный гигант. Мю Цефея больше Антареса, и даже больше Бетельгейзе. Океан огня размером с орбиту Сатурна. И к тому же это тройная система. Что может начаться в конвективном слое такой звезды? Красные гиганты и так-то одни из самых нестационарных звезд, это вы прекрасно знаете... Целый мир. На изучение которого мне не жалко потратить жизнь... И в любом случае мы получим навигационный опыт, который тоже будет чего-то стоить. Пройдем мимо Денеба, — Антон вдруг улыбнулся. — Вы о таком в детстве не мечтали?
Гаррис улыбнулся в ответ.
— Коммодор... А вы не возражаете, если я буду к вам по имени?.. Ко мне можно обращаться так же.
Антон коротко кивнул.
— Сколько вам лет, Антон?
— Тридцать девять. А вам?
— Сорок пять... Вы говорите интересные вещи. Если вы не против — передайте ваш проект сверхдальнего люгера мне. Просто сбросьте на комм. Вот вам адрес, — Гаррис достал визитную карточку.
— Ну, проекта еще нет, — сказал Антон. — А мои наработки я приведу в порядок и скину. На самом деле построить такой корабль несложно. Спасибо вам...
— Покамест не за что... Антон, вы хотите посмотреть на еще более экзотический корабль? Правда, у него совсем другое назначение.
— И какое же?
Гаррис улыбнулся. Прямота собеседника ему явно нравилась. Антон это понимал, и отчасти подыгрывал.
— Я сначала назову параметры, — сказал Гаррис. — Масса покоя — примерно восемьсот тысяч тонн. Длина — больше километра. Экипаж — тысяча двести человек. При этом он должен быть приемистым, как фрегат. Поскольку от инерции никуда не денешься, там есть дополнительные маневровые двигатели — для принудительных поворотов. Остальные технические характеристики посмотрите сами, я в них не разбираюсь... Автономность, правда, не очень высокая. Зато много других достоинств. Это совсем новый корабль. Не менее уникальный, чем ваш "Фламберж".
Антон мечтательно улыбнулся. "Фламберж" был самым красивым звездолетом, какой он видел в жизни. Он гордился, что командовал им.
— Очень заманчиво... Итак, остается раскрыть карты. Что же этот ваш замечательный корабль делает?
Лицо Гарриса стало серьезным. На лбу прорезалась вертикальная морщина.
— Это линкор, — сказал он.
Антон не показал удивления.
— Я с самого начала разговора подозревал, что речь пойдет о чем-то подобном... Только я думал, что Альянс не строит линкоры.
— Мы их и не строили. До этого года.
— А что изменилось в этом году?
— Обстановка, — Гаррис вытянулся в кресле. — Византийская империя разваливается, и кому-то надо будет подобрать осколки. Это если коротко. Если подробно — могу передать вам недавний доклад аналитического центра. Предупреждаю, он секретный. Но вы на это наплюйте.
— То есть как?
— Слюной, — объяснил Гаррис. — Как плевали до эпохи межзвездных путешествий. Эти данные устареют быстрее, чем вы успеете их разболтать, даже если очень захотите. Да и не идиот же вы, чтобы делиться с кем не надо... Никаких подписок я с вас брать не стану, это все ребячество. Если мы с вами не договоримся, никакого значения это иметь не будет. Ну а если договоримся — так тем более...
— Если мы договоримся о чем? Вы пока ничего не предложили.
Гаррис развел руками.
— По-моему, это очевидно. Что можно предложить навигатору вашего класса, кроме должности капитана?
Антон даже не знал, что сказать. Конечно, он понимал, что Гаррис не шутит. Никто не шутит такими вещами. Плюсы и минусы решения пронеслись у него в голове фейерверком.
— Я не военный человек, — сказал он, уже зная, что Гаррис ответит.
— Это неважно. Командиры наших крейсеров — люди хорошие, но вот опыт у них ограничен. Они каботажники. А нам нужен человек, умеющий прокладывать новые маршруты. Честно говоря, вы первый, к кому я обратился. Что вас смущает? Обращаться с вооружением вам будет не сложнее, чем с теми же исследовательскими приборами, с которыми вы имели дело на Йоте Дракона. Руководить людьми вы умеете, раз командовали экспедицией. Тут я спокоен. Подчиняться... надеюсь, сумеете тоже, тем более что много начальства у вас не будет...
Антон поднял руку.
— Погодите, Эдмунд! Я так не играю. Вы заваливаете меня информацией, но в таком виде, что из нее невозможно собрать целую картинку. Я хочу знать больше. Альянс собрался воевать? Погодите... Я поверить не могу. Все-таки да?
Гаррис шумно вздохнул.
— Да.
Обозначилась пауза.
Гаррис подождал, не задаст ли собеседник вопрос, и продолжил:
— Никто не собирается воевать за принципы. Война будет за интересы. Прежде всего, у нее есть экономические причины, связанные с реструктуризацией нашего машиностроения. Другая причина состоит в том, что нам просто нужно себя обезопасить: на юге вот-вот все посыплется, это не шутки. И третье — мы хотим взять ресурсы. Главным образом — людские. Альянс сейчас вполне способен их принять в себя и обратить на пользу. Только не надо глупостей в том духе, что мы начинаем галактическую экспансию... Простите, вас-то я в глупостях, конечно, не упрекаю. Но слышать такое уже пришлось. Обсуждения у нас были всевозможные, в том числе и очень забавные. Но сейчас решение принято. Потому я к вам и прилетел.
— Вы прилетели сюда с Глории, именно чтобы поговорить со мной?
Гаррис чему-то улыбнулся.
— Не хотелось бы вас смущать положительным ответом. Но в целом — да.
— А где ваш корабль?
Гаррис еще раз улыбнулся.
— С собой я его не прихватил. Он в системе Глории, на верфи.
— Как он называется?
— "Элефтериос Венизелос", — сказал Гаррис. — Название не без подтекста, как вы понимаете. Символ демократии, которую мы понесем в провинции разваливающейся Византийской империи. Причем демократии греческого происхождения. Впрочем, это все будет правдой...
— И что вы мне предложите?
Гаррис сделал вид, что удивился.
— Кроме интересной работы? Звание контр-адмирала. Большое жалованье. И карт-бланш на любые исследовательские проекты, которые вы захотите запустить после войны. Не думайте, что я хочу вас купить. Просто это правда.
— На любые? Вот прямо так?
Гаррис ухмыльнулся.
— По моим скромным подсчетам, ваш сверхдальний люгер будет стоить раз в сто дешевле, чем один "Венизелос". Я думаю, республика такие затраты потянет. Если к власти не придут изоляционисты... Но они не придут. Если мы красиво и успешно проведем эту кампанию — мы выкинем их из активной политики лет на сто. И это — еще одна причина, почему я советую вам согласиться.
— А если мы эту кампанию проиграем?
Гаррис перестал улыбаться.
— А вы постарайтесь не проиграть, — сказал он. — Если проиграем, будет плохо нам всем. В подготовку нового флота сейчас вложены такие мощности, что отыграть назад будет достаточно трудно. Если в результате кабинету придется уйти в отставку — я не удивлюсь. Догадываетесь, кто тогда придет к власти?
— Нельсон Двайер?
Гаррис одобрительно кивнул.
— Вижу, что за новостями вы все-таки следите. Не только за научными... Да. Пока что Двайер не опасен. Но он дышит нам в затылок. Изоляционисты выискивают наши малейшие промахи. В этой ситуации... Мятлев, конечно, принял рискованное решение — но он его уже принял. Выиграть можно много — во всех смыслах. В партии, которая сейчас начинается, "Венизелос" будет ферзем. Видите, как я откровенен... Ну что? Беретесь?
Антон медлил.
— Если хотите, можете пригласить к себе кого-нибудь из товарищей по звездным экспедициям, — добавил Гаррис. — Если вам так будет проще.
Антон решительно мотнул головой.
— Нет, не нужно. Если уж я за такое возьмусь, я предпочту быть в одиночестве и начать подбор людей с нуля. Вы же мне в этом поможете?
— И не только я... Конечно, помогу. Как может быть иначе?
Глава 10
Полет буревестника
Терентий Мильтиад проснулся в шесть часов утра. Сквозь тонкие шторы лился кремовый свет. Все правильно, на этой широте в это время уже светло... Он сел на кровати — сон слетел сразу — и только тут задумался.
На этой широте?..
Ну да, конечно. Я в Аполлонии.
Вот жизнь. Двух ночей на одном месте не проведешь. Все носит куда-то...
Он нажал розовую настенную клавишу, означавшую требование легкого завтрака, и подошел к окну.
