Зигальга

Он смотрел на меня, сильно наморщив лоб.

— Как я могла что? Ты обвиняешь меня в том, чего я ещё даже не сделала. Я понятия не имею, что там произошло. Чувствуешь себя обманутым? Или виноватым? И поэтому пусть плохо будет всем?

— Это не так, — Иллай сжимал сцепленные пальцы.

— Почему тогда ты не разрешил остаться мне у Бадры? Возможно, я действительно была бы там полезна.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь, — он смотрел на меня с болезненным выражением во взгляде.

— Нет? Так объясни мне. Поверить не могу, что влюбилась в такого... в такого...

Я хватала воздух ртом, готовая опять разреветься. Он сильно побледнел, это было заметно даже сейчас, и изменился в лице.

— Что ты сделала? — ошарашено прошептал, медленно опускаясь рядом. — Влюбилась? — он закрыл глаза, одновременно разомкнув губы, будто от спазма в горле.

— Угу. — я чувствовала, как защипало в носу и на глаза навернулись слёзы.

— В кого, ради Бога, скажи что не...

— Нет, — прошептала, качая головой, — Кого бы ты не имел в виду, это не имеет уже никакого значения! — меня чуть заметно трясло самой мелкой дрожью.

— Скажи мне, прошу — прошептал Иллай, глядя с мольбой, — Скажи, что это Бадра, и я сейчас же отведу тебя обратно, — он сжал мои пальцы, а я почти задохнулась.

— Нет, — я подняла лицо навстречу его голосу и рукам.

— Скажи, что это кто-то из ребят, и я буду счастлив, что то, что случилось, никогда не произойдет, и исчезну спокойным.

— Нет, — еле проговорила, подставляя щёку его прохладной ладони, — Это никто из них.

— Умоляю, — и в его глазах, кажется, влажно блеснуло, — Скажи, что это не я, — он взял в руки моё лицо, ведя большими пальцами по щекам, и теперь я совершенно точно была готова умереть, не в состоянии больше это выносить.

— Нет, — прошептала чуть слышно, — Я не могу этого сказать.

На мгновение его глаза расширились, а потом он закрыл их.

— Делия, — выдохнул со стоном и прижал свой лоб к моему. — Ты понимаешь, что это конец? Для нас обоих, — Иллай, кажется, совсем не дышал, его лицо сейчас было очень бледно и совсем близко.

Я понимала. Какой бы путь мы не выбрали, это сулит невыразимые страдания нам обоим. Но именно сейчас мне было всё равно.

— Это шантаж, ты знаешь? — пробормотала, не в силах оторвать взгляда от его невероятно притягательных губ. — Хочу тебя предупредить, что мне не страшно. Сейчас точно нет.

— Мне кажется, я обманываю судьбу, а ты совершаешь чудовищную глупость, — прошептал он, придерживая меня за затылок. — Ты... ушла, — он перевёл дыхание, — Без надежды вернуться. И вот я опять держу тебя в своих руках. Я словно краду это мгновенье.

Опять. Боже мой! Он держал меня в объятиях и раньше?!

— Думаю, это и есть твоя судьба, — осторожно приблизилась к нему, тихонько прижимая к себе, страшась, что все сейчас развеется, как дым нашего костра, и я проснусь или очнусь от беспамятства, — Просто она — вот такая.

Он смотрел на меня несколько мгновений, будто удивленный идее, а потом еле слышно и очень серьёзно произнес:

— Я люблю тебя, Делия Лайге. Люблю, слышишь? — шепнул горячо. — И буду искать возможность спасти тебя. Всегда... Чего бы это ни стоило, — крепко сжал в руках, а у меня почти разорвалось сердце.

Я чувствовала его дыхание на своём лице. Губы Иллая коснулись моих, и земля медленно поплыла из-под ног. Я стала гелиевым шариком или воздушным змеем, таким головокружительным он был: всё, что пишут в книжках про невероятные поцелуи, оказалось почти правдой, за исключением того, что это было лучше в септиллион раз. Минимум. Поцелуй-ожидание, поцелуй-надежда, поцелуй-страх и вера одновременно. В нём было все: от трепета до отчаяния. И я не могла, им напиться.

— Твой первый и мой последний, — прошептал он, дрожа совсем так же, как и я, словно отвечая на мои мысли. Что-то кольнуло меня от его слов, но я не могла сейчас на этом сосредоточиться. — Наша страшная судьба...

— Невероятная, — поправила я, совершенно ошеломлённая поцелуем, тихонько коснулась пальцами его щеки и робко губ, чувствуя, как осторожные руки скользят по моей спине.

— Не закрывай глаза, пожалуйста, — прошептал с грустной улыбкой, — Иначе...

И я немедленно именно это и сделала.

* * *

Солнце плеснуло в лицо, и голова закружилась от резкой перемены давления. Воздух казался плотным и жарким. Меня мутило и буквально раздваивало. От того, что сознание желало остаться там, где стена дождя, а тело уже перешло сюда, где солнце. В голове жужжало так, что зудели зубы, и я, кажется, видела обе реальности одновременно. Кажется.

До тех пор, пока Артём не вылил мне на голову одну за другой пару пятилитровых канистр прохладной воды. Я не шучу. Он прямо так и сделал на глазах у остолбеневшей Анны. Хотя, я и так была совершенно промокшей до нитки. Они были первыми, и на самом деле единственными, кого я увидела, шагнув в проход. Возможно, если бы не Анькины беспокойные, наполняющиеся радостью глаза, я бы так никогда и не заставила себя сделать этот шаг в уже открытый портал.

Они оберегали меня от всех, терпеливо отвечая на вопросы гудящих однокурсников. Складно выдуманная ими легенда звучала вполне правдоподобно даже для меня.

Что я потерялась, когда пошла умываться, и ходила кругами по лесу, а потом решила спуститься к реке, в которую потом же и свалилась. А после сама вышла к лагерю, вспомнив вчерашнюю дорогу. С их слов, меня искали примерно три часа.

Артём с минуту громко стучал половником по котелку, оповещая ребят, что я в лагере. Анька помогала мне переодеться.

— Лайге!!! Твою ж...! — Борька выскочил из леса и замолчал, не имея возможности выбрать цензурные выражения. — Узлом тебе ноги! Тебя где носило? Это ж...! Фууух...

— Где она была? — Рамиль с Дашей и Настей вышли следом.

— Говорят, рядом круги наворачивала, пока к реке не прикружилась. Вертолётик хренов.

— Делию нашли? — кричал из леса Валерка.

— Сама пришла.

— Офигеть! Мы тут ползком всю гору прочесываём, а она... Чего мокрая-то какая?

— В реку, вроде, свалилась.

— Ну и оставалась бы там, всё равно на водохранилище идти. С течением бы к обеду уже добралась.

— Типун тебе на язык, Валера! — Артём строго глянул на Гедройца.

— Ну, так нефига проваливаться хрен знает куда, — он смерил меня взглядом, — Причём в буквальном смысле.

Я моргала на всех влажными глазами, даже не пытаясь объяснить, где была и что со мной приключилось. Если бы кто-нибудь из них хоть на минуту смог допустить возможность того, что произошло, сомневаюсь, что наш поход вообще бы состоялся. Кроме того, я была буквально не в состоянии вымолвить и слово. Стоило мне открыть рот, чтобы сформулировать какую-то фразу, у меня начинали безудержно литься слёзы. Боль была слишком сильна.

Анька отвела меня в сторонку и усадила на землю.

— Я разберу твой рюкзак? Надо просушить его, — тихо сказала она с теплой улыбкой, ласково глядя чуть покрасневшими большими глазами.

Я кивнула, равнодушно махнув рукой: делай что хочешь, мне всё равно. Анька осторожно вынула содержимое рюкзака. Потом разложила аквапаки отдельно, а то, что требует сушки, отнесла на тёмный камень на солнечной стороне. Артём забрал мою обувь и поставил к костру. Они не задали мне ни одного вопроса и выглядели, как обычно, в отличие от всех остальных.

То, как на самом деле взволнованы мои друзья, я понимала по их молчанию, и тому, как они сжимали руки друг друга, обмениваясь взглядами.

Они очень сдружились с момента первой находки тех самых отметок. И практически не расставались весь путь до Куперли. Артём был очарован Анькой, а она... что ж, она была счастлива. Такими я их и запомнила. Как сейчас. Хотя, чему я удивляюсь? Это для меня прошла целая маленькая невероятная жизнь. А для них — только три часа.

Артём с самого начала относился с молчаливым неодобрением к нашему "собиранию камней". Как он был прав, оказывается. Я судорожно вздохнула и закрыла глаза, сжав кулаки, стараясь подавить рыдание. Не найди мы их, возможно, ничего бы этого не произошло. И минимум два человека остались бы с целыми сердцами и душой. А, может, и не два. Кто знает, сколько ещё связанных с нами? Мне известна лишь крошечная, узенькая часть того, что случилось. Или случится.

Анька беспокойно сдвинула брови и взглянула на друга.

— Дай ей время, — тихо ответил парень, — Она справится.

Я благодарно посмотрела на него распухшим лицом и уткнулась в Анькино плечо, сотрясаясь от беззвучных рыданий.

На поляне появился взъерошенный дядя Саша Всётаки и чуть живой Владимир Николаевич.

— Лайге, вы... в порядке? — подбежал наш археолог и тут же осёкся.

— Дай-ка я погляжу, — дядя Саша отстранил его рукой и сел рядом, открывая аптечку. Они переглянулись с сыном, и Артём еле заметно кивнул. Дядя Саша прокряхтел какое-то ругательство, доставая тонометр, и громко сказал, — Эх, молодёжь, давай всё-таки руку-то. — Он быстро измерил моё давление и пульс и достал какие-то таблетки и склянку с вонючей жидкостью.

— Что это? — спросила тихо, и все посмотрели в мою сторону. Это были первые слова, что я произнесла с того момента, как меня нашли.

— Это от сосудов и для нервов. Тьху, ты, то есть, для сосудов и от нервов, — дядя Саша выдавил мне в ладонь половину блистера жёлтых таблеток и дал разжевать.

— Гадость какая, — сморщилась и попыталась выплюнуть кислое лекарство.

— Не-нет, это витамины. Не переживай, — он отмерил в кружку капли и разбавил водой. — Пей! Тебе надо много пить, — я недоверчиво посмотрела на проводника. — Пей, кому говорю!

На глаза опять навернулись слёзы. Я была совсем не готова к резкому обращению сейчас. Можно было бы и помягче выражать беспокойство. Хотя, о чём я говорю. Это было очень эгоистично с моей стороны так себя вести. Они искали меня целых три часа, прочёсывая каждый сантиметр леса, и меня нигде не было. То, что все перепугались не на шутку, а некоторые даже мысленно попрощались со мной, было написано на лицах возвращающихся маленькими группками в лагерь ребят. Думаю, на их месте я бы чувствовала себя ужасно. Если бы кто-то из нашей группы вот так же пропал.

— Па, не ждите нас, — вдруг повернулся Артём к отцу. — А то вы не доберётесь до водохранилища к вечеру, и в пансионате бронь пропадет. Мы вас завтра или послезавтра догоним.

Дядя Саша изучающе смотрел на нас троих, что-то обдумывая.

— Думаешь, справишься? — он неуместно весело улыбнулся сыну. А потом закряхтел, смеясь, — С двумя всё-таки бабами-то?

— Нормально всё, па, — тихо сказал Анькин друг, — Без разницы, что я один, что нет. Мы её покараулим. Ей надо вернуться. В своём темпе.

— Да, знаю я, — так же махнул рукой дядя Саша и добавил шёпотом, глубоко вздохнув, — Эх, молодёжь.

Я усмехнулась, понимая, как сильно в действительности он напоминает того самого майского жука из мультика про муравьишку. Жаль только, что у него совсем нет усов, они бы ему очень пошли. Дядя Саша отправился что-то объяснять археологу. Тот был заметно недоволен, но всё же, в итоге сдался.

Я заставила себя встать и подойти к преподавателю.

— Мне... Простите меня, Владимир Николаевич, — пролепетала я. — Мне было так страшно, я так виновата, — я действительно чувствовала себя ответственной за этот переполох. Я опоздала на три часа! Честно говоря, я пока ещё не поняла, как это произошло.

— Эх, Делийка, дурёха моя, — профессор по-отечески обнял и погладил по голове. — Я-то как напугался... Думал, костьми лягу, но тебя найду.

— Ну, уж так-то зачем? — я виновато улыбалась, засунув руки в задние карманы штанов.

— Ох, и поездочка, — археолог потёр лысину и повернулся к остальным ребятам, — Собирайте лагерь, стартуем через полчаса. Лайге и Архангельская остаются здесь до завтра с Артёмом.

— Что, не нагулялась? — Арсеньев зло закидывал вещи в рюкзак.

— Да не то слово, — сквозь зубы процедила я. И тихо добавила, — Честно говоря, думала, что мой поход закончился.

— Если мы тебе так осточертели, так надо было в этом году с курса сваливать, точно никогда бы не увиделись больше! — всё ещё сердился Борька.

— Да ладно, ты же не думаешь, что я специально? — примирительно пробормотала, не надеясь, что он расслышит.

— А, может, и думаю, — пробурчал Борька ещё обиженно, зато не зло.

— Спасибо, что искали меня, — сказала так, чтобы услышали все.

— Ладно уж, с каждым могло случиться, — неожиданно выдала Арина, и у меня раскрылся от удивления рот. — Больше не теряйся только. От кого-кого, а от тебя я такого точно не ожидала, -она даже смотрела на меня почти сочувствующе.

— Не только она, — тихо добавил Коля, в этот раз непривычно серьёзный. И у меня на глаза опять навернулись слёзы. Они все были слишком взбудораженными и обеспокоенными сейчас. Из-за меня. И открытие потрясло меня.

Валерка, Арина, Женька Бобров, с которым за всю учебу мы перекинулись не больше, чем парой фраз, Борька, и Игнат с Алиной, Настя с Дашкой из области и Алексей Прокофьев, (не родственник композитора, но тоже касался музыки, хоть и исключительно бас-гитарой) — по очереди трясли и обнимали меня. Настя с Дашей даже всплакнули. А Санька Петров предложил раздобыть петарды и раздать в качестве звуковых маяков всем нам. Идея дурацкая, в горах звук отражается многократно и её немедленно раскритиковали.

— Спасибо, друзья, — громким шёпотом сказала я и опять плюхнулась утирать нос под ёлку. Я наревела за прошедшую неделю больше, чем за всю предыдущую жизнь, включая раннее детство. Будто перемещение в порталах прочистило сливное отверстие у меня в голове. Или я просто никогда раньше не испытывала столько эмоций разом? Да нет, вроде испытывала.

Наверное, всё дело в ощущении уязвимости вдали от дома. Возможно, именно оно и помогло мне активировать свои необычные способности. Я стала больше полагаться на дух и доверять чувствам. Наверняка. Сейчас эти самые чувства говорили мне, что непременно нужно выпить очень горячего, сладкого чаю, хоть, я обычно предпочитала несладкий кофе. И расспросить подробно у Анны, что здесь в моё отсутствие произошло, а дальше, как пойдёт. Я мысленно спросила у Ангела: "Ты здесь?", и, почувствовав утвердительный ответ, немного успокоилась.

Мы остались втроём на опустевшей маленькой поляне с пихтой, похожей на букву "Г" на её солнечной стороне.

— У них нет такой, — грустно усмехнулась я, вяло махнув на деревце.

Анька переглянулась с Артёмом.

— Возвращайся, — сказал Артём, — Не думай больше о там. Думай о том, что здесь, — он потянулся ко мне и дотронулся пальцами до моего запястья. Странно, но этот жест был таким правильным. В отличие от всего остального. Ненормально реагирующих и говорящих всех вокруг, суматохи, я уж не говорю о том, что произошло перед этим. — Дотрагивайся до неё и ты тоже, — он повернулся к Анне. — Ей сначала будет неприятно, зато так она скорее привыкнет, — Анька кивнула и обняла меня за плечи.

Совсем не могу сказать, что мне было неприятно. Скорее странно. Да, точно! Мне было странно, что я здесь. Я как будто должна была быть где-то в другом месте. Я помотала головой, не понимая.